Михаил Логинов: «Без сомнения нет истины»

Михаил Логинов: «Без сомнения нет истины»
Главный режиссер кукольного театра рассказал о королях, шутах и инквизиции.

11 сентября в Волгоградском кукольном театре открылся новый театральный сезон. После премьеры режиссер-пос­та­новщик спектакля и главный режиссер театра Михаил Логинов рассказал «АиФ» – НП» о добре и зле, о «пакости» прописных истин, о вопросах и восклицаниях и о мученичестве родителей.

Правда шута

Главный режиссер кукольного театра рассказал о королях, шутах и инквизиции.

11 сентября в Волгоградском кукольном театре открылся новый театральный сезон. После премьеры режиссер-пос­та­новщик спектакля и главный режиссер театра Михаил Логинов рассказал «АиФ» – НП» о добре и зле, о «пакости» прописных истин, о вопросах и восклицаниях и о мученичестве родителей.

Правда шута

Михаил Логинов: «Без сомнения нет истины»

«АиФ»: – Всё больше раздаётся стонов, что высокое искусство девальвируется, исчезает, что его безоговорочно вытесняет масс-культ. Это действительно так?

Михаил Логинов: – Я начну с цитаты, на которую опираюсь в трудную минуту: «Театр все охотнее потакает слабостям массового зрителя, а тот предпочитает утешительные жан­ры Голливуда – арифметику ясных домашних истин»… Впрочем, массовое искусство было всегда и всегда шло рядом с высоким. Так, Достоевский коллекционировал городской романс. Ещё есть андеграунд и ангажированное искусство…

В средние века умные короли держали при себе шутов. Для чего? Не для прославления короля. Шут высмеивал и переворачивал с ног на голову всё, в том числе и деятельность монарха. Это «проверка иронией на истинность». Поскольку монарху никто в глаза правды не скажет, тот держал и кормил шута, который критиковал его на каждом шагу. Если шут «зажирался», переставал быть злым насмешником, его увольняли или убивали и брали с улицы нового. Брали голодного и оборванного, ни от кого и ни от чего не зависящего и не потерявшего свежести взгляда. Я тоже за сомнение. И мой театр – за сомнение.

«АиФ»: – В чем же сомневается ваш театр?

М.Л.: – У меня выросло трое детей. На мой взгляд – это хорошие люди. Их мамы часто ругали меня за то, что я разговаривал с детьми как с взрослыми. Я не давал им ответов на вопрос о том, что такое хорошо и что такое плохо, я предлагал им сомневаться. Точно так же предлагаю сомневаться зрителям. Это моё кредо. Театр призван порождать сомнения в азбучных истинах. Причём, чем очевиднее истина, тем острее я стараюсь ставить вопрос, справедлива ли она. Мой театр никогда ничего не утверждает со знаком восклицания, мой театр всегда задаёт вопрос. Ну, или почти всегда.
Возьмём недавний спектакль «Басни дедушки Крылова». Крылов во многие басни закладывал «мину». Например, прав муравей, а жалко стрекозу. Возьмём волка. Он хороший или плохой? Он просто волк – ни хороший, ни плохой, у него своя правда. Ничто так не мешает видеть, как определённая точка зрения.

Когда я сочинял спектакль «Принцесса на крыше», меня очень беспокоил вопрос родительской ответственности. Вопрос о необходимости сказать «нет» без возможности аргументации. Как объяснить ребёнку, что луну с неба не достать? Как объяснить, что мультик плохой? Родитель каждую минуту вынужден брать на себя ответственность, решать за ребёнка, что хорошо, что плохо, разрешать или нет. Родитель – это мученик. В каждом конкретном случае родитель и герой, и автор пьесы.

«АиФ»: – И какая драматургия помогает в зарождении сомнений?

