«Троян» в помощь

«Троян» в помощь
Гость студии «Голоса России» — Олег Павлов, заместитель директора по информационным технологиям компании » Ситроникс Телеком Солюшнс» (CITRONICS Telecom Solutions).

Беседу ведет Армен Гаспарян.

Гаспарян: Мы продолжаем цикл бесед, касающихся Всемирной компьютерной паутины. Тема нашей беседы — технические средства защиты медиаконтента в Интернете. У нас в гостях заместитель директора по информационным технологиям компании » Ситроникс Телеком Солюшнс» Олег Павлов.

Гость студии «Голоса России» — Олег Павлов, заместитель директора по информационным технологиям компании » Ситроникс Телеком Солюшнс» (CITRONICS Telecom Solutions).

Беседу ведет Армен Гаспарян.

Гаспарян: Мы продолжаем цикл бесед, касающихся Всемирной компьютерной паутины. Тема нашей беседы — технические средства защиты медиаконтента в Интернете. У нас в гостях заместитель директора по информационным технологиям компании » Ситроникс Телеком Солюшнс» Олег Павлов.

«Троян» в помощь

Наш постоянный эксперт — директор юридического департамента компании «Система Масс-медиа», член Ассоциации юристов России Павел Катков. Павел, я рад вас приветствовать.

Давайте начнем с азов и расшифруем, что такое медиаконтент в Интернете.

Катков: Контент — это не правовой термин. Но думаю, что будет справедливо сказать, что контентом можно называть всю информацию, которая есть в Интернете в том или ином виде.

Гаспарян: То есть, текст, аудио, видео, фотографии?

Катков: Да, и дальше мы можем делить это на такие правовые термины, как аудиовизуальные произведения. Это относится к телевидению, кинематографическим произведениям, видеоклипам. Мы можем говорить о литературном, текстовом контенте. Кстати, литературные произведения — это тоже объект как законного, так и незаконного распространения.

Гаспарян: Моя любимая тема. Павел, какие имеются технические средства защиты этого контента на сегодняшний день?

Катков: Если о технических средствах защиты — это к Олегу.

Павлов: Сразу хочу сказать, что стопроцентного универсального средства, разумеется, нет. К сожалению, невозможно обеспечить полную защиту. Всевозможные варианты предусматривались уже с 1999-2000 годов. Начиналось все это с физической защиты от копирования. Наверное, последние наработки — это защита с использованием сертификатов, так называемые DRM-технологии (Digital rights management). Это целый комплекс мер, как программных, так и аппаратных.

Гаспарян: Это помогает?

Павлов: Разумеется. В конце концов, от защиты непосредственно от копирования отказались. Ее невозможно обеспечить, если у пользователя есть стопроцентный доступ к устройству, на котором все это проигрывается. Если компьютер находится в полной его собственности, например, дома, он может делать с ним все что угодно: он может скопировать диск, файл. С этой точки зрения DRM несколько меняет подход к этому и перестраивает все на другой уровень. Это действительно гораздо эффективнее.

Гаспарян: Что сегодня в Интернете воруют больше всего?

Павлов: По исследованию, которое было проведено в 2009 году, и сейчас все остается так же — это видео. Оно составляет 43-75 процентов. Все зависит от региона. На втором месте идут аудио и игры. Литературные произведения — в меньшей степени.

Гаспарян: Я многократно рассказывал одну историю. Давайте я расскажу ее и вам, чтобы было все понятно и наш разговор перешел из области теории в область практического применения.

У меня есть знакомый. Он многие годы работал над книгой. Он ее написал, договорился с издательством. Издательство заключило с ним договор на выпуск произведения. Это издательство — официально действующее, не какое-то подпольное, а вполне себе серьезное, с мировым именем. Книга должна была выйти, условно говоря, 10 декабря. 8 декабря она появляется во всех возможных форматах в Интернете. Все просьбы непосредственного правообладателя… Павел, ведь в данном случае правообладателем является автор?

