Два года назад солист «Короля и шута» Михаил Горшенев первым поделился с «МК» идеей поставить на российской сцене рок-оперу ужасов по мотивам легенды о парикмахере-убийце Суинни Тодде. Новый проект принес в коллектив кардинальный раскол. Не согласившись делить музыкальную сцену с театральной, из группы ушел в сольное плавание один из участников «Киша» Андрей Князев. А Горшок от своего замысла не отступил и прописался в театре. Ради этого предводителю русского панк-рока и идейному анархисту-коммунисту пришлось вытерпеть многое. Во-первых, не пить ни грамма алкоголя во время репетиций, во-вторых, полностью подчиниться приказам режиссера, и в третьих, быть готовым бесконечно курсировать от Питера до Москвы и репетировать сутки напролет. До премьеры зонг-оперы под названием «TODD» осталось совсем немного — первые спектакли пройдут 6 и 7 ноября в театре Киноактера. В преддверии долгожданного события Горшок рассказал, чего ему стоило воплотить в жизнь свой замысел.
Два года назад солист «Короля и шута» Михаил Горшенев первым поделился с «МК» идеей поставить на российской сцене рок-оперу ужасов по мотивам легенды о парикмахере-убийце Суинни Тодде. Новый проект принес в коллектив кардинальный раскол. Не согласившись делить музыкальную сцену с театральной, из группы ушел в сольное плавание один из участников «Киша» Андрей Князев. А Горшок от своего замысла не отступил и прописался в театре. Ради этого предводителю русского панк-рока и идейному анархисту-коммунисту пришлось вытерпеть многое. Во-первых, не пить ни грамма алкоголя во время репетиций, во-вторых, полностью подчиниться приказам режиссера, и в третьих, быть готовым бесконечно курсировать от Питера до Москвы и репетировать сутки напролет. До премьеры зонг-оперы под названием «TODD» осталось совсем немного — первые спектакли пройдут 6 и 7 ноября в театре Киноактера. В преддверии долгожданного события Горшок рассказал, чего ему стоило воплотить в жизнь свой замысел.
Два года назад солист «Короля и шута» Михаил Горшенев первым поделился с «МК» идеей поставить на российской сцене рок-оперу ужасов по мотивам легенды о парикмахере-убийце Суинни Тодде. Новый проект принес в коллектив кардинальный раскол. Не согласившись делить музыкальную сцену с театральной, из группы ушел в сольное плавание один из участников «Киша» Андрей Князев. А Горшок от своего замысла не отступил и прописался в театре. Ради этого предводителю русского панк-рока
Историю о лондонском демоне-парикмахере по имени Сунни Тодд российский зритель знает по экранизации бродвейского мюзикла, которую срежиссировал Тим Бертон. Главные роли там сыграли Джонни Депп и Хелена Бонем Картер. Картина имела громадный успех — и за вокальные данные и отличную игру актеров, и за декорации мрачного Лондона, и за потрясающие костюмы. Именно эта постановка и подтолкнула музыканта Горшка на мысль — не воплотить ли в жизнь легенду о брадобрее-мстителе на столичной сцене? Ведь тематика как нельзя лучше подходит под репертуар «Короля и шута», прославившихся сказочными историями с мрачным концом. Естественно, образ главного героя лидер «Киша» примерил на себя.
Режиссером-постановщиком стал Александр Устюгов. Музыку Горшок написал сам в соавторстве с братом Алексеем Горшеневым, солистом группы «Кукрыниксы». За либретто взялись известные писатели Михаил Бартенев и Андрей Усачев.
Знакомый сюжет все же немного видоизменили. Молодой и доверчивый цирюльник Суинни Тодд становится жертвой козней безнравственного судьи: за ложный донос его сажают в тюрьму, а его прекрасная жена и маленькая дочка пропадают без вести. Вернувшись из мест заточения через два десятка лет, Тодд жаждет только одного — мести за свое разрушенное счастье. В этой мести он заходит далеко, убивает опасной бритвой каждого клиента, за которым водится хоть маленький, но грешок, мечтая однажды добраться до судьи. Помогает в черном деле брадобрею его подельница и хозяйка кафе Ловетт.
