В рамках нашего проекта «Окно в Россию» мы повстречались со многими людьми различных профессий. На этот раз мы беседовали с художницей Ириной Новокрещеновой. Героиня нашего интервью — типичная представительница постсоветского пространства. Ирина родилась и выросла в русской семье в Клайпеде (Литва) в 60-х, училась в России в Санкт-Петербургском Институте живописи им И. Е. Репина 80-х, вернулась обратно в Литву в 90-х, совершая свои первые профессиональные шаги художника, а с начала нового века живет в Швеции.
В рамках нашего проекта «Окно в Россию» мы повстречались со многими людьми различных профессий. На этот раз мы беседовали с художницей Ириной Новокрещеновой. Героиня нашего интервью — типичная представительница постсоветского пространства. Ирина родилась и выросла в русской семье в Клайпеде (Литва) в 60-х, училась в России в Санкт-Петербургском Институте живописи им И. Е. Репина 80-х, вернулась обратно в Литву в 90-х, совершая свои первые профессиональные шаги художника, а с начала нового века живет в Швеции.
В рамках нашег
Фотолента: Художник, что рисует джаз. Работы Ирины Новокрещёновой.
— Ирина, когда вы первый раз оказались в Швеции и как вы сюда попали?
— В первый раз мы, как делегация художников, приехали сюда с выставкой. Границы только начали открываться, и интерес к творчеству на постсоветском пространстве был очень большой. К нам в Клайпеду на экспозиции приезжали шведские деятели искусства и начали приглашать нас к себе в различными проектами. Начиная с девяностых годов активно развивалось партнерское движение между портовыми городами в Балтийском регионе. Клайпеда, Карлскруна и Балтийск в Калининградской области как раз были в их числе. У нас завязалось много контактов с местными художниками, и я начала приезжать сюда с выставками. Во время одного из визитов я познакомилась со своим мужем и к двухтысячному году совсем перебралась в Швецию.
— А как Вас приняла страна и профессиональная среда?
— Мой переезд совпал с интересным интернациональным проектом одухотворения военных объектов, крепостей и других военных сооружений. Шведы тогда доверили этот арт-вопрос представительницам прекрасного пола, что меня, конечно, впечатлило.
С точки зрения окружающей среды перестройки особой для меня не было. Я выросла в портовом городе Клайпеде, училась в Санкт-Петербурге и снова вернулась к тому же самому Балтийскому морю в Карлскруне. Я хорошо себя чувствую у воды. Конечно, когда переезжаешь в другую страну, нужно быть готовым к тому, что пройдет какое-то время прежде, чем появятся друзья. Сначала появляются знакомые мужа, потом коллеги. Город маленький, профессиональная среда тоже не такая большая, художников немного, поэтому никакой зависти или недоброжелательства с их стороны я не чувствую. Местные художники весьма обособленны и работают, конечно, сами по себе. Мы видимся в основном пару раз в год на объединенных творческих мероприятиях. У них нет особого рвения к друг другу на выставки ходить, если только по дружбе. У нас в Питере и Литве открытие выставки это целое событие. Информация хорошо распространяется как в творческих кругах, так и среди общественности. Это вообще нормально, а здесь только редкие лично заинтересованные в живописи люди. Зато если уж приходят, то очень тепло отзываются, подходят, благодарят. Конечно, мы тоже привыкли к нашей системе распространения информации в своей творческой среде.
Здесь нужно перестраиваться, самому вести большую работу в социальных сетях Интернета. Организация любого арт-мероприятия ложится исключительно на плечи художника, оповещения от представителей культурных организаций особо можно не ждать. Конечно, за последние годы я многому научилась. Если в России и Литве у нас были просто частные спонсоры, то здесь есть много государственных организаций, которые выделяют деньги под конкретные проекты. Гранты распределяются на определенные творческие задачи. Например, устроить перформанс с музыкой и освещением к какому-то определенному событию и т.п. достаточно прагматичный подход к делу, но художник не голодает. С другой стороны как только художник начинает продавать свои картины, он сразу теряет право на субсидии. Здесь очень тонкий нюанс балансирования между коммерческой деятельностью и искусством. Государство взимает налоги за любую коммерческую попытку.
