Группа «НОМ» собралась в Петербурге, чтобы спустя более 20 лет показать зрителю шоу БРУТТО. Лидер легендарной команды Андрей Кагадеев рассказал корреспонденту SPB.AIF.RU, чем сейчас живут музыканты
Все условно
Группа «НОМ» собралась в Петербурге, чтобы спустя более 20 лет показать зрителю шоу БРУТТО. Лидер легендарной команды Андрей Кагадеев рассказал корреспонденту SPB.AIF.RU, чем сейчас живут музыканты
Все условно
Андрей Кагадеев: — Как группа мы начали что-то сочинять и творить в 1987 году, и в результате к 89 году у нас появился первый альбом, первая концертная программа. Тогда мы не собирались этим серьезно заниматься. Поучаствовали в каком-то конкурсе — прошли. И как-то закрутилось. И сейчас, спустя 20 лет, решили эту программу возобновить. По сути, это путешествие в прошлое, машина времени, возвращение в то время.
«АиФ – Петербург»: — А зачем вам это нужно?
Андрей Кагадеев: — Во-первых, подведение итогов. А во-вторых, было действительно хорошее время. Мы были полны идеями. Сейчас появилась возможность показать наше шоу тем, кто этого не видел. И нам самим тоже интересно встряхнуться. Хотя творческий процесс идет каждый год.
«АиФ – Петербург»: — Насколько я понимаю, в концерте примут участие все участники команды? (концерт состоялся 5 января 2010 года)
Андрей Кагадеев: — Ну, да, практически. Все, кто остались живы, и кто может участвовать. Приедет из Женевы наш композитор и знаменитый оперный бас – Александр Ливер. По сути, выступление было под него подстроено. Поскольку он человек работающий, только два раза в году имеет отпуск. Это как раз новогодние каникулы.
«АиФ – Петербург»: — Часто творчество «НОМ характеризуется, как “ироничный рок”.
Андрей Кагадеев: — Ну, можно так назвать. Хотя мы себя не ограничиваем, рок это или не рок, потому что, честно говоря, все очень условно.
“АиФ – Петербург”: — Многие воспринимают творчество группы как некий прикол.
Андрей Кагадеев: — Когда мы все это начинали, пытались определить направление в творчестве, как развитие принципов идиотизации драматических проявлений действительности.
“АиФ – Петербург”: — То есть была некая платформа, идея, которая была воплощена?
Андрей Кагадеев: — Ты даешь платформу, взгляд на мир. Как Зощенко пишет: “я с детства понял, что у меня очень острый взгляд и замечания на все стороны действительности”. Вот приблизительно так же.
“АиФ – Петербург”: — Но с возрастом концепции меняются, люди меняются. Что изменилось с того времени конкретно у вас?
Андрей Кагадеев: — Концептуально ничего. Как попали в свою ниву, так и продолжаем. Мы себе не изменили. За это время насочиняли миллионы всего, навыпускали альбомов и кино начали снимать, и выставки устраивать, но, на мой взгляд, это все укладывается в нашу концепцию, сложившуюся ещё двадцать лет назад. Сказать, что это утопия…Хорошая не ангажированная сатира. С возрастом понимаешь, что желание изменить мир к лучшему — это утопия. Ничего не меняется.
“АиФ – Петербург”: — То есть, нет возможности ничего поменять?
Андрей Кагадеев: — Как показывает природа, человек мало меняется. Кто-то философствует на эту тему, кто-то смеется и не согласен.
“АиФ – Петербург”: — Допустим, в то время все хотели изменить мир к лучшему, и сложилась веселая команда. Сейчас другое время. Люди повернулись в сторону коммерциализации.
Андрей Кагадеев: — Раньше за тебя кто-то думал. Сейчас такого нет: вот тебе мир свободный – и вперед.
“АиФ – Петербург”: — Тяжело сейчас зарабатывать деньги?
Андрей Кагадеев: — Да их, наверное, всегда тяжело было зарабатывать. Особенно таким трудом, как у нас. Это нестабильно. Быть свободным художником.
“АиФ – Петербург”: — Можно ли увидеть клипы и фильмы по ТВ, услышать по радио?
Андрей Кагадеев: — Когда-то мы были в формате программы “Взгляд”. Время изменилось. Теперь, конечно, НОМ на ТВ не увидишь. Эпизодически разве что. Телеканал “A-1” показал концерт, например. Но, грубо говоря, мы не в формате, не ротируемся. У нас нет продюсера, который бы нас продвигал. Мы все себе сами придумываем.
“АиФ – Петербург”: — У меня сложилось впечатление, что у вас такая элитарная музыка получается.
Андрей Кагадеев: — Да как сказать. Мы уже двадцать лет выступаем, в любом случае – это клубная культура, и ходят туда не наши ровесники, а гораздо более молодые люди. Значит, мы находимся в каком-то формате, занимаем соответствующую нишу.
