30 марта, за два дня до своего 30-летия, популярный певец Сергей Лазарев даст большой концерт с новой программой, которая без лишних выдумок называется «ЛАЗАРЕВ.». О том, что означает точка после фамилии, как сам Сергей оценивает свое место в отечественной эстраде, почему наша публика любит шансон больше, чем репертуар участников проекта «Голос», и каковы истинные цели депутатов, выступавших против Мадонны и Леди Гаги — разговор «Труда» с певцом.
30 марта, за два дня до своего 30-летия, популярный певец Сергей Лазарев даст большой концерт с новой программой, которая без лишних выдумок называется «ЛАЗАРЕВ.». О том, что означает точка после фамилии, как сам Сергей оценивает свое место в отечественной эстраде, почему наша публика любит шансон больше, чем репертуар участников проекта «Голос», и каковы истинные цели депутатов, выступавших против Мадонны и Леди Гаги — разговор «Труда» с певцом.
— Сергей, год назад вы рассказывали «Труду» о наметках нового альбома и в качестве рабочего привели название «Take It Off», но окончательный вариант оказался проще: «ЛАЗАРЕВ.».
— Вы считаете, проще? А для меня он более наполнен смыслом. Там в конце стоит точка. Многие меня от нее отговаривали: «Ты что, намекаешь на конец карьеры?» Нет, я имею в виду совсем другое: Лазарев — и точка! Есть такой артист! Мои четыре сольных альбома говорят о достаточно долгом и сложном пути, пройденном через препятствия, через недоверие некоторых людей к моему творчеству. Но теперь я смело могу сказать: меня можно любить, не любить, однако отрицать артиста Сергея Лазарева невозможно.
— А нет ли тут посыла: с прежней ориентацией Лазарева на англоязычный репертуар покончено, он теперь — исключительно русский артист?
— Нет, как и прежде, я пою в первую очередь песни американских и британских авторов, написанные специально для меня. Тут никакого антипатриотизма, просто я убежден, что качество англоязычной популярной музыки в целом несравнимо выше того, что предлагают российские авторы, и мне бы хотелось привить этот уровень вкуса отечественной публике. Новым альбомом я на 100% доволен, он выдержан в самых современных мировых музыкальных тенденциях. А поскольку это первый мой альбом, который компания Sony Music намерена широко продвигать в мире, мне было важно поставить на нем свое имя.
— Должен признать: звучание альбома — ровное, красивое. Но творчество — штука заковыристая: наверняка какие-то вещи дались большим трудом, чем все остальное.
— Весь альбом дался большим трудом. Так вышло, что разные песни приходилось записывать на разных студиях с разными продюсерами. А мне очень важно, чтобы пластинка воспринималась как единое целое. Сам я, когда знакомлюсь с чьим-то альбомом, обязательно слушаю его целиком, без пропусков или пауз, — чтобы был ясен замысел его создателя… Ради того единства звуковой атмосферы, которое (мне это очень приятно) вы заметили, многое мне пришлось пересводить, даже перезаписывать отдельные вокальные партии. Одну из песен я сводил у четырех продюсеров: американского, британского и двух русских! К концу этого процесса у меня образовалось девять беловых вариантов сведения альбома — то есть таких, каждый из которых можно было бы пускать в производство: где-то чуть больше басовых звучаний, где-то посильнее средние частоты, верха. А уж сколько черновых, и не сосчитать. Обычный слушатель, скачивающий треки в МР3, этих тонкостей, скорее всего, не услышит. Но мне самому важно, чтобы пластинка, которую он получит, была сделана на самом высоком уровне.
— Зачем вы так усложнили себе жизнь? Выбрали бы одну студию и там все бы записали.
— У песен этой пластинки множество авторов, я их находил в разных концах света. И мне было проще приехать к каждому автору, чтобы вместе с ним качественно записать вещь, нежели всех их звать в какое-то одно место. Но вы правы, следующий альбом попробую записать на одной, максимум двух студиях. Потому что разные микрофоны все-таки очень по-разному пишут, что крайне усложняет финальное сведение.
— Вы приверженец красивых концертных шоу. Что ждет публику на этот раз?
Мои шоу, независимо от того, показываю я их в городе-миллионнике или в ДК небольшого областного центра, — это всегда живой звук, музыканты на сцене, профессиональный балет. Но в данном случае, учитывая, что всего полтора года назад в Москве был мой сольный концерт «Биение сердца» в «Крокусе», мне надо прыгнуть выше головы. Сложность и в том, что хоть в программе будут хиты, но, во-первых, все в новых аранжировках (не понимаю артистов, которые по 20 лет таскают свои песни из программы в программу без малейших изменений), и, во-вторых, их будет не очень много — упор делается на новом альбоме. Что потребует от публики большего напряжения: на незнакомых песнях не повеселишься и не побесишься так, как на уже полюбившихся. Соответственно — совершенно новые декорации, хореография. Хочется, чтобы публика, представители международных компаний увидели, на каком уровне может работать российский артист. Творческая сторона режиссуры — на мне, технически постановку осуществляет Алексей Сеченов, знакомый многим по премиям Муз-ТВ и прочим масштабным мероприятиям. В шоу будут несколько блоков песен — маленьких историй в одной большой истории. Соответственно у меня — пять-шесть переодеваний, у балета — еще больше.
