Президент Беларуси Александр Лукашенко дал эксклюзивное интервью Межгосударственной телерадиокомпании «Мир». В беседе с председателем МТРК «Мир» Радиком Батыршиным белорусский лидер рассказал о том, что удалось сделать Содружеству Независимых Государств за 20-летнюю историю существования и какова роль данного объединения в мире в целом и на постсоветском пространстве в частности. Также Александр Лукашенко в беседе прокомментировал формирование Евразийского союза, работу Союзного государства России и Беларуси, прошедшие парламентские выборы в Грузии и ряд других актуальных вопросов. Речь в интервью шла и об отношениях Беларуси с Западом. Глава белорусского государства также рассказал, есть ли у него личная жизнь, как он воспитывает детей, а также поделился секретами своего успеха на политическом поприще.
Президент Беларуси Александр Лукашенко дал эксклюзивное интервью Межгосударственной телерадиокомпании «Мир». В беседе с председателем МТРК «Мир» Радиком Батыршиным белорусский лидер рассказал о том, что удалось сделать Содружеству Независимых Государств за 20-летнюю историю существования и какова роль данного объединения в мире в целом и на постсоветском пространстве в частности. Также Александр Лукашенко в беседе прокомментировал формирование Евразийского союза, работу Союзного государства России и Беларуси, прошедшие парламентские выборы в Грузии и ряд других актуальных вопросов. Речь в интервью шла и об отношениях Беларуси с Западом. Глава белорусского государства также рассказал, есть ли у него личная жизнь, как он воспитывает детей, а также поделился секретами своего успеха на политическом поприще.
Президент Беларуси Александр Лукашенко дал эксклюзивное интервью Межгосударственной телерадиокомпании «Мир». В беседе с председателем МТРК «Мир» Радиком Батыршиным белорусский лидер рассказал о том, что удалось сделать Содружеству Независимых Государств за 20-летнюю историю существования и какова роль данного объ
— Содружество Независимых Государств отметило 20 лет. Это немалый срок. Какими Вам видятся итоги существования этой организации?
А. Л. — В целом обычно говорят о положительном. Не буду здесь юлить и хитрить. Все-таки в этом плане у меня лично, как и других, прежде всего, есть некоторое разочарование, связанное с негативом в том плане, что нам не удалось сделать то, что мы могли. Мы сделали многое, но могли сделать и больше. Прежде всего, заслуга заключается в том, что мы после распада СССР, не разбежавшись, на этой большой площадке поняли, в каком мире живем и что нам нужно делать дальше. Недолгий процесс барахтания в СНГ вылился в определенное размежевание или же в бег на разной скорости. Таким образом, СНГ явилось фундаментом, на котором были созданы все интеграционные структуры на постсоветском пространстве более тесного характера. Но первым появился союз Беларуси и Россия и мы посчитали необходимым перейти ко второму этапу строительства Союзного государства. Затем появился ЕврАзЭС, на базе которого в последние годы благодаря, прежде всего, позиции РФ, появилось такое интеграционное экономическое образование как Евразийский союз. Сегодня это Единое экономическое пространство и Таможенный союз. То есть ЕврАзЭС, Таможенный союз, ЕЭП и к 2015 году мы создадим Евразийский союз. В экономике мы в этом плане очень быстро продвинулись. Появился и военно-политический блок — Организация Договора о коллективной безопасности. В СНГ осталась площадка для обсуждения более серьезных взаимоинтересующих политических вопросов. Поэтому значение СНГ весьма велико. В последнее время многие государства, в том числе и мощные постсоветские страны, в том числе Россия, Украина, Казахстан, посмотрев по сторонам, сделали вывод, что их особо нигде не ждут. Мир достаточно плотно поделен. И такая страна как Украина все больше является активным экономическим интегратором в СНГ в том плане, что она активно настаивала на создании зоны свободной торговли. Сегодня вокруг этого идут основные процессы в Содружестве. То есть и Украина поняла, что Евросоюз технологичен, хорош и так далее, но ее там не ждут, как и Беларусь, Россию и другие государства. Поэтому счастья нужно искать, прежде всего, у себя, внутри страны, может быть, рядом, за забором и только потом уже смотреть на большее. СНГ — мощный отрезвляющий фактор для всех государств, который помогает разобраться, где мы живем и кому нужны.
— Какую выгоду получили граждане Беларуси от интеграционных процессов в рамках таможенной тройки России, Беларуси и Казахстана на этом этапе?
