«Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров
Я приду умирать.
Твой асфальт тёмносиний
Я впотьмах не найду,
Между выцветших линий
На асфальт упаду»
«Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров
Я приду умирать.
Твой асфальт тёмносиний
Я впотьмах не найду,
Между выцветших линий
На асфальт упаду»
Эта строки из стихов Иосифа Бродскогостали в середине 90-х годов прошлого века предметом спора о месте захоронения великого поэта. Петербуржец Бродский скоропостижно скончался в Нью-Йорке от сердечного приступа. Власти новой России предложили похоронить Бродского на Васильевском острове, куда, как мы видим, он стремился в своих ранних стихах. Однако родственники поэта ответили категорическим «нет». Травля этого великого и скромного человека в советской России, затем годы вынужденной эмиграции, запрет на встречу с родителями, которые остались в СССР — всё это стало причиной отказа в возвращении тела поэта на родину. Он был похоронен в Нью-Йорке, а спустя полгода его прах перевезли в Венецию, на остров-кладбище Сан-Микеле. Жена Бродского, итальянка Мария, привела, как последнее желание поэта, его более поздние стихи:
«Хотя бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать
Лишённое родимой глины,
Оно в аллювии долины
Ломбардской гнить не прочь. Понеже
Свой континент и черве те же
Стравинский спит на Сан-Микеле».
Таким, образом, прах Бродского, как и прах Стравинского, после долгих споров и дрязг, упокоился в прекрасной Венеции. А Васильевский остров Санкт-Петербурга, был воспет не только Бродским, но и многими поэтами и художниками. Уж больно красив этот один из самых завораживающих архитектурных ансамблей мира.
Васильевский остров (метро «Василеостровская» или «Невский проспект») начал застраиваться в петровские времена. В 1716 году был утверждён проект архитектора Доменико Трезини, согласно которому на стрелке Васильевского острова — восточной его оконечности — должна была появиться замкнутая трапециевидная площадь, окружённая по периметру жилыми домами. Однако, вскоре Пётр Первый изъявил желание сделать Стрелку, как сейчас бы сказали, культурным и деловым центром города на Неве. Под эти цели Трезини создал новый проект, предусматривающий постройку правительственных учреждений — Здания двенадцати коллегий, Биржи, Гостиного двора и Собора.
Застройка Стрелки Васильевского Острова началась с Кунсткамеры. (Университетская набережная, дом 3, вход с Таможенного переулка). В настоящее время он имеет более скучное название — Музей антропологии и этнографии, но во всей России его по-прежнему называют Кунсткамерой, от немецкого слова, которое переводится, как кабинет редкостей, точнее говоря, это коллекция всяческих уродцев — анатомических редкостей и аномалий. Это был самый первый музей, учреждённый царём Петром Первым в Петербурге.
Согласно воспоминаниям тех лет, место для Кунсткамеры было выбрано не случайно. Оказавшись на Васильевском острове, царь заметил там необычной формы сосну. Дерево напоминало уродца — ствол был причудливо изогнут, а сросшиеся ветви оплетали его широкими кольцами. Пётр назвал сосну деревом-монстром и решил создать музей, куда со всего мира будут свозиться всяческие диковинки. Но идея такого музей появилась у Петра раньше. На страницах дневника, который диктовал Пётр во время своих путешествий в другие государства, часто мелькает восклицание: «зело дивно»! Есть запись и о новейшее тогда науке — анатомии: «Видел у доктора анатомию. Вся внутренность разнята разно — сердце человеческое, лёгкие, почки, жилы, которые в мозгу живут, как нити….» Всё это чрезвычайно интересовало царя и он начал собирать первые «редкости» в своём Кабинете, в Летнем дворце. Уже тогда этот кабинет получил название Кунсткамера. Чуть позже коллекцию разместили в доме опального вельможи Александра Кикина (Кикины палаты, ул. Ставропольская, дом 9). По тогдашним понятиям, здание было просто огромно — целых два этажа. Ну а в 1728 году состоялось открытие Кунсткамеры в нынешнем здании, на Васильевском острове.