Самое интересное — Горшок развел такую бурную деятельность, что до самой постановки выпустил две пластинки, на которых поклонники могут ознакомиться с музыкальной составляющей зонг-оперы. Получился даже целый аудио-спектакль, в котором приняли участие такие известные рокеры, как Константин Кинчев и Илья Черт, а также Билли Новик, Юлия Коган из «Ленинграда» и Лена Тэ. А в роли рассказчика выступил Вениамин Смехов. Теперь же и сценические репетиции подошли к концу.
— Сдохну я скоро от такого графика, — обреченно ответил на приветствие Горшок. — С двенадцати дня до одиннадцати вечера, и так каждый день, почти без выходных. Нет, ты представляешь, какую я, панк, замутил тему? Вот жили мы, «Король и шут», сидели на попе… И тут я решил, что нужно сделать так, чтобы уничтожить себя полностью. И сделал.
— Как ты вообще обратил внимание на театральную сцену?
— Как ни странно, началось все вовсе не с Тодда. Ко мне как-то на концерте подошел продюсер Влад Любый и предложил поработать над совместным театральным проектом. Я сначала отказался. А потом вдруг подумал — а почему бы и не поработать, но поставить ту историю, которую хочу я? И я вспомнил про Суини Тодда и про фильм Бертона. Еще меня всегда интересовал Джек Потрошитель. А когда я увидел, что снял Бертон, я вдруг понял, что корни этой истории идут глубоко в 19-й век, и что у Тодда с Потрошителем много общего. Современный Суинни Тодд — это лирический герой, с ума сойти какой лирический. Вообще, наша постановка, это такая современная версия легенды. Ну, как «Ромео и Джульетта» с Ди Каприо. Мой Суинни, он — герой, благородный мститель. И в то же время он простой человек, который попал в очень сложную ситуацию. Причем, он верующий, набожный человек. Поэтому после первого убийства он спешит в церковь, чтобы исповедаться. И что же он получает в ответ? Уверения, что люди, которые грешат, достойны такой участи. Фактически, все дальнейшие убийства он совершает с позволения церкви, которая убедила его в том, что он должен покарать виновных в смерти его жены и дочери, а заодно и других грешников. Священник сам направляет Тодда, он делает из него крестоносца, вот в чем тема!
— Говорят, что ради спектакля ты ходил на курсы театрального мастерства и сценической речи?
— Ну прям ходил! Все, что я сейчас умею, я учился на сцене. Тебе берут и говорят, что делать. И ты это делаешь. Никуда ходить не надо.
— Расскажи, как складываются твои отношения с режиссером? Тяжело работать под началом другого человека? Ты же привык быть сам себе хозяином на сцене.
— Очень плохо раньше у меня было с режиссерами и продюсерами. Они хотели от меня того, чего я не мог дать им в принципе. Меня даже в кино приглашали сниматься, но я так и не смог сработаться, спорил и уходил в итоге. Но вот с Устюговым у нас сложился тандем!
— То есть с «Тоддом» впервые вышло по-другому?
— Ну, один из режиссеров — Андрей Рыклин — просто коршун. Каждый раз рычит страшно, когда я на концерт собираюсь: «Опять уезжаешь куда-то, собака! Там ты король, а здесь ты зеро, никто!» Я смирился с этой темой — он прав.
— Сложно тебе было отучиться общаться с залом? На концертах всегда идет мощная отдача от публики, а в театре ее для артиста как будто бы и нет.
— Конечно, трудно! Ведь на концертах я все время бегаю-бегаю-бегаю, а тут меня заставляют стоять на месте. И не дай бог повернешься попой к залу!
— Быстро получилось привыкнуть?
— В итоге я все понял. Сложнее оказалось стихи учить и песни, достало меня это!