Катков: Если автор не передавал исключительные права издательству.

Гаспарян: Нет, там пополам. 50 на 50.

Катков: Исключительные права не бывают 50 на 50. Скорее всего, они договорились делить 50 на 50 доходы.

Гаспарян: Вероятно.

Катков: А исключительное право — это аналог права собственности, и по отношению к интеллектуальным правам, если, конечно, автор их никому специально не передал…

Гаспарян: Не отдавал.

Катков: Они были, есть и будут у автора.

Гаспарян: Прекрасно. Автор, имеющий эксклюзивные права на собственность, пишет людям, которые это выложили (никто не скрывается — XXI век, поток информации), мол, господа, книга еще не вышла, поимейте совесть. А ему говорят: «Нет, что упало, то пропало». Что он должен делать в этой связи?

Павлов: Расслабиться и получить удовольствие, согласно древней традиции.

Катков: Во-первых, важно искать следы, с которых началось нарушение. Возможно ли это технически, наверное, расскажет Олег. Во-вторых, у него, очевидно, был некий договор с издательством.

Гаспарян: Разумеется.

Катков: И вполне возможно, что этот договор подразумевал передачу издательству этой рукописи. Во всем мире у нас есть только два возможных источника утечки — это этот автор и его издательство.

Гаспарян: Вряд ли это сделал сам автор.

Катков: Теоретически это может быть и он. Пока мы говорим о правовой стороне, ответственность может быть взаимной. Издательству тоже интересно максимально смонетизировать этот контент, получить максимальную прибыль от продажи книг, которая обратно пропорциональна динамике распространения этого контента на бесплатной незаконной основе в Интернете.

Гаспарян: Издательство в данном случае не заинтересовано в утечке?

Катков: Конечно, нет. В чем его интересы? У издательства есть интерес в том, чтобы у него купили книги. И если пользователь, экономя на покупке книги, будет скачивать ее бесплатно в Интернете, издательство точно теряет деньги. Если на минутку гипотетически предположить, что утечка произошла в силу халатности (может быть, и умысла) автора, то здесь впору издательству предъявить ему претензии. Он должен был держать рукопись (наверное, логично предусмотреть такое в договоре) в закрытом состоянии, не распространять ее до официального релиза. Это касается правовой стороны.

Что касается технической стороны, то как искать следы утечки, применимы ли здесь технические технологии к рукописным, литературным вопросам — это вопрос к Олегу Александровичу.

Павлов: Есть программистский фольклор о том, что есть несколько методов распространения любого программного обеспечения. Это грабеж, воровство и обмен краденым. В общем-то, все меры делятся на юридические, организационные и технические. В данном случае Павел рассказал о юридических. Речь, скорее всего, идет о какой-то нечистоплотности работников данного издательства — вряд ли это был сам автор. Но искать следы, конечно, можно. Хотя, думаю, что здесь это малоэффективно.

Гаспарян: Почему? Я даже готов рассказать, как работает эта схема.

Павлов: Поиска следов?

Гаспарян: Да. Поскольку я был одной из жертв этой технологии, то я применил абсолютно все свои связи для того, чтобы узнать, как это происходит. Схема по простоте напоминает античность. Издательство действительно не заинтересовано, и оно здесь ни при чем. Равно как ни при чем и автор. Все очень просто. Утечка происходит из типографии, куда приходит готовый PDF-файл.

Катков: Если были посредники, то это, конечно, они. То же самое может происходить и с видеоконтентом.

Гаспарян: Разумеется, потому что он где-то проходит процедуру мастеринга.

Катков: Он проходит не процедуру мастеринга, а ряд технических процедур типа сведения. Во-вторых, он направляется, например, в органы культуры для получения прокатного удостоверения. Туда обязательно идет экземпляр, и он оценивается на предмет возможности выдачи прокатки. Конечно, здесь никого конкретно обвинять нельзя. Тем не менее, чем дольше идет единица контента и чем больше посредников, тем больше возможности утечки. Люди есть люди.

