Той самой, которая взорвала советский андеграунд в середине 80-х голосами таких неординарных личностей, как Егор Летов, Янка Дягилева, Роман Неумоев и собственно Вадим Кузьмин. Лукич всегда был один, постоянно меняя составы, он резко выделялся из всего сибирского панк-формейшна, да и вряд ли то, что они играл последние 20 лет можно вообще отнести к панку или вместить в какие-либо еще рамки. Он как-то незаметно пережил, перешагнул эту эпоху оголтелого нигилизма и бунтарства, оставаясь при этом неотъемлемой частью движения, без которого невозможно себе представить все те радикальные политические бури, которые пронзали творчество деятелей российского андеграунда 90-х. Его пост-суицидальные зарисовки, наполненные одновременно поиском смысла и отрицанием его существования — это путь от иронии над окружающей реальностью до умиротворенного созерцания и обретения гармонии на фоне экзистенциального хаоса в «Светлячках» и «Смешном сердце». Сердце музыканта перестало биться 19 ноября этого года — оторвался тромб. Вадим Кузьмин родился 19 марта 1964 в Новосибирске. Родители хотели назвать сына Димой, но по ошибке дали ему полное имя Вадим. Так с тех пор друзья его и называли по-разному, кто Дмитрием, а кто Вадимом. Он никогда не обращал на это внимания. В народе его знали именно, как «Черного Лукича» по названию его группы, хотя сам он любил иронизировать над этим придуманным в молодости эпатажным образом: «Ну, какой я Черный Лукич? Я Белый Петрович!» История «Черного Лукича» началась в начале 1986 года, когда инженер новосибирского завода «Сибсельмаш» Вадим Кузьмин и его институтский приятель Ринат Роник Вахидов, которого впоследствии назовут «барабанщиком всея Сибири», создали группу под названием «Спинки мента». Вместе с группами «Бомж» и «Путти», «Спинки Мента» образовали фракцию панк-рока новосибирского рок-клуба, вошедшего в историю такими именами, как «Калинов мост», Юрий Наумов и др. Тогда у музыкантов не было ни инструментов, ни репетиционной базы, ни возможности записаться, только огромное желание играть. Давали в основном квартирные концерты, но насочиняли песенного материала на несколько альбомов. Основу репертуара группы составляли песни Вадима Кузьмина, исполняемые музыкантами в два голоса. Вспоминает Александр Чиркин («Путти»): — Рок тусовка в Новосибе делилась на рок клуб и тусовки на флэтах. Мы с Лукичём познакомился уже в Омске, когда я пошёл в увольнение с армии поиграть в наш с Егором (Летовым — примечание) проект под названием «Кайф», приехала туса из Новосиба: Лукич, Поздняк, Янка. Ну, поиграть не удалось, зато чудненько пообщались, погоняли гитару с пивом по кругу. После армии с Димкой часто встречались, так как мой басист (Олег Чеховский — примечание) играл и у него, и по сей день, пока Дима был жив, делал ему концерты в Израиле, так как туда перебрался в середине 90 с женой. Димка всегда был самым добрым и позитивным, и когда его первый раз увидел, подумал что студент ботаник какой-то, а не рокер, тем более панк. Кстати, когда последний раз он был с концертом в Новосибе, он сказал такую штуку — я, мол, мотаюсь по стране и смотрю на новое поколение музыкантов и разочаровываюсь, что пост— то сдать некому. Нет таких, как мы, сегодня, сплошные плагиаты или наших или буржуйских звёзд. Помню, Димка в Бельгии был где-то в 89-90-м, работал в церкви, так, напривёз нам подарков буржуинских, Чеху басуху с моднявым кофаром. Никого не забыл, что многое говорит о человеке. «Ребята из группы „Бомж“, — вспоминал впоследствии Вадим, — рассказали, что в Омске есть наши братья… Такой Егор Летов, который поет песню: „Старый дедушка тихо плачет…“. Потом оказалось, что это песня не Летова, а Кузи Уо. Ну, в общем, так или иначе, мы о них узнали». В апреле 1987 го года состоялся первый новосибирский рок-фестиваль, на который из Омска приехала группа, в которую входили братья Лищенко («Пик-Клаксон»), а также Егор Летов в качестве барабанщика и вокалиста и Олег Судаков в роли менеджера. Именно тогда впервые прогремели песни ставшей вскоре легендарной «Гражданской обороны». Именно тогда Олег Судаков стал Манагером. Именно тогда судьба свела Вадима Кузьмина с Егором Летовым, которым предстоял еще долгий совместный творческий путь. Омичи, успевшие к тому времени записать ряд альбомов, произвели неизгладимое впечатление на новосибирцев, которые никак не могли воплотить в жизнь свои музыкальные идеи. Сразу после фестиваля Вадим Кузьмин, Янка Дягилева и другие новосибирцы поехали в Омск, где на квартире братьев Лищенко они записали акустику и разъехалась по домам. Однако Вадим вместе Михаилом Поздняковым («СПиД») снова наведались в Омск и вместе с Егором Летовым решили создать группу «Комитет Государственной Опасности», которой, правда, хватило лишь на одну песню. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — Познакомились с Димой на первом Новосибирском фесте в апреле 1987-го. В то время очень быстро сходились, если кто-то был из «своих». По-молодости это чувство обострено, фестиваль был словно запал, и с Димой очень быстро стали друзьями. Песни я тогда только начал сочинять, но это было не главное — как-то вдруг случился пробой на дружбу. Новосибирская компания была большой, они часто приезжали в Омск, или мы — в Нск. Спорили, обменивались идеями, пели песни, хохмили и очень радовались общению. Возникло какое-то необычное чувство, когда все собирались, словно родня съезжалась после разлуки. Впоследствии я часто приезжал к Димке в гости, даже не сообщая о приезде, просто садился в поезд и утром звонил в звонок его двери. Было не важно, ждут или нет, все равно это было нужно с обеих сторон… Омско-новосибирская панк-тусовка активно развивалась, путешествовала автостопом по стране. Это была компания единомышленников, которая, по словам Вадима, «в общении друг с другом нашла свой дух шестидесятых и свой Вудсток». Их связывало не только творчество, идеалы и подпольные квартирные концерты, но и опыт пребывания в психбольницах, конфликты с властями, хипповский образ жизни. Все они оказали сильнейшее влияние друг на друга, что нашло выражение в их песнях. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — В то время у нас существовал омский панк-клуб — штука полумифическая и слегка эпатажная. Я придумал идею — сделать уловную организацию анархистов от панка. Придумал печать и выпускал директивы. Иногда мне присылают сканы этих директив. Их было выпущено что-то около 50-ти. Например, если кого-то надо было ввести в состав, то ему отправлялась или вручалась директива. При этом, как правило — человек вводился в председатели клуба. Это был и Селиванов (Дмитрий Селиванов — примечание), и Лукич, и Егор и Эжен Лищенко. Предполагалось, что каждый из председателей своей деятельностью расшатывал систему на свой манер, без ограничений и указаний. Вся работа, так сказать, сводилась к обсуждению всяких идей, закрепленных в директивах. Однажды придумали ввести в почетные председатели Ким Ир Сена, Аятоллу Хомейни и Пиночета. Даже составили текст и хотели отправить почтой адресатам. Наверное, получили бы по мусалу от органов, но так и не отправили… Осенью 1987-го года Вадим Кузьмин по окончанию НЭТИ получает распределение в город Юрга Кемеровской области. Несмотря на это, Летов и Лукич продолжают ездить в гости друг к другу. Во время очередного приезда в Омск в декабре 1987-го Вадим записывает в акустике новые песни, сочиненные им уже в Юрге (ценители творчества знают эту запись как бутлег «Кончились патроны»), после чего Летов предлагает записать полноценную программу. В январе 88-го года Летов закончил запись очередного ряда самопальных альбомов «Гражданской обороны» («Так закалялась сталь», «Боевой стимул» и «Все идет по плану») и смог посвятить себя сторонним проектам. С 22 по 24 февраля у него на квартире, впоследствии ставшей известной, как студия «ГРОБ рекордз», были записаны два альбома «Спинки мента» («Эрекция лейтенанта Киреева» и «Кучи в ночи»), а также альбом новых песен «Кончились патроны» уже проекта «Черный Лукич». Кузьмин пел все вокальные партии и играл на ритм-гитаре, Летов играл на басу, а Константин Кузя Уо Рябинов придумывал и исполнял партии соло-гитары. