Очем идет речь вспектакле Лир: 1941-й, глава СССР проклял младшую дочь иона эмигрировала вГерманию кмужу Заратустре. Великая отечественная начинается когда она, комсомолка иактивистка, приводит немцев кстенам Кремля, чтобы спасти отца сестры упекли его вИнститут Сербского.
Очем идет речь вспектакле Лир: 1941-й, глава СССР проклял младшую дочь иона эмигрировала вГерманию кмужу Заратустре. Великая отечественная начинается когда она, комсомолка иактивистка, приводит немцев кстенам Кремля, чтобы спасти отца сестры упекли его вИнститут Сербского.
Публика вотношении кЛиру разделилась надва лагеря одни называют его выдающимся спектаклем, другие редкостной мерзостью. Нодаже его сторонники по-разному его интерпретируют. Одни говорят, это прото, что воВторой мировой небыло победителя. Другие что онпро участь евреев, стиснутых между двумя режимами, фашистским исталинским. Мне кажется, Лир отвечает мысли Адорно отом, что после Освенцима невозможно делать старое доброе искусство. ВЕвропе этой идеей современное искусство питается 60лет. ВРоссии она никогда отклика ненаходила. Лир вписывает нашу историю вобщеевропейскую. Ноямогу иошибаться, потому что главной идеи вспектакле яненашла. Аона вообще была?
Нет. Для меня спектакль это неинтеллектуальное, аинтуитивное построение. Ярифмовал одно сдругим, атеперь смотрю спектакль, ивдруг обнаруживаю, что рифмуется еще иэто сэтим. Главное вЛире нивкоем случае ненужно искать психологической истории. Яикогда психологически достоверные пьесы делаю, неставлю такой цели.
Хорошо, ачто было первым, идея или пьеса?
ЛИР
Жанна Зарецкая о спектакле
Первой была Роза. Роза Хайруллина. Второе был разбор пьесы, еще вне советских реалий. Аидея советского Лира родилась изпопытки найти аналог шекспировской войны между Англией иФранцией. Полноценным аналогом может быть только Вторая мировая. Интервенция французов понятная ситуация для англичан. Это ситуация, когда тынеможешь встать ниначью сторону, потому что англичанка Корделия, которая поидее положительный персонаж, приводит французов вАнглию. Для нас это равнозначно тому, как еслибы Корделия привела вМоскву немцев. Ницшеанские тексты, стихи Целана это появилось уже впроцессе репетиций. Это походит насистему зеркал: если ееправильно выстроить, одно начинает отражаться вдругом, один смысл рождается, другой, ниодин изних неглавный. Взять, допустим, Маршака. Сначала мне показалось, что это забавно звучит Самуил Яковлевич Глостер. Стал искать, что онписал кроме Кошкиного дома. Итут узнал, что Маршак в12году паломничал вПалестину, писал оЗемле Обетованной, жил двойной жизнью, ипервая была полностью вычеркнута. Мыего знаем как наивного писателя детских стихов, аон, оказывается, талмудист пообразованию исионист повзглядам. Целана ядавным-давно знал, итолько когда онзазвучал вспектакле, вспомнил, что онпострадал иотфашизма, иотсталинизма. Я в 14лет язанимался впоэтической студии. Унас преподавала замечательная поэтесса ипереводчица Ольга Татаринова, которая меня познакомила сГотфридом Бенном инемецким экспрессионизмом. Втупору вышел сборник австрийской поэзии 19-20 веков, итам был Гофмансталь, ибыл Целан. Янепонимал этих стихов, номне так нравилось ихпроизносить: Париж-кораблик врюмке стал наякорь. Япью стобой изатебя так долго… Янезнал, что Фуга смерти про Холокост, для меня это был безумно красивый текст: Суламифь, Маргарита, пепел, дым, смерть немецкий учитель, красиво, яподражал этой ритмике, этой интонации.
Ваш Лир советский. Почему выобъяснили. Новыневпервый раз переносите действие всоветское время, почему?
Чтобы янеставил, мне важны временные сдвиги. Исоветское время лучше всего подходит. Для меня советский стиль это тоже что имагриттовская униформа. Люди втапочках ирубашечках это просто люди. Ипотом советское время для наших артистов это определенный стиль игры. Наши артисты, они ведь загодя знают как что играть. Чехова вот так. Про советское вот эдак. Мне нужно, чтобы они играли эдак, поэтому яодеваю ихвсоветское.
Про спектакль писали так много, как нипро какой другой впоследние годы. Онадекватно оценивается?
Янаэто непретендую. Цинично прозвучит, ноянерассматриваю театр как место для исповеди или для высказывания. Театр это игра. Даже если уменя зреет социальное высказывание, оно прицеплено кигровой структуре. Другое дело, что есть неадекватные реакции. Поэтому, например, полную версию мывоизбежание неприятностей неиграем. Только вМоскве, итолько наночном показе мыпоказали полную версию.
