На днях в ДК Горького показывали спектакль «За закрытой дверью» с участием Андрея Соколова. В интервью dp.ru известный актер рассказал о своих бизнес-проектах, не связанных с театром и о том, почему в России артисту рискованно иметь свое дело.
– Андрей, нужны ли, в идеале, актеру какие-то бизнес-проекты, не имеющие отношения к театральному искусству? Или это только отвлекает?
На днях в ДК Горького показывали спектакль «За закрытой дверью» с участием Андрея Соколова. В интервью dp.ru известный актер рассказал о своих бизнес-проектах, не связанных с театром и о том, почему в России артисту рискованно иметь свое дело.
– Андрей, нужны ли, в идеале, актеру какие-то бизнес-проекты, не имеющие отношения к театральному искусству? Или это только отвлекает?
– Это зависит от личности человека. И от востребованности как актера. Я знаю много талантливых ребят, которые не задействованы в театре и кино настолько, насколько они того заслуживают. Тут все просто – есть-то надо. И на базе этой необходимости рождаются побочные проекты.
– Это главная причина?
– Нет. Есть люди, которым это просто интересно. У меня, например, свое туристическое агентство в Москве. Мы на четвертом месте в стране по перевозкам в Китай, хотя занимаемся и другими направлениями. Для меня это хобби. В агентстве в основном, работают другие люди, они все и делают, а я наблюдаю и контролирую. Но когда есть время – я сам во все это окунаюсь, именно потому, что интересно.
– Интересно и с финансовой точки зрения?
– По-разному. Помимо всего прочего, через свое агентство я могу решать и какие-то творческие проблемы. Вроде бы мелочь – но всегда нужна какая-то база, офис, куда люди могут позвонить, сценарий принести, место, где можно спокойно провести переговоры.
– У вас же гастроли, съемки… Как удается руководить своим предприятием на расстоянии?
– Получаю отчеты о работе и принимаю решения.
– Ваше имя приносит пользу в руководстве турагентством?
– В силу своей основной профессии я общаюсь с большим количеством народа, так что кто-то через меня постоянно ездит, кто-то обращается по поводу билетов, виз, паспортов. Предоставляем огромное количество услуг. Свои спектакли вожу через свою фирму. А мое имя гарантирует, что клиента не «кинут». На кону ведь моя репутация.
– На ваш взгляд, коммерческие предприятия творческих людей можно назвать в целом успешными?
– Актерская ипостась все равно остается, даже если заниматься другой деятельностью. И тут возможны разные варианты. Кто-то «прогорает», кто-то выигрывает. Но чаще «прогорают».
– В чем причина?
– Возможно – ошибочное мнение, что «все могут».
– Все могут в делах, не имеющих отношения к творчеству?
– Это все – творчество, а не чистый бизнес. То же продюсерство, к примеру. Хотя я знаю ребят, кстати, тех, с кем в Питере снимались в «Золотой пуле» – так они занимаются транспортными перевозками, еще чем-то. И те деньги, что зарабатывают, как раз и вкладывают в бизнес-проекты. То же самое в Москве Максим Суханов, у него несколько ресторанов.
– То есть берем пример с голливудских звезд?
– У нас в нашей стране свой путь. Если бы у наших актеров были такие же гонорары, как на Западе, было бы все по-другому. Голливудские звезды могут себе позволить, ни на минуту не задумываясь, вложиться в сторонний проект и что-то потерять. Прогорел ресторан – и ладно. Не страшно при том количестве денег, что есть. А у нас в тот же ресторан вкладывают все, а потом – «или пан или пропал». Риск несоизмерим.
– Кстати о риске… И одновременно – о сегодняшнем спектакле «За закрытой дверью». Все-таки, Жан-Поль Сартр как-то не вяжется с массовым зрителем. А зал-то набирать надо, это же коммерческий проект, а не репертуарный театр…
– Как хорошо сказал наш режиссер-постановщик Александр Мохов, «это Сартр по-русски». Спектакль прошел некую адаптацию для массового зрителя и пресловутый кондовый экзистенциализм здесь немного, если можно так сказать, переделан. Но, думаю, Сартр на нас бы не обиделся, поскольку основные идеи сохранены. Мы играли спектакль в разных городах – и за рубежом, и где-то в российской глубинке, практически на школьных сценах, но зритель всегда воспринимал нас тепло.
– Не секрет, что публика порой с удовольствием покупает билеты на спектакли, где со сцены звучат крепкие выражения. Вы как относитесь к ненормативной лексике в театре?
– У меня был проект «Игра в жмурики», где мы с Сережей Чонишвили играли двух ВОХРовцев и первое слово в спектакле у меня было «Пиз…к». Там было столько ненормативной лексики! Но если зритель выдерживал первые пять минут, он потом не уходил. Когда такие слова «в тему» – это производит эффект. Другое дело – эстетика жанра. Каждый случай должен рассматриваться индивидуально. Если мат звучит со сцены во имя чего-то – это проходит, если просто так, ради красного словца – это никуда не годится.
– То есть в определенных случаях в театре можно все?
– Не все. Во-первых, есть такие театры, где чуть ли половые акты на сцене происходят. В этом случае, думаю, проще в публичный дом сходить. А во-вторых, не зря раньше в театр приходили в смокингах, приезжали как на праздник. Значит, нельзя делать того, что мешает театру быть праздником.
dp.ru
Источник: dp.ru