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — Поскольку у Егора было собираться проще, то чаще вся компания вваливалась к нему. К тому же у Егора была студия и почти мгновенно — по нынешним меркам — можно было записать альбом. Например, когда писались «Кончились патроны», я присутствовал тоже. Довольно быстро прописывались партии ритм-секции, иногда по треку, иногда по несколько песен кряду. После Димка пел несколько дублей, Егор сводил запись. Отслушивали, если что-то было неточно или с лажей — переписывали. Все это с шуткой, без всякой помпезности — как-то легко и словно всю жизнь только и писались альбомы день за днём. Часа через три делали перерыв — на чай. Тотчас мог возникнуть спор или наоборот — кто-то что-то рассказывал. Порой мы с Лукичем немного шалили — при записи же и обсуждали в углу, получали «по шапке» за излишний шум и помехи, но беззлобно, от сердца. Так продолжалось целый день — часов по 9-10. Все были вместе, все были заодно, словно в одной стае… «Ежедневно мы работали с девяти утра до десяти вечера без перерывов на обед и чай, — вспоминает Вадим. — Все делалось без навала, но к концу каждого дня руки уставали настолько, что в онемевшие пальцы можно было втыкать иголки». Поскольку ограниченное количество микрофонов создавало серьезные неудобства при записи барабанов, использовались зафиксированные на магнитофон разнотемповые барабанные болванки с только что записанных альбомов Летова, поэтому не удивительно, что студийный саунд «Черного Лукича» местами невозможно было отличить от звучания «Гражданской обороны». «Из этих песен просто прет внутренний драйв, который присутствовал тогда в каждом из нас», — вспоминает Вадим. «Это — лучшее, на мой взгляд, из уже созданного, да и, пожалуй, из всего, что когда-либо создастся Димой „Черным Лукичом“, — скажет впоследствии Летов. — Сама песня „Кончились патроны“ — это просто манифест шального, бунтарского, незримого и необозримого, безобразно-крамольного воинства. Изобилие больной и перекошенной психоделии, наивного, незамысловатого панка и просто хороших песенок. Все звучит весьма коряво и карнавально». В одном из интервью Вадим рассказал, как появилось словосочетание «Черный Лукич»: «Сначала была песня про Чёрного Лукича — „Мы из Кронштадта“. Тогда мы писались с Егором и Кузей Уо как одна группа и порешили, что „Спинки мента“ не шибко серьезное название, надо его как-то осерьезнить». Сам эпатажный образ Вадиму просто приснился: «Ленин предстал передо мной в узких черных одеждах, сидящий на табуретке в пустой комнате, закинув ногу за ногу, и злодейски посмеивающийся, — вспоминает Кузьмин десять лет спустя. — После всей этой жути у меня произошло настолько сильное эмоциональное перевозбуждение, что прямо с утра я написал песню „Мы из Кронштадт“. Вскоре этот суицидальный марш c частушечным гитарным проигрышем приобрел немалую популярность и стал настоящим гимном сибирского рока — наряду с такими эпохальными песнями, как „Все идет по плану“, „Рок-н-ролльный фронт“ и другие. Название „Черный Лукич“ так и закрепилось за проектом Вадима Кузьмина на всю жизнь. В 2011 году оно, правда, сократилось до просто „Лукич“. „Дурацкое, кстати, название, — напишет потом в своих воспоминаниях Роман Неумоев (“Инструкция по выживанию»), если учесть желание Димки угодить каким-нибудь макаром в «формат» и зазвучать по радио. С таким названием, по-моему, ну хоть «супер-формат» произведи, все одно — ни один разноредактор Димку в эфир не запустит». «Черный Лукич», кстати, зазвучал таки на радио. В 2003-м на «НАШЕМ радио» впервые прозвучала песня «Солнышко» (в специальной аранжировке). Но это все еще впереди. После записи у Егора Лукич вновь удаляется в Юргу, где продолжает сочинять песни. Вскоре к нему приезжает Дима Селиванов (один из основателей группы «Калинов мост», успевший также поиграть в «Путти» и «Гражданской обороне»). Осенью 1988 года Селиванов вместе с Лукичом создал группу «Промышленная Архитектура» (Лукич — соавтор ряда текстов — в частности, в таких культовых песнях, как «Литургия» и «Детерминизм»). 22 апреля 1989 года Дима Селиванов повесился. Через два месяца Лукич вместе с музыкантами «Промышленной архитектуры» (Олегом Чеховским, Евгением Скуковским и Ренатом Вахидовым) основали проект «Мужской танец». Группой были записаны три альбома «Осеннее Платье» (1989), «Карманный Лебедь» и «Последняя пощечина» (1991). Коллектив был чисто студийным, несмотря на это, в 1990 году по итогам опроса новосибирского радио «Мужской танец» признали лучшей командой Новосибирска. Год спустя Андрей Бурлака предложил музыкантам выпустить пластинку на ленинградском филиале фирмы «Мелодия». Однако уже записанная пластинка так и не вышла свет из-за финансовых проблем (значительно позже альбомы группы были выпущены коллекционными изданиями с ограниченными тиражами издательством «Ур-Реалист»). Музыканты были очень разочарованы и закрыли проект. Лукич снова остается один и пытается записываться в акустике. С этого момента окончательно утверждается его «фирменный стиль» — лирические, чуть наивные песни, бескомпромиссный панк и идеология саморазрушения остались в прошлом. Вспоминает Евгений Джексон Кокорин («Чернозем»): — Мы познакомились с Димкой в апреле 1988 года на 3-м Новосибирском рок-фестивале, где играли с ИПВ. После концерта вся наша омско-тюменско-новосибирская братия ИПВ, ГO, Янка, Юлька Шерстобитова, Дима Селиванов, Лукич, Артур Струков, Манагер, всего человек 20 поехали в какую то 9-ти метровую микроскопическую общагу и до утра в тесноте и веселии бренчали на гитаре свои тогдашние лютые песни. Мы все тогда ощущали себя саблезубыми тиграми панического рока, ниспровергателями царства тьмы и свирепыми буревестниками дивного нового мира ну и песни были соответственно про несовершенство мироздания, КГБ, отсутствие свободы и колбасы. Димкины же песенки отличались какой-то мягко-душевностью, журчащие тёплым ручейком слов и простеньких запоминающихся мелодий. Ещё у него я тогда заметил, была колоритная манера между куплетами намурлыкивать что-то навроде «най-на-най-наранай-да» или «тяба-дяба-дам — трям да-дам». Я подумал, что вот надо ж, какое забавное ноу-хау. Это я потом уже понял, что ему не хватало мелодической поддержки между словами, и все эти «трям — тярям» ничто иное, как партии вымышленной гитары. Димка был моим кровным братом-дружищем и мы частенько пересекались с ним на различных концертах и квартирниках и, конечно, радостно выпивали после. Он обладал очень редким, искрящимся чувством юмора, и был этаким городским менестрелем, мог после концерта ещё полночи балагурить и петь песенки на квартире или просто возле клуба на лавочке. Лукич оставил свой след в истории многих коллективов сибирского рока. Он искренне и самозабвенно помогал коллегам, зачастую в ущерб собственному творчеству. Вспоминает Николай Ник Рок-Н-Ролл Кунцевич: — 1990 год. В это время я был в Новосибирске. Вписался я у Джима Скрипача. Не помню, каким утром к нам в гости пришел Вадик «Черный Лукич». Похмелье у меня было жуткое. Вадик сказал, что у него есть группа «Мужской танец», и студия, и предложил мне сделать звукозаписывающую сессию. В два дня мы записали альбом «Полночный Пастырь». Я экспромтом выдал девять вещей за два дня! Мне было так приятно, что Вадик меня нашел, мы вместе пошли на студию. Вадька дал мне энергию, все вещи были записаны экспромтом, и за это ему огромное Вселенское спасибо. Он был добр, и это мне помогло. На той записи Вадька проявил себя как обалденный инди-гитарист. Вообще, Вадик — это никакой не панк-рок! Такую музыку играли всего две группы: Sex Pistols и «Автоматические удовлетворители». Так что, когда говорят, что «Черный Лукич» — это панк, мне становится неприятно и смешно. Прежде всего, он поэт, а по-дружески я называл его «рок-бард». Его песни — совершенно прекрасное погружение в философское и духовное пространство рок-музыки. Осенью 1994— го вновь пересеклись его пути с Егором Летовым. Тогда в рамках движения «Русский прорыв» (куда помимо «Гражданской Обороны» входила «Инструкция по Выживанию» и манагеровская «Родина») возник проект альбома, посвященного героическим защитникам Дома Советов «Они сражались за Родину», куда должны были войти песни Летова, Манагера, Ромыча и Черного Лукича. Но и этот проект также остался нереализованным из-за финансовых трудностей. В последствии Летов частично компенсировал это, включив несколько песен Лукича в новые альбомы «Гражданской Обороны». («Мы идем в тишине» и «В Ленинских Горах»). В конце декабря на одном из фестивалей «Русского прорыва» Лукич вместе с тюменскими музыкантами — Игорем Жевтуном, Аркадием Кузнецовым, Александром Андрюшкиным и Евгением Кокориным решают записать совместный проект. В феврале 1995 года Лукич с Манагером приезжает в Тюмень, где записывает альбом «Ледяные каблуки» (на релизе обозначен как «Лукич и Лукоморье»), в который вошли совсем как новые песни, так и уже общепризнанные хиты («Вечная страна», «Кончились патроны»). Вспоминает Евгений Джексон Кокорин («Чернозем»): — Наступил 1995 год, во время очередного гастрольного скитания с «Гражданской Обороной» мы останавливались в гостях у Димки в посёлке Васхнил и выяснилось, что он музыкой совсем с тех пор не занимается, играть не с кем и т.