В тревожные 1630-е годы, когда шла спешная подготовка к войне с поляками, Новгород не только реконструировал свои крепостные сооружения и формировал полк «нового строя». Город и горожане жили обычной жизнью: торговали, занимались ремеслом. Распространено мнение, что в ту пору жилось широким массам тяжело (в смысле пропитания).
В тревожные 1630-е годы, когда шла спешная подготовка к войне с поляками, Новгород не только реконструировал свои крепостные сооружения и формировал полк «нового строя». Город и горожане жили обычной жизнью: торговали, занимались ремеслом. Распространено мнение, что в ту пору жилось широким массам тяжело (в смысле пропитания).
Конечно, однозначный вывод сделать нельзя, даже современная статистика не в состоянии создать объективную картину того, как живет общество. Но вот свидетельство уже известного нам немецкого ученого и путешественника Адама Олеария о ситуации на продовольственном рынке в 1632 году («Описание путешествия в Московию»): Во всей России, вследствие плодородной почвы, провиант очень дешев, ведь 2 копейки за курицу — это в нашей монете 2 шиллинга или 1 грош мейсенской монеты; 9 яиц получали мы за 1 копейку.
Трудно допустить, чтобы иностранным послам отпускали продовольствие по льготным ценам. Скорее — по завышенным. Но для сравнения приведу фрагмент из отписки стряпчего Семена Готовцева в Приказ тайных дел о том, что в Галиче (нынешняя Костромская область) при дешевом хлебе пуд свиного мяса стоит 25—27 копеек, при дорогом — 30–33 копейки, при недороде хлеба — 35—36 копеек, а пуд масла при дешевом хлебе — 80 копеек, а при дорогом — 90. Вот и судите сами, была ли в Новгороде дороговизна.
Прошу к столу!
Любопытны наблюдения Олеария о повседневном быте русских людей (и новгородцев в том числе): Они непривычны к нежным кушаньям и лакомствам. Ежедневная пища их состоит из крупы, репы, капусты, огурцов, рыбы свежей или соленой. Впрочем, в Москве преобладает грубая соленая рыба, которая иногда, из-за экономии соли, сильно пахнет. Тем не менее они охотно едят ее. Их рыбный рынок можно узнать по запаху раньше, чем его увидишь или вступишь в него. Из-за великолепных пастбищ у них имеются хорошая баранина, говядина и свинина. По религии своей они имеют почти столько же постных дней, сколько дней мясоеда, потому и привыкли к грубой и плохой пище…
Они умеют из рыбы, печенья и овощей приготовлять многие разнообразные кушанья, так что ради них можно забыть мясо. Например, однажды нам в посту было подано 40 подобных блюд, пожалованных царем. Между прочим, у них имеется особый вид печенья, вроде паштета, называемый ими пирогом. Эти пироги величиною с клин масла, но несколько более продолговаты. Они дают им начинку из мелко изрубленной рыбы или мяса и луку и пекут их в коровьем, а в посту — в растительном, масле; вкус их не без приятности. Этим кушаньем у них каждый угощает своего гостя, если он имеет в виду хорошо его принять. Есть у них весьма распространенное кушанье, которое они называют икрою. Оно приготовляется из икры больших рыб, особенно из осетров или от белорыбицы. Это неплохое кушанье; если вместо уксуса полить его лимонным соком, то оно дает — как говорят — хороший аппетит и имеет силу, возбуждающую естество.
Отдал должное немец и нашей склонности к питию. В принципе, эта тема достойна отдельной публикации. Но так как материала предостаточно, не буду экономить. Итак:
Для питья у простонародья служит квас, который можно сравнивать с нашим слабым пивом, а также пиво, мед и водка. У самых знатных лиц, наравне с хорошим пивом, подаются за столом также испанское, рейнское и французское вина, разных родов меды и двойная водка.
У них имеется и хорошее пиво, которое, в особенности немцы, у них умеют очень хорошо варить и заготовлять весною. Для хранения устроены приспособленные ледники, в которых они снизу кладут снег и лед, а поверх их ряд бочек, затем опять слой снега и опять бочки и т. д. Потом все сверху закрывается соломою и досками, так как у ледника нет крыши. Для пользования они постепенно отрывают одну бочку за другою. Вследствие этого они имеют возможность получать пиво в течение всего лета — у них довольно жаркого — свежим и вкусным.
Великолепный и очень вкусный мед они варят из малины, ежевики, вишен и др. Малинный мед казался нам приятнее всех других по своему запаху и вкусу… Некоторые иногда наливают плохую водку в малину, затем мешают ее и, дав постоять сутки, сливают настойку и смешивают ее с медом; говорят, получается при этом очень приятный напиток. Так как водка теряет свое действие и смешивается с малинным соком, то, как говорят, ее вкус уже более не ощущается в этом напитке. И так далее. Прибережем все-таки материал для новогодне-рождественской публикации.
Секреты экономики
Но, вообще-то, полноцветную картину быта того времени нарисовать очень трудно. Мне пришлось поднять большой массив литературы, чтобы прояснить для себя: в каком состоянии находилась в этот период экономика Новгорода? В какую сторону развивалась?
Попадались забавные «факты» в самых солидных трудах. Вот, например, что вычитал в одном из исследований: «В XVII в. наблюдалось повсеместное перерастание ремесла (производства для конкретного заказчика) в мелкотоварное производство. Этот процесс начался задолго до XVII в., но в XVII в. он приобрел массовый характер… Ювелирное дело процветало в Великом Устюге, Москве, Новгороде… Значительными центрами производства текстильных изделий стали Новгородско-Псковская земля, Москва, Ярославль… В Новгороде была развита металлургия». При этом никаких конкретных статистических выкладок или более-менее обстоятельных исторических описаний нет.