Многие художники вынуждены либо официально открывать свой бизнес и не конфликтовать с налоговой инспекцией, либо осваивать вторую профессию и зарабатывать деньги именно ей, превращая занятие искусством в хобби. Большинство моих коллег сочетают профессиональную сферу с творчеством, кто-то занимается как основной профессией, так и ремонтом и реставрацией домов, а заодно пишет картины. Встречаются преподаватели, а есть даже и один водитель автобуса. Люди на своем искусстве здесь что-то не очень выживают. Несколько лет мне было тоже тяжело, а потом я решилась открыть свой бизнес. Что, пожалуй, и другим начинающим здесь художникам советую. Я могу продавать свои картины и не конфликтовать на тему уплаты налогов, веду свои курсы акварельной живописи, сотрудничаю с другими учебными заведениями, открыла свою летнюю галерею. В общем, занимаюсь всем понемногу.
Самое главное — не бросать то, чем занимаешься, а продолжать бороться и не ждать, что кто-то тебя заметит и пригласит. Когда ты растешь в одной стране и воспитываешься в одной системе ценностей, то очень тяжело переезжать и перестраиваться под другую. Потому что первые годы все, что бы «они» ни делали, кажется неправильным. А потом, пожив и поняв чужую культуру, приходишь к выводу, что все не так уж неправильно как казалось вначале, и всему есть свое объяснение, может и не сразу понятное нам. А наше тут не работает — надо это принять и согласиться.
— Ирина! У Вас растут дети, насколько для Вас важно, что они сохраняют часть русской культуры?
— Я пытаюсь им дать то, что в моих силах. Если бы они не знали русского языка, то не смогли бы общаться со своими родственниками напрямую. Дома я говорю с ними только по-русски. Они понимают, что чем больше языков ты знаешь, тем больше возможностей перед тобой открывается. Кругозор от этого расширяется. Я очень надеюсь, что они это сохранят и смогут воспользоваться своими знаниями.
— Вы сами русская. Родились в Клайпеде еще в Советском Союзе, теперь живете в Швеции, что для Вас Родина?
— Ну, как нас воспитывали, моя Родина — Советский Союз. Я со всем этим согласна и не отрицаю, а вот дом для меня — это уже то место, где находится моя семья. У меня два дома: Литва, где живут мои родители, и Швеция, где находятся мой муж и мои дети.
— Ирина, Вы до сих пор общаетесь со своей первой учительницей из художественной школы, она даже приезжает к Вам, это тяга назад или шаг вперед?
— Это определенно шаг вперед, сейчас мы уже сотрудничаем как коллеги и друг у друга учимся.
— А вы помните свои первые впечатления о Швеции, ведь вы выросли в Прибалтике, которая в Советском Союзе считалась маленькой Европой?
— Первый раз оказавшись за кордоном все кажется другим. Мы же ехали со своей картинкой в голове — казалось, что там проклятые капиталисты, а они вроде и не проклятые совсем… — смеется Ирина.
— Что Вам по душе на Западе, а что у нас?
— На Западе пробиться тяжело, но если ты силен, то появляется свобода достижения цели. Возможностей больше. А у нас все держится на оптимизме и желании. С другой стороны отношение к искусству на Западе крайне прагматичное: «Есть деньги? — Это сделаем!» А у нас есть творческие задачи и реализуются они чаще исключительно лишь по желанию художника. Меня здесь очень поражает планирование всего. Вот мы смотрим назад, у нас пятилетка была, а здесь в Новый год решают, что будут делать летом. Весь годовой бюджет раскладывается на разные цели (детей, дом, отпуск, еду) и решается, что с этим делать…Если же возникают какие-то отклонения от планов, тогда начинается суматоха и стресс, они просто не знают куда бежать и за что хвататься. А у нас суматоха и стресс это нормальное положение вещей.
