Tame Impala Lonerism
Tame Impala Lonerism
Есть что-то правильное в том, что один из лучших альбомов 2012 года (давайте сразу с этим разберемся, Lonerism именно такой) в общем и целом посвящен теме ретроградства в современной музыке. Да, этот вопрос был поставлен ребром еще 7 лет назад (а то и раньше), но к 2012-му ситуация только не усугубилась мы живем в мире, где музыканты берут из прошлого больше, чем когда-либо. Tame Impala группа из австралийского города Перта, играющая психоделический рок, который отталкивается от канонов 60-х и 70-х. Lonerism второй их альбом, мало чем отличающийся от первого: медленная, многослойная музыка, песни, крутящиеся вокруг какого-нибудь одного повторяющегося мелодического или басового хода. При этом Tame Impala (видимо, конкретно их лидер Кевин Паркер) отличные продюсеры, из как бы закостенелых элементов они делают густой, захватывающий и красивый звук. На Lonerism полно неявных отсылок к прошлому; какие-то мелодии кажутся позаимствованными у The Beatles середины 60-х, что-то из краутрока, что-то из калифорнийской психоделики. Но, несмотря на все вышесказанное, Lonerism не кажется стилизацией или даже ретро-записью. Это очень обособленная музыка, она существует будто бы в вакууме, если угодно, в альтернативной истории. Tame Impala, кажется, не волнует контекст, или какой год на дворе; куда больше их волнует то удовольствие, которое так и прет из их песен, и в этом смысле логично, что их пластинки не особенно отличаются одна от другой: зачем что-то менять, когда и так все в кайф? Г. П.
Why Wont They Talk to Me
Daphni Jiaolong
Когда лидер Caribou Дэн Снейт запустил свой электронный проект Daphni, поначалу казалось, что это он просто немножко заигрался в электронику (жанр альбома Swim, если помните, манифестировался им как подводная танцевальная музыка); побалуется и перестанет. Ничего подобного: вот и целый альбом, и такой, который обоснованно претендует на многократное прослушивание. У Daphni, конечно, много общего с Four Tet (собственно, Снэйт с Кираном Хебденом вполне приятельствуют), но в данном случае речь ни в коем случае не идет о плагиате скорее об общем жанре, которому, в принципе, можно было бы даже придумать отдельное название. Шуршащая перкуссия, ровный ритм, вокруг которого мерцает и юлит еле заметная мелодия, россыпь сэмплированной мелочевки и упругие синтетические линии, блистательная эрудиция, позволяющая автору одинаково уместно приплетать хоть этнические мотивы, хоть старое диско: Jiaolong это, конечно, танцы от ума, но все-таки танцы, просто за их драматургией и грувом очень любопытно следить даже со стороны. Конечно, в определенном смысле поразительно, что вот это все сочинили и записал человек, некогда исполнивший песню Melody Day. А с другой стороны, ничего странного. Методы-то те же (безупречный вкус, тонкая работа с полифонией и полиритмией, композиционные фокусы) просто язык другой. Не зря все-таки Снэйт по первому роду деятельности профессор. Он, как теперь выясняется, еще и полиглот. А. Г.
Yes I Know
Jason Lytle Dept. of Disappearance
В 2006-м году Джейсон Лайтл объявил о распаде группы Grandaddy, и это было странно: ведь Лайтл, в принципе, и есть Grandaddy многие альбомы он записывал вообще в одиночку. Тем не менее, пока группы не было (она воссоединилась в 2012-м), Лайтл делал сольные записи как и следовало ожидать, звучавшие на Grandaddy очень похоже. Dept. Of Disappearance это его вторая сольная пластинка, и, в принипе, все вышесказанное можно применить и к ней. Но что поделаешь тут как в старом дурацком анекдоте, он нашел свою ноту. И эту ноту ни с чем не перепутать: сюрреалистичный меланхолический инди-поп с компьютерными звуками и причудливыми мелодиями Лайтл делает со своими собственными, неповторимыми интонациями, одновременно смешными и пронзительными. Несмотря на его предельную монохромность, к Dept. of Disappearance невозможно придраться. Поскольку весь альбом пронизан темами ненужности, забытья, все норовят вчитать в Dept. Of Disappearance размышления Лайтла по поводу собственной карьеры. Но, по-моему, принимать эти песни за нытье значит слишком мало их уважать. Как-то не верится, что человек, всю жизнь писавший о роботах, космических шахтерах и прочих явлениях и персонажах на грани фантастики, вдруг опустился до такой банальности, кака размышления о судьбе художника. Г. П.