Заинтересовавшись, в частности, достижениями новгородцев в металлургии, я поиск на отрезке исторического пути до середины XVII века продолжил. Но не нашел ничего, кроме уже приведенного фрагмента из отписки новгородского воеводы за 1632 год о том, как была сделана пищаль железная с немецкого образа, весом два пуда две гривенки и ядро по кружалу в четверть гривенки, станок обит железом по немецкому делу.
Что касается текстильного производства, это действительно традиционное для Новгорода ремесло. Еще английский моряк Ричард Ченслер, побывавший в городе в середине XVI века, отмечал: Изобилие льна и конопли, бесспорно, доставляет Новгороду преимущество перед всеми русскими городами. Купцы Фландрии учредили там свою торговую контору; употребляя с русскими такое же вероломство, как с нами, они недавно потеряли у них привилегии, возвращения которых домогались. Упомянутый выше Олеарий пишет: Новгород лежит в ровной местности у богатой рыбою реки Волхов, в которой, наряду с другими рыбами, имеются и очень большие, жирные и вкусные окуни: их продают по очень дешевой цене. В этих местах имеется много добрых пашен и пастбищ для скота; здесь получается масса конопли, льну, меду и воску. Здесь же приготовляется прекрасная юфть, которою они много торгуют. Замечу, что юфть — не ювелирное изделие, а тонко выделанная кожа. Мастерские кожевенников располагались под стенами кремля, что было весьма престижно. Хотя можно только догадываться, какую вонь они источали.
Рассол для патриарха
Нельзя не вспомнить о солеваренных промыслах, которые, кажется, составляют гордость новгородских ремесленников. Как известно, до ХV века соль добывали в Старой Руссе, Сольцах и некоторых других местах кто как хочет и продавали кому хотят. Масштабы солеварения и солеторговли можно представить из описи, сделанной писцом Александром Чоглоковым и дьяком Добрыней Семеновым в 1625 году. В Старой Руссе на 1000 из 1323 дворов были варницы соли. Правда, до шведской оккупации.
Именно из-за разорения отрасли в оккупационный период в 1631 году царь запретил бесконтрольно солью торговать, тем более — вывозить соль за рубеж: Кто учнет соль за рубеж продавать и про то сыщится или кого с продажной солью поймают, тем людям за то воровство быть казненными смертью однолично без всякой пощады. Где кто соль продавал за рубеж или кого где с солью поймают, тех людей в тех местах велим и повесить. Следует отметить, что до той поры частные солеварни платили пошлины. Например, в XVI веке существовали «сотные пошлины» на старорусскую соль — три деньги на 100 пудов.
Здесь не обходилось без казусов. Один из таких описывает Олеарий: Кто-то, желая выслужиться перед казною его царского величества и снискать себе расположение, предложил, чтобы во всей России с соли, стоившей первоначально за пуд две гривны, или 10 грошей, бралась еще одна гривна пошлин. Он вычислил также, сколько тысяч подобный налог принес бы ежегодно в казну его царского величества. Однако через год пришлось вычислять, сколько тысяч было потеряно на соленой рыбе (ее в России употребляют в пищу больше мяса), которая сгнила, не будучи, из-за дороговизны соли, просолена как следует.
Но подчеркну: солью активнейшим образом промышляли и царь, и церковники. Патриарх Никон в 1654 году, в частности, велел архимандриту Иверского монастыря Дионисию: Взять трубного мастера, и с тем трубным мастером съездить тебе, келарю, самому, или казначею, и досмотреть варничное место в Яжелбицах, варничные трубы и соляной ключ. И отведать, велеть поварить в железном горшке, можно ли быть рассолу. А будет можно — варнице быть. И вы на варничные трубы велите тогда готовить лес, да о всём для ведома отпишите нам, к Москве, и рассолу того ключа пришлите в сосудце. Заканчивая тему, скажу, что производство соли было тесно связано с кожевенным производством. Прежде всего! Говорить о старорусской соли как экспортном товаре не приходится. Это глубокое заблуждение.
Наоборот, в ХV веке ганзейские купцы импортировали в Новгород соль как товар массового потребления, потому что старорусской соли не хватало для удовлетворения бытовых нужд, и она являлась деликатесом, предметом роскоши. Причем перепродажей ганзейской (и не только) соли занимались тогда спекулянты-прасолы. И жили припеваючи. Известно, что на свои деньги они даже церковь в начале XVI века в Старой Руссе построили.
Всё как всегда
И раз уж зашла речь о злоупотреблениях (какими б ни были законы, но превращение самого необходимого в предмет спекуляции — не чистый бизнес), нельзя не сказать несколько слов о новгородской таможне. Собственно, не сказать самому, но только повторить написанное шведским послом Филиппом Шедингом в Посольский приказ Москвы в 1634 году о махинациях на таможне в Новгороде, где от году до году новые налоги затевают и тем его царского величества указ мало исполняют и старинные обычаи мало почитают. Наперед сего бывало, как купец да продавец придут в таможню записываться или захотят торговые люди прочь ехать и товары свои отсылать, тогда с товаров со всяких, которые не весят (не взвешивают. — Г. Р.), со всякого по 100 рублей и по 3 рубля с полтиною брали, а с весовых товаров брали по 100 рублей и по полупята рубля (два с половиной. — Г. Р.). И псковичи того же держатся. Подьячие и таможенники в Новгороде по своему изволенью чинят, и потому они над нашими купцами всегда большую волю имеют. И прямых (честных, официальных. — Г. Р.) постоянных уставов у них нет, какими пошлинам уставлено быть. Короче говоря, все как всегда. Времена меняются, а мы остаемся…
Источник: rus.ruvr.ru