p120 лет назад, 12 сентября 1892 г., один человек совершил безумный, на первый взгляд, поступок/ppnbsp; Как говаривал персонаж Владимира Этуша, laquo; всё-всё, что нажито непосильным трудомraquo; , этот человек единым махом, добровольно и безвозмездно передал во всеобщее пользование. Имя его Павел Третьяков. laquo; Нажитоеraquo; представляло собой галерею более чем в 1500 работ, а если как следует вдуматься, то просто русскую живопись как таковую. /p
p120 лет назад, 12 сентября 1892 г., один человек совершил безумный, на первый взгляд, поступок/ppnbsp; Как говаривал персонаж Владимира Этуша, laquo; всё-всё, что нажито непосильным трудомraquo; , этот человек единым махом, добровольно и безвозмездно передал во всеобщее пользование. Имя его Павел Третьяков. laquo; Нажитоеraquo; представляло собой галерею более чем в 1500 работ, а если как следует вдуматься, то просто русскую живопись как таковую. /p
pСамое забавное в том, что примерно за 40 лет до этого поступка никакой русской живописи не существовало вовсе. Вернее, она вроде как была, но считалась вялым и анемичным повторением второсортных европейских клише. Во всяком случае сам Павел Михайлович о тех временах вспоминал невесело: laquo; Если иногда какой-нибудь художник наш и напишет недурную вещь, то считалось, что это случайно. И что он потом увеличит собой ряд бездарностей. Я иного мнения. И очень был бы счастлив, если бы дождался и на нашей улице праздникаraquo;. /p
h2Учить laquo; лохаraquo;?/h2
pНичего не скажешь — справедливо и патриотично. Но с одной поправкой. Это слова уже зрелого человека, коллекционера и мецената. В самом же начале своей деятельности Павел Михайлович придерживался другой точки зрения. Можно сказать, диаметрально противоположной. И за то, что Третьяков всё-таки занялся национальной живописью, за то, что она всё-таки родилась и состоялась, мы должны быть благодарны двум вещам: его упрямому характеру и безвестным жуликам с Сухаревского рынка, где торговали картинами и антиквариатом. /p
pТо, что тогда творилось на Сухаревке, очень точно описывает расхожая московская поговорка, которую Третьяков просто не мог не знать: laquo; У сухаревских можно и a href=http://www.aif.ru/culture/article/44443 target=_blankstrongРембрандта/strong/a купить, да трудно потом будет сбыть!raquo; Сами же они о себе говорили так: laquo; Мадама у меня диван француженки Рекамье заказала… Где такой сыщешь? Придётся Ваське-столяру велеть сделать. Он тебе какую хошь Рекамью загнёт!raquo;/p
pТуда-то и отправился молодой купец 21 года от роду. Добыча для сухаревских мазуриков знатная и лёгкая. От живописи без ума, сам он неоднократно сожалел, что Господь обделил его талантом. Тянется за купеческой модой, решил собирать что поважнее да попрестижнее — работы старых заграничных мастеров. А в деле мало что смыслит — образования должного не получил, поскольку папаша его был всего-навсего купцом второй гильдии. В общем, ситуация классическая. Только тогда говорили: laquo; Связался чёрт с младенцемraquo; , — а сейчас, пожалуй, скажут иначе, пожёстче: laquo; Лоха учить надо!raquo;/p
pИ laquo; лохаraquo; по имени Павел Третьяков, который совершенно по-купечески обрадовался сравнительно низкой цене за девять полотен laquo; старых голландцевraquo; , поучили. Его биографы, друзья и дети этот конфуз, конечно, старались сгладить. Примерно так: laquo; Первые две-три ошибки в столь трудном деле, как определение подлинности старых картин, навсегда отвернули его от собирательства старых мастеровraquo;. Или вот так, ещё более мягко: laquo; Были ли эти картины подлинными, сказать трудно. Впоследствии отец говорил мне, что, купив их, сразу понял: он имеет слишком мало знаний и опыта, чтобы рисковатьraquo;. /p