Что япропустила?
ВПетербурге мынеиграем сцену сиконами, попросьбе, так сказать. ВПетербурге Роза нее**т резиновую куклу. И в Москве была другая фонограмма: помните, кончается война, исперва звучат два монолога, потом перетаскивают трупы икрасной скатертью накрывают стол. Так вот, изначально это была нескатерть, асоветское красное знамя, которое водружали нарейхстаг, извучал дикий трэшняк версия песни День победы группы Бони Нем. Яотчетливо понимаю: часть той публики, которая приняла спектакль, наэту сценубы напряглась.
Как вПитере его принимают?
Спеременным успехом. Поначалу стабильно вантракте уходило дотрети зала. Иногда были антисемитские выкрики взале. Нас обвиняли нас втом, что раковая история может вызвать возмущение или отторжение улюдей, больных или болевших раком. Яудивляюсь подобной реакции. Тыговоришь сосцены какую-то ироничную вещь, атебе говорят: тысерьезно это? Конечно, нет. Публика вПитере вообще сумрачная. Даже ребята заметили, когда вМоскву нагастроли приехали. ВМоскве публика более открытая. Питер город свысосанной энергией. Ноименно онприютил меня вситуации, когда вМоскве мне было некомфортно. Инемогу несказать спасибо директору Приюта комедиантов Виктору Минкову. Ондал мне карт-бланш наЛира.
Асоздается впечатление, что выбаловень.
Нет, просто ятак воспитан итак считаю, что получив поморде, нужно встать, улыбаясь. Какой баловень? Явышел изГИТИСа, иуменя небыло работы. Япошел вТеатр Гоголя, ивыгрыз зубами свой первый спектакль. Явыгрыз зубами постановку Бескорыстного убийцы вРАМТе исчитаю его лучшим своим спектаклем.
УТабакова выштатный режиссер вТабакерке, Событие сейчас выходит вМХТ.
Думаете, уменя всегда было все хорошо вТабакерке? Думал уйти нераз. Уменя были тупиковые ситуации, когда яраз пятнадцать приносил материал Табакову, аоннавсе говорил нет. Тогда явконце концов принес Довлатова: вот это хорошо? Вот это хорошо человеческая история. Табаков предпочитает психологические истории. Онсчитает, лучшее, что ясделал это Старший сын, которого янелюблю. Апопытки делать другой театр онискренне считает неправильными для меня. Поэтому яприношу Довлатова, апотом походу репетиций добавляю туда Кэрролла.
Табаков должен чувствовать себя обманутым.
Наверное, чувствует. Нооночень мудр. Ияему благодарен затерпение поотношению комне имоему очень нелегкому характеру.
Нуакак выназываете свой театр? Вам говорят: поставьте простую реалистическую историю, авы?
Мое правило очень простое. Во-первых, яучусь. Яневладею театральным языком вполной мере. Яхорошо владею словом. Словесный язык для меня родной. Театр для меня язык достаточно чужой. Во-вторых, яподражателен. Иничего плохого вэтом невижу. Это часть учебы, исколько яеще буду учиться незнаю, даст бог, доконца. Поэтому яшатаюсь вразные стороны. Поэтому янезанимаюсь только чистым искусством. Надо вырабатывать профессиональный мускул. Уменя есть представление отом, что такое хороший театр, ачто плохой, оно все больше крепнет. Мне все труднее заниматься тем театром, который мне неинтересен, ивсе больше возможности имнезаниматься. Достигается это засчет того маятника, который ясам себе установил: яработаю наплощадках типа Табакерки иМХТа, где ятак или иначе иду накомпромиссы, продвигая постепенно свои эстетические установки, посантиметру, насколько это возможно. Одновременно япериодически позволяю себе чистый ибезумный эксперимент надругих площадках. Если язахочу быть слишком радикален вМХТ, например, то, во-первых, невсегда актер может вместе сомной быть достаточно радикальным, во-вторых, публика этих театров невсегда готова кэтому. Лира ябы никогда несделал, неделай яимейнстримовские вещи. Хотя таже Чайка для сцены МХТ, где она играется очень радикальна. Это сложный путь. Ноондает результат.
Ятребую, чтобы актеры нормально, спокойно разговаривали. Но просто говорить сосцены, неплакать, непереживать, ничего неделать это для них проблема
Публика хочет внятных историй авынерассказываете историй. Выпереворачиваете все сног наголову Довлатова читается вперемешку сКэрроллом, Гоцци сДостоевским, ашекспировская трагедия читается как комедия. Публика хочет, чтоб актеры выразительно играли, унасже наактеров ходят, аувас актеры безучастно тексты произносят. Ноглавным образом, вывысмеиваете все, что дорого публике, иделаете это созлостью. Понятно, какие проблемы упублики свашим театром. Аувас проблемы спубликой есть?
