«Картина маслом» — не написанная, но очень даже возможная (в сослагательном наклонении), если б взялся за полотно художник эдакого кустодиевского зачина, и чтоб чуть-чуть как Дали был, и немного — как Босх, и примирил бы тогда талантливо форму и содержание. О чем это я?
«Картина маслом» — не написанная, но очень даже возможная (в сослагательном наклонении), если б взялся за полотно художник эдакого кустодиевского зачина, и чтоб чуть-чуть как Дали был, и немного — как Босх, и примирил бы тогда талантливо форму и содержание. О чем это я?
Представьте себе улицу, холодный промозглый февральский день. И на тебе: пышнотелые полногрудые барышни, розовощекие, в кружевном исподнем, да с кавалерами-купидонами, да у колоннады Верховного суда, и все демонстрируют бодрость духа, грацию и пластику.
Второе и третье, правда, не очевидно, но первое — однозначно. А бодрость духа у них так и рвется ввысь, к Олимпу, по ступеням. Всю эту гоп-кампанию легко принять за экстравагантную акцию-мутацию, скажем, движения «Захвати Уолл-стрит». Но это не так. Это — акция, но — другая.
Итак, обо всем по порядку. Пенсильвания-авеню находится в паре кварталов от Капитолия. Улица не то чтобы многолюдная, но и не пустынная, с кафешками и ресторанчиками среднего пошиба. Ветер подгоняет прохожих, те быстренько семенят по прямой, закутанные шарфиками, а по небу — облака плывут, облака… — унылый денек, и лишь дождя не хватает чуть-чуть — для полной грусти.
Но вдруг в этом печальном пейзаже с разлапистыми голыми ветками на сером в дырах небе из людского потока на меня по кромке тротуара выскакивает барышня… в трусиках — розовых и с рюшечками.
Ваша реакция? Я, конечно, опешил: девица точно из будуара выпрыгнула, но затвор я нажал, а рядом с ней еще и кавалер в майке. Вот вам и «скверный анекдот».
Ничего себе — только и успел подумать, а тут еще две, и еще одна — «с лица необщим выраженьем». Что это?
Рядом, у кафе, уже собралась целая очередь: всем раздают красные пакеты с логотипом, кто-то примеряет кроссовки, нарасхват бумажные браслетики-пропуска, с которыми очередники исчезают в заведении.
Но из того же кафе выскакивают на морозец те же самые, что в очереди первыми стояли и были вполне себе в одежде, а теперь — почти без оной. Впечатление, что идет распродажа и примерка белья — прямо на улице.
Гости — одни участвуют в фотосессии у входа и шокируют проходящую публику, другие, ежась от холода, прижимаются друг к другу. Но есть и бодрячки…
Выясняется, что это — какое-то сообщество «Купидона» — Cupid’s, и акция у них по сбору средств в какой-то фонд… детский. А детали сцены — не более чем реквизит креативного маркетинга, ну типа, чтоб веселей… Обхохочешься.
И вот ближе к двум дня из кафе, в котором они все скрывались, как из бани, массово повалили розовощекие купидоны, здоровенные и не очень, я бы даже сказал, некоторые — совсем дохляки: кто с крыльями, кто в ушанках или цветных париках.
А следом выплыли расписные кустодиевские красавицы — Афродиты в трусах, и от холода точно слиплись — или сплелись?
Задорный в оранжевом парике и с узорно-выбритой грудью притащил музон, и все плясали на проезжей уже перекрытой улице.
Гуляет молодежь. Прохожие — одни в ужасе, другие — в восторге. Позы у девушек — конкретные, чистый Амстердам. Офисный планктон пошел в разнос.
Вот вам и парадно-силовая композиция «А ну-ка, удержи» — в лучших традициях цирка шапито — и помывка в бане (имитация), а в нагрузку зевакам — мелькание модных брэндов белья, а также — винтаж, бабушкины панталоны. Безумству храбрых поем мы песни…
Тусили инвесторы фонда минут 15. Потом три главных купидона с мегафонами стали бегать, кричать и строить толпу в шеренгу. Ну какая шеренга, когда холод собачий, да и толпа необъятная, при том что каждый норовит к другому прижаться согреву ради, оттого линия старта кокетливо гуляет. Все визжат и дрыгают конечностями в такт музыке.
Главный вакх-купидон-заводила, окончательно потеряв надежду построить массы, просто дал отмашку, ну типа: на старт, внимание, марш.
Вся замерзающая лавина в исподнем с гоготом и криком под аккомпанемент полицейских мигалок, вприпрыжку понеслась вдоль по улице. Куда? К Капитолию? «Как то вечером патриции собрались у Капитолия».
Это пропустить нельзя. Пришлось бежать — марш-бросок в полной выкладке: теплая куртка, боты, надетые на случай дождя и снега — как валенки, но главное — кофр с оптикой, по весу — ручной пулемет. А они в исподнем, гонимые ветром и холодом, уходили в отрыв. Их не догонишь.
Но только ли голь хитра на выдумки? В общем, я смазал карту будня — угол у библиотеки Конгресса, и к финишу пришел почти в первых рядах.
И это был финиш: вакхи и вакханки — они же купидоны с афродитами — на ступенях Верховного суда устроили почти что вакханалию, только что без возлияний. Холод и беготня снесли им крышу: одни стояли вниз головой, другие — барышни, — войдя в роль девушек из квартала желтых фонарей, так из нее и не вышли, даже на ступенях Верховного суда, третьи — мужички — норовили возлечь, как патриции в термах.
А были еще барышни, которые демонстрировали мускульную силу и изящество на фоне Капитолия, а некие припадали к любимым, и даже к полицейским. А мощные бегуны смотрели на мир сквозь голубые очки.
Все это, правда не главное, главное — детям помогли.
И еще кое-что, оставшееся за кадром: один бегун так скакнул и так случайно об асфальт грохнулся, что беднягу увезли. И что вы думаете, кто он, такой везучий? Правильно, кажется, русский — карма, понимаешь, рок, судьбина, из двухсот — один. На ровном месте, у Капитолия.
Утешает только, что рядом с ним в трудную минуту, уже по национальной традиции, были девушки — вовсе не Афродиты, а такие «сестры милосердия», закутанные по-зимнему, при этом одна все приговаривала: «Вот дурак, надумал зимой в трусах бегать, летом, что ли, нельзя?»
Источник: http://blogs.voanews.com/
Источник: rus.ruvr.ru