А. Л. : После разрыва единого народнохозяйственного комплекса Советского Союза в постсоветских республиках было очень много проблем в экономике. Даже в Беларуси и России, где была теснейшая интеграция. Появились молочные, конфетные, карамельные войны. Друг другу запрещали, не давали. Особенно этим пользовалась Россия. И это создавало большую проблему для нашей экспортно-ориентированной экономики. Ведь у Беларуси экспортируется больше 80% товаров. К примеру, «БелАЗ». Зачем он нужен был в Беларуси? Мы практически ни одной машины у себя в стране не оставляем, но в свое время в СССР эта продукция была востребована. Она и сегодня востребована на постсоветском пространстве. Поэтому, производя большегрузные автомобили, мы вынуждены прибегать к кооперации с Россией и другими государствами. То есть производить продукт из российского металла, прилагая наш ум и руки. И наш рынок лежит за пределами Беларуси. Поэтому мы вообще не можем существовать без соседних и других рынков. И если возникают барьеры на поставку продукции, как это было с Россией и другими государствами, наша экономика несет ощутимый ущерб. Хотя были и положительные факторы — мы искали новые рынки и нашли их. Сегодня, кстати, в Евросоюз мы экспортируем больше, чем в Россию.
Когда я стал президентом, 85% мы экспортировали в Россию, и только 15% — в другие государства. Сегодня мы экспорт диверсифицировали. На это наложилось вступление России в ВТО. Здесь мы еще, может быть, не все проблемы видим, но они есть и преодолимы. Но вот этих барьеров нет. Субъекты хозяйствования могут торговать на этом пространстве, за исключением каких-то моментов — гособоронзаказы и так далее. Хотя и этот вопрос мы урегулировали с Россией. Для бизнеса, предприятий появилась свобода. То есть экономика начинает работать, как в одном государстве. Это дорогого стоит. И это Беларусь получила, так же как и Россия, и Казахстан. Еще раз подчеркну, что наша экономика экспорто-ориентированная (знаете, какие у нас товары, это не нефть и газ) поэтому для нее очень важно отсутствие всяких барьеров. Мы по этому пути идем очень быстро. К 1015 году, если мы действительно добьемся реализации наших договоренностей по созданию Евразийского союза, это экономически будет одно государство. Там не будет никаких препонов, я думаю, и никакой разницы между Россией, Беларусью и Казахстаном быть не должно. В противном случае не будет этого союза.
— Вы рассказали о макроэкономических преимуществах ЕЭП, а что это дает простым гражданам?
А. Л. : Макроэкономика складывается из микроэкономики, из работы конкретных предприятий и коллективов. Если мы имеем свободу торговли на этом колоссальном 170-миллионном рынке, а через этот рынок продвигаемся дальше, значит, есть преимущество и для предприятий. Главная выгода для предприятия заключается в том, что оно может работать и продавать свою продукцию. Значит, трудовые коллективы могут функционировать, а компании набирать новую рабочую силу, платить нормальную зарплату. В Беларуси нет сокращений рабочих. Сегодня работников требуется больше по стране, чем есть вакансий. Безработица у нас 1%. Я уже не скрываю, что мы ее искусственно поддерживаем, потому что работающих кто-то должен подталкивать к нормальной работе. Должна быть конкуренция на рынке труда. В этом плане у нас было бы нормально, если бы не те кризисные тенденции, которые привносятся на ТС, на наше ЕЭП с Западной Европы и других стран.
— Кого Вы видите в качестве потенциальных партнеров объединения? Известно, что в ЕврАзЭС входят и Кыргызстан, и Таджикистан. Насколько близко они стоят к большой тройке евразийских интеграторов?
А. Л. : Ближе, чем вчера. Кыргызстан и раньше был не против стать партнером нашего объединения. Но страна была членом ВТО. И мы бы получили солидную дыру на нашем пространстве. Да, и сейчас что-то существует. Но уже не в той мере, до того как, в ВТО вступила Россия. Хотя, насколько я знаю, в Кыргызстане, как говорят экономисты, «обнулили свои требования» — завозите, что и как хотите и т.д. У нас уже сформировалась некая нормативно-правовая база Таможенного союза и ЕЭП. В нее входят несколько десятков серьезных документов, которые стали законами на территории трех государств — России, Казахстана и Беларуси. Пройдут ли наши партнеры этот путь? Сумеем ли мы договориться, как договаривались при вступлении в ВТО Россия и тот же Кыргызстан? Если да, то они будут членами Единого экономического пространства. А нет, значит, не будут. Здесь речь идет о больших деньгах, это экономика. Уже шутить нельзя. Вы знаете, как делятся импортные пошлины при ввозе товаров. Это уже конкретные доходы наших бюджетов. Здесь уже не может быть так, как в ЕврАзЭС. С Таджикистаном сложнее, потому что он не имеет общей границы с Единым таможенным пространством. Но я думаю, мы можем найти развязку и в этих вопросах.
— Собирается ли Беларусь вступать в ВТО и на каких условиях?
