Обо всем этом и многом другом в интервью проекту «Окно в Россию» расскажет Ирина Маулер — человек, чье творчество называют «поэтической живописью и цветомузыкой»…
Profile: Ирина Маулер (IRA MAULER), журналист, поэтесса, исполнительница своих песен, художник, в Израиле с 1990 года.
— Ирина, в Вас удивительным образом соединились такие разные творческие направления, как музыка, поэзия, живопись. Как все это внутри Вас сочетается, «укладывается»?
Обо всем этом и многом другом в интервью проекту «Окно в Россию» расскажет Ирина Маулер — человек, чье творчество называют «поэтической живописью и цветомузыкой»…
Profile: Ирина Маулер (IRA MAULER), журналист, поэтесса, исполнительница своих песен, художник, в Израиле с 1990 года.
— Ирина, в Вас удивительным образом соединились такие разные творческие направления, как музыка, поэзия, живопись. Как все это внутри Вас сочетается, «укладывается»?
— Укладывается очень гармонично, потому что одно плавно перетекает в другое, без этого я себя не представляю. Я пишу песни, потом пишу стихи, потому плавно перехожу к картинам. И мне необходимо это чисто внутренне, мне необходимо это чередовать, потому что я испытываю большое удовольствие от того, что делаю.
— Если продолжить разговор о творчестве, то Ваша жизнь в Израиле Вас изменила? Что она у Вас отняла, что она Вам подарила, что дала нового?
— Я начала писать стихи рано — еще в том в возрасте, когда училась в школе. Всегда мечтала окончить литературный институт и быть профессиональным поэтом — это была моя мечта. Когда уезжала из Москвы, успела пройти творческий конкурс в литературный институт, но не поступила, из-за того, что не хватило одного балла. А поступала я на семинар к Владимиру Кострову. И так получилось, что когда через пару лет я поступала в МГУ на журналистику, то именно в то время поняла, что надо уезжать. До того, как я приехала в Израиль, я не рисовала, и начала этому учиться уже здесь, но мне этого всегда не хватало. В Москве такой возможности не было — родился маленький ребенок. Но в Израиле я сразу начала рисовать. Я не представляла себя никогда вне творчества, для меня это было настолько природно естественно, как воздух, без которого невозможно жить. Не буду говорить о своей работе, потому что профессиональная моя жизнь, место, где я зарабатываю деньги, время, которое я трачу на это, — просто необходимость. С кем бы я сегодня ни разговаривала — с любым художником, с любым поэтом, кроме каких-то считанных людей, — жить только творчеством сегодня не получается, оно не дает возможности для существования. Ситуация как раз полностью обратная — для того, чтобы заниматься творчеством, надо работать.
— Кстати, когда и почему Вы уехали? Где жили перед этим?
— Уехала в 90-ом году из Москвы, и уже больше 20 лет живу в Израиле. Уехала, наверное, потому что я еврейка, потому что мне было очень интересно, что это там за жизнь в Израиле. Наверное, тянуло и хотелось жить в стране, где находится твоя историческая родина.
— Интересно, а сейчас, прожив там более 20 лет, Вы считаете Россию исторической родиной?
— Вы знаете, да. Я считаю Россию исторической родиной, я очень люблю Россию, и я поняла для себя такую вещь, что родина — это страна, в которой ты родился, место, в котором ты жил, оно никуда не исчезает, оно всегда в сердце и оно всегда зовет и притягивает к себе, и никогда от этого места никуда не уйти. И, конечно же, первая родина, главная родина, любимая родина — это Россия.
— Ирина, а как Ваша любовь к России, Ваша ностальгия, Ваши какие-то воспоминания отражаются в творчестве?