— Гости ожидаются?
— В зале буду рад каждому знакомому и незнакомому лицу, но на сцене на сей раз — никаких дуэтов. Не люблю сборные солянки. Если ты сольный артист, ты должен два часа четко выдерживать на сцене. У меня вообще в карьере дуэтов немного, сейчас — только с Тимати и T-Pain (американский рэпер. — «Труд»), но они по концепции не вписываются в это шоу.
— Концерт в «Крокусе», хоть и был аншлаговым, обернулся для вас финансовым минусом.
— А «Олимпийский», вполне возможно, обойдется еще большим минусом. Потому что те недобросовестные представители нашего шоу-бизнеса, о которых я уже сказал, — разъезжающие по городам с фонограммой 20-летней давности и открывающие под нее рот на фоне черного задника без декораций, — подорвали основы артистической профессии. Публика не готова платить деньги, которых стоит качественное шоу. Хорошо, но я артист, и у меня только одна жизнь, я не волен перенести ее в более благополучное время. Поэтому я буду работать даже себе в ущерб в финансовом смысле, но не позволю себе понизить качество выступлений. И верю, что в конце концов мои шоу, как и шоу наиболее серьезных из моих коллег, переломят ситуацию, повысят вкус публики, докажут ей: она не зря платит свои деньги.
— Мы недавно видели крупные шоу Мадонны, Леди Гаги.
— Леди Гагу я живьем не видел, только в отрывках. Про Мадонну могу сказать, что мне нравится ее посыл, тематическая история и, конечно, потрясающее техническое исполнение. Есть чему поучиться.
— Рецензент «Труда» иронично написал, что крестов в шоу было больше, чем на кладбище.
— Такова эстетика Мадонны сегодня. Истинный артист постоянно развивается, и его нынешние работы надо воспринимать в контексте предыдущих. Прошлое шоу Мадонны было откровенно танцевальным — теперь ей захотелось чего-то более серьезного, эзотерики, даже с оттенком агрессии.
— Но ни к какой эзотерике не надо было обращаться, чтобы предсказать: выступления Мадонны и Леди Гаги будут сопровождаться выпадами наших скандальных депутатов. В чем тут дело: эти политики действительно озабочены нравственностью россиян или тут какие-то другие мотивы?
— Боюсь, второе. Вы заметили, в последнее время идет откат: федеральные телеканалы как один культивируют ностальгию по всему советскому? Нас пытаются вновь посадить в закрытую коробку, откуда не видно, как живут другие люди. Людей хотят подогнать под одну гребенку, под один стереотип поведения. Зачем, например, нужны антигейские законы? У нас достаточно законов, соблюдая которые, человек может и свою жизнь построить достойно, и другим не мешать жить. Но власть искусственно выпячивает проблему геев — думаю, для того, чтобы проверить электоральное большинство на лояльность в этом вопросе — прямо скажем, не очень существенном для жизни общества. Но ведь с его помощью можно отвлечь людей от реальных социальных проблем! А поскольку общество у нас консервативное, оно на эту уловку ведется, и власть, убедившись в поддержке электората, в дальнейшем перейдет уже к гораздо более жестким антинародным законам. Сегодня ущемили меньшинство — это был пробный камень, завтра ждите ущемления всех.
Ну а депутатам, так озабоченным присутствием геев на сцене, могу посоветовать: запретите приезжать в нашу страну Элтону Джону. Изымите из эфира все записи Фредди Меркьюри… Если же серьезно, посмотрите на этих депутатов. Вот уж кому надо было бы запретить публичные выступления, так это им: двух слов по-русски грамотно связать не могут! Говорят: «Звонят». Как они законы-то принимают, если на родном языке правильно изъясняться не умеют?
— Вы в прошлых интервью говорили, что за 20 лет наш шоу-бизнес не выдвинул новых имен. Но вот прошел проект «Голос» — появились Дина Гарипова, Анастасия Спиридонова… Не долгожданное ли оживление?
— Начнем с того, что «Голос» — не наша заслуга, это голландский формат, который затем опробовали в Америке, трижды — на Украине и только теперь у нас. Более того, украинцы уже два проекта «Голос-дети» провели. У нас, по-моему, о детском «Голосе» пока и речи не было. Да, взрослый пилотный проект прошел удачно: живой звук, живые эмоции… Но, боюсь, пока он для нашей публики — скорее экзотика, чем что-то насущное. Готов ли наш массовый слушатель пойти на полномасштабный концерт той же Дины Гариповой или, допустим, Севары Назархан? Не уверен, мне кажется, они для него эстетически слишком сложны, он с большим успехом пойдет на…
— Стаса Михайлова?
