Как воспринимают русских за рубежом, чего не хватает австрийским фотографам и поэтам, как преподносят Россию местные СМИ. Об этом в проекте «Окно в Россию» наш гость — Александр Лысенко, живущий в Австрии с 1994 года. Сейчас Александр известен в Австрии как фотограф, член клуба «Русская поэзия в Австрии» и APIA (Лондон). До выхода на пенсию работал редактором в Секретариате ООН в Нью-Йорке, долгое время являлся сотрудником МАГАТЭ в Вене, инженером в Минвнешторге, переводчиком в МИДе РФ.
Как воспринимают русских за рубежом, чего не хватает австрийским фотографам и поэтам, как преподносят Россию местные СМИ. Об этом в проекте «Окно в Россию» наш гость — Александр Лысенко, живущий в Австрии с 1994 года. Сейчас Александр известен в Австрии как фотограф, член клуба «Русская поэзия в Австрии» и APIA (Лондон). До выхода на пенсию работал редактором в Секретариате ООН в Нью-Йорке, долгое время являлся сотрудником МАГАТЭ в Вене, инженером в Минвнешторге, переводчиком в МИДе РФ.
— Александр, Вы родились в Москве. Какое образование Вы получили?
— Прежде всего — средняя школа. И это было прекрасное образование! Мне есть с чем сравнить — моя дочка училась в Венской международной школе. Очевидно, что те знания, которые получили мы, по всему спектру дисциплин: химия, физика, литература, — это намного больше, чем то, что дают детям сейчас. Затем меня призвали в армию. Тогда снимался фильм «Война и мир» Сергея Бондарчука, снимали Бородинский бой. И мне посчастливилось попасть на эти съемки. Там было много интересных людей, потому что там собрали, например, выпускников литературных институтов, где не было военных кафедр. У нас там подобралась очень хорошая компания, был даже литературный кружок, который возглавлял Александр Эбаноидзе, сейчас он главный редактор журнала «Дружба народов». Так что это тоже своего рода образование.
А потом меня послали служить в Германию, где я был радистом. Было очень много свободного времени, и я начал учить английский язык. После армии я поступил в Университет дружбы народов на инженерный факультет. Окончил его с отличием и сразу поступил на курсы переводчиков ООН. После этого я поехал в Нью-Йорк, в секретариат ООН, в службу русских переводов. Через пару лет стал редактором. Пять лет работы там оставили очень хорошие воспоминания.
— В каком году Вы приехали в Нью-Йорк?
— Это было в 1973 году.
— И каким Вам показался этот город?
— Нью-Йорк показался мне другой планетой! У меня даже родилось стихотворение «Первый день в Нью-Йорке», такое в духе Маяковского. Нью-Йорк показался чем-то невероятным. Жил я в центре, на Манхэттене. Собственно Нью-Йорк — это Манхэттен. Потому что, если жить где-то в окраинных районах и приезжать на работу на машине оттуда, это, в общем-то, и не Нью-Йорк, это гораздо хуже Европы. Это унылые кварталы, достаточно неинтересные. А вот в центральной части города — жизнь. Огромное количество музеев, тем для фотографии. Там было хорошо.
— Что касается фотографии: сейчас Вы известны в Австрии как фотохудожник. Вы учились этому искусству или осваивали его самостоятельно?
— Дело вот в чем: еще учась в школе, я ходил в Дом пионеров и школьников Тимирязевского района. Там была киностудия «Юность». Она была очень известной, о ней писали в газетах и журналах, я тогда даже стал героем одной из публикаций. В какой-то момент у меня были мысли о поступлении на операторский факультет. Так вот в этой студии и были заложены основы мастерства. Если ты хочешь заниматься творчеством, то нужно, чтобы в детстве кто-то один раз объяснил — или как стихи писать, или как фотографировать. Кстати, именно этого не хватает австрийской фотографической общественности. Они просто не знают основ, не знают, что такое фотографический образ, что такое кадр и прочее.
— Александр, сейчас Вы живёте в Австрии. Что Вас туда привело?
— Я работал в системе ООН. Когда я вернулся из Нью-Йорка, у меня было довольно странное положение. То есть, с одной стороны, я был переводчиком и редактором. А с другой стороны, о том, чтобы устроиться в МИД, даже и речи не было, потому что у меня было инженерное образование. Я оказался вроде летучей мыши: и не мышь, и не птица! И тут подвернулась возможность поступить в одно из объединений министерства внешней торговли. Там всё пригодилось: и моя инженерная специальность, и знание языков. 10 лет я там очень хорошо и продуктивно работал, заключал миллионные контракты. Это было интересно, я ездил в командировки уже по торговой линии. Мы закупали крупные химические заводы. Это было объединение «Техмашимпорт», и в течение 20-ти лет было закуплено тысячи заводов и установок. То есть, значительная часть химической промышленности была Советским Союзом закуплена. Это была мощная, огромная промышленность. Колоссальная! Это было интересно.