М.Л.: – Я люблю драматургию, где нет откровенно хороших или плохих героев. К вопросу о добре и зле. Туве Янссон дала мне серьёзный костыль в жизни, этакую подпорку. Цитирую её речь. «Маленькие дети хотят пережить в сказке страх и ужас, они способны принять даже смерть. Единственное, чего мы не имеем права их лишать, это надежды на счастливый финал». В её сказках всегда есть катастрофа – комета, ураган, силы намного сильнее нас. И «малявки», живущие в огромном мире, должны быть предупредительны к силам природы, с которыми не могут совладать. И от этого ощущения всегда мороз по коже… Но пусть приближается комета или наводнение – Муми-мама печёт на кухне яблочный пирог, и значит, есть надежда, что всё закончится хорошо.

Я люблю работать с материалом, где есть место сомнениям и любви.

Соцзаказ-убийца

«АиФ»: – С какими трудностями сталкивается в современном мире театр кукол?

М.Л.: – Если вспомнить Пушкина, то «поэт сам избирает тему для своих вдохновений, толпа не имеет право диктовать ему». Но с другой стороны, мы работаем в государственном учреждении культуры, где могут резонно ответить, мол, если ты такой свободолюбивый, чего тогда у кормушки сидишь? И это логично. В советское время кукольный театр был обязан раз в год поставить спектакль, прославляющий партию и правительство. Как себе не изменить при этом – твои личные внутренние проблемы. Понятие «соцзаказ» в культуре, в частности, в репертуарной политике театров, обретает сегодня очень конкретные, подчас странные формы. До Волгограда я работал в одном приволжском городке, имеющем отношение к династии Романовых. Так вот накануне моего ухода пришла директива – срочно поставить спектакль о прославлении Романовского дома. Кукольный спектакль. Для детей. Срочно! Любое добро может обернуться злом при активном, директивном внедрении.

Вот с одной стороны – христианство (хорошо или плохо – решать каждому). А с другой стороны – крестовый поход и инквизиция как кампания по активному внедрению веры. Казачество – очень хорошая идея. Но меня пугает позиция, когда всех категорично обязывают возрождать и укреплять идеалы казачества. Повторяю, я боюсь театра, который что-то утверждает со знаком восклицания.

Куклы для взрослых

«АиФ»: – Как вы считаете, нужны ли кукольные спектакли для взрослых? И о чём они могут быть?

М.Л.: – Любой спектакль для детей ориентирован на улыбку взрослого. Безусловно, спектакли для взрослых нужны и важны. Чудо театра кукол основано на оживлении неживой материи. Поэтому мы можем говорить со взрослыми на метафорическом, символическом языке: о жизни и смерти, о добре и зле. Так, в японском театре кукол на одной дороге цветов сходятся живой человек, духи умерших, дух природы. Театр кукол дарит богатейшие языковые возможности для разговора о вечном.

Провинциальные театры часто боятся идти на взрослую аудиторию, опасаясь, что «зритель на это не пойдёт». Лично у меня есть опыт работы в Архангельске – маленьком городке, депрессивном по климату – на «взрослые» кукольные спектакли там всегда аншлаги! В планах на будущий год у меня есть постановка кукольного спектакля для взрослых в Волгограде.

«АиФ»: – Раскройте тайну магии театра кукол.

М.Л.: – Театр кукол – это язык, рождённый из магического ритуала. Он основан на потрясении зрителя. Ребёнок видит, как неживая тряпочная собачка (а он это понимает) вдруг оживает. Для него это чудо. И он начинает общаться не с актёром, а с ней.

Хороший актёр в течение минуты сумеет сделать так, что взрослый человек будет разговаривать с куклой, а не с актёром. Кроме того, спектакль всегда, хочет он того или нет, задаёт собой модель мира. Его декорация – это сегодняшнее мироощущение его создателей. Все мы марионетки господа бога. Но самая-самая главная тайна театра кукол проста, как и любая прописная истина: чтобы здесь работать, надо любить детей…

СПРАВКА «АиФ»-НП

Михаил Логинов окончил Ярославский театральный институт, затем Поморский государственный институт им. Ломоносова. Служил в должности актера, в последствиии режиссера-постановщика в Архангельске и Костроме. В 2009 году стал главным режиссером Волгоградского областного театра кукол.

Источник: vlg.aif.ru

Добавить комментарий