А. Л. : Мы уже давно собираемся вступать в ВТО. Мы провели переговоры, но натолкнулись на «политический забор». Нам все говорят, что это чисто торговая и экономическая организация. Но ничего подобного. Политика здесь превалирует, и «забор» перед нами выстроили Евросоюз и США по известным причинам. Якобы, у нас нет прав человека, у нас последний оплот диктатуры и т.д. и т.п. Поэтому у нас есть проблемы в переговорном процессе с ЕС и США. Но время идет, люди видят, что происходит, когда-то и мы вступим во Всемирную торговую организацию. Тем более острая необходимость в этом после вступления России в ВТО в принципе исчезла. Мы фактически будем работать в рамках этой организации. Россия — наш основной партнер. Поэтому, может быть, даже и лучше, что мы постепенно привыкнем к нормам ВТО. От этого нам никуда не деться. Мы не может отгородиться от всего, имея экспортно-ориентированную экономику. Мы зависимы от всего мира. Поэтому нам рано или поздно придется вступить в ВТО.
— Вы были одним из инициаторов создания Союзного государства России и Беларуси. Каким вы видите государство сегодня исходя из интересов простых людей? И не теряет ли оно актуальность в рамках ЕЭП и создаваемого Евразийского союза?
А. Л. : Нет, пока этот союз не теряет своей актуальности. В Союзном государстве мы продвинулись значительно дальше по большему спектру отношений между нашими государствами, чем в Едином экономическом пространстве. Здесь у нас решены вопросы не только экономические, но и политические, и военно-политические: у нас единая система ПВО, единая военная коалиция, у нас функционирует Высший государственный совет, коллективный президент, союзный совмин, парламент. Иными словами есть зародыш общей власти и он нормально функционирует. ЕЭП, будущий Еразийский союз — чисто экономическая организация и почти не затрагивает политических, военных вопросов. Правда, есть ОДКБ и в него в том числе входят все три государства. Но эта структура значительно больше и проблем там хватает. В союзе Беларусь-Россия эти межгосударственные проблемы решены — экономика, политика, военная стратегия, вооруженные силы. Кроме того, мы создали равные условия для наших граждан.
— Это правда, я регистрировался на внутренний рейс Москва-Минск. Не международный, а внутренний…
А. Л. : Это тоже важно, не только психологически. Представляете, когда людей начинают трясти в поезде, в автомобиле, вытряхивать шмотки на границе, как это было раньше. Мы значительно больше сделали для людей, чем в Едином экономическом пространстве.
— Сколько чиновников оставили без работы, «сидевших» на границе…
А. Л. : У меня до сих пор в памяти случай, когда мы с Виктором Черномырдиным снимали шлагбаумы на границе (между Россией и Беларусью). Ельцин остался тогда в Киеве. Есть известные кадры. Я тогда поступил по-мальчишески: проходя мимо российских таможенников, имеющих кислый вид, тогда как вокруг царила радость, спросил: «Ну что, ребята, без работы остались?». Как оказалось, попал в точку. Мне потом рассказали, что я тогда очень сильно обидел российских таможенников. Они, действительно, остались практически без не у дел. Мы сняли эти бюрократические препоны, барьеры, но еще есть проблемы. Вы, наверное, слышали про растворители, разбавители. Кстати, как потом выяснилось, наши фирмы работали с вашим соседом. Закупали сырье, допустим, для биодизеля. Нам говорят, что так нельзя. Так может работать только Россия — получать сырье с предприятия от другого производителя, заплатить деньги. Мы получали в России высокосернистую солярку. Платили, как сейчас это выяснилось, эти российские и наши компании, которые производили биодизель, на 15-20% выше рынка. Поэтому было выгодно вам продавать эту солярку везде на наши заводы. Убирали всю лишнюю серу оттуда. Потому что если продаешь, например, в Евросоюз, с этой серы не продашь дизельное топливо. Закупали по всему миру, больше всего, как оказалось, в Германии рапсовое масло и прочие добавки к дизельному топливу. Убирали серу, делали биодизель и продавали. Причем немало. И нас начали «долбать», за что? За то, что мы взяли товар, так как это делают все, купили у вас сырье, произвели у себя и потом кому-то продали, заплатив при этом все налоги. Какие-то деньги они платили в бюджет, компании получали доход, но и реализовали товар, который надо было где-то очищать. В России очень трудно получить на всех заводах чистое дизельное топливо, поскольку нет той глубины переработки, как в Беларуси. Поэтому бизнесмены пошли через Беларусь. Но, оказывается, так плохо.