pСам же купец в этой ситуации показал себя молодцом. Ведь мог бы, не вынеся насмешек, навсегда расстаться с попытками коллекционировать живопись. Вместо этого Павел Михайлович повёл себя как дальновидный стратег. Оставил старых мастеров тем, кто побогаче и может нанимать экспертов, а для себя вывел следующий постулат: laquo; Самая подлинная картина — та, которая лично куплена мною у художникаraquo;. /p
h2Панк-передвижники/h2
pТак что выход был единственным и напрашивался сам собой — покупать только у русских живописцев. Что? Отечестshy; венная школа в глубочайшем загоне? Не беда — как раз подходит мода на всё русское. Во всяком случае окопавшийся в Москве кружок славянофилов эту моду поддерживает. Значит, надо ловить момент и, если повезёт, выводить русскую живопись в топ. Ограничен в средствах? Тоже не беда — делай ставку на молодых и задиристых, на андерграунд, который уже появился, который демонстрирует оглушительный драйв, жесть, кровь и даже кое-какие анshy; типравительственные приёмshy; чики — короче, исполняет реальный панк-рок в области живописи. /p
pЭто сейчас нам кажется, что русская живопись того времени скучна, неинтересна и академична. Низкий поклон школьным урокам литературы и laquo; сочинениям по картинеraquo;. На самом деле если в те годы кто-нибудь осмелился бы заявить, скажем, Репину, о его laquo; академичностиraquo; , то он рисковал нарваться на дикий скандал. Впрочем, скандалы и так сопровождали создание галереи Павла Третьякова. /p
p [articles:48937] laquo; Для меня интереснее бы иметь русский сюжетraquo;. laquo; Лучше дать полную свободу художнику как наблюдателюraquo;. Вот те принципы Третьякова, которые, по сути, сформировали русскую живопись. Как тут не вспомнить a href=http://www.aif.ru/culture/article/47131 target=_blankstrongДостоевского/strong/a: laquo; Дайте русскому человеку самую поэтическую картину. Он её отбросит и непременно выберет ту, где кого-нибудь секутraquo;. Художники — не исключение. Выбор сюжетов был таков, что многие хватались за голову. Именно потому, что в той или иной форме laquo; высеченыraquo; оказывались все. Например, Святейший Правительствующий Синод, который наложил цензурный запрет на картины, которые нынче кажутся безобидными. laquo; Сельский крестный ходraquo; Перова, например. Или laquo; Иван Грозныйraquo; a href=http://www.aif.ru/voting/?voting=546amp;id=10849 target=_blankstrongРепина/strong/a. Или laquo; Что есть истина?raquo; Ге. /p
pА Третьяков дерзко и мужественно гнул свою линию. И плевал на цензурные запреты хотя бы и Синода. Понравилось — купил. То же самое касалось и общественного мнения, которое поначалу ополчилось на laquo; Боярыню Морозовуraquo; Сурикова. Третьякову было плевать и на общественное мнение. Даже на мнение самих художников, которые за словом в карман не лезли. laquo; Что вы покупаете у этого Нестерова его laquo; Видение отроку Варфоломеюraquo;? — возмущался художник Мясоедов. — Вы же тем самым прививаете своей галерее нравственный сифилис!raquo; На что Третьяков дал ответ: laquo; Вы знаете, раньше я бы ещё подумал, брать у него картину или нет. Но после ваших слов обязательно куплю!raquo;/p
pИной раз кажется, что талантом художника Третьяков всё-таки не был обделён. Да, он жалел о том, что не умеет рисовать. Да, высшим счастьем для него было получить позволение автора картины покрыть её лаком. Но само по себе собирательство мощной, скандальной, ехидной и безбашенной русской живописи можно оценить как своего рода художественный жест. Если угодно — перформанс. Недаром он по роду купеческой деятельности занимался льном. По средневековым меркам его отнесли бы как раз в цех художников — самая лучшая олифа получается из льняного масла, а лучшего холста, чем льняной, вряд ли сыскать. /p
Источник: aif.ru