д. Работает в какой-то конторе. У нас к тому времени накопилось материала на альбомец, и мы хотели по возвращению из турне заняться студийной работой и записать «Чернозём» и «Родину» Манагера. Я предложил Димке перестать заниматься х.нёй, забить на работу и приехать к нам в Тюмень и записать его песни с нами. Что собственно и вышло. Я с гастрольных денег снял просторную деревянную избушку с печкой, и все временно туда переселились. Свезли туда всё наше электробарахло, барабаны из оркестра. Лукич привёз из Новосиба неплохой по тем временам пульт «Электроника ПМ04», и за месяц примерно записали одним составом три альбома: «Подарок для самого слабого» Чернозёма, «Ледяные Каблуки» Лукича и «Быть Живым» Манагера. По возвращении домой Вадим вместе с известным новосибирским гитаристом Евгением Каргополовым (экс-«Амальгама») записывает сразу два альбома: «Будет весело и страшно» и «Девочка и рысь». В 1996 году группа «Черный Лукич» в составе Вадима и Евгения начинает концертную деятельность. Изредка этот дуэт выступает в электричестве, но предпочитает все же акустику и квартирные концерты — в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве. Летом 1996-го «Чёрный Лукич» в рамках «Русского прорыва» вместе с «Родиной», «Кооперативом Ништяк», «Бандой Четырех» и другими командами принимает участие в концертах в поддержку кандидата в президенты РФ Г. А. Зюганова в нескольких городах страны. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — В «Русском прорыве» Дима участвовал на позднем этапе — когда ИпВ и ГО уже вышли из акции. Это под выборы президента в 1996-году. Недавно записали «Ледяные каблуки» на студии у Джексона (Евгений Кокорин — примечание). Мы приехали с Махно в Москву, и как раз там — вся компания, кажется из Зеленограда. Лукич активно играл и много спорили о противостоянии Зюганова и Ельцина. Я был рад, что Дима принял сознательное участие в акции. Впрочем, и на своих концертах перед выборами— 2012 Дима иногда предлагал сторонникам «Единой России» покинуть концерт. В этом смысле он был последовательным до самого финала. Однако был небольшой скандал с организаторами и мы сыграли лишь пару концертов, а в Саратов уж не поехали. На принципиальность давили, Димка отговаривал, но в итоге смирился с нашим взглядом. Так собственно всю жизнь и жили — спорили, мирились, искали и краюхой делились… В 1997 году Вадим собирает новый проект «Черный Лукич» и группа «Тайга». Параллельно с этим собирается электрический состав (Евгений Бугров — баян, Олег Чеховский, Эдуард Ким — бас, Сергей Нижников, Дмитрий Сердовинцев — барабаны, Дмитрий Шатохин, Сергей Трачук — гитара) который активно выступает и записывает в 2000 году альбом «Вересковый мёд», выпущенный в 2004 году издательством «Выргород». В сентябре 2002 года Вадим переехал Санкт-Петербург и вскоре собрал там состав из бывших музыкантов «Аквариума», «Наутилуса» и др. Летом 2003 года в Тюмени Вадимом Кузьмин и Александр Андрюшкин («Гражданская Оборона», «Кооператив Ништяк») был записан альбом «Мария», который также вышел в 2004 году на «Выргороде». Вадим часто менял состав группы. Собственно говоря, «Черный Лукич» никогда не был группой в полном понимании этого слова — так назывался любой состав, игравший с Вадимом Кузьминым. В одном из интервью Вадим говорил: «Ну, здесь, на самом деле, никто точно не знает, насколько долговечен будет тот или иной состав, проект. Потому что когда он создается, кажется, что это отныне и на долгие года. А по каким-то объективным и субъективным причинам это часто нарушается». Последнее время Вадим, переехавший жить в Воронеж, так заявлял состав группы «Чёрный Лукич»: «Это три человека. Кроме меня, на сегодняшний день, в „золотой“ состав входят Сергей Трачук (гитара) и Дмитрий Шатохин (гитара)». В 2011 году выходит последний альбом Лукича — «Полярная звезда». 14 ноября 2012-го он играет у себя в Воронеже вместе с московской группой «Солнце Лауры» свой последний концерт. 23 ноября, спустя 4 дня после смерти Лукича, лидер «Солнца Лауры» Димка Синдицкий выступает на концерте его памяти в Москве, исполняет посвященную ему песню, а 8 декабря сам погибает в автомобильной катастрофе. Такая вот мистика.Той самой, которая взорвала советский андеграунд в середине 80-х голосами таких неординарных личностей, как Егор Летов, Янка Дягилева, Роман Неумоев и собственно Вадим Кузьмин. Лукич всегда был один, постоянно меняя составы, он резко выделялся из всего сибирского панк-формейшна, да и вряд ли то, что они играл последние 20 лет можно вообще отнести к панку или вместить в какие-либо еще рамки. Он как-то незаметно пережил, перешагнул эту эпоху оголтелого нигилизма и бунтарства, оставаясь при этом неотъемлемой частью движения, без которого невозможно себе представить все те радикальные политические бури, которые пронзали творчество деятелей российского андеграунда 90-х. Его пост-суицидальные зарисовки, наполненные одновременно поиском смысла и отрицанием его существования — это путь от иронии над окружающей реальностью до умиротворенного созерцания и обретения гармонии на фоне экзистенциального хаоса в «Светлячках» и «Смешном сердце». Сердце музыканта перестало биться 19 ноября этого года — оторвался тромб. Вадим Кузьмин родился 19 марта 1964 в Новосибирске. Родители хотели назвать сына Димой, но по ошибке дали ему полное имя Вадим. Так с тех пор друзья его и называли по-разному, кто Дмитрием, а кто Вадимом. Он никогда не обращал на это внимания. В народе его знали именно, как «Черного Лукича» по названию его группы, хотя сам он любил иронизировать над этим придуманным в молодости эпатажным образом: «Ну, какой я Черный Лукич? Я Белый Петрович!» История «Черного Лукича» началась в начале 1986 года, когда инженер новосибирского завода «Сибсельмаш» Вадим Кузьмин и его институтский приятель Ринат Роник Вахидов, которого впоследствии назовут «барабанщиком всея Сибири», создали группу под названием «Спинки мента». Вместе с группами «Бомж» и «Путти», «Спинки Мента» образовали фракцию панк-рока новосибирского рок-клуба, вошедшего в историю такими именами, как «Калинов мост», Юрий Наумов и др. Тогда у музыкантов не было ни инструментов, ни репетиционной базы, ни возможности записаться, только огромное желание играть. Давали в основном квартирные концерты, но насочиняли песенного материала на несколько альбомов. Основу репертуара группы составляли песни Вадима Кузьмина, исполняемые музыкантами в два голоса. Вспоминает Александр Чиркин («Путти»): — Рок тусовка в Новосибе делилась на рок клуб и тусовки на флэтах. Мы с Лукичём познакомился уже в Омске, когда я пошёл в увольнение с армии поиграть в наш с Егором (Летовым — примечание) проект под названием «Кайф», приехала туса из Новосиба: Лукич, Поздняк, Янка. Ну, поиграть не удалось, зато чудненько пообщались, погоняли гитару с пивом по кругу. После армии с Димкой часто встречались, так как мой басист (Олег Чеховский — примечание) играл и у него, и по сей день, пока Дима был жив, делал ему концерты в Израиле, так как туда перебрался в середине 90 с женой. Димка всегда был самым добрым и позитивным, и когда его первый раз увидел, подумал что студент ботаник какой-то, а не рокер, тем более панк. Кстати, когда последний раз он был с концертом в Новосибе, он сказал такую штуку — я, мол, мотаюсь по стране и смотрю на новое поколение музыкантов и разочаровываюсь, что пост— то сдать некому. Нет таких, как мы, сегодня, сплошные плагиаты или наших или буржуйских звёзд. Помню, Димка в Бельгии был где-то в 89-90-м, работал в церкви, так, напривёз нам подарков буржуинских, Чеху басуху с моднявым кофаром. Никого не забыл, что многое говорит о человеке. «Ребята из группы „Бомж“, — вспоминал впоследствии Вадим, — рассказали, что в Омске есть наши братья… Такой Егор Летов, который поет песню: „Старый дедушка тихо плачет…“. Потом оказалось, что это песня не Летова, а Кузи Уо. Ну, в общем, так или иначе, мы о них узнали». В апреле 1987 го года состоялся первый новосибирский рок-фестиваль, на который из Омска приехала группа, в которую входили братья Лищенко («Пик-Клаксон»), а также Егор Летов в качестве барабанщика и вокалиста и Олег Судаков в роли менеджера. Именно тогда впервые прогремели песни ставшей вскоре легендарной «Гражданской обороны». Именно тогда Олег Судаков стал Манагером. Именно тогда судьба свела Вадима Кузьмина с Егором Летовым, которым предстоял еще долгий совместный творческий путь. Омичи, успевшие к тому времени записать ряд альбомов, произвели неизгладимое впечатление на новосибирцев, которые никак не могли воплотить в жизнь свои музыкальные идеи. Сразу после фестиваля Вадим Кузьмин, Янка Дягилева и другие новосибирцы поехали в Омск, где на квартире братьев Лищенко они записали акустику и разъехалась по домам. Однако Вадим вместе Михаилом Поздняковым («СПиД») снова наведались в Омск и вместе с Егором Летовым решили создать группу «Комитет Государственной Опасности», которой, правда, хватило лишь на одну песню. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — Познакомились с Димой на первом Новосибирском фесте в апреле 1987-го. В то время очень быстро сходились, если кто-то был из «своих». По-молодости это чувство обострено, фестиваль был словно запал, и с Димой очень быстро стали друзьями. Песни я тогда только начал сочинять, но это было не главное — как-то вдруг случился пробой на дружбу. Новосибирская компания была большой, они часто приезжали в Омск, или мы — в Нск. Спорили, обменивались идеями, пели песни, хохмили и очень радовались общению. Возникло какое-то необычное чувство, когда все собирались, словно родня съезжалась после разлуки. Впоследствии я часто приезжал к Димке в гости, даже не сообщая о приезде, просто садился в поезд и утром звонил в звонок его двери. Было не важно, ждут или нет, все равно это было нужно с обеих сторон… Омско-новосибирская панк-тусовка активно развивалась, путешествовала автостопом по стране. Это была компания единомышленников, которая, по словам Вадима, «в общении друг с другом нашла свой дух шестидесятых и свой Вудсток». Их связывало не только творчество, идеалы и подпольные квартирные концерты, но и опыт пребывания в психбольницах, конфликты с властями, хипповский образ жизни. Все они оказали сильнейшее влияние друг на друга, что нашло выражение в их песнях. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — В то время у нас существовал омский панк-клуб — штука полумифическая и слегка эпатажная. Я придумал идею — сделать уловную организацию анархистов от панка. Придумал печать и выпускал директивы. Иногда мне присылают сканы этих директив. Их было выпущено что-то около 50-ти. Например, если кого-то надо было ввести в состав, то ему отправлялась или вручалась директива. При этом, как правило — человек вводился в председатели клуба. Это был и Селиванов (Дмитрий Селиванов — примечание), и Лукич, и Егор и Эжен Лищенко. Предполагалось, что каждый из председателей своей деятельностью расшатывал систему на свой манер, без ограничений и указаний. Вся работа, так сказать, сводилась к обсуждению всяких идей, закрепленных в директивах. Однажды придумали ввести в почетные председатели Ким Ир Сена, Аятоллу Хомейни и Пиночета. Даже составили текст и хотели отправить почтой адресатам. Наверное, получили бы по мусалу от органов, но так и не отправили… Осенью 1987-го года Вадим Кузьмин по окончанию НЭТИ получает распределение в город Юрга Кемеровской области. Несмотря на это, Летов и Лукич продолжают ездить в гости друг к другу. Во время очередного приезда в Омск в декабре 1987-го Вадим записывает в акустике новые песни, сочиненные им уже в Юрге (ценители творчества знают эту запись как бутлег «Кончились патроны»), после чего Летов предлагает записать полноценную программу. В январе 88-го года Летов закончил запись очередного ряда самопальных альбомов «Гражданской обороны» («Так закалялась сталь», «Боевой стимул» и «Все идет по плану») и смог посвятить себя сторонним проектам. С 22 по 24 февраля у него на квартире, впоследствии ставшей известной, как студия «ГРОБ рекордз», были записаны два альбома «Спинки мента» («Эрекция лейтенанта Киреева» и «Кучи в ночи»), а также альбом новых песен «Кончились патроны» уже проекта «Черный Лукич». Кузьмин пел все вокальные партии и играл на ритм-гитаре, Летов играл на басу, а Константин Кузя Уо Рябинов придумывал и исполнял партии соло-гитары. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — Поскольку у Егора было собираться проще, то чаще вся компания вваливалась к нему. К тому же у Егора была студия и почти мгновенно — по нынешним меркам — можно было записать альбом. Например, когда писались «Кончились патроны», я присутствовал тоже. Довольно быстро прописывались партии ритм-секции, иногда по треку, иногда по несколько песен кряду. После Димка пел несколько дублей, Егор сводил запись. Отслушивали, если что-то было неточно или с лажей — переписывали. Все это с шуткой, без всякой помпезности — как-то легко и словно всю жизнь только и писались альбомы день за днём. Часа через три делали перерыв — на чай. Тотчас мог возникнуть спор или наоборот — кто-то что-то рассказывал. Порой мы с Лукичем немного шалили — при записи же и обсуждали в углу, получали «по шапке» за излишний шум и помехи, но беззлобно, от сердца. Так продолжалось целый день — часов по 9-10. Все были вместе, все были заодно, словно в одной стае… «Ежедневно мы работали с девяти утра до десяти вечера без перерывов на обед и чай, — вспоминает Вадим. — Все делалось без навала, но к концу каждого дня руки уставали настолько, что в онемевшие пальцы можно было втыкать иголки». Поскольку ограниченное количество микрофонов создавало серьезные неудобства при записи барабанов, использовались зафиксированные на магнитофон разнотемповые барабанные болванки с только что записанных альбомов Летова, поэтому не удивительно, что студийный саунд «Черного Лукича» местами невозможно было отличить от звучания «Гражданской обороны». «Из этих песен просто прет внутренний драйв, который присутствовал тогда в каждом из нас», — вспоминает Вадим. «Это — лучшее, на мой взгляд, из уже созданного, да и, пожалуй, из всего, что когда-либо создастся Димой „Черным Лукичом“, — скажет впоследствии Летов. — Сама песня „Кончились патроны“ — это просто манифест шального, бунтарского, незримого и необозримого, безобразно-крамольного воинства. Изобилие больной и перекошенной психоделии, наивного, незамысловатого панка и просто хороших песенок. Все звучит весьма коряво и карнавально». В одном из интервью Вадим рассказал, как появилось словосочетание «Черный Лукич»: «Сначала была песня про Чёрного Лукича — „Мы из Кронштадта“. Тогда мы писались с Егором и Кузей Уо как одна группа и порешили, что „Спинки мента“ не шибко серьезное название, надо его как-то осерьезнить». Сам эпатажный образ Вадиму просто приснился: «Ленин предстал передо мной в узких черных одеждах, сидящий на табуретке в пустой комнате, закинув ногу за ногу, и злодейски посмеивающийся, — вспоминает Кузьмин десять лет