Мы вложили в эти НПЗ и продолжаем вкладывать солидные деньги. Глубина переработки уже выше, чем на любом другом заводе в России. А это тоже деньги. Но если они такие плохие, почему же тогда все российские компании, в том числе и частная компания ЛУКОЙЛ, готовы купить эти предприятия? Мы готовы продать какой-то пакет акций этих компаний, а может и целиком завод, если нам предложат хорошую цену. Пока по цене мы не договорились, но работают они в интересах наших государств. К примеру, Россия сегодня заполонена иномарками, которые требуют топлива высокого качества — 98-й бензин. В России его производится мизер и основные поставки идут из Беларуси. Но это сотый процент от того, что зарабатывает Россия. И мы зарабатываем, не нарушая никаких законов. Есть еще трения, которые подлежат утряске. Думаю, что мы с этим справимся.
— Давно говорят про объединение белорусского гиганта МАЗа и российского КамАЗа. Есть ли шаги в этом направлении? И появится ли единый автомобильный холдинг в рамках Союзного государства?
А. Л. : Я не знаю, на каком этапе сейчас идут эти переговоры. Я отстранился от них после последнего разговора с российским премьер-министром. С президентом России мы обсуждали это вопрос, но последний имел место с Дмитрием Медведевым. Мы пришли к выводу, что некоторые руководители отдельных холдингов как в России, так и в Беларуси стараются вывести коммерческие вопросы, которые они должны решать, на политический уровень. Я Дмитрию Анатольевичу сказал прямо, что нам не нужно лезть в эти переговоры. Пусть разговаривает руководство МАЗа и КамАЗа, вносят конкретные предложения, договариваются. Наше дело, как говорится в России, царское: «освятить», а дальше «идите работать».
— Беларусь с трудом, но преодолела финансово-экономический кризис 2011 года. По прогнозам аналитиков, грядет новая волна мирового экономического кризиса. Как к этому готовится Беларусь, планируются ли антикризисные программы?
А. Л. : Дело здесь даже не в программах. Эти кризисы были не единожды. Мы знаем, по каким местам нашей экономики может ударить. Мы производим продукцию хорошего качества, конкурентную по цене, и ее надо продать. В Евросоюзе и России не так активно покупают. Выход один — активно работать на других рынках. Рынки нужно постоянно диверсифицировать. Да, в Европе кризис, но его нет в США, в Латинской Америке, там ждут нашу продукцию. Я недавно был с визитами на Кубе, в Венесуэле, Эквадоре, Бразилии. Эти страны готовы потреблять нашу продукцию, создавать совместные предприятия, как мы делаем это в Венесуэле. Немножко сжимается, наверное, китайский рынок, но это огромный рынок, и мы на нем работаем. Недавно я отправил нового посла в Индию и поставил ему соответствующую задачу. Наша страна не гигантская. Для того, чтобы прокормить 10 миллионов населения и гостей, которые к нам приезжают, много и не надо. Везде понемножку. Также у нас появилась опора во Вьетнаме. Там 80 миллионов населения, которое надо также кормить, а без нашей техники это сделать сложно. Т.е. мы пытаемся влезть на эти рынки и продавать свою продукцию. Сейчас в Австралии, Чили активно работаем по нашей технике. В Африке нашли опорные точки. Но, как и бедному студенту ночи, нам не хватило год-два, чтобы закрепиться на этих рынках. Но все равно в этом направлении лежит главный экспортный удар. Будем, как и все, выкручиваться в этой ситуации, чтобы противостоять негативным тенденциям. Вместе с тем мне кажется, что Германия, Франция, другие европейские страны, понимают, что далеко в кризис залезать нельзя, надо принимать срочные меры. Иначе не просто представители нынешней власти будут выброшены на «обочину», а произойдут кардинальные изменения, против которых власти всегда предостерегали народ. Посмотрите, что творится в Испании! Поэтому в кризисных регионах мира и в государствах принимаются предупредительные меры. Я уверен, что будут предприняты максимальные усилия, чтобы избежать негативных тенденций, развития неблагоприятного сценария мировой экономики. Мы на это надеемся. Надеемся на них, но сами плошать не должны.
— В интервью венесуэльскому телеканалу Venezolana de Television вы заявили «Запад хочет перевернуть историю». Можете привести конкретные примеры, когда Запад вмешивался в ситуацию внутри Беларуси?