— Конечно же, отражаются, и, конечно же, есть стихи, посвященные, например, Москве. Запахи, листья, осень — это все то, чего мне так не хватает в Израиле, и я добираю это, приезжая в Москву, вдыхая это в себя и пропуская это через себя. И вот это остается потом на бумаге — остаются стихи, рождаются песни, которые посвящаются России, в которых я признаюсь в любви городу, который я очень люблю, — это город Москва.
Секунду до взгляда, минуту до встречи знакомству не надо,
Влечу в этот вечер на крыльях тугих, выскользая из лета,
Не надо других городов, только этот.
Такое волнение — уже не случайность,
Я в осень в который уж раз возвращаюсь,
И трепет свой скрыть по привычке пытаясь,
Я к мокрой щеке твоей вновь прикасаюсь.
От лета до осени, в лето, в начало,
Где юность кленовым листом причащала,
Где запах сожженной листвы проникает под кожу,
Вернуться — и я возвращаюсь.
Встречай на неделю, я снова с тобою,
Здесь солнце осеннее пахнет листвою,
И лесом, и вкусом дождя, и туманом,
Здесь капли дождя по стеклу без обмана.
Столица души, королева печали,
Наверное, нас в прошлой жизни венчали,
И я не пойму, как стою под хулою — чужою,
Почти что чужою женою.
— Ирина, наша встреча происходит во время Вашего очередного приезда в Москву, где Вы даете два концерта. А как часто в Израиле происходят Ваши встречи с публикой?
— В Израиле я уже живу 23 года, и за это время на своих концертах я видела людей разных возрастов. Вы знаете, Израиль оказался переполненным русскоязычными талантливыми людьми. Множество поэтов, множество бардов, художников, очень много творческой интеллигенции. И когда есть площадки, на которых эти люди могут показать, что они на самом деле талантливые, а люди, которые приходят их слушать, могут получить удовольствие от этого, — это большое дело и это здорово. Сегодня мы пришли к такому состоянию, что людям, которые приезжали сюда в возрасте 50-ти лет, сегодня 70, 60-ти — 80 с плюсом. То есть, залы потихонечку начинают редеть, потому что именно те слушатели, воспитанные на русской культуре, которая была им необходим, как воздух, потихоньку из-за своего возраста, самочувствия, не всегда теперь бегут на концерты. Постепенно я наблюдаю и легкий уход русского языка из страны. Почему? Да потому что дети, которых мы привезли сюда крошками, уже выросли.
Моей дочке было 2 года, сегодня ей 25 лет. Она говорит по-русски, любит русские песни, но не читает русские книги. И фильмы русские она уже не знает и не смотрит. И, конечно же, когда мы сегодня проводим концерты авторской песни, которые называются «Бардовские чтения», люди на концерты приходят, залы переполнены, но это люди взрослые люди, и я не встречала там молодежь 25 лет. К сожалению, наш зритель старится, а новый на смену не приходит. И я думаю, что в любой стране, в любой эмиграции, к сожалению, происходит одна и та же история. И, конечно, очень хорошо, что сегодня Россия пытается направить свои силы для того, чтобы дети учили русский язык. У нас есть Российский культурный центр, и его директор Александр Крюков делает все для наших детишек. Но… это единичное место, которое находится в Тель-Авиве. Если бы возле моего дома был такой российский центр, или выносной русский класс, я бы своего сына сразу же отправила туда. Но, к сожалению, во всем Израиле есть только один российский центр. Думаю, что так происходит во всех странах — в центральном городе есть Российский культурный центр, а дальше все идет на усмотрение родителей. А у кого-то нет времени, нет сил, иногда нет денег. И что дали, то дали. Есть русский язык, нет русского языка, это уж, как у какой семьи получилось. Так что практически отсутствует подготовка следующих поколений, которые идут за нами.
— В очень многих странах сейчас стало уже достаточное количество русских детских садов, куда детишек отдают буквально с пеленок, и где они учат и язык страны, в которой живут, и русский язык, а потом занимаются в аналогичных школах. Жалко, что, это происходит не везде. Но, как я понимаю, в Израиле все-таки ситуация несколько иная — ведь туда люди приезжают к себе на родину?
