Наталья: — Кем Вы сейчас себя считаете больше — писателем или журналистом?
Вера КАМША: — Наверное, все же журналистом, хотя времени на книги требуется все больше. Дело, видимо, в подходе к работе. Я не зацикливаюсь на сдаче книги к конкретному сроку, не ориентируюсь на мнение писательских сообществ, не сижу безвылазно за компьютером, а копаюсь в различных проблемах, встречаюсь со множеством людей, значительная часть которых понятия не имеют не только о моих книгах, но и о жанре фэнтези вообще.
Наталья: — Кем Вы сейчас себя считаете больше — писателем или журналистом?
Вера КАМША: — Наверное, все же журналистом, хотя времени на книги требуется все больше. Дело, видимо, в подходе к работе. Я не зацикливаюсь на сдаче книги к конкретному сроку, не ориентируюсь на мнение писательских сообществ, не сижу безвылазно за компьютером, а копаюсь в различных проблемах, встречаюсь со множеством людей, значительная часть которых понятия не имеют не только о моих книгах, но и о жанре фэнтези вообще.
Варясь в журналистской каше, башню из слоновой кости не выстроить, да я и не хочу. Пишу, во многом опираясь на свой журналистский опыт, без которого у меня вышло бы (если бы вообще вышло) что-то совершенно иное. Может быть, стало больше сверхидей и великих теорий, но герои были бы меньше людьми и больше функциями авторского мировоззрения, призванными проиллюстрировать тот или иной постулат. Журналистика же заставляет отвечать за свои слова, показывать то, о чем пишешь таким, каким оно является, нравится это тебе или нет. Так что я остаюсь и надеюсь остаться журналистом.
Елена: — В ваших книгах значительную роль играет мистика. А способны ли мистические, необъяснимые события влиять на ход реальной истории?
В. К.: — В истории человечества немало событий, которые с помощью материализма и здравого смысла объяснить, мягко говоря, затруднительно. Более того, если их перенести в вымышленный мир поборники логики, не отягощенные историческими познаниями, закричат «Не бывает! Рояль в кустах!!!» Как братья Йорки одолели великого Уорвика? Почему потомки Генриха Восьмого не оставили потомства? Почему откровенно искавший смерти на Бородинском поле Барклай, теряя лошадь за лошадью, адъютанта за адъютантом, остался цел, а «Ахилл наполеоновских войск» Багратион был смертельно ранен именно в день Бородина и именно в ногу? Что за безумие охватило весь мир, породив Первую мировую? Почему правление Романовых, начавшееся с Ипатьевского монастыря и проклятия потерявшей сына Марины Мнишек, завершилось детоубийством в Ипатьевском доме?
В нашем мире мы можем спрятаться за «так было» и на этом успокоиться, но в мире фантастическом, если хочешь, чтобы он походил на наш, реальный, приходится давать подобным парадоксам объяснения мистического свойства.
Руслан: — Есть ли у вас желание написать книгу в соавторстве и если есть, то с кем?
В. К.: — Книга в соавторстве у меня уже есть. «Время золота, время серебра» начала я, продолжила Элеонора Раткевич, завершил Сергей Раткевич. На достигнутом останавливаться мы не собираемся.
Маруся: — Кто ваш любимый актер?
В. К.: — Владимир Высоцкий.
Ирина: — Не предлагали ли вам экранизировать «Отблески Этерны» и как вы относитесь к подобной идее?
В. К.: — Серьезных предложений не было. К такой идее я отнеслась бы хорошо, если бы мне гарантировали адекватность экранизации. Алву с джедайским мечом, ратонов в виде пылесосного вихря и Катари-воительницу с бюстом седьмого размера я видеть не хочу.
Валерия: — Ваши романы фактически о дне сегодняшнем. И страшно бывает читать о вскрытии могилы — ведь и сегодня… Скажите, пожалуйста, в чем вы видите свою задачу, как писателя?
В. К.: — Могилы вскрывали во все времена. Увы, на одного Александра Македонского, приказавшего казнить осквернителя могилы Кира и повелевшего выбить надпись на персидской гробнице еще и по-гречески, приходится множество гробокопателей и костетаскателей. Борьба с покойниками отнюдь не изобретение наших дней. В гробнице Ричарда Третьего была поилка для скота, Карл Второй посмертно повесил Кромвеля, Бориса Годунова сперва вышвырнули из царской усыпальницы, а потом торжественно, на руках, перенесли в Троице-Сергиеву лавру, Марата выкинули из могилы, Павел Первый мстил покойному Потемкину… Перечислять можно до посинения. Альдо Ракан в данном случае один из очень многих, что и страшно.