А. Л. : Отношения Беларуси с Евросоюзом — сплошной непрерывный пример того, как ЕС хочет перевернуть не только историю, но и нашу страну. На ровном месте нам предъявляют претензии, исходя из двойных стандартов. Наверное, Вы неплохо знаете и Беларусь, чуть-чуть меня, и также знаете, с кем имеют отношения американцы. Неужели наш белорусский режим жестче, чем, к примеру, российский, и тенденции в Беларуси хуже, чем в России? Тем не менее они Россию «клюют», «долбают», как на последней ПАСЕ, но тронуть бояться! Потому что «задвижка» в руках у российского руководства. Завтра останутся без природного газа и нефти, и что тогда? Вот и вся их политика, сплошные двойные стандарты. Или у нас режим, как они его называют, хуже, чем, к примеру, у Саудовской Аравии, с которой американцы ходят в обнимку. Но там нефть и деньги. Деньги не пахнут, а американские политики любят любой запах денег, если уже откровенно говорить. У Муаммара Каддафи, имея с ним хорошие отношения, мы никогда не просили 50 миллионов на президентские выборы. А в демократической Франции бывший президент просил. Как это сопоставить? Я уже называю факты, которые стали достоянием истории. Я на днях посмотрел документ, после парламентских выборов в ЕС совещались чиновники и политики, в нем есть такая цитата «Поскольку в парламент не прошел ни один оппозиционер, выборы в Беларуси были недемократичными». Но это же абсурд! А если бы прошел один или два оппозиционера, были бы демократичными? Сплошные претензии. Видимо, в Евроосюзе не согласны с тем, что происходит на постсоветском пространстве и выбрали объект не то, чтобы послабее, хотя они может быть так и считают, — побезопаснее, чтобы можно было наклонить, придушить и показать другим: если будете так действовать на постсоветском пространстве, с вами будет то же самое, что и с Беларусью. Эти угрозы сыплются, и пальцем трясут в сторону России. Это понятно. Выбрали нас, а потом попалась и эта бедолага — Украина. Потому что ни мы, ни Украина им природный газ и нефть не поставляем, от которого они зависят. Поэтому идет такая грязная непонятная политическая возня. Но сейчас у европейских политиков появляется все больше трезвости. Они к нам приехали, мы никому не запрещали, кроме двух-трех одиозных человек, наблюдать за выборами. Встречаясь с нашими депутатами, с членами ЦИК, вообще с людьми, наблюдатели от Запада говорят точно то же, что и наблюдатели от СНГ. В кулуарах, в узком кругу они недоумевают: «какие претензии к Беларуси?». Один независимый француз прорвался туда и сказал: «Если бы у нас во Франции так проводились выборы! Это нам, французам, нужно учиться у белорусов». Это неангажированный человек. Они все говорят так, кто публично, а кто тихонько. Но в отчетах пишут то, что им заготовили брюссельские политики, которые, наверное, вообще не знают, где расположена Беларусь. А если и знают, то думают, что здесь кроме болота и двух речушек ничего нет.
— Только что закончились парламентские выборы в Грузии. После подсчета практически 100% голосов стало понятно, что партия Михаила Саакашвили терпит поражение, и теперь оппозиция входит в парламент. Это говорит о продолжении пути к НАТО с одной стороны, а с другой о возвращении отношений с Россией. Я знаю, что Беларусь имеет хорошие экономические отношения как с Грузией, так и с Россией. В данном случае будет ли Беларусь содействовать возвращению Грузии хотя бы в качестве ассоциированного члена в СНГ?
А. Л. : Вы почти попали в точку. Я активный сторонник этого. Не могу больше сказать, но в точку Вы попали. Во-первых, если говорить о грузинских выборах, — впечатлили. Я не ожидал от Саакашвили такого поведения. Просто он переступил через себя. В этом отношении я хочу сказать, что он молодец. Все-таки признать свое поражение, когда он до последней минуты ходил по Грузии и был категорически уверен, что его весь народ 100% поддержит, — это дорогого стоит. Кстати, это все оценили: и россияне, и грузины, и внешние наблюдатели. Он молодец, что он признал свой проигрыш. Это большое достоинство.
Да, действительно, с Грузией мы имеем экономические отношения неплохие, хотя это несопоставимый объем, и с Российской Федерацией. Но с Грузией мы имели и кое-какие политические контакты, несмотря на то, что мы, конечно же, поддерживали Российскую Федерацию во всех этих конфликтах и так далее, и тому подобное. Мы имели эти политические контакты, и мы благодарны — я это публично говорил — и Михаилу Саакашвили, и всем грузинским политикам, которые рьяно нас просто поддерживали на международной арене. Вот это «Восточное партнерство», потом в ООН, перед американцами, перед европейцами. Саакашвили вообще был проводником белорусской политики. Это правда. И я ему за это благодарен. Я уже не единожды публично говорил об этом. Поэтому факт есть факт. Там практически равновесие. Небольшое преимущество «Грузинской мечты» Иванишвили. Но сегодня я послушал его интервью. Он ничего нового не сказал по сравнению с тем, что делал Михаил Саакашвили. Преимущественная ориентация — это евроатлантические структуры. Первый визит, как он сказал, его будет в Вашингтон после выборов. И так далее, и так далее. То есть, все кричали — и тот же Саакашвили говорил — что это российский ставленник. Народ чувствует, и грузины тоже не дураки. Это никакой не ставленник, это прогрузинский, мне кажется, политик. Твердый политик, который будет защищать интересы Грузии. А интересы Грузии сегодня лежат и в направлении Российской Федерации. О чем он и говорит. Да, сохранится этот курс, но мы должны нормализовать отношения с Российской Федерацией.