— Я промолчал, вы сами назвали это имя.
— А в том, что Стасу под его программы шансона дают Кремль, вам не видится некая государственная политика?
— Кремль дают всем, кто платит деньги. Другое дело, что Михайлов не только берет Кремль, но и заполняет его. В этом смысле — да, он творит национальную культурную политику. Которая нашей власти очень удобна, потому что чем примитивнее запросы публики, тем легче ею управлять. Не только на музыкальном фронте.
— Мне недавно выпало провести исследование телепередачи «Песня года» за 40 с лишним лет ее существования. Поразила почти 100-процентная хитовость первых выпусков. Но чем дальше, тем хитов меньше, а в последнее десятилетие песни, которые пережили год своего возникновения и закрепились в репертуаре, можно сосчитать по пальцам. Задал вопрос известному хитмейкеру Максиму Дунаевскому — куда девались шлягеры, и он ответил: туда же, куда профессия композитора.
— Конечно, все размылось. Сколько, например, людей, называющих себя певцами и певицами, которые таковыми не являются. Точно так же и с авторами. Технические возможности для компонования песен сейчас огромные. А публика, наоборот, в своих вкусах крайне непритязательна. Отсюда такое количество подделок, в море которых тонет что-то стоящее.
— Но ведь уровень советской эстрадной песни был достаточно высоким.
— Скорее нам за железным занавесом было не с чем сравнивать. Как, кстати, и в массовом советском кино — по крайней мере музыкальном, которым мы сегодня по инерции умиляемся, но если посмотреть объективно, то и сейчас большинство наших режиссеров не научилось снимать так, как снимали в Голливуде в 50-е. Какие там были потрясающие композиторы, певцы, танцовщики…
— Вы, воспитанник школы-студии МХАТ, уже почти год участвуете в проекте театра имени Пушкина —играете главную роль в комедии «Таланты и покойники». Регулярный выход на драматическую сцену, наверное, помогает по-новому, со стороны оценить свою деятельность в поп-музыке?
— То стремление к театральности шоу, о котором я говорил, к отработанности режиссуры, ну и, конечно, уважение к зрителю, имеющему право на зрелище самого высокого качества, и есть влияние серьезной театральной практики на мою эстрадную деятельность. Что касается самого спектакля «Таланты и покойники», он идет четыре раза в месяц, собирает аншлаги. Мы растем, стало поменьше нервозности, побольше уверенности.
— Удивительно: вы в этом сезоне отказались от всех новогодних телепроектов.
— Я уже говорил, что устал от ретро, не хочу петь то, что не считаю своим репертуаром. А на ТВ год от года повторяется с небольшими вариациями идея «Старых песен о главном». Ну провели один, два таких проекта — и все, сколько можно тиражировать? Надо смотреть вперед, выдвигать новый репертуар, новых артистов. Но нет, с непонятным упорством опять идут перепевки старья, да еще наспех сделанные, с корявыми текстами, за одну ночь на коленке записанные в какой-нибудь московской студии. У меня свой, гораздо более качественный и богатый репертуар. Для него не находится места в телеэфире? Ну так пусть лучше меня в этом эфире не будет вовсе, чем я выступлю в нем с поделками, за которые моя публика перестанет меня уважать.
— Также многие сочли слишком смелой вашу претензию к сервису Vkontakte за несанкционированное выкладывание песен. Один на один против интернет-монстра?
— Мне говорят: зачем ты лезешь? Люди боятся выползти из своей скорлупы и быть пришибленными. Я тоже хочу жить долго и счастливо, но внутренние принципы не позволяют молчать. Таким был со школы: в открытую, на весь класс говорил о том, что мне не нравится. Сейчас мы с моей командой готовим иск.
— Но вот Земфира, как и многие другие артисты, сама выкладывает альбом в интернет.
— Она — автор и вправе распоряжаться своим творчеством. Я покупаю право исполнения своих песен, но авторские права остаются за теми, кто эти песни сочинил.
— Просветите: что такое вечеринки — знаю, что такое фичеринги — нет.
— Это когда один артист участвует в песне другого артиста. Как у меня с Тимати или с T-Pain. Ну, считайте это дуэтом, чтобы не особо запариваться над непривычным словом.
— Как у вас, англомана, складываются отношения с современной русской литературой?
— Они складываются в основном с ее развлекательным направлением, когда мозгу более нужна разрядка, нежели зарядка. Конечно, совсем уж ширпотреба избегаю. Люблю читать про историческую Россию, Акунина уважаю. Однако если говорить о настоящей любви, то это Достоевский.
Источник: trud.ru