Закономерно, что в основе каждого из них — то искусство, которым в тех краях гордятся: печальные песни фадо в Португалии и страстное фламенко в Испании. Но насколько контрастны друг по отношению к другу эти традиции, настолько же отличался подход к ним обеих трупп.
Вряд ли португальскую драму при всем уважении к этой 500-летней традиции отнесешь к популярным в России искусствам. Чем же объяснить успех спектакля Рикарду Пайша «Тени», привезенного Национальным театром Сау Жуау из города Порту?
Закономерно, что в основе каждого из них — то искусство, которым в тех краях гордятся: печальные песни фадо в Португалии и страстное фламенко в Испании. Но насколько контрастны друг по отношению к другу эти традиции, настолько же отличался подход к ним обеих трупп.
Вряд ли португальскую драму при всем уважении к этой 500-летней традиции отнесешь к популярным в России искусствам. Чем же объяснить успех спектакля Рикарду Пайша «Тени», привезенного Национальным театром Сау Жуау из города Порту?
Попробую ответить встречным вопросом: а чем объясняется успех за границей песенных спектаклей Театра Елены Камбуровой? Скажем, «Абсента» или «P. S. Грез» Ивана Поповски? Что русской публике до иберийских страстей, что балканской до тонкостей немецкого романтизма или французского импрессионизма — дистанция примерно одного размера. Но увлеченно аплодируют и там, и там.
Думаю, секрет прост: красивая музыка и песня в душевном и интеллигентном исполнении пронимает любую сколько-нибудь отесанную публику. Особенно если темы вполне общечеловечны: любовь, разлука, измена, ревность, смерть.
Рикарду Пайш, судя по «Теням», и есть такой португальский Иван Поповски, который строит музыкально-поэтическую композицию о вечных человеческих чувствах на прекрасном и в то же время легко воспринимаемом музыкальном материале: это знаменитые песни фадо — одно из чудес Португалии, ради которого, наравне с живописной природой и средневековыми городами, в эту страну тянутся люди со всего мира. А на мелодии и стихи фадо очень деликатно наращивает свою авторскую музыкальную ткань композитор, пианист и музыкальный руководитель спектакля Мариу Лажинья, лишь иногда и очень осторожно отклоняясь в сторону то изящного джаза, то трагичного «пьяццоловского» танго.
Что до сюжетной составляющей, ее воспринимаешь чуть хуже: все-таки надо быть знатоком национальной литературы, чтобы уловить, где разыгрываемая актерами, певцами и танцовщиками-чечеточниками история несчастной Инеш де Каштру — незаконной, но горячо любимой супруги инфанта дона Педру, убитой ее политическими недругами в 1355 году, — перетекает в историю поэта XVI века Луиса де Соузы, лишившегося жены в тот момент, когда вдруг нашелся ее сгинувший в крестовых войнах первый муж, — а эта трагедия стыкуется с любовными разборками в среде современного дна, описанной сегодняшним писателем Жасинту Лукашем Пирешем… Но это и не так важно. А важна общая аура спектакля. Рикарду Пайш берет, может быть, не самых лучших певцов — но они поют так стильно и проникновенно! Зовет не самых виртуозных танцовщиков — но тут и не нужна сокрушительная чечеточная дробь или сумасшедшие поддержки, которые бы разрушили колорит доверительности повествования.
В принципе большинство исполнителей здесь могли бы быть и самодеятельными — это не сильно повлияло бы на качество спектакля. Вкус, ощущение ансамбля и меры — вот чем сильны Рикарду Пайш и его единомышленники.
Пример того — скромное, но точное видеооформление: профиль поющей актрисы в круге света посреди темной сцены — начало спектакля; дрожащая стрелка громадного тонометра в эпизоде жалобы-скороговорки влюбленной девушки-калеки — первая трагическая кульминация действа; затемнение и мистический свет фонарей пилигримов — роковая исповедь крестоносца… Тени разных эпох и драм, сродненные волей сценариста и режиссера Пайша, спроецированные им на один маленький пятачок сцены…
По сравнению с португальским спектаклем композиция «Утопия» знаменитой испанской танцовщицы фламенко Марии Пахес в гораздо большей степени приближена к каноническим (если не сказать туристическим) представлениям об иберийском. Это долгие томные соло самой Марии, дающие массу возможностей восхититься ее пластичностью, потрясающей фигурой, изумительными платьями, шлейф которых весит, как призналась потом танцовщица, до восьми килограммов. Это столь же долгие интермедии, где большой танцевально-музыкальный коллектив радует увлекательными, но вполне предсказуемыми танцами под мощный гром чечетки. Правда, среди авторов текстов указаны нетрадиционные для фламенко Шарль Бодлер, Пабло Неруда и даже Оскар Нимейер (кто не помнит — великий архитектор, строитель новой столицы Бразилии). Поскольку речевых вставок в спектакле вроде бы нет, надо догадываться, что мысли градостроителя, как и других названных сочинителей, положены именно на музыку в характере народных песен. Очевидно, дух Нимейера, создавшего прообраз идеального города будущего, и толкнул Марию Пахес назвать представление «Утопией». Зрителю же, незнакомому с идеями, положенными в основу произведения, и не разбирающему на слух текстов, остается общий положительный настрой этого, по сути, концерта этнической музыки и танца.
По мне, поэтическая фантазия португальской команды Рикарду Пайша все же в гораздо большей степени соответствует духу фестиваля современного театра, которым является Чеховский.
Источник: trud.ru