— А вы чувствуете перемены в своем сознании?
— У многих только приехавших сюда людей можно в глазах увидеть страх и любопытство перед всем. Они много чего хотят, но не знают как это взять и впитать. Когда познается язык и культура, это чувство проходит, появляется больше уверенности. В первые годы хочется куда-то бежать, а потом вливаешься в их монотонное русло и все замедляется. Но вот это ощущение разгона во мне еще, несмотря на 10 лет здесь, осталось, и я думаю, что это хорошо, потому что иначе я бы тогда и не творила. Выставки дают большой стимул, обратная связь с аудиторией обязательно нужна. Здесь это большая работа для художника, а многих творческих людей это останавливает — сидят не голодают и уже хорошо.
— Вы или Ваши знакомые попадали здесь в какие-то необычные ситуации, связанные с разницей культур?
— Шведы обычно очень просто к одежде и своему внешнему виду относятся, а мы очень любим себя хорошо преподнести. Один раз я ярко накрасила губы, потому что это очень гармонично смотрелось с одеждой и подходило к праздничному наряду, а вот близкие знакомые отметили, что так красят губы только «женщины легкого поведения». Я думаю, что здесь праздничности бытия им не хватает. Вот например, открытие выставки у нас всегда большой праздник, особенно для художника. Мы обычно щедро угощаем, пироги даже раньше сами пекли, всегда вино, даже воду порой обычную забывали, но только не остальные напитки. А здесь, наоборот — скромная закуска: печенье или чипсы. Здесь все сводится к скромности и умеренности, а у нас «что хотим, то и воротим», может, порой, даже слишком перегибая палку в другую сторону.
— А курьезы были?
— Мне надо было приехать на шведскую землю, чтобы вживую увидеть тогдашнего президента Литвы Бразаускаса. Он тогда приехал в Швецию на вручение премии за миротворческую деятельность, а мы в этот момент открывали там выставку литовских художников, и шведы решили, что эти два мероприятия можно объединить. Президент пожал нам руки, мы все сфотографировались, а местный музей даже купил несколько наших картин, так что совсем неплохо вышло повстречаться с ним в Карлскруне.
— Что Вы могли бы посоветовать тем кто только приезжает в страну и делает первые шаги?
— В первую очередь, учите язык! С ним понимается культура и появляется круг общения. Хотелось бы предостеречь молоденьких наивных девушек, которые хотят выйти замуж за богатого иностранца и жить не работая всю жизнь. Швеция это не та страна — здесь матриархат, и от женщины требуется столько же вложения сил, сколько и от мужчины. Будьте к этому готовы и не стройте ложных иллюзий.
В рамках проекта «Окно в Россию» на сайте «Голоса России» публикуются интервью и истории из жизни за пределами Родины бывших и нынешних граждан СССР и РФ, а также иностранцев, проживавших в России и изучающих русский язык.
Уехавшие за рубеж россияне часто подробно описывают свои будни в блогах и на страничках соцсетей. Здесь можно узнать то, что не прочтешь ни в каких официальных СМИ, ведь то, что очевидно, что называется, «из окна», с места событий, редко совпадает с картинкой, представленной в «больших» масс-медиа.
«Голос России» решил узнать у своих многочисленных «френдов» в соцсетях, живущих в самых разных уголках мира, об отношении к русскоязычной диаспоре, феномене русских за границей, о «русской ностальгии», и о многом-многом другом.
Если вам тоже есть чем поделиться с нами, рассказать, каково это — быть «нашим человеком» за рубежом, пишите нам по адресу home@ruvr.ru или на наш аккаунт в Facebook.
Беседовала Марина Преображенская
Источник: rus.ruvr.ru