Абсолютно убежден, что так и будет, потому что и российское руководство прекрасно понимает, что грузины — люди не чужие. Да, был конфликт, были столкновения. Неприятные для братских народов. Но когда-то эту страницу надо переворачивать. Никуда от этого не денешься. Я убежден, что и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев это прекрасно понимают, хотя они участниками были этого конфликта. И я практически убежден: если будут шаги со стороны Грузии навстречу России, они будут восприняты положительно, и мы станем свидетелями, наверное, в будущем году нормализации отношений между этими двумя братскими государствами. Что касается вообще политики Грузии на постсоветском пространстве, мне кажется, в следующий год СНГ, скорее всего, соберется в Минске. Минск — это святое место для СНГ после развала Советского Союза. Я всячески буду инициировать — это уже моя будет функция, если Минск станет местом проведения саммита Содружества Независимых Государств — возвращение Грузии в СНГ. Это не большая нагрузка для грузинских политиков. Я убежден: если бы даже Саакашвили остался, то есть партия его победила. (Он ведь никуда не исчез, он пока президент). Даже если бы его партия победила, я убежден, что Михаил Саакашвили был бы членом Содружества Независимых Государств в будущем году. И в этом направлении Беларусь будет работать. Мы не должны потерять Грузию.
— Даже Ваши политические оппоненты, критики, признают, что Александр Лукашенко — очень яркий политик. Вы не откроете нашим зрителям секрет Вашего успеха?
А. Л. : Было бы нескромно открывать секреты своей яркости и талантливости. Никакой здесь яркости и талантливости, наверное, нет, за исключением одного. Наверное, это моя заслуга, извините за нескромность, но я помню, что я обещал 15-18 лет назад своему народу. Я обещал чужого не брать, по рукам давать тому, кто берет чужое — коррупционерам. Я обещал, что буду работать только в интересах Беларуси. Я обещал, что буду свято молиться на свой народ и блюсти интересы белорусского народа. Все то, что я обещал, в том числе, и простому человеку, я это делаю. Даже порою, если это расходиться с тем, что происходит в мире. Вот меня в России «долбают» — он приватизацию сдерживает и так далее, и тому подобное. Но я ведь поступаю так, потому что другого народу не обещал. Я всегда говорил о том, что те объекты собственности, которые сейчас называют, народно-хозяйственный комплекс, он создан руками нашего народа. И не только нашего, но и всего советского народа. Ведь Беларусь стерли с лица земли после войны.
Проводя свою политику, я говорил народу: «Собственность — это народное, созданное народом». По большому счету, мы не имеем права ею распоряжаться. Это народ должен распоряжаться. Я выстроил такую систему приватизации, где, прежде, чем приватизировать объект, идут в трудовой коллектив, к народу. Там обсуждайте, доказывайте. Если народ согласится, проблем не будет. Но наш народ не хочет идти на приватизацию, видя, как она кое-где проходила. Так почему я должен проводить иную политику? Я и так народ напрягаю, объясняю, что это нам выгодно, но только тогда, когда это стоит больших денег. Допустим, заплатите мне за МАЗ столько, сколько он стоит. 7 миллиардов долларов, к примеру. И никто меня не упрекнет. А если меня кто-то упрекнет, я за эти деньги построю такой же МАЗ рядом или в каком-то другом городе. Или потрачу на какие-то другие цели. Но таких денег мне никто не дает, поэтому я не приватизирую, это как пример. Я делаю то, что обещал народу. Я часто говорю, что помню те первые выборы, когда народ почувствовал после распада СССР, что мы летим в бездну. И тогда хромые, больные, которые годами лежали в постели и не поднимались, детям не доверяли, сами шли, некоторых несли на носилках, голосовать за Лукашенко. Я что, могу их подвести, да кто я такой? Против такой воли и чувств народа! Я был бы поддонком и идиотом, если бы изменил своему народу. Вот в чем мои талант и яркость. Я никогда не говорил того, чего не могу сделать.
