В заключительной части трилогии «Железный человек» (Iron Man) автора первых двух фильмов Джона Фавро сменил на режиссерском посту Шейн Блэк, который в 1990-е был одним из самых высокооплачиваемых сценаристов благодаря боевикам с сильной комической составляющей. Она и раньше была довольно ярко выражена в «ЖЧ», а теперь градус веселья дополнительно повысился, что не могло не порадовать ЛИДИЮ МАСЛОВУ.
В заключительной части трилогии «Железный человек» (Iron Man) автора первых двух фильмов Джона Фавро сменил на режиссерском посту Шейн Блэк, который в 1990-е был одним из самых высокооплачиваемых сценаристов благодаря боевикам с сильной комической составляющей. Она и раньше была довольно ярко выражена в «ЖЧ», а теперь градус веселья дополнительно повысился, что не могло не порадовать ЛИДИЮ МАСЛОВУ.
Впрочем, легкомысленный настрой режиссера Блэка обрадует не всех. Любители чистого экшена, например, могут посетовать, что в новом фильме маловато Железного человека и его трюков, а много Тони Старка и его глюков — один из лейтмотивов фильма: «Каждый сам порождает своих демонов». Демоны гложут героя изнутри из-за «Мстителей» (The Avengers), в которых после финальной битвы от логотипа STARK на нью-йоркском небоскребе отвалились все буквы, кроме A, как бы намекая железному эгоцентрику, что без команды он не так всемогущ, как ему казалось. И если во втором фильме он самоиронично называл свой костюм высокотехнологичным протезом, то теперь, после встречи с натуральными богами и легко одетыми супергероями, уверенность Тони Старка в себе пошатнулась и он чувствует себя букашкой в броне. Переживая последствия травмы, нанесенной его гипертрофированному эго, он вскакивает по ночам в холодном поту и, к сильному неудовольствию сопящей на соседней подушке управляющей Stark Industries Пеппер Поттс (Гвинет Пэлтроу), бросается в подвал мастерить очередной костюм, каждому из которых дает отдельное имя (одного, например, зовут Игорем; позже выяснится, что среди них есть еще Сердцеед и Краснолобик).
Самое, однако, смехотворное, по мнению Старка, прозвище теперь носит выступающий в его костюме, выкрашенном в сине-бело-красные цвета, полковник ВВС Джеймс Роудс (Дон Чидл), растерянно оправдывающийся, что название летающего защитника отечества — «Железный патриот» — прошло фокус-группы, однако надо видеть гримасу создателя костюма, которая перекашивает его ехидную физиономию каждый раз при слове «патриот». Чтобы его не слышать, он не смотрит новости, однако однажды совершает роковую ошибку: «Нервы и так были ни к черту, но я зачем-то включил телевизор» — а там большую часть эфирного времени занимает самый страшный в мире террорист с бенладеновской бородой и китайской кличкой Мандарин (Бен Кингсли), который шантажирует президента. Раздраженный мандариновой наглостью, Старк тоже выступает по телевизору с обращением к террористу, что он его не боится, и диктует адрес своей высокотехнологичной виллы в Малибу. Это необдуманное приглашение будет принято прежде, чем Пеппер Поттс успеет спустить с лестницы одну из бывших одноразовых девушек Старка (Ребекка Холл), генетика из Агентства инновационной механики. Руководит им глубоко обиженный на Старка за высокомерие антигерой Гая Пирса, к тому же имеющий давние виды на Пеппер, которой он демонстрирует сенсорную модель коры своего выдающегося мозга. «Он показывает ей свой большой мозг, и ей нравится»,— ябедничает по телефону верный шофер и ассистент Старка Хэппи Хоган, в роли которого Джон Фавро теперь резвится с особенным удовольствием, будучи освобожден от режиссерских обязанностей (в качестве отдельного прикола авторы делают бывшего боксера, вжившегося в роль дворецкого, фанатом сериала из жизни британской аристократии «Аббатство Даунтон»).
Самое приятное в «ЖЧ-3» — как легко временами 200-миллионный блокбастер берет такой же почти пародийный, несколько издевательский тон, как единственная до этого режиссерская работа Шейна Блэка «Поцелуй навылет» (Kiss Kiss Bang Bang), где в 2005 году он снял Роберта Дауни-младшего в роли фокусника-грабителя-актера-детектива, в зависимости от обстоятельств вынужденного быстро оборачиваться тем или другим. Тони Старк тоже такой многослойный человек-бутерброд из всякой всячины, начинку которого пытается нащупать Шейн Блэк, забрасывая его с неисправным костюмом в снега Теннесси. Там, распугав оленей, герой снимает для тепла пончо с деревянного индейца и знакомится с мальчиком (Тай Симпкинс), чья мама на работе и чей папа шесть лет назад ушел за лотерейными билетами. Благодаря общению с ребенком Старк находит лучший способ выйти из психологического кризиса и депрессии — впасть в детство — и, закупившись в магазине игрушек, сооружает себе боекомплект, с которым в одиночку проникает в логово Мандарина, чтобы узнать, насколько ужасно все на самом деле запутано. Почти как в голове у самого Старка, вынужденного прибегнуть к сеансу психоанализа, который проводит доктор Брюс Бэннер (то есть Халк из команды Мстителей), засыпающий под рассказ про тяжелое детство: в 1993-м году Тони было уже 14 лет, а у него все еще была няня. Прослушав эту исповедь, можно не беспокоиться за душевное состояние перерождающегося в финале Тони Старка и не слишком воспринимать всерьез его торжественное заявление: «Я теперь другой человек» — такие ветераны и правда не ржавеют душой.
Источник: kommersant.ru