Лихорадочный фальцет, пробивающий эпохи

Лихорадочный фальцет, пробивающий эпохи
Солнечная, зелёная Австралия ещё не слышала и не экспортировала в мир AC/DC и INXS, Ника Кейва и Кайли Миноуг, когда на острове-континенте в конце 1950-х объявились три аккуратненьких паренька-иммигранта из британского Манчестера с набриолиненными прическами, в белых рубашках, узких черных галстуках и блестящих ботинках, начищенных заботливым папой. Ребята были родными братьями. Их звали Барри, Робин и Морис.

Солнечная, зелёная Австралия ещё не слышала и не экспортировала в мир AC/DC и INXS, Ника Кейва и Кайли Миноуг, когда на острове-континенте в конце 1950-х объявились три аккуратненьких паренька-иммигранта из британского Манчестера с набриолиненными прическами, в белых рубашках, узких черных галстуках и блестящих ботинках, начищенных заботливым папой. Ребята были родными братьями. Их звали Барри, Робин и Морис.

Лихорадочный фальцет, пробивающий эпохи

Представившись музыкальным коллективом Blue Cats, юнцы, имевшие прежде определённую концертную практику в недорогих клубах родного города, уверенно победили на местном конкурсе молодых талантов, а несколько лет спустя уже возглавляли — будучи школьниками! — австралийские чарты и регулярно участвовали в главном воскресном телешоу страны.

Отец вундеркиндов Хью Гибб, скромный труженик пюпитра, дирижировавший когда-то оркестром на пароме, и мама Барбара, певшая там же, радовались одарённости и успеху своих чад, понимая, что в профессии те способны шагнуть дальше родителей. Из данной троицы, например, мог бы выйти «белый» вариант знаменитого в 1930-е годы свингового американского квартета темнокожих братьев Миллс. В своё время мэтр российского джаза Алексей Козлов подчёркивал, что именно The Mills Brothers повлияли на его становление и стали «окном в мир».

Для Барбары и Хью это был просто любимый ансамбль, симпатию к репертуару которого они желали привить и своим детям. Последние не то чтобы сопротивлялись, но солидарно считали, что мама с папой затягивают их в какую-то слишком «взрослую историю», предлагая развлекать солидных, зрелых господ. «Нам это казалось скучноватым, — объяснил позже Морис Гибб. — Мы хотели быть как „Битлз“. Навстречу родине и „битлам“

В далёком Туманном Альбионе, покинутом братьями Гибб, ливерпульские «жуки» под опекой начинающего менеджера Брайана Эпстайна как раз в ту пору добывали себе звание группы номер один на планете forever and ever. А трио Гиббов издавало свои пластинки в замечательной, но периферийной стране кенгуру и диких собак динго. Их хит Spicks And Specks стал там лучшей песней 1966 года. И что? «Даже самый большой успех в Австралии реально ничего не значит. Всё равно дальше Тасмании и Новой Гвинеи тебя никто не услышит», — здраво рассудил папаша Гибб, основной заботой которого постепенно стало развитие карьеры собственных сыновей. Без всяких родительских предрассудков и консерватизма он решил отправить 20-летнего Барри и его младших братьев-близнецов, 18-летних Робина и Мориса, из «отчего дома» обратно на историческую родину — идти по «битловским» стопам. А прежде чем дети покинули австралийский Брисбен, в Лондон полетели записи их песен — по адресу офиса компании NEMS Enterprises, возглавляемой… Брайаном Эпстайном. «Посылку» получил партнёр Брайана Роберт Стигвуд.

«Песни, которые принёс мне послушать Роберт, сразу напомнили сочинительский почерк Пола Маккартни, — вспоминал Эпстайн. — Я сказал: „Подписываем их, они великолепны!“ Хотя и не предполагал, что они станут даже больше, чем просто классной группой!» Эпстайн и Стигвуд, сделавшийся не только менеджером, но и кем-то вроде «второго отца» для братьев Гибб, в 1967 году сразу устроили австралийским «возвращенцам» пятилетний контракт с солидным рекорд-лейблом Polydor. Так началась их длинная дорога в шоу-бизнесе, требования коего они, по собственному признанию, «всегда отлично исполняли».

При втором пришествии в Англию братья Гибб были уже не Blue Cats и не The Rattlesnakes, выступали они по юности и под таким именем. Отныне и навсегда они стали группой Bee Gees: популярная версия гласит, что это производное от инициалов Барри Гибба. Их первый «полидоровский» альбом Bee Gees\’ 1st, обложку которого создавал немецкий художник Клаус Форман, тот, кто оформлял «битловский» диск Revolver, тут же попал в топ-10 американского чарта Billboard и занял аналогичную позицию в главном британском чарте. Мечта «быть как „Битлз“ стала потихоньку воплощаться.

Чтобы оценить, сколь удачно Bee Gees сработались под руководством своего нового продюсера Стигвуда, достаточно отметить, что среди хитов их дебютного, весьма ещё психоделичного — братья Гибб с младых ногтей и до седин прилежно учитывали тренды времени — британского альбома наличествовала композиция To Love Somebody, ставшая матрицей для многочисленных кавер-версий.