— На самом деле у нас это называется по-другому, у нас не эмиграция, а репатриация, то есть, человек возвращается на свою родину. Но если на генетическом уровне так на самом деле и происходит, то на ментальном все выглядит иначе. Ведь язык — это основное, что связывает человека с родиной, и невозможно зачеркнуть, убрать русский язык и сказать человеку, чтобы он не разговаривал, не смотрел на нем фильмы, не читал на нем газеты, книги, это, знаете, как перекрыть кислород. Я считаю, что русский язык очень важен, это, ключ к сердцу каждого человека, с которым я встречаюсь. И если я встречаюсь с человеком, который говорит на русском языке, у меня невольно возникает к нему симпатия. Ведь мы одной крови, мы говорим на одном языке!
Конечно, у нас есть русские садики, и двуязычные дети изучают в них русский язык. Но не каждый ребенок, который изучает русский язык в детском саду, разговаривает на нем дома, и тут же в школе начинает говорить на иврите, сможет прилично знать русский. Это должен быть очень талантливый ребенок! К тому же далеко не каждый ребенок захочет изучать русский язык, чтобы им овладеть. Это здесь, в России у детей нет никаких проблем, а там надо прикладывать большие усилия, чтобы понять, о чем идет речь, чтобы понять и ощутить все эти тонкости, все эти глубины и все эти красоты, — для этого надо знать русский язык на высоком уровне!
— Давайте вернемся к тому моменту, когда Вы приехали в Израиль. Было ли тяжело, были ли проблемы? Что у Вас осталось в памяти от того времени?
— Могу сказать, что мне запомнились только очень хорошие вещи. У меня до сих пор остался запах цветущих апельсиновых деревьев, которые встретили нас, когда мы прилетели в марте.
Абсорбция — таким красивым словом называется состояние, когда человек приезжает, хотя, конечно же, по-человечески это надо называть иммиграция. Когда человек переезжает из одной языковой страны в другую языковую страну, это самая настоящая иммиграция, потому что все меняется: меняется окружение вокруг него, меняется язык, отношение между людьми. И он должен привыкать к этой новой реальности, каким-то образом искать свое место, чтобы не исчезнуть в ней.
Мне повезло. Иммиграция у меня, слава Богу, была легкая. Я успела в Москве закончить институт — по образованию я инженер, познакомилась с замечательными людьми, которые помогли мне устроиться на работу. Буквально через три месяца я уже работала. Мой муж по образованию врач, и он тоже начал работать очень быстро. Как вы сами понимаете, когда человек работает, у него есть на что снимать квартиру, есть на что жить — это уже что-то. Первые шаги мы сделали. Какая-то материальная база у нас была, но не хлебом единым жив человек. Когда ты уже немножко стоишь на ногах, начинаешь думать о том, что всегда тебя волновало… Я всегда писала стихи, сколько я себя помню, и писала песни, а здесь я начала эти песни записывать. И вдруг оказалось, что эти песни нужны. Я получила премию на одном фестивале, на втором, на третьем, на четвертом. Вот так оно покатилось.
— Ирина, скажите, а как живут в Израиле репатрианты из России, из СССР?
— По-разному. В принципе, каждый человек живет так, как он, наверное, видит себя. Я сторонник того, что человек должен знать, что он хочет, он должен к этому идти, он должен себе представлять, к чему он идет. Если человек не будет ориентирован, он никогда ни к чему не придет. Поэтому наши люди в Израиле живут по-разному, как люди живут в России по-разному, как люди живут в Америке по-разному. Есть люди успешные, которые состоялись в профессии. Их очень большое число. Израиль, я считаю, получил в лице эмиграции из России очень большую поддержку, потому что приехали профессионалы, приехали люди, которые со всех сторон специалисты, которые, ну, во всяком случае, их большая часть, многое дали стране.