Со всех концов России поступали в Кунсткамеру невиданные вещи — восьминогий барашек, трёхногий младенец, ещё более необычный младенец, у которого «глаза под носом и руки под шеей» и тому подобные редкости. Привозили и старинные, археологические вещи — золотые и серебряные изделия, древние языческие предметы, собрание идолов, старые рукописи, редкие монеты. Везли и птиц, животных, рыб, травы и коренья, образцы минералов, предметы домашней утвари и одежду. Современники писали, что по своему богатству, коллекции Кунсткамеры «едва ли не оставляли за собой все другие музеи Европы».
Первоначально вход в музей был бесплатный. Более того, всем посетителям, по распоряжению Петра Первого, выдавалась чашка кофе или рюмка водки. Конечно, водка была для публики предпочтительней, ведь то, что они видели, наводило жуть. Мало того, что можно было увидеть всяческих заспиртованных мёртвых уродцев, так ещё по залам расхаживали и вполне себе живые уродцы, которые обитали при Кунсткамере и являлись живыми экспонатами. Самым популярным из них был монстр Фома, ростом всего 126 сантиметров. К тому же, на руках и на ногах его росло всего лишь по два пальца, похожих на клешни рака. Когда такие «экспонаты» умирали, их заспиртовывали, и уже в таком виде выставляли на всеобщее обозрение.
Всё, что было собрано в петровские времена, хранится и преумножается и поныне, кроме конечно живых экспонатов. Но в отличие от тех времён, с посетителей теперь взимают скромную плату. Музей открыт со вторника по воскресенье с 11 утра и до 7 вечера. Последний вторник месяца, как и каждый понедельник, музей закрыт. Заметим к тому же, что здание музея –это часть Российской академии Наук, основанной также Петром Первым. В середине восемнадцатого века, в течение почти 25 лет, именно в башне здания Кунсткамеры, работал знаменитый русский учёный Михаил Ломоносов. В башне был открыт первый планетарий, и работала астрономическая академия. Надо заметить, что уже к началу 19 века на Васильевском Острове были сосредоточены почти все научные и учебные заведения Санкт-Петербурга. Поимо Академии наук с отдельным зданием Библиотеки, там были построены также Академия Художеств, Петербургский Университет, Морской кадетский корпус, Горный институт.
Доминантой Стрелки Васильевского острова в самом начале девятнадцатого века стало здание Фондовой Биржи (Биржевая площадь, дом 4), построенное французским архитектором Тома де Томоном. Здесь совершались когда-то сделки по купле — продажи иностранной валюты и ценных бумаг, проводились крупные торговые операции. Само здание напоминает собой античные храмы Древней Греции. Широкая лестница ведёт от полукруглой площади Стрелки Васильевского острова к главному фасаду Биржи. Он украшен фигурой Бога морей Нептуна. А на противоположном — западном фронтоне — Богиня Навигация, и покровитель торговли Меркурий. Что и говорить, набережная в этом месте Невы была когда-то крупнейшим торговым портом в России. С середины прошлого века, в здании Биржи находится Центральный военно-морской музей.
Одновременно со зданием Фондовой Биржи, на сваях, была построена гранитная набережная Стрелки с двумя пологими спусками к Неве, завершённая огромными, поразительно совершенными, гранитными шарами. По преданию, каменотёс Самсон Суханов вытесал геометрически точные шары на глаз, не пользуясь никакими измерительными приборами. Поставим это под сомнение, ведь гранитные шары по форме своей просто совершенны.
Величие архитектурному ансамблю Стрелки придают две монументальные Ростральные колонны, установленные здесь в 1810 году и спроектированные всё тем же Тома де Томоном, автором здания Биржи.
32-ух метровые кирпичные колонны-маяки украшены рострами — носовыми частями кораблей, давшими название самим колоннам. Ростральные колоны призваны напоминать о победах русского флота. Могучие фигуры у их подножья олицетворяют русские торговые пути-реки Волгу, Днепр, Волхов и Неву. В праздничные дни на ростральных колоннах зажигают два мощных газовых факела. Они существуют с давних времён, но раньше, они использовались вполне утилитарно. В медные чаши на колоннах наливалось тогда конопляное масло. С наступлением сумерек оно поджигалось, и колонны превращались в огромные маяки для кораблей. Вид набережной Невы, с горящими факелами Ростральных колонн, снующими туда— сюда торговыми судами, можно увидеть сейчас на множестве старых гравюрах. Зрелище поистине великодержавное!