спустя. — После всей этой жути у меня произошло настолько сильное эмоциональное перевозбуждение, что прямо с утра я написал песню „Мы из Кронштадт“. Вскоре этот суицидальный марш c частушечным гитарным проигрышем приобрел немалую популярность и стал настоящим гимном сибирского рока — наряду с такими эпохальными песнями, как „Все идет по плану“, „Рок-н-ролльный фронт“ и другие. Название „Черный Лукич“ так и закрепилось за проектом Вадима Кузьмина на всю жизнь. В 2011 году оно, правда, сократилось до просто „Лукич“. „Дурацкое, кстати, название, — напишет потом в своих воспоминаниях Роман Неумоев (“Инструкция по выживанию»), если учесть желание Димки угодить каким-нибудь макаром в «формат» и зазвучать по радио. С таким названием, по-моему, ну хоть «супер-формат» произведи, все одно — ни один разноредактор Димку в эфир не запустит». «Черный Лукич», кстати, зазвучал таки на радио. В 2003-м на «НАШЕМ радио» впервые прозвучала песня «Солнышко» (в специальной аранжировке). Но это все еще впереди. После записи у Егора Лукич вновь удаляется в Юргу, где продолжает сочинять песни. Вскоре к нему приезжает Дима Селиванов (один из основателей группы «Калинов мост», успевший также поиграть в «Путти» и «Гражданской обороне»). Осенью 1988 года Селиванов вместе с Лукичом создал группу «Промышленная Архитектура» (Лукич — соавтор ряда текстов — в частности, в таких культовых песнях, как «Литургия» и «Детерминизм»). 22 апреля 1989 года Дима Селиванов повесился. Через два месяца Лукич вместе с музыкантами «Промышленной архитектуры» (Олегом Чеховским, Евгением Скуковским и Ренатом Вахидовым) основали проект «Мужской танец». Группой были записаны три альбома «Осеннее Платье» (1989), «Карманный Лебедь» и «Последняя пощечина» (1991). Коллектив был чисто студийным, несмотря на это, в 1990 году по итогам опроса новосибирского радио «Мужской танец» признали лучшей командой Новосибирска. Год спустя Андрей Бурлака предложил музыкантам выпустить пластинку на ленинградском филиале фирмы «Мелодия». Однако уже записанная пластинка так и не вышла свет из-за финансовых проблем (значительно позже альбомы группы были выпущены коллекционными изданиями с ограниченными тиражами издательством «Ур-Реалист»). Музыканты были очень разочарованы и закрыли проект. Лукич снова остается один и пытается записываться в акустике. С этого момента окончательно утверждается его «фирменный стиль» — лирические, чуть наивные песни, бескомпромиссный панк и идеология саморазрушения остались в прошлом. Вспоминает Евгений Джексон Кокорин («Чернозем»): — Мы познакомились с Димкой в апреле 1988 года на 3-м Новосибирском рок-фестивале, где играли с ИПВ. После концерта вся наша омско-тюменско-новосибирская братия ИПВ, ГO, Янка, Юлька Шерстобитова, Дима Селиванов, Лукич, Артур Струков, Манагер, всего человек 20 поехали в какую то 9-ти метровую микроскопическую общагу и до утра в тесноте и веселии бренчали на гитаре свои тогдашние лютые песни. Мы все тогда ощущали себя саблезубыми тиграми панического рока, ниспровергателями царства тьмы и свирепыми буревестниками дивного нового мира ну и песни были соответственно про несовершенство мироздания, КГБ, отсутствие свободы и колбасы. Димкины же песенки отличались какой-то мягко-душевностью, журчащие тёплым ручейком слов и простеньких запоминающихся мелодий. Ещё у него я тогда заметил, была колоритная манера между куплетами намурлыкивать что-то навроде «най-на-най-наранай-да» или «тяба-дяба-дам — трям да-дам». Я подумал, что вот надо ж, какое забавное ноу-хау. Это я потом уже понял, что ему не хватало мелодической поддержки между словами, и все эти «трям — тярям» ничто иное, как партии вымышленной гитары. Димка был моим кровным братом-дружищем и мы частенько пересекались с ним на различных концертах и квартирниках и, конечно, радостно выпивали после. Он обладал очень редким, искрящимся чувством юмора, и был этаким городским менестрелем, мог после концерта ещё полночи балагурить и петь песенки на квартире или просто возле клуба на лавочке. Лукич оставил свой след в истории многих коллективов сибирского рока. Он искренне и самозабвенно помогал коллегам, зачастую в ущерб собственному творчеству. Вспоминает Николай Ник Рок-Н-Ролл Кунцевич: — 1990 год. В это время я был в Новосибирске. Вписался я у Джима Скрипача. Не помню, каким утром к нам в гости пришел Вадик «Черный Лукич». Похмелье у меня было жуткое. Вадик сказал, что у него есть группа «Мужской танец», и студия, и предложил мне сделать звукозаписывающую сессию. В два дня мы записали альбом «Полночный Пастырь». Я экспромтом выдал девять вещей за два дня! Мне было так приятно, что Вадик меня нашел, мы вместе пошли на студию. Вадька дал мне энергию, все вещи были записаны экспромтом, и за это ему огромное Вселенское спасибо. Он был добр, и это мне помогло. На той записи Вадька проявил себя как обалденный инди-гитарист. Вообще, Вадик — это никакой не панк-рок! Такую музыку играли всего две группы: Sex Pistols и «Автоматические удовлетворители». Так что, когда говорят, что «Черный Лукич» — это панк, мне становится неприятно и смешно. Прежде всего, он поэт, а по-дружески я называл его «рок-бард». Его песни — совершенно прекрасное погружение в философское и духовное пространство рок-музыки. Осенью 1994— го вновь пересеклись его пути с Егором Летовым. Тогда в рамках движения «Русский прорыв» (куда помимо «Гражданской Обороны» входила «Инструкция по Выживанию» и манагеровская «Родина») возник проект альбома, посвященного героическим защитникам Дома Советов «Они сражались за Родину», куда должны были войти песни Летова, Манагера, Ромыча и Черного Лукича. Но и этот проект также остался нереализованным из-за финансовых трудностей. В последствии Летов частично компенсировал это, включив несколько песен Лукича в новые альбомы «Гражданской Обороны». («Мы идем в тишине» и «В Ленинских Горах»). В конце декабря на одном из фестивалей «Русского прорыва» Лукич вместе с тюменскими музыкантами — Игорем Жевтуном, Аркадием Кузнецовым, Александром Андрюшкиным и Евгением Кокориным решают записать совместный проект. В феврале 1995 года Лукич с Манагером приезжает в Тюмень, где записывает альбом «Ледяные каблуки» (на релизе обозначен как «Лукич и Лукоморье»), в который вошли совсем как новые песни, так и уже общепризнанные хиты («Вечная страна», «Кончились патроны»). Вспоминает Евгений Джексон Кокорин («Чернозем»): — Наступил 1995 год, во время очередного гастрольного скитания с «Гражданской Обороной» мы останавливались в гостях у Димки в посёлке Васхнил и выяснилось, что он музыкой совсем с тех пор не занимается, играть не с кем и т.д. Работает в какой-то конторе. У нас к тому времени накопилось материала на альбомец, и мы хотели по возвращению из турне заняться студийной работой и записать «Чернозём» и «Родину» Манагера. Я предложил Димке перестать заниматься х.нёй, забить на работу и приехать к нам в Тюмень и записать его песни с нами. Что собственно и вышло. Я с гастрольных денег снял просторную деревянную избушку с печкой, и все временно туда переселились. Свезли туда всё наше электробарахло, барабаны из оркестра. Лукич привёз из Новосиба неплохой по тем временам пульт «Электроника ПМ04», и за месяц примерно записали одним составом три альбома: «Подарок для самого слабого» Чернозёма, «Ледяные Каблуки» Лукича и «Быть Живым» Манагера. По возвращении домой Вадим вместе с известным новосибирским гитаристом Евгением Каргополовым (экс-«Амальгама») записывает сразу два альбома: «Будет весело и страшно» и «Девочка и рысь». В 1996 году группа «Черный Лукич» в составе Вадима и Евгения начинает концертную деятельность. Изредка этот дуэт выступает в электричестве, но предпочитает все же акустику и квартирные концерты — в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве. Летом 1996-го «Чёрный Лукич» в рамках «Русского прорыва» вместе с «Родиной», «Кооперативом Ништяк», «Бандой Четырех» и другими командами принимает участие в концертах в поддержку кандидата в президенты РФ Г. А. Зюганова в нескольких городах страны. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — В «Русском прорыве» Дима участвовал на позднем этапе — когда ИпВ и ГО уже вышли из акции. Это под выборы президента в 1996-году. Недавно записали «Ледяные каблуки» на студии у Джексона (Евгений Кокорин — примечание). Мы приехали с Махно в Москву, и как раз там — вся компания, кажется из Зеленограда. Лукич активно играл и много спорили о противостоянии Зюганова и Ельцина. Я был рад, что Дима принял сознательное участие в акции. Впрочем, и на своих концертах перед выборами— 2012 Дима иногда предлагал сторонникам «Единой России» покинуть концерт. В этом смысле он был последовательным до самого финала. Однако был небольшой скандал с организаторами и мы сыграли лишь пару концертов, а в Саратов уж не поехали. На принципиальность давили, Димка отговаривал, но в итоге смирился с нашим взглядом. Так собственно всю жизнь и жили — спорили, мирились, искали и краюхой делились… В 1997 году Вадим собирает новый проект «Черный Лукич» и группа «Тайга». Параллельно с этим собирается электрический состав (Евгений Бугров — баян, Олег Чеховский, Эдуард Ким — бас, Сергей Нижников, Дмитрий Сердовинцев — барабаны, Дмитрий Шатохин, Сергей Трачук — гитара) который активно выступает и записывает в 2000 году альбом «Вересковый мёд», выпущенный в 2004 году издательством «Выргород». В сентябре 2002 года Вадим переехал Санкт-Петербург и вскоре собрал там состав из бывших музыкантов «Аквариума», «Наутилуса» и др. Летом 2003 года в Тюмени Вадимом Кузьмин и Александр Андрюшкин («Гражданская Оборона», «Кооператив Ништяк») был записан альбом «Мария», который также вышел в 2004 году на «Выргороде». Вадим часто менял состав группы. Собственно говоря, «Черный Лукич» никогда не был группой в полном понимании этого слова — так назывался любой состав, игравший с Вадимом Кузьминым. В одном из интервью Вадим говорил: «Ну, здесь, на самом деле, никто точно не знает, насколько долговечен будет тот или иной состав, проект. Потому что когда он создается, кажется, что это отныне и на долгие года. А по каким-то объективным и субъективным причинам это часто нарушается». Последнее время Вадим, переехавший жить в Воронеж, так заявлял состав группы «Чёрный Лукич»: «Это три человека. Кроме меня, на сегодняшний день, в „золотой“ состав входят Сергей Трачук (гитара) и Дмитрий Шатохин (гитара)». В 2011 году выходит последний альбом Лукича — «Полярная звезда». 14 ноября 2012-го он играет у себя в Воронеже вместе с московской группой «Солнце Лауры» свой последний концерт. 23 ноября, спустя 4 дня после смерти Лукича, лидер «Солнца Лауры» Димка Синдицкий выступает на концерте его памяти в Москве, исполняет посвященную ему песню, а 8 декабря сам погибает в автомобильной катастрофе. Такая вот мистика.
Той самой, которая взорвала советский андеграунд в середине 80-х голосами таких неординарных личностей, как Егор Летов, Янка Дягилева, Роман Неумоев и собственно Вадим Кузьмин. Лукич всегда был один, постоянно меняя составы, он резко выделялся из всего сибирского панк-формейшна, да и вряд ли то, что они играл последние 20 лет можно вообще отнести к панку или вместить в какие-либо еще рамки. Он как-то незаметно пережил, перешагнул эту эпоху оголтелого нигилизма и бунтарства, оставаясь при этом неотъемлемой частью движения, без которого невозможно себе представить все те радикальные политические бури, которые пронзали творчество деятелей российского андеграунда 90-х. Его пост-суицидальные зарисовки, наполненные одновременно поиском смысла и отрицанием его существования — это путь от иронии над окружающей реальностью до умиротворенного созерцания и обретения гармонии на фоне экзистенциального хаоса в «Светлячках» и «Смешном сердце». Сердце музыканта перестало биться 19 ноября этого года — оторвался тромб. Вадим Кузьмин родился 19 марта 1964 в Новосибирске. Родители хотели назвать сына Димой, но по ошибке дали ему полное имя Вадим. Так с тех пор друзья его и называли по-разному, кто Дмитрием, а кто Вадимом. Он никогда не обращал на это внимания. В народе его знали именно, как «Черного Лукича» по названию его группы, хотя сам он любил иронизировать над этим придуманным в молодости эпатажным образом: «Ну, какой я Черный Лукич? Я Белый Петрович!» История «Черного Лукича» началась в начале 1986 года, когда инженер новосибирского завода «Сибсельмаш» Вадим Кузьмин и его институтский приятель Ринат Роник Вахидов, которого впоследствии назовут «барабанщиком всея Сибири», создали группу под названием «Спинки мента». Вместе с группами «Бомж» и «Путти», «Спинки Мента» образовали фракцию панк-рока новосибирского рок-клуба, вошедшего в историю такими именами, как «Калинов мост», Юрий Наумов и др. Тогда у музыкантов не было ни инструментов, ни репетиционной базы, ни возможности записаться, только огромное желание играть. Давали в основном квартирные концерты, но насочиняли песенного материала на несколько альбомов. Основу репертуара группы составляли песни Вадима Кузьмина, исполняемые музыкантами в два голоса. Вспоминает Александр Чиркин («Путти»): — Рок тусовка в Новосибе делилась на рок клуб и тусовки на флэтах. Мы с Лукичём познакомился уже в Омске, когда я пошёл в увольнение с армии поиграть в наш с Егором (Летовым — примечание) проект под названием «Кайф», приехала туса из Новосиба: Лукич, Поздняк, Янка. Ну, поиграть не удалось, зато чудненько пообщались, погоняли гитару с пивом по кругу. После армии с Димкой часто встречались, так как мой басист (Олег Чеховский — примечание) играл и у него, и по сей день, пока Дима был жив, делал ему концерты в Израиле, так как туда перебрался в середине 90 с женой. Димка всегда был самым добрым и позитивным, и когда его первый раз увидел, подумал что студент ботаник какой-то, а не рокер, тем более панк. Кстати, когда последний раз он был с концертом в Новосибе, он сказал такую штуку — я, мол, мотаюсь по стране и смотрю на новое поколение музыкантов и разочаровываюсь, что пост— то сдать некому. Нет таких, как мы, сегодня, сплошные плагиаты или наших или буржуйских звёзд. Помню, Димка в Бельгии был где-то в 89-90-м, работал в церкви, так, напривёз нам подарков буржуинских, Чеху басуху с моднявым кофаром. Никого не забыл, что многое говорит о человеке. «Ребята из группы „Бомж“, — вспоминал впоследствии Вадим, — рассказали, что в Омске есть наши братья… Такой Егор Летов, который поет песню: „Старый дедушка тихо плачет…“. Потом оказалось, что это песня не Летова, а Кузи Уо. Ну, в общем, так или иначе, мы о них узнали». В апреле 1987 го года состоялся первый новосибирский рок-фестиваль, на который из Омска приехала группа, в которую входили братья Лищенко («Пик-Клаксон»), а также Егор Летов в качестве барабанщика и вокалиста и Олег Судаков в роли менеджера. Именно тогда впервые прогремели песни ставшей вскоре легендарной «Гражданской обороны». Именно тогда Олег Судаков стал Манагером. Именно тогда судьба свела Вадима Кузьмина с Егором Летовым, которым предстоял еще долгий совместный творческий путь. Омичи, успевшие к тому времени записать ряд альбомов, произвели неизгладимое впечатление на новосибирцев, которые никак не могли воплотить в жизнь свои музыкальные идеи. Сразу после фестиваля Вадим Кузьмин, Янка Дягилева и другие новосибирцы поехали в Омск, где на квартире братьев Лищенко они записали акустику и разъехалась по домам. Однако Вадим вместе Михаилом Поздняковым («СПиД») снова наведались в Омск и вместе с Егором Летовым решили создать группу «Комитет Государственной Опасности», которой, правда, хватило лишь на одну песню. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — Познакомились с Димой на первом Новосибирском фесте в апреле 1987-го. В то время очень быстро сходились, если кто-то был из «своих». По-молодости это чувство обострено, фестиваль был словно запал, и с Димой очень быстро стали друзьями. Песни я тогда только начал сочинять, но это было не главное — как-то вдруг случился пробой на дружбу. Новосибирская компания была большой, они часто приезжали в Омск, или мы — в Нск. Спорили, обменивались идеями, пели песни, хохмили и очень радовались общению. Возникло какое-то необычное чувство, когда все собирались, словно родня съезжалась после разлуки. Впоследствии я часто приезжал к Димке в гости, даже не сообщая о приезде, просто садился в поезд и утром звонил в звонок его двери. Было не важно, ждут или нет, все равно это было нужно с обеих сторон… Омско-новосибирская панк-тусовка активно развивалась, путешествовала автостопом по стране. Это была компания единомышленников, которая, по словам Вадима, «в общении друг с другом нашла свой дух шестидесятых и свой Вудсток». Их связывало не только творчество, идеалы и подпольные квартирные концерты, но и опыт пребывания в психбольницах, конфликты с властями, хипповский образ жизни. Все они оказали сильнейшее влияние друг на друга, что нашло выражение в их песнях. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — В то время у нас существовал омский панк-клуб — штука полумифическая и слегка эпатажная. Я придумал идею — сделать уловную организацию анархистов от панка. Придумал печать и выпускал директивы. Иногда мне присылают сканы этих директив. Их было выпущено что-то около 50-ти. Например, если кого-то надо было ввести в состав, то ему отправлялась или вручалась директива. При этом, как правило — человек вводился в председатели клуба. Это был и Селиванов (Дмитрий Селиванов — примечание), и Лукич, и Егор и Эжен Лищенко. Предполагалось, что каждый из председателей своей деятельностью расшатывал систему на свой манер, без ограничений и указаний. Вся работа, так сказать, сводилась к обсуждению всяких идей, закрепленных в директивах. Однажды придумали ввести в почетные председатели Ким Ир Сена, Аятоллу Хомейни и Пиночета. Даже составили текст и хотели отправить почтой адресатам. Наверное, получили бы по мусалу от органов, но так и не отправили… Осенью 1987-го года Вадим Кузьмин по окончанию НЭТИ получает распределение в город Юрга Кемеровской области. Несмотря на это, Летов и Лукич продолжают ездить в гости друг к другу. Во время очередного приезда в Омск в декабре 1987-го Вадим записывает в акустике новые песни, сочиненные им уже в Юрге (ценители творчества знают эту запись как бутлег «Кончились патроны»), после чего Летов предлагает записать полноценную программу. В январе 88-го года Летов закончил запись очередного ряда самопальных альбомов «Гражданской обороны» («Так закалялась сталь», «Боевой стимул» и «Все идет по плану») и смог посвятить себя сторонним проектам. С 22 по 24 февраля у него на квартире, впоследствии ставшей известной, как студия «ГРОБ рекордз», были записаны два альбома «Спинки мента» («Эрекция лейтенанта Киреева» и «Кучи в ночи»), а также альбом новых песен «Кончились патроны» уже проекта «Черный Лукич». Кузьмин пел все вокальные партии и играл на ритм-гитаре, Летов играл на басу, а Константин Кузя Уо Рябинов придумывал и исполнял партии соло-гитары. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — Поскольку у Егора было собираться проще, то чаще вся компания вваливалась к нему. К тому же у Егора была студия и почти мгновенно — по нынешним меркам — можно было записать альбом. Например, когда писались «Кончились патроны», я присутствовал тоже. Довольно быстро прописывались партии ритм-секции, иногда по треку, иногда по несколько песен кряду. После Димка пел несколько дублей, Егор сводил запись. Отслушивали, если что-то было неточно или с лажей — переписывали. Все это с шуткой, без всякой помпезности — как-то легко и словно всю жизнь только и писались альбомы день за днём. Часа через три делали перерыв — на чай. Тотчас мог возникнуть спор или наоборот — кто-то что-то рассказывал. Порой мы с Лукичем немного шалили — при записи же и обсуждали в углу, получали «по шапке» за излишний шум и помехи, но беззлобно, от сердца. Так продолжалось целый день — часов по 9-10. Все были вместе, все были заодно, словно в одной стае… «Ежедневно мы работали с девяти утра до десяти вечера без перерывов на обед и чай, — вспоминает Вадим. — Все делалось без навала, но к концу каждого дня руки уставали настолько, что в онемевшие пальцы можно было втыкать иголки». Поскольку ограниченное количество микрофонов создавало серьезные неудобства при записи барабанов, использовались зафиксированные на магнитофон разнотемповые барабанные болванки с только что записанных альбомов Летова, поэтому не удивительно, что студийный саунд «Черного Лукича» местами невозможно было отличить от звучания «Гражданской обороны». «Из этих песен просто прет внутренний драйв, который присутствовал тогда в каждом из нас», — вспоминает Вадим. «Это — лучшее, на мой взгляд, из уже созданного, да и, пожалуй, из всего, что когда-либо создастся Димой „Черным Лукичом“, — скажет впоследствии Летов. — Сама песня „Кончились патроны“ — это просто манифест шального, бунтарского, незримого и необозримого, безобразно-крамольного воинства. Изобилие больной и перекошенной психоделии, наивного, незамысловатого панка и просто хороших песенок. Все звучит весьма коряво и карнавально». В одном из интервью Вадим рассказал, как появилось словосочетание «Черный Лукич»: «Сначала была песня про Чёрного Лукича — „Мы из Кронштадта“. Тогда мы писались с Егором и Кузей Уо как одна группа и порешили, что „Спинки мента“ не шибко серьезное название, надо его как-то осерьезнить». Сам эпатажный образ Вадиму просто приснился: «Ленин предстал передо мной в узких черных одеждах, сидящий на табуретке в пустой комнате, закинув ногу за ногу, и злодейски посмеивающийся, — вспоминает Кузьмин десять лет спустя. — После всей этой жути у меня произошло настолько сильное эмоциональное перевозбуждение, что прямо с утра я написал песню „Мы из Кронштадт“. Вскоре этот суицидальный марш c частушечным гитарным проигрышем приобрел немалую популярность и стал настоящим гимном сибирского рока — наряду с такими эпохальными песнями, как „Все идет по плану“, „Рок-н-ролльный фронт“ и другие. Название „Черный Лукич“ так и закрепилось за проектом Вадима Кузьмина на всю жизнь. В 2011 году оно, правда, сократилось до просто „Лукич“. „Дурацкое, кстати, название, — напишет потом в своих воспоминаниях Роман Неумоев (“Инструкция по выживанию»), если учесть желание Димки угодить каким-нибудь макаром в «формат» и зазвучать по радио. С таким названием, по-моему, ну хоть «супер-формат» произведи, все одно — ни один разноредактор Димку в эфир не запустит». «Черный Лукич», кстати, зазвучал таки на радио. В 2003-м на «НАШЕМ радио» впервые прозвучала песня «Солнышко» (в специальной аранжировке). Но это все еще впереди. После записи у Егора Лукич вновь удаляется в Юргу, где продолжает сочинять песни. Вскоре к нему приезжает Дима Селиванов (один из основателей группы «Калинов мост», успевший также поиграть в «Путти» и «Гражданской обороне»). Осенью 1988 года Селиванов вместе с Лукичом создал группу «Промышленная Архитектура» (Лукич — соавтор ряда текстов — в частности, в таких культовых песнях, как «Литургия» и «Детерминизм»). 22 апреля 1989 года Дима Селиванов повесился. Через два месяца Лукич вместе с музыкантами «Промышленной архитектуры» (Олегом Чеховским, Евгением Скуковским и Ренатом Вахидовым) основали проект «Мужской танец». Группой были записаны три альбома «Осеннее Платье» (1989), «Карманный Лебедь» и «Последняя пощечина» (1991). Коллектив был чисто студийным, несмотря на это, в 1990 году по итогам опроса новосибирского радио «Мужской танец» признали лучшей командой Новосибирска. Год спустя Андрей Бурлака предложил музыкантам выпустить пластинку на ленинградском филиале фирмы «Мелодия». Однако уже записанная пластинка так и не вышла свет из-за финансовых проблем (значительно позже альбомы группы были выпущены коллекционными изданиями с ограниченными тиражами издательством «Ур-Реалист»). Музыканты были очень разочарованы и закрыли проект. Лукич снова остается один и пытается записываться в акустике. С этого момента окончательно утверждается его «фирменный стиль» — лирические, чуть наивные песни, бескомпромиссный панк и идеология саморазрушения остались в прошлом. Вспоминает Евгений Джексон Кокорин («Чернозем»): — Мы познакомились с Димкой в апреле 1988 года на 3-м Новосибирском рок-фестивале, где играли с ИПВ. После концерта вся наша омско-тюменско-новосибирская