Calexico Algiers
Шестеро человек из штата Аризоны, составляющих группу Calexico, уже в своем роде классики жанра альтернативное кантри: пятнадцать лет творческой деятельности, седьмой уже альбом, не считая саундтреков и концертников. В общем, зрелые, состоявшиеся люди и на Algiers, названного по району Нового Орлеана, где пластинка записывалась, они красиво и с удовольствием следуют давно приобретенным привычкам. Полуакустическая маета, горделивый оркестр при участии вибрафона и фортепиано, духовые выступления с намеками на Мексику, сочувственный бардовский вокал, Америка, которую мы (или они) потеряли, но которую еще можно услышать в этих нежных мужских песнях еще, наверное, Calexico можно было бы описать как таких размороженных Tindersticks. Никаких претензий с точки зрения цельности стиля и выдержанности архаистской патетики к Algiers не предъявишь, и в этом, пожалуй, главная проблема этого альбома. В ранних записях группы все-таки наличествовал какая-то грубость, некий порыв но теперь Calexico, очевидно, повзрослели и успоколись, отчего их и так сонливая по природе своей музыка временами совсем уж заметно начинает дремать. Впрочем, сон этот все-таки сладок и прекрасен. А. Г.
P. O. S. We Dont Even Live Here
Бывший панк-рокер, обернувшийся рэпером, Стефон Александр про творческую задачу We Dont Even Live Here высказался очень конкретно: он хотел записать альбом про вечеринку анархистов. В общем, так и вышло: с самого первого вздоха, с самого первого бита We Dont Even Live Here выходит из под-контроля слушателя и автора и начинает катиться невесть куда. Поверх резинового, прыгучего ритма Александр читает про то, что все, в принципе, не очень хорошо с какой-то панковской удалью и внутренним огнем мол, раз все так плохо, давайте танцевать. При всем том музыка страшно качает, и мотивация, которой руководствовался Александр при смене формат, ясна он просто заметил, от какой музыки задница двигается активнее. С каждым треком вечеринка становится только веселее. Страсти накаляются. Прибывают гости в We Dont Even Live Here участвуют самые замечательные люди: и Джастин Вернон, и рэпер Astronautalis, и кто только не. Финал как последнее, что происходит перед тем, как просыпаешься невесть где на следующее утро, силясь вспомнить события прошедшей ночи. И все бы хорошо, но в конце приходится сообщить печальную новость: сейчас Александр, правда, заболел и приятели-музыканты собирают средства ему на лечения всем миром. Хочется верить, что все обойдется с таким-то количеством друзей, с таким-то внутренним жаром. Г. П.
Miguel Kaleidoscope Dream
Новый музыкальный жанр можно считать по-настоящему состоятельным, не когда у него появляются пионеры и хедлайнеры, но когда у него появляются эпигоны, и с этой точки зрения смазливый американский парень по имени Мигель закрепляет и без того очевидный в этом году триумф нового R\’n\’B. На Kaleidoscope Dream (это второй альбом Мигеля надо, впрочем, учитывать, что первый провалился, даром что артист подписан на мейджор-лейбл) все сделано уже по лекалам свеженародившегося жанра: вкрадчивый ритм, цифровая нега, сведенная с акустической новой искренностью, сексуальная вокальная истома, театрализованные постельные страсти, лирика, возврашающая обсценной лексике ее исконный любовный смысл, песня с названием How Many Drinks? и песня с названием Pussy Is Mine. Мигеля можно было бы справедливо заклеймить на том основании, что он пытается прийти к успеху на горбу Фрэнка Оушена и Абеля Тесфайе, и он, конечно, пытается но штука в том, что это все еще работает: Kaleidoscope Dream это правда крепко сочиненная, тонко спродюсированная и ярко исполненная пластинка, не предлагающая никаких новых интонаций и ситуаций, но достоверно отрабатывающая уже существующие. Другой вопрос, конечно, каково будет, когда появится еще полсотни таких же крепких ремесленных высказываний в области нового R\’n\’B. Но пока он все-таки не стоит. А. Г.
Pussy Is Mine
Halls Ark
Все начинается с пронизывающих звуков органа и приглушенных людских голосов. Где-то через две минуты вступает тихое пианино, под него очень красиво начинает петь молодой человек. Впору хвататься за сердце и не отпускать до самого конца пластинки. В последующие сорок минут будет еще больше пронзительных мелодий, много воздуха, шорохи, пианино, гитара, немного синтезатора, пустота и красота. Сэмуэля Говардса, молодого человека из Лондона, записывающегося под именем Halls, можно, не боясь ошибиться, причислить к волне новой интимной музыки начатой Джеймсом Блейком и The xx. При желании в поиске источников можно откатиться еще дальше отдельные вокальные ходы Говардс позаимстововал у Тома Йорка, а как бы немузыкальные звуки у него играют не меньшую роль, чем у Burial. Несмотря на все аналогии и на то, что чувствительная разреженная полуэлектроника потихоньку становится общим местом, у Halls есть своя собственная интонация. Его камерный поп тревожнее и душнее других, воздух не столько дает простор, сколько заполняет ограниченное пространство. Внутри ковчега (если уж альбом называется Ark), в общем, может, и спасаешься, но ты в нем взаперти. Г. П.