Безусловным украшением Университетской набережной являются Древнеегипетские Сфинксы. Им по 3 с половиной тысячи лет, и в былые времена, они были сооружены для фараона Аменхотепа Третьего. Они стояли около Фив. Головы сфинксов являются портретным изображением знаменитого фараона, а их головные уборы-короны свидетельствуют, что Аменхотеп Третий был правителем двух царств — Верхнего Египта и Нижнего. В наши дни, у величественных сфинксов отбиты подбородки и бороды, поэтому портретное сходство с фараоном не такое уж и полное. А ещё на лице одного из сфинксов был глубочайший шрам, который он получил в неравном бою. Дело в том, что при погрузке на судно в Египте, сфинкс порвал тросы и упал, круша мачту и борт корабля. К сожалению, исторический этот след от каната, оставшийся на его лице, был заделан позже, при реставрации. В Петербурге сфинксы появились в разгар египтомании, который охватил Европу. В мировых столицах ставили тогда египетские пирамиды и стелы. И эти сфинксы изначально должны быть украшать одну из площадей Парижа. Но революция не позволила французам заняться изваяниями, и их купила Россия. Однако, для таких огромных существ необходимо было создать специальную пристань. Два года, пока шла работа, сфинксы пережидали во дворе Академии Художеств (Университетская набережная, дом 17). Надо сказать, что архитектор Монферран предлагал установить между двумя статуями гигантскую статую египетского бога загробного мира Осириса. Но к тому времени, проект пристани в исполнении архитектора Константина Тона уже был утверждён императорским указом, и никакого Осириса там не значилось. Так что вездесущий Монферран проиграл эту битву, и в 1834 году египетские сфинксы обосновались, надо надеяться уже навеки, на Университетской набережной Санкт-Петербурга. И ещё. Питерцы уверены, что лица сфинксов сильно меняются в зависимости от времени суток. Так, поутру, эти каменные истуканы кажутся почти умиротворёнными. К вечеру же, они приобретают зловещий облик. Можете проследить сами, конечно, если вы не слишком впечатлительны.
Одно из красивейших зданий Стрелки Васильевского острова –э то Здание Двенадцати Коллегий. (Университетская набережная, дом 7) Его, в стиле петровского барокко, выполнил Доменико Трезини. В разные времена в этом здании располагались высшие органы государственного управления — коллегии. Позже — Главный педагогический институт и Санкт-Петербургский университет.
Здание Двенадцати коллегий довольно необычно расположено. Оно стоит к набережной торцом, а не фасадом. Хотя изначально задумывалось развернуть его к реке, что называется, лицом. Легенда гласит, что Пётр Первый поручил руководить важным строительством своему главному приближённому — Александру Меньшикову и пообещал ему, что на участке земли, рядом с государственным зданием, Меньшиков сможет затем построить домишко и для себя. Понятно, что фаворит Петра решил устроить самое выгодное место как раз для своего дворца, поэтому Здание Двенадцати коллегий он вывел на набережную самой узкой его стеной. Как говорят, возмущению царя не было предела. К сожалению, он приехал на осмотр здания, только когда оно уже было полностью готово. Говорят, что Меньшиков лепетал в ответ слова извинения и говорил, что он неправильно понял Петра. Но от царского гнева это его не спасло. По воспоминаниям современников, Пётр прогнал Меньшикова по всем этажам и кабинетам нового здания, ударяя его при этом по спине тростью. Правда, построить особняк на Васильевском острове царь всё же разрешил своему фавориту, но выделил гораздо меньше земли, чем рассчитывал корыстолюбец. Сейчас во Дворце Меньшикова (Университетская набережная, дом 15) располагается часть коллекции Эрмитажа. Это отличный музей интерьеров петровских времён. Выходной день там только понедельник.
Знайте также, что в петровские времена, всю восточную часть Васильевского острова предполагалось покрыть сетью каналов, как в Венеции. Проект этот так и не был реализован, однако, до сих пор улицы в этом районе носят названия «линии», ведь когда-то они чуть не превратились в набережные.
Источник: rus.ruvr.ru