А свою задачу, как писателя, я никак не вижу. Я как могу говорю о том, что меня занимает, тревожит, волнует. Это опять-таки журналистское. У меня нет сверхзадач, сверхидей, я пишу, а люди читают. Мне кажется, учить, «указовывать» не дело. Человек, если он человек, при наличии информации все поймет и сделает выводы. В частности, о тех, кто мстит мертвым и памятникам.
Антон: — 1. Что вам нравится на современном телевидении? Смотрите, что-нибудь из современных сериалов — семейных, фантастических? 2. Как воспринимаете современную эстраду? Слушаете какие-нибудь музыкальные группы? Что думаете по поводу «Евровидения-2007»? 3. Как считаете, наши актеры и музыканты могут по классу сравниться с иностранными или нет?
В. К.: — 1. Подозреваю, что на современном телевидении мне не нравится ничего, в противном случае я бы его (телевидение) смотрела. Впрочем, я никогда не была «киношным» человеком, предпочитала книги, аудиозаписи, живое общение. То, что я случайно вижу на экранах, удручает. Последним «удручением» стал кусок из «Героя нашего времени» (бедный Лермонтов!), предпоследним — рассуждения кого-то в красном на предмет того, была ли мать Ланина еврейкой и что из этого следует. Про «три П» (перхоть-прокладки-подмышки) я молчу.
2. Здесь я вне темы. Возможно, есть прекрасные исполнители, о которых мне ничего неизвестно. О «Евровидении» мне стало известно исключительно из френдленты блога в Интернете, но за Сербию я рада. Слушаю же я в подавляющем большинстве поющих поэтов в интервале от Высоцкого, Городницкого, Макаревича до Алькор и Ги, испанскую гитару, классику (чаще всего Брамса и Листа). Наши музыканты и певцы, занимающиеся классикой, планку держат, с ними мало кто сравнится. О современной музыке ничего не скажу. Просто, не знаю.
3. Среди актеров гении, середнячки и бездари есть и у нас и за границей. Наверное, Ежи Гофман и Анджей Вайда чем-то думали, приглашая Домогарова на ведущие роли? Если говорить о кино в целом, то на мой, крайне некомпетентный, взгляд наша беда не в плохих актерах, а в режиссерах и продюсерах, которые берут за образцы для подражания вчерашний, если не позавчерашний день западного кинематографа, причем не в лучшем его проявлении.
SeL: — Встреча с каким человеком Вас наиболее поразила и почему?
В. К.: — Если говорить, о длительном общении, то более всех меня поражает Александр Городницкий. Сочетанием таланта, мировой славы, причем двойной (не только, как поэта и барда, но и как ученого), удивительной биографии и еще более удивительной скромности в сочетании со страстной вовлеченностью в жизнь. Александру Моисеевичу НЕ ВСЕ РАВНО. Его мир до такой степени живой, яркий, разноцветный, что просто диву даешься. И при этом он не закрывает глаза на дурное, не отворачивается от чужой боли и беды. Это умение радоваться, сострадать и понимать прямо-таки завораживает. Как в его песнях и стихах, «пока мы под сердцем любовь эту носим, все ставя на карту…„Если говорить о “разовых» встречах, то одного человека назвать не могу. Назову троих. Последний Главком ВМФ СССР адмирал Чернавин, глава Дома Романовых князь Николай Романович и ныне покойный Пол Андерсон. Чем они меня поразили, в двух словах не скажешь.
Вук Задунайский: — На мой взгляд, написанное в ваших книгах нет-нетда и становится пророчеством для реального мира, как будто предугадывает грядущие события. Скажите, пожалуйста, какие чувства одолевают Вас, когда Вы сталкиваетесь с этим феноменом? Почему так происходит? Это результат глубокого анализа, авторской интуиции или просто чреда случайных совпадений?
В. К.: — Думаю, дело в том, что правители, особенно негодящие, ведут себя в аналогичных ситуациях сходно. «Улица, город и век» меняются, суть пакостная остается. Чем ничтожнее личность, чем меньше она соответствует месту, на котором оказалась или на которое претендует, тем более «типично» она себя ведет. Все эти пинания мертвых львов, перевернутые памятники, переодевания, смены имиджа и религии, «процессы века», «до основания, а потом», «заграница нам поможет» повторяются с удручающей регулярностью. Нам же выпало жить в эпоху великих перемен, так чего удивляться, что персонажи, вскарабкавшиеся (или пытающиеся вскарабкаться) наверх, ведут себя, как их недоброй памяти предшественники?
Ranee: — Любимая историческая книга?
В. К.: — Плутарх. Избранные жизнеописания.
Ксения: — Как вы тренируете свое писательское мастерство? Лексикон романов все улучшается и улучшается.
В. К.: — Не спрашивайте сороконожку, как она ходит, она просто идет. Видимо, количество в качество переходит.
Полдную версию онлайн-конференции читайте в разделе «Пресс-центр»
Источник: kp.ru