братия ИПВ, ГO, Янка, Юлька Шерстобитова, Дима Селиванов, Лукич, Артур Струков, Манагер, всего человек 20 поехали в какую то 9-ти метровую микроскопическую общагу и до утра в тесноте и веселии бренчали на гитаре свои тогдашние лютые песни. Мы все тогда ощущали себя саблезубыми тиграми панического рока, ниспровергателями царства тьмы и свирепыми буревестниками дивного нового мира ну и песни были соответственно про несовершенство мироздания, КГБ, отсутствие свободы и колбасы. Димкины же песенки отличались какой-то мягко-душевностью, журчащие тёплым ручейком слов и простеньких запоминающихся мелодий. Ещё у него я тогда заметил, была колоритная манера между куплетами намурлыкивать что-то навроде «най-на-най-наранай-да» или «тяба-дяба-дам — трям да-дам». Я подумал, что вот надо ж, какое забавное ноу-хау. Это я потом уже понял, что ему не хватало мелодической поддержки между словами, и все эти «трям — тярям» ничто иное, как партии вымышленной гитары. Димка был моим кровным братом-дружищем и мы частенько пересекались с ним на различных концертах и квартирниках и, конечно, радостно выпивали после. Он обладал очень редким, искрящимся чувством юмора, и был этаким городским менестрелем, мог после концерта ещё полночи балагурить и петь песенки на квартире или просто возле клуба на лавочке. Лукич оставил свой след в истории многих коллективов сибирского рока. Он искренне и самозабвенно помогал коллегам, зачастую в ущерб собственному творчеству. Вспоминает Николай Ник Рок-Н-Ролл Кунцевич: — 1990 год. В это время я был в Новосибирске. Вписался я у Джима Скрипача. Не помню, каким утром к нам в гости пришел Вадик «Черный Лукич». Похмелье у меня было жуткое. Вадик сказал, что у него есть группа «Мужской танец», и студия, и предложил мне сделать звукозаписывающую сессию. В два дня мы записали альбом «Полночный Пастырь». Я экспромтом выдал девять вещей за два дня! Мне было так приятно, что Вадик меня нашел, мы вместе пошли на студию. Вадька дал мне энергию, все вещи были записаны экспромтом, и за это ему огромное Вселенское спасибо. Он был добр, и это мне помогло. На той записи Вадька проявил себя как обалденный инди-гитарист. Вообще, Вадик — это никакой не панк-рок! Такую музыку играли всего две группы: Sex Pistols и «Автоматические удовлетворители». Так что, когда говорят, что «Черный Лукич» — это панк, мне становится неприятно и смешно. Прежде всего, он поэт, а по-дружески я называл его «рок-бард». Его песни — совершенно прекрасное погружение в философское и духовное пространство рок-музыки. Осенью 1994— го вновь пересеклись его пути с Егором Летовым. Тогда в рамках движения «Русский прорыв» (куда помимо «Гражданской Обороны» входила «Инструкция по Выживанию» и манагеровская «Родина») возник проект альбома, посвященного героическим защитникам Дома Советов «Они сражались за Родину», куда должны были войти песни Летова, Манагера, Ромыча и Черного Лукича. Но и этот проект также остался нереализованным из-за финансовых трудностей. В последствии Летов частично компенсировал это, включив несколько песен Лукича в новые альбомы «Гражданской Обороны». («Мы идем в тишине» и «В Ленинских Горах»). В конце декабря на одном из фестивалей «Русского прорыва» Лукич вместе с тюменскими музыкантами — Игорем Жевтуном, Аркадием Кузнецовым, Александром Андрюшкиным и Евгением Кокориным решают записать совместный проект. В феврале 1995 года Лукич с Манагером приезжает в Тюмень, где записывает альбом «Ледяные каблуки» (на релизе обозначен как «Лукич и Лукоморье»), в который вошли совсем как новые песни, так и уже общепризнанные хиты («Вечная страна», «Кончились патроны»). Вспоминает Евгений Джексон Кокорин («Чернозем»): — Наступил 1995 год, во время очередного гастрольного скитания с «Гражданской Обороной» мы останавливались в гостях у Димки в посёлке Васхнил и выяснилось, что он музыкой совсем с тех пор не занимается, играть не с кем и т.д. Работает в какой-то конторе. У нас к тому времени накопилось материала на альбомец, и мы хотели по возвращению из турне заняться студийной работой и записать «Чернозём» и «Родину» Манагера. Я предложил Димке перестать заниматься х.нёй, забить на работу и приехать к нам в Тюмень и записать его песни с нами. Что собственно и вышло. Я с гастрольных денег снял просторную деревянную избушку с печкой, и все временно туда переселились. Свезли туда всё наше электробарахло, барабаны из оркестра. Лукич привёз из Новосиба неплохой по тем временам пульт «Электроника ПМ04», и за месяц примерно записали одним составом три альбома: «Подарок для самого слабого» Чернозёма, «Ледяные Каблуки» Лукича и «Быть Живым» Манагера. По возвращении домой Вадим вместе с известным новосибирским гитаристом Евгением Каргополовым (экс-«Амальгама») записывает сразу два альбома: «Будет весело и страшно» и «Девочка и рысь». В 1996 году группа «Черный Лукич» в составе Вадима и Евгения начинает концертную деятельность. Изредка этот дуэт выступает в электричестве, но предпочитает все же акустику и квартирные концерты — в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве. Летом 1996-го «Чёрный Лукич» в рамках «Русского прорыва» вместе с «Родиной», «Кооперативом Ништяк», «Бандой Четырех» и другими командами принимает участие в концертах в поддержку кандидата в президенты РФ Г. А. Зюганова в нескольких городах страны. Вспоминает Олег Манагер Судаков («Родина»): — В «Русском прорыве» Дима участвовал на позднем этапе — когда ИпВ и ГО уже вышли из акции. Это под выборы президента в 1996-году. Недавно записали «Ледяные каблуки» на студии у Джексона (Евгений Кокорин — примечание). Мы приехали с Махно в Москву, и как раз там — вся компания, кажется из Зеленограда. Лукич активно играл и много спорили о противостоянии Зюганова и Ельцина. Я был рад, что Дима принял сознательное участие в акции. Впрочем, и на своих концертах перед выборами— 2012 Дима иногда предлагал сторонникам «Единой России» покинуть концерт. В этом смысле он был последовательным до самого финала. Однако был небольшой скандал с организаторами и мы сыграли лишь пару концертов, а в Саратов уж не поехали. На принципиальность давили, Димка отговаривал, но в итоге смирился с нашим взглядом. Так собственно всю жизнь и жили — спорили, мирились, искали и краюхой делились… В 1997 году Вадим собирает новый проект «Черный Лукич» и группа «Тайга». Параллельно с этим собирается электрический состав (Евгений Бугров — баян, Олег Чеховский, Эдуард Ким — бас, Сергей Нижников, Дмитрий Сердовинцев — барабаны, Дмитрий Шатохин, Сергей Трачук — гитара) который активно выступает и записывает в 2000 году альбом «Вересковый мёд», выпущенный в 2004 году издательством «Выргород». В сентябре 2002 года Вадим переехал Санкт-Петербург и вскоре собрал там состав из бывших музыкантов «Аквариума», «Наутилуса» и др. Летом 2003 года в Тюмени Вадимом Кузьмин и Александр Андрюшкин («Гражданская Оборона», «Кооператив Ништяк») был записан альбом «Мария», который также вышел в 2004 году на «Выргороде». Вадим часто менял состав группы. Собственно говоря, «Черный Лукич» никогда не был группой в полном понимании этого слова — так назывался любой состав, игравший с Вадимом Кузьминым. В одном из интервью Вадим говорил: «Ну, здесь, на самом деле, никто точно не знает, насколько долговечен будет тот или иной состав, проект. Потому что когда он создается, кажется, что это отныне и на долгие года. А по каким-то объективным и субъективным причинам это часто нарушается». Последнее время Вадим, переехавший жить в Воронеж, так заявлял состав группы «Чёрный Лукич»: «Это три человека. Кроме меня, на сегодняшний день, в „золотой“ состав входят Сергей Трачук (гитара) и Дмитрий Шатохин (гитара)». В 2011 году выходит последний альбом Лукича — «Полярная звезда». 14 ноября 2012-го он играет у себя в Воронеже вместе с московской группой «Солнце Лауры» свой последний концерт. 23 ноября, спустя 4 дня после смерти Лукича, лидер «Солнца Лауры» Димка Синдицкий выступает на концерте его памяти в Москве, исполняет посвященную ему песню, а 8 декабря сам погибает в автомобильной катастрофе. Такая вот мистика.
Источник: svpressa.ru