Shintaro Sakamoto How to Live with a Phantom
Этот альбом вышел в Японии больше года назад, а летом был переиздан в Америке впрочем, можно было бы с легкостью выдать ее за какой-нибудь потерянный японский шедевр года эдак из 77-го, и многие бы наверняка поверили. Лидер важной (вроде бы) психоделической формации Yura Yura Teikoku, мультиинструменталист Шинтаро Сакамото, сыгравший тут на всех инструментах, кроме ударных и духовых, на How to Live with a Phantom развернуто признается в любви западной музыке 70-х прежде всего уютному и слегка театрализованному электрическому фолку, а также одомашненному психоделу и фанку. В японских записях обычно первым делом замечаешь какие-то странности, но в случае How to Live with a Phantom странность заключается в отсутствии оной: это именно что милый и обаятельный оммаж любимым жанрам и артистам, в котором, кажется, нет ни нарочитой стилизованности, ни какого-то специального трюка, а только любовь к старорежимному исповедальному мелодизму и теплокровному звуку (ну вот разве что поют по-японски это, конечно, всегда забавно). Такая затея может оказаться успешной при одном важном условии если этот самый мелодизм не проигрывает первоисточникам, и это как раз случай Сакамото: песни тут сплошь хорошие, трогательные и какие-то предельно достоверные. Короче говоря, на поставленный в заголовке альбома вопрос, как жить с призраком, импозантный японец отвечает просто: душа в душу. А. Г.
Cineplexx Perfume
Cineplexx это бородатый человек по имени Себастьян Литманович; несмотря на польскую фамилию, он аргентинец, а сейчас живет в Барселоне. Где-то пятнадцать лет назад Литманович начал записывать музыку, которая никому за пределами родины, кажется, почти не нужна да и там не то чтобы сильно востребована. Perfume его восьмой альбом. Поначалу его творения могут показаться карикатурой на классический южноамериканский поп: беззаботные песенки с трубами, перкуссией, большим количеством реверберации и тропическими мелодиями да еще и вокал на испанском. Но достаточно провести с этой музыкой немного времени, чтобы стало понятно: она нисколько не издевается. И не поймешь, в чем именно дело: то ли в силе традиции, которая за Литмановичем стоит, то ли в подходящем самбе и тропикалии языке, то ли в необходимой меланхолии, которая в этой беззаботности скрыта, но в итоге Perfume кажется очень хорошей и современной вариацией на вечную тему. В конце концов, этой музыке не нужны никакие дополнительные прелести: мелодия на месте, реверберация на месте, южные ритмы на месте включись, настройся и улети. Хотя небольшой бонус имеется: тут еще засветились всякие хорошие люди вроде трубача Camera Obscura или прекрасной певицы Лупе Нуньес-Фернандес. Г. П.
Sylvain Chauveau and Stephan Mathieu Palimpsest
Сильвен Шово и Стефан Матье француз и немец, два заметных, но не чтобы все-таки первого ряда деятелей современного минимализма и электроакустики взялись переигрывать Билла Кэллахана, а вышел Дэвид Сильвиан. В принципе, предыдущее предложение исчерпывающе описывает акустическую ситуацию Palimpsest, но для порядку все же сообщим подробности. Шово (он тут поет) и Матье помещают лирику мрачного американского барда зачастую даже не песни, а отдельные строчки в контекст абстрактного тихого эмбиента: музыка переливчато гудит и шуршит, будто явление природы, на этом фоне скорбно-мудрый голос красиво и торжественно выписывает в словах риторические фигуры. Получается и правда страшно похоже на поздние записи Дэвида Сильвиана (разве что без свойственных им атональных сломов) но, во-первых, это само по себе ничем не плохо, а во-вторых, скорее всего, не нарочно: просто европейские композиторы-исследователи и английский анахорет смотрят на мир похожим образом, решительно вытравляя из него лишние звуки и оставляя только многозначительную и вечную тишину. Мы редко поем, но когда мы поем, поднимается ветер. Северный. Умеренный. А. Г.
Wild Love
Источник: afisha.ru