В «Новую оперу» мы привлечем публику хорошего, крепкого достатка

В «Новую оперу» мы привлечем публику хорошего, крепкого достатка
43-летний пианист, тенор и организатор концертов Дмитрий Сибирцев возглавил московский театр «Новая Опера», уже девять лет живущий без своего основателя Евгения Колобова. Первое интервью на новом посту господин Сибирцев дал обозревателю «Известий».

— Вы заняли кресло директора благодаря своей концепции, которая победила в конкурсе, объявленном Департаментом культуры Москвы. В чем суть вашего проекта?

43-летний пианист, тенор и организатор концертов Дмитрий Сибирцев возглавил московский театр «Новая Опера», уже девять лет живущий без своего основателя Евгения Колобова. Первое интервью на новом посту господин Сибирцев дал обозревателю «Известий».

— Вы заняли кресло директора благодаря своей концепции, которая победила в конкурсе, объявленном Департаментом культуры Москвы. В чем суть вашего проекта?

В «Новую оперу» мы привлечем публику хорошего, крепкого достатка

— Я с трудом могу назвать это концепцией, потому что у меня есть правило: всегда делать только то, что нужно сию минуту. Но тут пришлось написать концепцию — это заняло часа два моей жизни, и мне их было немножко жалко. Мое представление о конкурсах, к счастью или к сожалению, базируется на музыкальных состязаниях. Я прекрасно знаю: когда надо, чтобы кто-то победил, он победит. Значит, в этом случае надо было, чтобы победил я.

— Давит ли на вас директорская ответственность?

— У меня достаточно легкое отношение ко всему, что я делаю. Везде работаю на полную катушку, но такого, с чем мне было бы жаль расстаться, еще не было. Я музыкант, и музыкант действующий. Самое главное для меня — творческая работа, но и работа директором театра творчество подразумевает.

— Кто принимал решение о вашем назначении?

— Департамент. Плюс моей позиции был в том, что я не обиваю пороги кабинетов и не занимаюсь попрошайничеством. За семь лет существования моего проекта «Тенора XXI века» в него не вложено ни копейки государственных денег. Он сделан с нуля, без единого спонсора, и до сих пор окупает себя. «Новая Опера» в плане финансирования была очень благополучным театром. Я сказал: если вы гарантируете финансирование на том же уровне, мы справимся и будем развиваться.

— Вы будете вмешиваться в художественный процесс, ведь в театре нет должности худрука?

— Мой приход в театр подразумевал, что я буду влиять на творческий процесс, хотя номинально отвечаю прежде всего за хозяйство.

— Куда вы хотите двигать театр в художественном плане?

— У меня трудная задача. С одной стороны, мне нужно сохранить посещаемость. Она была хорошей — больше 90%. Впрочем, у нас не самый огромный зал — 660 мест не так трудно наполнить. С другой стороны, мне хотелось бы изменить состав публики. Ни в коем случае не собираемся отучать ходить нашу постоянную аудиторию, но будем пытаться привлечь новые слои населения.

— Какие?

— Людей хорошего, крепкого достатка — тех, кто способен не ждать, пока останутся только входные билеты. Мы попытаемся сделать так, чтобы название «Новая Опера» звучало не только в пределах сада Эрмитаж, но выбилось и на московские просторы, и на российские. Раньше солисты умалчивали свою принадлежность к театру. Почему-то импресарио считают, что в провинции публика пойдет только на «солистов Большого театра». Сейчас я декларирую: на любых гастролях наши солисты должны оповещать людей о том, что они из «Новой Оперы».

— В вашем субъективном рейтинге театров Москвы на какое место вы поставите «Новую оперу»?

— Честно? У меня есть очень много вопросов к спектаклям, которые у нас идут. Они касаются и музыкального уровня, и актерского мастерства. Там, где артист хорошо зарежиссирован, еще остаются моменты хорошего, правильного поведения на сцене. Те спектакли, которые обделены творческой рукой, в актерском смысле подразвалились. Это заметно с первого взгляда. Получается, что по музыкальному уровню мы стараемся подтягиваться к Большому и Станиславскому, но пока немножко отстаем. А по уровню актеров мы существенно уступаем режиссерским театрам Москвы.

— Воспринимаете ли вы «Новую Оперу» как авторский театр Евгения Колобова?

— Слава богу, его музыкальное наследие сохраняется: до сих пор многие постановки идут в музыкальной редакции Колобова. Мы постараемся вдохнуть в них новую жизнь за счет новых певцов. Если на какие-то из них публика совсем не будет ходить, то подумаем, чем их заменить.

Надеюсь, что и оркестр можно вернуть на тот высокий уровень, который был при Евгении Колобове. Сейчас оркестранты привыкли к одному и тому же репертуару, не занимаются, а если занимаются, то своей посторонней работой. Я думаю, Наталья Попович (главный хормейстер, вдова Евгения Колобова. — «Известия») сейчас еще более ярко представит хор. Работу хора мне даже сейчас не стыдно отметить.

Артисты у нас долгое время не получали званий, не выдвигались на премии. А певцу очень важно, чтобы его работа была замечена. Иногда достаточно доброй статьи в прессе, чтобы артист на крыльях летел работать дальше.

— Когда начнутся ваши реформы?

— Я пришел в тот момент, когда многие процессы на этот сезон уже были запущены — понимайте это слово как хотите. Изменить сейчас это невозможно: театр не такой сказочно богатый, чтобы направо и налево платить неустойки. Но внести коррективы мы сможем. Естественно, не обойдется и без каких-то кадровых перестановок, но пока они будут минимальны.

— Ваш проект «Тенора XXI века» открыт в сторону кроссовер и популярной музыки. В театре будет тот же тренд?

— «Тенора» поют и застегнутые на все пуговицы классические концерты, и военные, и детские песни. Мы просто получаем удовольствие, и пока оно совпадает с удовольствием публики. Что касается театра, мне бы не хотелось, чтобы мы начали заигрывать с аудиторией. Я не консерватор, но все должно быть со вкусом и достоинством.

— Сейчас все театры вынуждены маркировать свои спектакли значками 12+, 16+. Как вы будете защищаться от закона о защите детей?

— У нас тоже будут существовать ограничения, хотя мне все это непонятно. Помню, как в четыре года меня не пускали в Большой театр на «Пиковую даму», в которой пел мой отец. Бабушка-билетерша сдалась после того, как я ей сказал: «Я уже „Норму“ слушал, а она сложнее, чем „Пиковая дама“.

— Наверное, дети лишатся возможности увидеть вашу «Травиату» — она довольно откровенная.

— А мне бы хотелось, чтобы она была еще более откровенной. Алла Сигалова ставила спектакль с конкретным замыслом, и все артисты в нем должны быть на одной волне. Если кто-то один «стесняется», уже получается гротеск. Недавно мы ставили «Каприччио», там героиня поет монолог в ванной. Но если уж ты села в ванную, не надо всю дорогу думать, достаточно ли ты прикрыта. Все должно быть горячо и неистово. Нельзя спеть «Сельскую честь», не вспотев. Нельзя исполнить сцену в горах из «Кармен», не «зажевав кулису».

Источник: izvestia.ru

Добавить комментарий