Вчера на Красной площади заработал каток, который остудил всех скептиков, уверенных в том, что это невозможно, и прежде всего специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА.
На открытие ледового катка на Красной площади многие гости приехали из «Олимпийского», где, казалось, в этот день решается судьба отечественного спорта. Впрочем, выяснилось, что еще большие ставки в этот вечер делаются на Красной площади.
Вчера на Красной площади заработал каток, который остудил всех скептиков, уверенных в том, что это невозможно, и прежде всего специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА.
На открытие ледового катка на Красной площади многие гости приехали из «Олимпийского», где, казалось, в этот день решается судьба отечественного спорта. Впрочем, выяснилось, что еще большие ставки в этот вечер делаются на Красной площади.
Каток оказался размером примерно в саму Красную площадь. Звезды на ее башнях померкли перед «Звездами на льду», наводнившими, если так можно выразиться, лед катка. Сначала это были звезды театра, кино и бизнеса, которым организаторы легкомысленно доверили коньки и дали возможность сделать несколько разминочных кругов, а потом и собственно телевизионные «Звезды на льду», устроившие в этот вечер показательное выступление.
Музыкант Игорь Бутман, станцевав и отдышавшись, рассказал, как он только что вернулся из Америки. Его пригласил на день рождения экс-президент США Билл Клинтон, который с тех пор, как впервые услышал саксофон господина Бутмана, считает его своим любимым саксофонистом. Господин Клинтон, наверное, считал бы его лучшим, если бы не считал лучшим себя. Танцевавший на льду Валерий Сюткин тоже вернулся из мирового турне и, не сомкнув глаз из-за ночных перелетов, вышел на лед в некотором возбуждении. Возможно, поэтому вчера он станцевал, по общему мнению, свой лучший танец.
На катке и вокруг него в этот вечер собрались люди, неравнодушные к проблемам спорта. Топ-менеджер одной туристической фирмы Михаил Брюханов, ошарашенно глядя на этот огромных размеров ярко освещенный каток, по сравнению с которым потерял всякую актуальность Мавзолей со всем его содержимым, заметил:
— А летом осталось тут футбольное поле сделать…
Актер Антон Табаков, подъехав к одиноко стоявшему на льду главе компании Bosco di Ciliegi Михаилу Куснировичу, организатору этой победы здравого смысла над всем остальным, благодарил его буквально со слезами на глазах:
— Мечта!.. Это была моя детская мечта, понимаете?! И вот она осуществилась!
Я хотел спросить, как ему, ребенку, могла вообще прийти в голову такая иезуитская идея, как каток на Красной площади, по которой нормальные советские люди с опаской ходили даже во время демонстраций, но не успел, потому что господин Табаков уже озабоченно добавлял:
— Только репродукторы должны быть не такими новыми, а такими, как были тогда, в наше время… Ну, вы помните, Михаил Эрнестович?!
Он с мечтательностью заглянул в глаза господину Куснировичу, но в этот момент в них можно было увидеть только желание убедиться, что в раздевалку завезли коньки 27-го размера.
— Хотите, скажу, что такое для меня этот каток? — внезапно спросил меня господин Куснирович.
Я пожал плечами. Я понимал, что он скажет это вне зависимости от моего желания. Господин Куснирович в этот вечер делал на своем катке все, что хотел.
— Это наш ответ на дело Литвиненко, — заявил господин Куснирович. — И на все такие дела. Видите, здесь SKY news, CNN, RAI… Все здесь! Пусть знают, чему мы радуемся на самом деле!
Я ответил, что любая наша радость все равно будет использована против нас, но господин Куснирович уже не услышал меня. Он, похоже, думал на этот раз о коньках 48-го размера.
— Вот есть же каток в Нью-Йорке, в Рокфеллер-центре, — задумчиво сказал стоявший у бортика культовый московский ресторатор Аркадий Новиков. — Мы вот вернулись недавно, видели…
— Был, — жестко поправил его господин Куснирович. — Пока не появился наш каток.
Господин Новиков покорно кивнул.
То, что я видел, и правда производило сильнейшее впечатление. На этом катке, размерами гораздо больше хоккейного (и такого, на котором играет команда российской высшей лиги, и тем более энхаэловского), под музыку «Жила зима в избушке» (взгляд при этом опять невольно падал на Мавзолей, стоявший здесь, казалось, немым укором случившемуся, в котором уже ничего нельзя было изменить) методично каталась против часовой стрелки гордость российского спорта, шоу — и просто бизнеса, и я уже видел одну целующуюся в неярко освещенном углу пару, про которую имеет смысл, видимо, читать через некоторое время в светской хронике других газет. Большое светлое чувство зарождалось здесь в этот вечер непосредственно на глазах и даже, кажется, помимо воли — ибо видел я и такую пару, которая давно уже не считает себя семейной, а вот начала же вчера, под конец этого вечера, уже после фейерверка, когда стали гаснуть гирлянды лампочек, обниматься не по-детски.
И только один человек ушел отсюда вчера меньше чем через час после начала работы катка. Это был главный редактор журнала «Русский Newsweek» Леонид Парфенов. Да, в этот вечер человеку на костылях делать на Красной площади было нечего.