Укаждого спектакля своя аудитория, нотеатр часто неумеет привлекать наспектакль тупублику, которой онбудет интересен. Вэтом проблема. Другая проблема актеры. Ятребую, чтобы они нормально, просто, спокойно разговаривали. Ноговорить сосцены, неинтонируя, невыделяя ничего, неплакать, непереживать, ничего неделать это для актеров проблема. Они задают вопросы: почему, зачем? Яговорюим: неважно, выпросто произносите текст. Для того, чтобы состоялось признание влюбви, достаточно сказать: ятебя люблю. Нодобиться отактера того, чтобы онсмотрелся впьесу как взеркало, очень сложно. Яговорюим, что человек пофакту своей смертности включает всебя все травмы, отраженные вовсей мировой литературе. Актеру ненадо загружаться обстоятельствами конкретной пьесы, насцену нужно выходить пустыми. Головой это актеры понимают, нопровести это вфизику имтрудно. Люди, скоторыми яработаю непервый раз, умеют это. Уних получается укого лучше, укого хуже, ноявних верю, они верят вменя, имыидем этой дорожкой.
Янелюблю умильного театра, который унас вцене. Ноиногда именя ошарашивает ваш цинизм, если хотите, назовем это трезвостью. Взять, например, Чайку. Люди идут вискусство исключительно изжелания успеха, говорите вывЧайке. Иэтой вашей трезвости поддакивает реальный Гагарин изрепродуктора: мол, ивкосмос летают изпрозаических соображений проверить, можноли какать вневесомости. Выкакбы берете Гагарина всвои союзники.
Нет, япросто разрушаю романтический миф оГагарине икосмосе вцелом. Этоже гармонизирует совсем остальным внутри спектакля? Гармонизирует. Мой цинизм лишь поотношению ковнешней реальности, нонет никакого цинизма вреальности внутренней. Нувот скажите, цинично было использовать Часовые любви Окуджавы против Окуджавы?
Цинично.
Нояже искренне ненавижу это. Это самое невинное чтобы ямогбы сделать поотношению кэтой культуре. Ямогбы быть еще злее, нознаю, что меня загрызут. Желчи вомне, сарказма, злости очень много. Да, сэтим ябы согласился. Ноэто мощный двигатель. Янесчитаю, что ненависть это плохо. Ненависть оборотная сторона любви. Ненависть это огонь. Вней сжигаешь зло. Явот обожаю Сорокина, считаю, это великий писатель. Номнеже никто недает его поставить! ЯНастю мечтаю поставить восемь лет. Явосемь лет предлагаю этот рассказ театрам, имне восемь лет крутят пальцем увиска. Яхочу поставить Неоконченную пьесу для механического пианино только так, чтобы они вфинале ели детей. Взять хороших известных артистов, чтобы они играли интеллигентных людей, представителей русской культуры ичтобы они при этом ели детей. Нет, говорят, высошли сума. Ноятак это чувствую. Так чувствую русскую интеллигенцию. Итакже ячувствую войну. Явидеть немогу все эти торжества поповоду Великой отечественной, этот ура-патриотизм, это ханжество, этих ветеранов, укоторых отняли жизнь после войны, так что война осталась ихсамым прекрасным воспоминанием… Акосмос, Гагарин что это? Один человек вылетел вчерное пространство исделал три оборота вокруг земли теперь для поколений это является олицетворением прорыва куда-то. Акуда? Когда здесь, наЗемле, неменьшая черная бездна. Здесь, увас под ногами чернота жизни, здесь Груз 200 царит, номыбудем мечтать опыльных тропинках? Или Высоцкий сего блатным пафосом. Ненавижу. Ивообще нет ничего хуже, чем зал, который объединился врадости поповоду увиденного. Театр должен разъединять зал, взрывать. Яочень сдерживаюсь вкаждом спектакле. Ямедленно, покапле прибавляю тевещи, которые меня по-настоящему цепляют. Ядаже наЛира смотрю, ивижу нукакже мягко это все. Атут приходит театральный один профессор наЛира иговорит, что его мозг неуспевает обрабатывать информацию, которую ядаю сосцены. Янесдержался ипосоветовал ему сменить процессор. Потом онпошел наЧайку икричал: мерзость, пошлость насвященных подмостках, дачто оносебе возомнил? Поэтому яотвоевываю свое пространство очень медленно, ядаю возможность ксебе привыкнуть.
Здесь чернота жизни, здесь Груз 200 царит, номыбудем мечтать опыльных тропинках?
Вывсе что-то разоблачаете, аестьли что-то, что высталибы стемже жаром защищать?