Меня много в чем упрекали. Якобы у меня состояние аж 11 миллиардов долларов. Это почти целый годовой бюджет, сейчас он немножко побольше. Представьте, год страна ничего не ест. От чего это можно было взять? Нефть, газ — где они? Нет. Ничего не приватизировали. Откуда такие доходы? Просто надо было в предвыборную кампанию меня чем-то ущипнуть. Но народ этому не поверил. Даже Буш написал, а я ему ответил: «Заберите». Уж что-что, а 11 миллиардов не спрячешь. Это, наверное, одиннадцать вагонов денег. Заберите. Никто денег Лукашенко не нашел и не забрал. А главное — люди в это не верят! И правильно делают. Я никогда не позволю никому взять людское чужое и сам себе это не позволю. Главный мой принцип — честность и справедливость. Это основа. Как бы больно ни было, но если я принимаю справедливое решение, вы в конце концов это поймете. Даже простой человек говорит: «Он прав. Да, не нравится, зарплата поменьше, где-то заставляем побольше работать. Но он прав». Потому что иначе не может быть, без труда не может быть никаких денег. Я не провожу популистскую политику. Вы бы послушали каждый день в новостных передачах мои требования. Я их тоже не прячу, я в открытую высказываюсь по многих вопросам, а принимаю решения в этом направлении страна развивается. Открыто говорю: это будет так, а это будет так. «Ты получил поддержку по строительству жилья — уходи с очереди, больше не получишь». Кому это нравится? Может, кому-то и не нравится, но я справедливо поступаю. Человек со временем подумает: «Да, Лукашенко не сахар, но он справедлив». Вот это — основа политики. Людскость, как у нас говорят, человечность. Это способствует тому, что люди не все, конечно, но тем не менее меня поддерживают.
— Президенту требуется в сутки работать 22 часа. Но, тем не менее, Вы практически профессионально бегаете на лыжах, очень хорошо играете в хоккей. Хотел бы понять: откуда время?
А. Л. : Меня часто спрашивают люди: «Как работает президент?». Президент приехал, ну не к девяти, чтобы пробки не создавать, а к 10 часам, и уехал, допустим, в 12 или час. И все. Нет, если президент по-настоящему работает (я говорю не только о себе, это у всех, в том числе российского президента, потому что у нас полномочия и ответственность одинаковые), то он работает круглосуточно. Это не значит, что он не спит. Но и когда он спит, если что-то случается, никто церемониться не будет. Президента разбудят мгновенно. То есть он постоянно, как белка в колесе. Вот он едет на хоккей. Если, не дай Бог что-то случилось — все, хоккея нет. Если я вырвал свободную минуту, это не значит, что я с шести до семи или с восьми до девяти после работы бегаю на лыжероллерах или на лыжах. Ничего подобного. Есть окошко с пяти до шести — беру топор и иду рубить дрова или бегу на лыжероллерах. Есть окошко 30 [минут] или час — иду в баню со своими детьми. Это сплошной вал, который создается из непосредственно работы, а она многоплановая, спортивных занятий… Личной жизни абсолютно нет никакой, это уже как получится. Личная жизнь закручена в этом огромном валу, который катится с горы, и ты — там со своей работой. Нет такого, чтобы ты, как обычный чиновник или специалист, пошел на работу к 8 утра, и в 6 ты уже дома. Может, когда-то и так, но дома точно так же. Тот же пульт управления, прямая связь со всеми членами правительства, высшими должностными лицами, силовым блоком, видеоконференцсвязь и так далее. То есть у тебя и дома-то нет, ты живешь в загородной резиденции, а приезжаешь в городскую, а там все, как здесь. Мы могли бы сегодня с вами разговаривать не обязательно здесь. У меня были также и другие вопросы, поэтому я приехал, но мы могли бы встретиться и вам бы проще было приехать ко мне. Не надо было этот кортеж гнать. Нет никакого рабочего дня президента. Есть просто вал, в котором ты как белка в колесе постоянно крутишься. И не потому, что ты такой великий и трудяга, а потому что твои полномочия не позволяют иметь другого режима работы. Президента никто не может заменить ни днем, ни ночью. У меня нет вице-президента, мои полномочия не подлежат для передачи кому-то даже на период отпуска. Это четко обозначено в Конституции. Но коли я взвалил на себя такие обязанности, а еще был и инициатором этой Конституции, так и вертись как белка в колесе. Это дело привычки.
— Трудно не заметить Вашу привязанность к младшему сыну. Вы часто вместе с ним появляетесь перед телекамерами. В последний раз на выборах. А ему самому нравится быть рядом с отцом на людях?