— Но и этот период закончился…
— Да. Первое, что сделали в ходе перестройки, — это объявили об отказе от монополии во внешней торговле. Это означало, что каждый мелкий директор может сам выходить со своей продукцией на мировой рынок, он может даже продать свой завод, в общем, делать всё, что ему угодно. Вот это, мне кажется, и стало основой безумной коррупции. Видимо, нужно было как-то по-другому сохранять внешнеторговые объединения и через них это делать. Потому что там был контроль, в том числе и за ценами. Но это тема для отдельного разговора.
— Чем Вы стали заниматься после того, как Внешторг рухнул?
— Я снова стал сдавать экзамены! На этот раз в министерство иностранных дел в управление переводов. Экзамены были сложные, но я их сдал и был принят в управление переводов. Дальше — восемь лет работы на МИД, выезжал в многочисленные командировки, переводил важные документы. В частности, Парижскую хартию, которая заложила основы организации Европейского сотрудничества. А потом стал ездить в МАГАТЭ, в Вену, поскольку моя инженерная специальность давала довольно много, а это всё-таки техническая организация. В конечном итоге, меня взяли туда на постоянную работу, хотя там тоже был большой конкурс. 15 лет я работал в МАГАТЭ.
— Это было интересно?
— Атомная промышленность — это очень широкий спектр различных специальностей: ядерная медицина, сельское хозяйство, да всё что угодно. Представлен широчайший диапазон всяких тем, и, соответственно, огромное количество терминов и просто понятий, которые необходимо знать. Это было очень интересно.
Потом я вышел на пенсию, или, можно сказать, ушёл в отставку. И, по сути, остался там. Последние пять лет я просто живу в Вене. Я, может быть, и перебрался бы сюда, но, как ни странно, это довольно трудно.
Дело в том, что в другой стране за 15 лет жизни появляются какие-то вещи, скарб, квартира. И вот просто взять и переехать в Россию — это технически очень трудно. Ведь надо пройти таможню. Как я узнал из Интернета, у них нет понятия «старые вещи», то есть свои, домашние. Поэтому за каждую вещь я должен заплатить не менее двух евро за килограмм — пошлину. И переехать со всем домашним скарбом через границу — это просто разорительно. Это к разговору о том, что в России очень хотят возвращения соотечественников. Но, хотелось бы, чтобы удалось избежать этих разорительных пошлин. Впрочем, это просто техническая деталь.
— Но это интересная деталь!
— Это интересно, да. Видимо, всё-таки людей, желающих вернуться на родину со своими вещами, не надо приравнивать к мелким торговцам, везущим товар для продажи. Так что я с удовольствием, между прочим, вернулся бы. Там довольно скучно. А здесь жизнь бьет ключом.
— Однако Вам удалось найти компромисс: лето Вы проводите на подмосковной даче, а в осенне-зимне-весенний период живёте в Австрии. Чем Вы занимаетесь в это время, как разгоняете венскую скуку? Есть ли у вас контакт с соотечественниками?
— Там неплохая община, я бы сказал, литературно-художественная. Выпускается журнал «Венский литератор», проводятся литературные фестивали. Вот, в частности, у нас есть такая замечательная дама — Марина Калашникова, она организовывает фестиваль «Литературная Вена». На него собираются литераторы из разных стран. На мой взгляд, это фестиваль достаточно высокого уровня. В том году, например, гостем фестиваля был поэт Александр Кушнер. Вообще, Вену часто посещают известные российские поэты. Они обычно проводят творческие вечера, семинары, круглые столы. Приезжают и артисты. В общем, жизнь идет. Также есть Русский культурный центр, там всегда проходит что-то интересное: демонстрируются фильмы, выступают музыканты. В этом смысле не скучно.
— Вы много лет живёте в Австрии. Что можно сказать о русской иммиграции в этой стране?
— Вы знаете, у всех складывается по-разному. Была мощная иммиграция в 70-е годы по линии выезда для воссоединения семей, выезда евреев. Сюда приезжало много творческих людей. Те, кто занимался коммерцией, как правило, устроились очень неплохо в конечном итоге. Как говорится, раскрутились. А те, кто придерживался своей специальности, скажем, работал графиком, художником, менее успешны с материальной точки зрения. Но они освоились, выучили язык. Хотя опять же — у всех по-разному. Трудно подвести общий итог.
— А местное население как относится к нашим людям?