Вспомним гениальную Дженнис Джоплин, оставившую в своём прочтении от сей темы разве что абрис, и тем не менее она перепевала ранних Bee Gees. Нина Симон делала то же самое деликатнее, а Майкл Болтон «снимал» оригинал фактически «в ноль». Гиббы оказались не только интересными исполнителями с запоминающимся многоголосьем, они обладали мощным и, если хотите, эластичным авторским потенциалом. В совокупности с их конформизмом — цитирую Робина Гибба: «Мы полностью отдаём себе отчёт в том, что наша музыка почти стопроцентно коммерческая, написанная на потребу сегодняшнего дня» — получалось идеальное орудие поп-индустрии. Братья, перефразируя известную поговорку, могли сочинять и себе, и людям. Что, собственно, всю жизнь и делали. К слову, и To Love Somebody Гиббы изначально планировали отдать молодой звезде соула Отису Реддингу, а он возьми и погибни в 1967-м в авиакатастрофе.

Через год Bee Gees, расширившиеся до квинтета — в группу влились барабанщик Колин Петерсон и гитарист Винс Мелоуни, записывают очередной успешный альбом Horizontal, одну из композиций коего, Words, включил в своей репертуар Элвис Пресли. Потом их песни запели Дайонн Уорвик, Дайана Росс, Кенни Роджерс… Список длинный. Лучший, пятикратно «платиновый» альбом в дискографии Барбры Стрейзанд Guilty, как и главная его тема Women In Love, — тоже плод усилий братьев Гибб. Одну из своих Grammy, в 1980-м, бывшая «смешная девчонка» получила за дуэтное пение опять-таки с Барри. В 2005-м эта парочка сподобилась на ремейк, записав альбом Guilty Pleasures, где с Барброй и старшим из братьев Гибб уже играли его сыновья. Не менее обширная история креативных альянсов и у Робина Гибба, умудрившегося на закате жизни выступить даже с российской поп-дивой Валерией… Твоя музыка действует мне на нервы

Впрочем, вернёмся в конец 1960-х, когда в судьбе Bee Gees было столько театрально-символичного, порой слегка гротескного. Джордж Харрисон не зря однажды утешительно высказался в сторону Гиббов: «Просто мы были на четыре года раньше вас, а вы — на четыре позже». Каждый сам волен решить, есть ли сарказм — или тут сплошная дружеская приязненность — в словах философичного приятеля Рави Шанкара. Но, стремясь за «битлами», братья Гибб немало времени находились, пардон за тавтологию, в положении младших братьев по отношению к ливерпульской четвёрке. Они словно «донашивали» прошлое «Битлз».

Например, на английских гастролях Bee Gees на излёте 1960-х, когда у них уже имелись несколько топовых синглов и парочка успешных альбомов, катались в лимузине с тонированным стёклами, прежде принадлежавшем «битлам». А после прекращения концертной деятельности «Битлз» Гиббам досталась немалая часть сценического оборудования и инструментов великой группы.

Двойственности в данном факте Гиббы, судя по всему, не ощущали. Они благоговели и гордились близостью к тем, на кого хотели походить. Морис восторженно вспоминал, как «впервые пересёкся с Джоном, Полом, Джорджем и Ринго» в 1967-м в одном из лондонских клубов. «Ещё три месяца назад я бродил по улицам Сиднея и почитывал журнал, издаваемый битломанами. И вдруг сижу и выпиваю в компании „битлов“. Первое, что спросил у меня Леннон: „Как насчёт виски с колой?“ До этого я ни разу не употреблял такой микс. Но я ответил: „А как же!“ И с тех пор пью только виски с колой»…

Несмотря на родственные узы основных участников Bee Gees и вроде бы нормальное взаимодействие с двумя приглашёнными в группу музыкантами, первые же заметные достижения и популярность команды привели к её расколу. Сюжет не нов, однако казалось, что Bee Gees удастся его избежать. Не вышло. Винс Мелоуни свинтил из коллектива уже в 1969-м, после записи одного из самых неожиданных, насыщенного виолончелью и оркестровыми аранжировками альбома Odessa. На прощание гитарист заявил, что музыка Барри Гибба «действует ему на нервы». Вскоре нечто подобное почувствовал и Колин Петерсон, посоветовав Барри «не строить из себя крутого». И самое удивительное: Робин примкнул к этому «хору», решив, что поёт лучше старшего брата, и нацелился на одиночное плавание.

Диск Cucumber Castle (1970) Барри и Морис делали без него. И на обложке, в рыцарских доспехах, они сфотографировались вдвоём. Однако долго так продолжаться не могло. Bee Gees кроме красивых шлягеров импонировали и выделялись ещё и своей семейной цельностью. В усечённом составе группа смотрелась не столь привлекательно. Это понимали все основные фигуры проекта. Барри, обескураженный потоком «комплиментов», озвученных его недавними соратниками, тоже задумал уходить в сторону, ибо «вдвоём быть группой невозможно». Случись размолвка пятью годами позже, вместо Робина к Bee Gees теоретически мог присоединиться четвёртый, самый младший из братьев Гибб Энди. Но в 1970-м ему было всего 12.