Побольшому счету, нет. Янелюблю ханжества. Ханжества особенно много врусской культуре. Вхристианстве. Считаю, фашизм стал апогеем его двухтысячелетней истории. Ямного чего нелюблю. Нояточно знаю, что небуду использовать артиста инесделаю ему плохо. Наоборот, япомогаю актерам психологически. Люди, скоторыми яработаю, говорят, что имлегче после этого живется. Я, мне кажется, нетолько насцене вижу, где человек является собой, агде играет. Икак могу пытаюсь человека вернуть себе.
Кто изрежиссеров вам нравится?
Яочень люблю Марталера. Иянезнаю, как это сделано. Есть Чайка Люка Бонди, которая когда-то была для меня откровением. Есть какие-то моменты уНякрошюса. ВФаусте человек бегающий имашущий картонкой, когда ответра переворачиваются листы этот момент, который меня, несентиментального человека, довел дослез. Всегда любил Погребничко. Яходил нанего все девяностые годы, иесли яхочу услышать, как насцене люди нормально разговаривают, иполучить порцию тонкости иума яисегодня иду кПогребничко.
АЛира сравнивают спольским театром. Польский театр это ваше?
Янеразвенчиваю национальные мифы, яизливаю мою личную желчь. Язнаю, что ударяя втеили иные точки, ямогу причинить боль.
Как выубеждаете актеров, укоторых нет вашей желчи?
Мыдоговариваемся. Они насамом деле чувствуют тоже. Ночасто боятся признаться. Яизних вытаскиваю это признание идоказываю, что это нестыдно. Что надо обэтом говорить. Есть такая вещь как романтический разбор. Когда роль разбирается снеких романтических позиций. Ноясвоих актеров приучил разбирать все спозиций эгоистических. Человек тотальный говноэгоист. Альтруистических поступков небывает. Работа насебя, чтобы тынеделал, дает больше энергии, чистоты действия, чем некая работа наидею. Даже Ифигению вАвлиде Еврипида, которую явЛатвии сейчас буду делать, вЛиепае, мыразбирали неромантически. Ифигения сама себя приносит вжерву. Восходит нажертвенник. Как играть актрисе этот момент, когда она говорит, что ненадо ееостанавливать или защищать? Япридумал, может быть, примитивную, ноработающую вещь. Ясебе ееобъясняю так. Есть неизбежность боли. Если тынаходишься вкресле устоматолога, тыпросишь врача, чтобы онсказал, когда онбудет делать тебе больно. Почему? Тыхочешь взять под контроль причинение тебе боли. Ифигения восходит нажертвенник, чтобы взять под контроль неизбежную свою смерть.
Погодите, она могла отказаться. Нопринесла себя вжертву пособственной воле чтобы ахейцы смогли плыть вТрою.
Нет, впьесе еесмерть неизбежна. Лагерь окружен, Ахилл готов защищать Ифигению, ноиониона понимают, что смерть неизбежна, иона говорит: стоп, ненужно. Она хочет взять под контроль момент ееубийства. Это рационально, иэто можно сыграть. Яубежден, что театр это неместо, где живут иумирают, атоместо, где обманывают, где работает рацио.
Если человек, как выговорите, говноэгоист, топочему Януш Корчак пошел сдетьми втопку?
УГоцци впьесе Зеленая птичка замечательно сказано: Где любовь ксебе там также сострадание, милосердье, стремление кдобру. Вчеловеке любовь ксебе есть высший божий дар. Любя себя, создателя онлюбит. Яуверен чем больше человек любит иуважает себя, тем больше внем такта итонкости поотношению кдругим. Инаоборот, человек, который может стерпеть многие вещи поотношению ксебе, может идругому сделать плохо. Вполне себе по-христиански. Возлюби ближнего как себя самого. Супором наобязательность последнего, чтобы свершилось первое.
Выведь филолог попервому образованию. Как вас занесло втеатр? Жажда успеха, как увсех ввашей Чайке?
Терапия. Ябыл очень замкнутым. Неумел общаться, инеобщался. Характер уменя очень плохой яочень властный. При этом ябыл ботан.600 страниц вдень для меня была норма. Ияпонял, что надо что-то делать. Поэтому пошел поступать втеатральный. Театр для меня это игра. Поэтому ятак люблю капустники. МысЕпишевым тратим накапустник месяца два. Потом показываем его один раз ивсе. Ивэтом невероятный кайф. Так как яабсолютно неверю взагробную жизнь жизнь пролетит ивсе поэтому нужно проживать еенаполную катушку. Это может придать смысл этой бессмыслице. Для меня театр модель жизни: тывкладываешь силы вто, что просуществовать может секунду. Или вообще несостоится. Итынеостанешься впамяти. Вот вэтот род бескорыстия яверю: театр бескорыстное искусство.
Источник: afisha.ru