— А твоя группа что делает в спектакле?
— Играют вживую. На гитарах играют. Хотя во время репетиций, когда я в Москве, моя команда в Питере. Я работаю под поганую фонограмму! И не все же понимают, что я не могу так, что мне не очень удобно. Но приходится играть.
— Брат помогал тебе писать музыку, а еще как-нибудь он будет задействован в постановке?
— Надеюсь, что мой брат, когда мы отыграем сезон, заменит меня в театре. Потому что мне очень нужна замена для Тодда. Дублера у меня нет. А я «Король и шут» не хочу забрасывать. Хотя я и так с ребятами играю, концерты-то мы продолжаем давать в обычном режиме.
— Алексей уже репетирует Тодда или это пока только планы?
— Нет, ему все заново придется учить. Год отыграю и передам роль ему. Ну, может полгода, не знаю. Я сделал дело, поставил тему, мне хватит.
— Но все же, наверное, ты получаешь кайф от игры в театре, раз это дело затеял. Что больше всего тебе нравится делать на сцене?
— Получаю. Самое любимое мое — драматические темы, особенно когда ты с напарником. Мне нравится говорить. Петь нравится меньше, просто потому, что я всегда пою. Когда ты говоришь, совсем другое дело, ты полностью превращаешься в Тодда и ты выйдешь из образа только, когда закончится твоя роль.
— Расскажи, как создавался внешний образ Тодда? Ты сам его придумал?
— Не сам, это все-таки не проект «Король и шут», где все придумываю я. Так, как улыбается Горшок из «Киша», Суинни Тодд улыбаться не может. И вообще, театральный грим — это совсем другое.
— Вот у тебя сейчас волосы седые, это настоящие или ты грим не смыл?
— Нет, мои седые волосы настоящие (грустно). Но для Тодда будут делать еще более седые. И вообще, что, у сорокалетнего не может быть своих седых волос?
— Ну, может ты из образа не выходишь, у зеркала в номере репетируешь.
— Ну да, репетирую. Но волосы — мои!
— Уговорил. А как насчет других специальных атрибутов? Ждать ли нам на сцене фонтанов бутафорской крови?
— Не будет крови. Мы обошлись без нее, так Устюгов придумал. Не художественно это. Зато будут другие спецэффекты. Панк-рок, например. Без него никак! Театр и рок-н-ролл должен был когда-то слиться, воссоедниться во что-то. И мы это сделали. У нас не будет фонограммы, только живой звук.
— Ну хоть горло ты будешь своим жертвам перерезать или вы без этого тоже обошлись?
— Конечно! Правда, погреба, как в кино не будет, мы по-другому обыграли.
— Слушай, но ведь цирюльник того времени — профессия, требующая определенных навыков и талантов. Английские актеры учились этому мастерству у настоящих брадобреев. Ты умеешь владеть ножницами и бритвой, как того требует призвание твоего героя?
— Не беспокойся, подстричь тебя смогу. И укладку тоже сделать. Вообще это ошибочное мнение, что цирюльник — это человек, который только бреет. Он гораздо больше делает. Например, если цирюльник находится в тюрьме, он еще и зубной врач. Он еще и хирург. Особенно это серьезно относительно выдирания зубов. Любому из его окружения, кто неправильно что-то сделал или подумал, он зуб может вырвать также не-пра-виль-но. Также он откачивал ненужную кровь. Все это делал цирюльник, и Суинни Тодд тоже умел. Так что ссорится с человеком этой профессии было очень нежелательно. Легкое движение руки с лезвием по горлу — и всё.
— Главное, чтобы руки у такого цирюльника не дрожали. Пронесся слух, что режиссер поставил тебе жесткое условие — хочешь играть в театре, нужно завязать с алкоголем. Удается?
— О том, чтобы совсем бросить пить речи не шло. Но на репетициях и в театре я правда не пью. У меня только один выходной день, когда я могу — и этот день сегодня, хе-хе-хе.
Источник: mk.ru