Теория твердой Вселенной
“АиФ – Петербург”: — Во многих ваших проектах принимают участие известные актеры…
Андрей Кагадеев: — Им интересно! В последнем фильме “Звездный ворс. Космическая эпопея” приняли участие известные личности. В главной роли играет Сергей Шнуров, снялись Александр Лаэртский, Сергей Михалок (Ляпис Трубецкой), Роман Трахтенберг, мы. В эпизодах — Татьяна Лазарева, даже Борис Немцов сыграл. Всем было интересно. Это говорит о том, что мы не совсем элитарные, откуда-то о нас знают. Мы снимали этот фильм два года. Большей частью закончили. Осталась компьютерная графика.
“АиФ – Петербург”: — Они снимались бесплатно?
Андрей Кагадеев: — Да. У нас не продюсерские съемки. Есть какие-то пожертвования, ведь надо арендовать павильон, платить за свет… Все остальное – это просто компания творческих людей.
“АиФ – Петербург”: — Кто режиссер фильма?
Андрей Кагадеев: — Я. У меня есть ещё соавтор. В 2000-м году познакомился с художником Николаем Копейкиным. Мы как-то очень быстро нашли общий язык. И многое делаем вместе: пишем сценарии, у нас совместные выставки. Если провести аналогию с телевидением, то, что мы делаем, можно сравнить с “Летающим цирком Монти Пайтона”. С 90-х годов снимали музыкальные видео, сюжеты или просто какие-то комические сценки, где было возможно. А с 2000-го года мы стали снимать полнометражные фильмы. “Звездный ворс” — это наш пятый фильм.
“АиФ – Петербург”: — О чем он?
Андрей Кагадеев: — Это, конечно, трудно сказать…
“АиФ – Петербург”: — Концепция, идеология?
Андрей Кагадеев: — Это притча… Всё, что мы делаем — развиваем смеховую культуру и комедии. То, что у нас сейчас в стране происходит, меня никак не устраивает. Мне больше нравятся традиции старого Гайдая, а не стендап камеди и пошловатая “КВНщина”.
Действие нашей картины происходит в XXIII веке. В фильме есть научная подоплека. В данном случае — это “теория твердой Вселенной”. То есть мы живем не на выпуклой поверхности, а на вогнутой. Таким образом, если лететь в Космос, то надо лететь не в небо, а зарываться в землю. Это космогония нашего фильма. И путешествие во Вселенную происходит таким образом. Собирается команда, где каждый ищет своё: кто-то Бога, кто-то денег, а кто-то вообще подлый лазутчик. В результате, каждый находит то, что ищет. Это в двух словах.
“АиФ – Петербург”: — Вы как раз упомянули юмор, “КВНщину”. Вам не кажется, что из-за засилья подобных передач мы уже отвыкли воспринимать что-то более изысканное?
Андрей Кагадеев: — Распространение подобного юмора меня тоже удивляет, но в то же время есть же какое-то американское кино с нормальным юмором, значит, есть люди, которые его делают. У нас “поляну” держат определенные люди с определенными представлениями о том, какой должен быть юмор.
“АиФ – Петербург”: — Где же тогда можно будет увидеть ваше кино?
Андрей Кагадеев: — Это пятый фильм. До прошлого года – мы выпускали DVD, сегодня “коробочка” умирает, можно все скачать. Это даже от нас не зависит. Дальше – фестивали. У всех наших фильмов была счастливая судьба. Первый получил Гран-При на Московском независимом фестивале “Стык” и в 2005 году ездил на Роттердамский Международный фестиваль. Последний наш “Фантомас” был на “Киношоке”, получил диплом. Гай Германика была председателем жюри. Так или иначе, это все где-то показывается. Другое дело – прокат. Прокатом занимается несколько компаний. Наша задача – сделать фильмы, предложить для проката вот этим отечественным фирмам.
“АиФ – Петербург”: — Вы предлагаете?
Андрей Кагадеев: — Фильм еще не готов. У нас нет своей прокатной сети. Прокатная сеть – это сеть кинотеатров, это большие деньги. У нас пока нет таких средств. И все, что мы можем — это сами что-то организовать. Например, последний фильм “Фантомас снимает маску” мы показывали в кинотеатре “Родина”. Договорились с кинотеатром, сделали рекламу сами. И все – был аншлаг.