А. Л. : Я часто утром с малышом, когда он в школу идет, разговариваю. Он ревнивый. Сядет на колени и спрашивает: «Я ведь у тебя один сын?». Говорю: «Как же один, а Дима, Витя?» Он в ответ: «Что ты мне про них рассказываешь, они уже взрослые. Да, они сыновья, но у них уже свои дети». Это он мне часто говорит из ревности. Хотя у них хорошие отношения. Пацан такой уже, как мои внуки. Они очень дружны, выходные проводят вместе, он рад этому. Он практически вырос у меня на руках. Нравятся ли ему телекамеры фотообъективы, люди — для него нет этой проблемы, как и для меня. Телевидение — это часть моей жизни, политической работы. Меня камеры фиксируют практически везде, где я бываю. Иначе и быть не может. Ты президент и ничего не можешь скрыть. Скроешь — будет только хуже. Также и для него. Он все время рядом. Это прочно вошло в его «маленькую» жизнь. Поэтому он абсолютно не комплексует перед камерами, не сторонится и не боится большого количества людей, потому что привык к этому. На мероприятиях раньше за руку держался, не оторвать. Сейчас я могу, не рассказывая ему, поехать на какие-то мероприятия. Но если он увидит по телевизору, что я был на каком-то заводе, сельхозпредприятии, может даже заплакать, почему я его с собой не взял. Его интересуют не камеры, а сам процесс, в котором я участвую. И только деловые мероприятия, не протокольные. Он был и на совещаниях, но ему там тяжело. Даже не на концерте. Хотя переживал, что мы уехали пораньше со «Славянского базара», и он не увидел «Бурановских бабушек». Он очень хотел увидеть ансамбль живьем, но я ему пообещал, что отведу на концерт этих артистов. Он взрослеет, его интересует что-то живое. Нравится ли ему быть перед камерами? Скорее, нет. В школе ограничения большие, что тут говорить. И когда его загоняют в рамки, отделяя от других детей (это бывает редко, но я негативно такое воспринимаю) из-за каких-то мер предосторожности, он страшно переживает. Он приходит и начинает меня терзать «Почему со мной так поступают? Я ведь как все!». Он это понимает и это дорогого стоит. Я даже не говорю ему, что он «как все». Я его в этом отношении не напрягаю. Скорее, чаще говорю своим старшим: «Смотрите, ребята, вы как все! Чтобы не подвели отца». А ему— нет, но он это чувствует, видимо, старшие сыновья ему сказали, и он это четко запомнил. Он растет хорошим человеком, не знаю, как дальше будет. Характер как у отца когда-то был — не подарок. Но думаю, вырастет хорошим человеком.
— В этом году нашей телерадиокомпании исполняется 20 лет. Как вы оцениваете работу журналистов МТРК «Мир»?
А. Л. : Я оцениваю работу телекомпании «Мир» только положительно. Скажу больше, к нам на будущей неделе должны приехать иностранцы — The Independent или еще кто-то. Когда мне после формирования графика доложили о том, что будет интервью с телерадиокомпанией «Мир», я сказал: «Всех отодвигайте, „Мир“ — это наша компания, это мой любимый канал». Должен сказать, что сегодня я смотрю «Мир» больше, чем Euronews. Euronews я смотрел, чтобы узнать, какую пакость о нас скажут, чтобы быть в курсе и реагировать. Что касается Содружества, то, к сожалению, не осталось ничего живого, никаких коммуникаций, где я, глава государства, мог бы узнать, что творится, например, в Таджикистане, где руководит мой друг Эмомали Рахмон. Включая «Мир», я не только смотрю сюжеты, слышу разговор журналиста, узнаю тему, но и вижу, что происходит на заднем плане. Как развивается страна, что в Душанбе. Я ведь хорошо знаю эти города, поскольку немолодой политик. Для меня телекомпания «Мир» очень важна. Это самое главное средство коммуникации, которое у нас осталось, и нас скрепляет.
С моей точки зрения, ваша компания заняла ту нишу, которая сегодня отсутствует. Вы показываете и то, что нежелательно в наших странах, негатив. Но больше позитива. Вы показываете народы. Я уверен, что в ваш огород никто не бросит камень. И интернет-вещание, и радио — у нас даже в Беларуси есть волна. У нас нет никаких вопросов. Это люди со светлыми глазами, которые удовлетворены своей работой. Многие из них меня сопровождают в разных поездках. Я так говорю не потому, что вы Лукашенко хвалите, а потому, что вижу, что происходит в других государствах.
У меня такое пожелание — не рвитесь за той модой, которая порой появляется в той или иной точке нашей планеты, особенно на Западе, в Америке. Следуйте своим курсом и он обязательно принесет успех, а с моей точки зрения, курс у вас правильный. Лично Вам, как руководителю, за которого мы голосовали (мы в свое время настаивали на том, чтобы был новый руководитель, я уже не скрываю этого) желаю, чтобы у Вас были хорошие, профессиональные сотрудники, и всегда хватало денег хотя бы на первоочередные задачи. Денег в общем-то всегда не хватает, но чтобы они были на первоочередные нужды. И чтобы Вы всегда могли заработать эти деньги, но честно, чтобы никто не бросил «камнем или палкой». А вашим сотрудникам желаю быть такими, какие они есть, и держать взятый курс — он правильный, справедливый. Может, кому-то хочется посмотреть побольше «поножовщины и мордобоя» на экране, но этого хватает на других каналах, «Миру» туда не следует скатываться. Хотя, наверное, несколько минут такой информации и должно быть, чтобы люди понимали: жизнь проявляется не только в хорошем, но, увы, и в плохом. Я желаю вам удачи и успехов!
— Александр Григорьевич, огромное спасибо за интервью!
Источник: mir24.tv