Согласно притче, если маятник судьбы взметнулся вверх, он обязательно с той же амплитудой качнется вниз. Эту теорию хорошо иллюстрирует судьба рода Дягилевых: подняв одного из его представителей на вершину славы, рок с сокрушительной силой ударил по остальным…
Разные судьбы
Согласно притче, если маятник судьбы взметнулся вверх, он обязательно с той же амплитудой качнется вниз. Эту теорию хорошо иллюстрирует судьба рода Дягилевых: подняв одного из его представителей на вершину славы, рок с сокрушительной силой ударил по остальным…
Разные судьбы
Мой собеседник — Сергей Дягилев-младший, композитор, дирижер, правнучатый племянник известного русского антрепренера Сергея Павловича Дягилева. Его участие как композитора и замечательного рассказчика очень украсило «Дягилевские вечера», впервые проходившие в Новгородской областной филармонии им. А. С. Аренского.
— Сергей Александрович, правильно ли я поняла, что вы — продолжатель единственной сохранившейся ветви Дягилевых?
— Действительно, Сергей Павлович умер бездетным, у его младшего брата Юрия был один сын, который стал священником и также не оставил потомства. И только у моего прадеда Валентина Павловича Дягилева, расстрелянного в Соловках, было несколько детей, среди которых и мой дед Сергей Валентинович.
— Как складывалась его судьба?
— Студент Ленинградской консерватории, блестящий виолончелист, он был арестован по доносу, обвинен в покушении на Сталина — якобы нес бомбу, и приговорен к 10 годам лагерей в Норильске, а затем пожизненной ссылке в Иркутск. Шел 1937 год. Бабушка, беременная моей мамой, узнав, что ей также грозит арест, бросила квартиру, все имущество и пешком ушла в Новгород, где жил ее отец. Он, кстати, был единственным, кому удалось избежать репрессий. Человек прагматичный, прошедший несколько войн, он здраво рассудил, что если постоянно переезжать, задерживаясь в одном месте не дольше, чем на пару-тройку лет, есть шанс не быть «сцапанным». В Новгороде их и застала война. Отсюда маму с бабушкой угнали в Германию, в концлагерь…
— Как удалось выжить?
— Освободили наши войска. Все это время они ничего не знали о Сергее Валентиновиче, не представляли, жив ли он. Но когда знакомые предложили бабушке прямо из Берлина эмигрировать в Америку, она категорически отказалась, сказав, что должна все узнать о судьбе мужа. Жизнь наградила ее за благородство: дедушка был жив, и в 1947 году семья воссоединилась в Иркутске, а после реабилитации в 1957 вернулась в Ленинград. Жизнь Дягилевых начала выравниваться.
— Удалось ли сохранить какие-то фамильные вещи?
— Нет. То, что приобретал в эмиграции Сергей Павлович, естественно, осталось там. А наши дедовские вещи, всякие чашки с вензелями Николая II, частью пропали в годы репрессий, а остальное дотла сгорело в Новгороде в войну.
— Сергей Павлович Дягилев поддерживал отношения с родственниками?
— До революции они активно переписывались, и кто-то из родни даже ездил к нему за границу. В первые годы революции Сергей Павлович пытался материально помочь своим, но это оказалось невозможно. А потом начался красный террор, и поддерживать связь стало даже опасно — можно было навлечь беду. Но он очень любил родных, много рассказывал о них своим друзьям. Уже в 1960-х годах в СССР приехал его ближайший друг композитор Игорь Стравинский. Он первым делом разыскал моего деда — «любимого племянника Сережи», и провел с ним все время, что был здесь.
— Известно, что Сергей Дягилев был сильным музыкантом и, возможно, стал бы композитором, если бы не безжалостная критика его педагога — Николая Римского-Корсакова. Как вы считаете, потомкам Сергея Павловича в полной мере удалось воплотить его мечты?
— Абсолютно все Дягилевы занимаются музыкой — это у нас в крови. Но для костромской ветви рода это в большей степени хобби. А в нашей семье — и профессия, и судьба. И я, и мои четыре сына всецело преданы музыке.
— Как вы оцениваете первые шаги популяризации имени Дягилева в Новгороде?
— Фестиваль «Дягилевские вечера» получился чудесный. Видно, что люди, которые его организовали, отнеслись к этому с душой. Мне очень понравилась идея синтеза искусств: музыка, живопись, балет, кинохроника, интересный рассказ — все работало на идею. Кстати, ее автор, художественный руководитель филармонии Василий Степанович Зварийчук — мой первый педагог по дирижированию в Петербургской консерватории.
— А как сложились отношения с нашим камерным оркестром, который под вашим руководством исполнил ваше же произведение?
— Мне очень понравился коллектив — музыканты хорошо играют, живо и гибко на все реагируют. Неплохо бы расширить состав до симфонического…
— Эта мечта многих музыкантов витает в новгородском воздухе немало лет.
— А представьте, как звучало бы: «Новгородский симфонический оркестр имени Дягилева»!
— Может, подкинем администрации области эту идею?
— А давайте!
Кровь — не водица
В первом «Дягилевском вечере» принял участие как солист сын Сергея Александровича — Александр Дягилев, студент Петербургской консерватории, блестящий альтист, концертирует на многих известных площадках Петербурга. — Александр, вы поразительно похожи на вашего знаменитого предка! — Видели бы вы моих младших братьев-близнецов — у них даже овал лица, как у Сергея Павловича Дягилева.
— А был ли у вас выбор, или музыка — судьба Дягилевых?
— Теоретически — был. Но когда я в пять лет увидел скрипку, уже не захотел выпустить ее из рук. Мама, женщина мудрая, пыталась меня отговорить: это адский труд, и вообще в музыке так сложно пробиться… Иногда летом, когда все гуляли, а я должен был заниматься по три часа, она вкрадчиво предлагала: «Может, бросим?» — «Нет», — понуро отвечал я и брался за скрипку. Сейчас я благодарен и упорству папы, и терпению мамы, и свои успехи отношу на их счет.
— Громкое родовое имя помогает или мешает?
— Я всегда чувствую некоторое стеснение: прежде всего я сам должен кем-то стать. Но гордость принадлежности к такой фамилии, конечно, есть.
Источник: rus.ruvr.ru