— Здесь многое зависит от СМИ. Сказать, что к России относятся, по крайней мере, нейтрально, как ко всем странам, я не могу. Обязательно будет какая-то подковырка. Когда я переехал сюда много лет назад, по телевидению показали фильм «Русские веяния». Русские там были представлены весьма негативно. Хотя тогда здесь было очень много людей высокого интеллектуального уровня — это преподаватели в университете, художники, талантливые писатели. Об этом не было ни слова. Вот конкретный пример из этого фильма. Показали дипломата, который пел в русском хоре. Показали русский хор, все поют, одеты в расшитые рубахи. Ну, казалось бы, всё хорошо, что можно сказать здесь плохого?! А потом показали, как этот дипломат в костюмерной переодевается. И он не знал, что его снимают. Человек расслабился, снял свои рубашки. И вот перед нами такой невзрачный мужичок, в весьма непредставительном виде, как бы лицо русской дипломатии. И всю эту скрытую съёмку включили в фильм. Ну, разве это хороший ход?
— Безусловно, нет.
— Или еще один пример из этого же фильма. Есть у нас здесь Ирина Мучкина, которая издает «Новый венский журнал». Тогда она только начинала, и журнал у неё получился прекрасный! В этом журнале публикуются статьи об Австрии, художественные произведения, какие-то психологические этюды. Это очень полезное издание для живущих в Австрии соотечественников. Там много полезных советов, переводов, консультаций по оформлению документов, аренде квартир, а также новости, факты. Действительно, отличный журнал. И вот в этом фильме Ирину изобразили тоже неприглядно. Они показали, что она ходит по гостиницам, бесплатно раздает журнал, якобы только потому, чтобы его кому-то всучить. В общем, слепили нехороший сюжет. Вот в таком духе и идёт подача информации о нас. Я здесь читаю англоязычную прессу, например «Тайм». Но и там тоже ничего хорошего о России прочитать нельзя, обязательно будет какой-нибудь негатив.
— Это было тогда, когда Вы только приехали, или продолжается до сих пор?
— В «Тайме» до сих пор. Ни одной статьи комплиментарной или хотя бы с симпатией я вспомнить не могу. Что касается австрийских газет, я, честно говоря, эту прессу просто не читаю. Так как-то вышло, что в течение многих лет в связи с моей работой я переводил с английского. Немецкий же язык я несколько раз делал попытки выучить, но все неудачно, потому что фактически не нахожусь в немецкоговорящей среде, поэтому нет необходимости в этом. А когда появились русские программы в большом количестве, то вообще как бы нет уже смысла учить немецкий.
— Значит, получается обходиться без немецкого языка?
— Да, получается. В принципе, Австрия — страна небольшая, многие её жители учат английский, потому что она и туристическая, и транзитная. Даже в магазине, когда начинаешь говорить по-немецки, и возникают затруднения, австрийцы легко переходят на английский. И проблем нет. Это тоже расслабляет.
— Вы сказали, что смотрите русские телеканалы…
— Да. И, кстати, как это ни странно, они только усугубляют поток негативной информации о России. Ведь что показывают в новостях? Различные скандалы, катастрофы. А вот информацию о том, что рождаемость улучшается, или, например, новый завод открыли, мы очень редко получаем. Например, один известный канал все новости начинает с того, где разбился очередной автобус. Потом идёт информация о том, где кого затопило, потом показывают бедные деревни с ужасным уровнем жизни. Там две трети такой информации. Конечно, зарубежные СМИ и получают представление о нас, в том числе, и оттуда.
Что ещё важно при восприятии русских за рубежом — до недавнего времени всех выходцев с постсоветского пространства считали русскими. Например, какой-нибудь грузин совершил преступление: в глазах европейцев он русский, и никто не будет уточнять его национальность.
— Мне кажется, сейчас всё-таки в мире идентифицируют граждан постсоветских государств.
— Это только в последнее время. А раньше вообще просто писали — из России, и не делалось различий, из какой, собственно, ты республики.
— Однако, я думаю, что многое зависит и от каждого из нас в этом нелёгком деле — разрушении стереотипов о наших людях. Ведь на красивые и интересные дела и поступки тоже обращают внимание!
— Безусловно! Я очень надеюсь на это.
В рамках проекта «Окно в Россию» на сайте «Голоса России» публикуются истории из жизни за пределами Родины бывших и нынешних граждан СССР и РФ, а также иностранцев, проживавших в России и изучающих русский язык.
Уехавшие за рубеж россияне часто подробно описывают свои будни в блогах и на страничках соцсетей. Здесь можно узнать то, что не прочтешь ни в каких официальных СМИ, ведь то, что очевидно, что называется из окна, с места событий, редко совпадает с картинкой, представленной в больших масс-медиа.
«Голос России» решил узнать у своих многочисленных «френдов» в соцсетях, живущих в самых разных уголках мира, об отношении к русскоязычной диаспоре, феномене русских за границей, о «русской ностальгии» и о многом-многом другом.
Если вам тоже есть чем поделиться с нами, рассказать, каково это — быть «нашим человеком» за рубежом, пишите нам по адресу home@ruvr.ru или на наш аккаунт в Facebook.
Беседовала Елена Карпова
Источник: rus.ruvr.ru