Исчезновения группы не допустил её «второй отец» Роберт Стигвуд. Он как-то успокоил Барри, который помимо личной обиды переживал ещё и утрату вдохновения, уговорил Робина вернуться и приготовил Bee Gees к самому блестящему десятилетию в летописи команды. Оно началось с выпуска пластинки Trafalgar (1971), которую американские музыкальные критики в середине нулевых включили в свой пухлый альманах «1001 музыкальный альбом, который стоит прослушать, прежде чем вы умрёте». Продолжилось переездом в Штаты и сотрудничеством с искусным продюсером турецкого происхождения Арифом Мардином. И увенчалось феноменальным успехом саундтрека к фильму Saturday Night Fever, «Лихорадка субботней ночи», с молодым Джоном Траволтой в главной роли. По соседству с арабским принцем

Большую часть песен для этого диско-блокбастера написали Гиббы, и именно эти легковесные, женоподобные, как бы сиюминутные шлягеры — Stayin\’ Alive, How Deep Is Your Love, Night Fever, Jive Talkin\’, You Should Be Dancing — фактически составили их золотой фонд.

На Grammy в 1979-м Saturday Night Fever признали лучшим альбомом года. А Bee Gees, запевших, по совету прозорливого Мардина, фальцетом — в ином тембре их сейчас многие и не представляют — сочли королями диско. Кто бы такое представил десятилетием раньше! Ну и, конечно, ещё о «Битлз». Куда же братьям Гибб без них. В 1978-м Bee Gees, в большой компании звёздных коллег, снялись в музыкальном фильме Майкла Шульца Sgt. Pepper\’s Lonely Hearts Club Band, спродюсированном их «родным» Стигвудом и построенном на песнях одноимённого «битловского» альбома с дополнениями из Abbey Road.

В этих съёмках Гиббы участвовали уже в ранге искушённых музыкантов-миллионеров. С середины 1970-х их «портом приписки», по совету Эрика Клэптона, стал Майами-Бич, где помимо отличной студии у братьев обустроилось роскошное «родовое гнездо», с престижнейшими в те годы спутниковыми антеннами, принимавшими австралийское телевидение, бассейнами, персидскими коврами, антикварной утварью, дорогими декоративными собачонками, яхтами и припаркованными на территории «Роллс-ройсами» и «Порше». Соседями Гиббов были племянник короля Саудовской Аравии и легенда «Формулы-1» Эмерсон Фиттипальди. Родители Барри, Робина и Мориса и вовсе осели в Лас-Вегасе, причём неподалёку от дома Дональда Миллза, кумира их молодости из тех самых The Mills Brothers… Барри и памятник

С развитием 1980-х уходила пора диско. Но Bee Gees в который раз доказали, что при всей своей коммерциализации и авторской мимикрии они сильнее любых стилистических рамок. «Диско заканчивается, о\’кей, — объяснял Барри. — Мы будем играть современный поп и ритм-н-блюз». И ведь не просто сыграли. Их альбом «E. S. P.» (1987), после продолжительной паузы вновь сделанный в сотрудничестве с Арифом Мардином, хотя и не стал слишком заметным явлением в Штатах, зато занял верхние строчки во всех ключевых европейских хит-парадах, включая британский. А тема с говорящим названием You Win Again стала лучшим рок-боевиком 1987-го.

Bee Gees принадлежит уникальный результат: их песни возглавляли крупнейшие мировые чарты в каждом из четырёх последних десятилетий. Эпохи менялись, но братья Гибб находили запоминающееся высказывание для каждой из них.

Они пели до тех пор, пока было возможно. И когда потеряли в 1988-м своего бедового младшего брата Энди, умершего от передоза через неделю после своего 30-летия. И с приходом брит-попа и гранжа 1990-х. И на заре нового тысячелетия. В 2003-м от рака скончался Морис. Это выглядело кодой. Но спустя шесть лет, в 2009-м, Барри и Робин возродили Bee Gees ещё раз. Оказалось, что и вдвоём всё-таки можно быть группой. В 2010-м о группе сняли большой документальный фильм «Bee Gees — In Our Own Time». Замысел другого автобиографического кино Гиббы обсуждали со Стивеном Спилбергом. Им было о чём рассказать. Финал наступил в 2012-м, когда почти от той же болезни, что одолела его брата-близнеца Мориса, умер Робин. В одиночку представлять Bee Gees Барри не стал. История большой группы закончилась…

На исходе зимы 2013-го в австралийском местечке Редклифф, пригороде Брисбена, в присутствии сестры Гиббов Лесли и сидевшей в кресле-каталке мамы Барбары открыли памятник Bee Gees. На торжественной церемонии седовласый 67-летний Барри Гибб встал на постамент, приобнял за плечи своих младших бронзовых братьев и грустновато улыбнулся для памятного фотоснимка…

Источник: itar-tass.com

Добавить комментарий