Мы не очаровываем зрителя
“АиФ – Петербург”: — Расскажите, пожалуйста, про проект “КОЛХУИ” — Колдовские Художники
Андрей Кагадеев: — Это изобретение Николая Копейкина. Если я отвечаю за режиссуру и кино, то в нашем тандеме за художественный сектор отвечает Николай. “Колдовские художники” — его термин, им придуманный. К 2000-му году, когда я с ним познакомился, он уже провел несколько своих выставок. Поскольку он оказался нам близок, мы решили проводить время от времени коллективные выставки. Выставок у нас было пока три. Первая – “Человек, Магия, Общество”, т.е. аббревиатура – “ЧМО”. Вторая “ТАРТАРАРЫ” — “Тюрьма, Армия, Ресторан”. И последняя – “ЛИБИДО”. Расшифровывается она так: “Ленинградский Институт Брака и Домашнего Очага”. На этой выставке было представлено все, что касается отношений полов. Это злая сатира. Мы не очаровываем зрителя, как у нас в Манифесте написано, а разочаровываем. Предлагаем посмотреть на всю неприглядность, но с художественной стороны, естественно.
Буквально на третий день выставки “ЛИБИДО” мы были заклеймены газетой “Московский Комсомолец”. Статья была анонимной, неподписанной. Называлась она так: “Митьки пригрели порнографию”. Даже Шагин ходил в редакцию и спрашивал, кто написал. Терминология была суперотточена, будто это ещё при Сталине писалось. Типа эти неформалы, которых с позором выгнали из Москвы, были вынуждены сбежать в Питер и теперь их пригрел Митя Шагин, всеядный обласканный властями Митя Шагин. Только призыва “всех расстрелять” не хватало!
“АиФ – Петербург”: — Вы же сами хотели раздражать зрителя.
Андрей Кагадеев: — Но это художественно. Это же не политическая акция! Это картины. Мы посмотрели на всю историю брака нашей страны. Здесь есть и фольклор, который не мы придумали, это тупейший похабнейший фольклор. Мы показали: “Вот! Посмотрите!”. Тем не менее, эта выставка вызвала такое возмущение. Видимо, в нашей пуританской стране, эту тему не готовы обсуждать. Сразу навешивают ярлык “порнография”.
“АиФ – Петербург”: — Вы интересуетесь политикой, тем, что в стране происходит?
Андрей Кагадеев: — Ну… Это к нашему творчеству вообще не относится. Какие-то бывают произведения, которые имеют легкий политический окрас.
“АиФ – Петербург”: — Вы пишите басни. Любите притчи, басни, с намеком…
Андрей Кагадеев: — Мне нравятся теги, аллюзии, сочетание вещей. Вот это мне кажется интересным. Нет такого, что: “я хотел рассказать то-то и то”.
“АиФ – Петербург”: — У вас подобрался достаточно интересный коллектив, все такие талантливые.
Андрей Кагадеев: — Все с высшим образованием, да. А неталантливые не выживали просто.
“АиФ – Петербург”: — А как на счет задора? Когда ты молод и свиреп, задора много, много идей…
Андрей Кагадеев: — Мы ж не только скакали козлом, мы что-то делали. С возрастом пропадает задор и молодость, зато растет профессионализм. Может уже не с таким задором, зато с большим цинизмом и профессионализмом то же самое делаем.
“АиФ – Петербург”: — Цинизмом?
Андрей Кагадеев: — Ну, да, это немножечко не тот термин. Более интересует сам арт-продукт. Текст, песня получившаяся. И ты понимаешь, что в ее содержание заложен твой взгляд.
“АиФ – Петербург”: — А кто из современных деятелей культуры вам нравится? Кто вам близок?
Андрей Кагадеев: — Писатель Михаил Елизаров. Как только мне в руки попали его книжки, я с ним познакомился. И мы уже даже с ним на концерте играли.
“АиФ – Петербург”: — Быстро! А художники?
Андрей Кагадеев: — Да больше музыканты. Мне нравится группа “Аукцион”, она, по-моему, идеальна для Питера. Другие группы распались или просто им стало нечего говорить, кто-то под целевую аудиторию подстроился, как, например, “Алиса”. Она стала популярна у подростков. В результате, Кинчев и в шестьдесят лет будет вынужден петь для подростков.
“АиФ – Петербург”: — Вопрос от читательницы: “Намереваетесь ли вы каким-либо образом отразить в своём творчестве образ альфа-самца? Близок ли он вам лично?”
Андрей Кагадеев: — Вот как сказать? Это очень размыто. Могу вам притчу повторить, которую недавно прочитал в книжке Стивена Фрая. К поэту пришел его ученик. Сказал: “Учитель! У меня прекрасная новость. У меня появилась идея для поэмы”. Учитель ответил, что это очень плохо, потому что поэмы не пишутся из идей, они пишутся из слов.
Не может возникнуть никакой нормальный образ, как идея, он бывает намного конкретнее, а не “давайте-ка я отражу образ альфа-самца” и будем притягивать к нему все. Так делается половина фильмов. Это ВГИК наш. Но так делать нельзя. Вот ты увидел на улице альфа-самца, урода, ты можешь о нем историю написать, а потом получится, что ты – да, отразил образ альфа-самца. Поэтому на этот вопрос не могу ответить. Я может, отражу, если придет идея какая-то.
Источник: spb.aif.ru