— Отношение властей, жителей к вам как-то чувствуется? Вы там уже свои люди или в чем-то чужие?
— Я думаю, это неестественно для человека принимать чуждого ему человека, как своего. И поэтому, на притирание между теми, которые приехали и теми, которые жили, какое-то время прошло. Но изначально, когда мы приезжали, нас встречали, буквально, с розами в аэропорту. Другое дело, что в бытовой жизни этих роз совсем не было, а были только шипы.
Но я считаю, что и это естественно и по-другому быть не может. На сегодняшний день нет антагонизма между людьми приехавшими и людьми, живущими там. Может быть, нет какого-то близкого понимания, но — смотря между кем и кем. В профессиональных кругах, может быть, не пускают людей — выходцев из России так далеко, как бы им хотелось, потому что на самом деле потенциал огромный, но есть какой-то стеклянный потолок, сквозь который пройти очень сложно. Есть те, которые проходят, но их не много. Но все-таки уже есть. Люди своим умом и своим талантом смогли преодолеть то табу, которое им поставили. Они прошли это. Они прошли наверх. Есть такое и в культуре…
— Ирина, а что Вы оставили в России? Я имею в виду не что-то материальное, а Вашу душу, характер, Ваши взгляды…
— Я оставила в Москве московский воздух. И я бы сказала, что оставила в России свое сердце. И хотя и живу там, и люблю ту страну, в которой я живу, но когда я приезжаю сюда, то понимаю, что сердце мое оставлено здесь.
— Вы как-то говорили мне, что когда летите в Москву, то обязательно сочиняете какое-нибудь стихотворение о Москве, о России. Случилось ли такое с Вами и в этот раз?
— Да, было со мной такое, правда, я сочинила стихотворение не о Москве, а о русском языке. Я пыталась для себя понять, что же меня так тянет в Россию. И поняла, что русский язык, это не только необходимая составляющая моей жизни, без которой я себя просто не представляю. Я радовалась, что я еду в страну, в которой все говорят на русском языке, и где все написано на русском языке. Это может понять только человек — не важно, как это называется, репатриация, эмиграция, любым словом, — человек, который живет в другой языковой среде. Только он может понять, какая это важная составляющая его души, когда не надо напрягаться, не надо перестраиваться, не надо задумываться над словом, которое он говорит. Он дышит этим языком, просто дышит, общается, живет на нем, и это — большое счастье!
Родина, родинка, родники –
Близкие звуки,
Стая воробушков у руки –
Наша разлука.
Длинная улица, ивы овал –
В зеркале пруда,
Что же ты сразу мне не сказал,
Что будет трудно.
Улица моется с головой,
Тучи над лесом –
Что же мне мается за тобой,
Город черешен?
Родина, родинка, родники –
Разные страны.
Не заживает, как ни крути,
Родины ранка…
Беседовала Надежда Ширинская
В рамках проекта «Окно в Россию» на сайте «Голоса России» публикуются интервью и истории из жизни за пределами Родины бывших и нынешних граждан СССР и РФ, а также иностранцев, проживавших в России и изучающих русский язык.
Уехавшие за рубеж россияне часто подробно описывают свои будни в блогах и на страничках соцсетей. Здесь можно узнать то, что не прочтешь ни в каких официальных СМИ, ведь то, что очевидно, что называется, «из окна», с места событий, редко совпадает с картинкой, представленной в «больших» масс-медиа.
«Голос России» решил узнать у своих многочисленных «френдов» в соцсетях, живущих в самых разных уголках мира, об отношении к русскоязычной диаспоре, феномене русских за границей, о «русской ностальгии», и о многом-многом другом.
Если вам тоже есть чем поделиться с нами, рассказать, каково это — быть «нашим человеком» за рубежом, пишите нам по адресу home@ruvr.ru или на наш аккаунт в Facebook.
Источник: rus.ruvr.ru