Павлов: Совершенно согласен. Кстати, тут можно было бы в том числе применить и DRM. Например, выдать сертификат печатному издательству только на печать, а не на отправку по почте или сохранение файла куда-то. С помощью DRM такое возможно. Можно дать разрешение на ограниченное время или на печать один-два раза. Здесь можно было бы защититься, используя технологии.

Гаспарян: Олег, вы можете пояснить более простым языком? В чем суть DRM-технологий?

Павлов: Фактически это использование так называемых сертификатов, которые шифруют, например, контентным мастер-ключом. Мастер-ключ также шифруется ключом, который выдается пользователю.

Гаспарян: Тройная защита, как я понимаю?

Павлов: Да. Есть обычное клиринговое агентство, которое сертифицировано издателем, например, «Майкрософт» использует свою компанию, с которой у них договор. Пользователь, если ему что-то нужно, обращается за контентом. Параллельно ему выдается его юзер-ключ, который фактически является набором байтов. Чтобы взломать это, надо потратить годы. Это все шифруется и указывается тип лицензии: на просмотр, на печать, на пересылку, на сохранение.

Разумеется, во многих фирмах есть защита самого контента — на уровне пересылки резюме или конфиденциальной информации. Но никто не мешает распечатанную информацию вывести на лэптоп, принести его на сканер и отсканировать. Невозможно предусмотреть все на сто процентов и от всего защититься. Тем не менее некий прогресс есть.

Катков: По сути, DRM-технологии можно использовать эффективно и в сфере дистрибуции контента, продавая такие ключи конечному пользователю, если это монетизируется путем прямых продаж?

Павлов: Да, все это можно автоматизировать. Можно укоротить цепочку от поставщика до получателя. Более того, все P2P-сети можно превратить в прекрасный источник распространения, то есть выкладывать уже зашифрованный контент, и пусть он там распространяется. А если пользователь хочет проиграть, то он пойдет к клиринговому агентству и если захочет — купит.

Гаспарян: Суть явления я понял. На 100 процентов застраховаться нельзя. Вообще стопроцентной гарантии не дает никто, я понимаю. Есть DRM-ключ, но большинство творческих людей о DRM-ключе если и услышат, то только из этой программы. До этого они вряд ли когда-то с этим сталкивались.

Существуют ли какие-то более простые, бытовые технологические способы защиты, помимо того, что надо самому все куда-то возить — в издательство, а потом в типографию? Приковывать этот диск к себе наручниками, чтобы его не украли? Как быть?

Катков: Можно предложить правовые методы — смотря от чего мы защищаемся.

Гаспарян: От воровства.

Катков: Если мы защищаемся от присвоения авторства, то автор может депонировать свое произведение.

Гаспарян: Павел, теперь то же самое, но по-русски. Что такое — депонировать свое произведение?

Катков: В соответствии с российским законодательством, произведение (допустим, литературное) подлежит обязательной регистрации для того, чтобы, например, подтвердить права на него. Это же не товарный знак, то есть вы не должны регистрировать его в некоем госреестре.

Ваши права на ваши произведения, если вы написали, предположим, стих, возникают с момента создания произведения. Но так как момент создания произведения достаточно эфемерен, нематериален, его невозможно зафиксировать, то всегда есть риск присвоения авторства. Грубо говоря, вы рассказали другу стих, а назавтра друг издал его в газете и сказал, что это его произведение.

Гаспарян: Все проще: он пошел и в этот же день записал его в «ЖЖ».

Катков: Да. Если вы хотите, чтобы это было не фольклором, а конкретно вашим произведением, и чтобы было зафиксировано, что вы автор, то вы можете его депонировать. Депонирование — это процедура, когда вы идете к некоему вызывающему доверие источнику, например, к нотариусу. Или, например, такую услугу оказывает библиотека Конгресса США, или некоторые юридические фирмы. Или это может сделать Российское авторское общество.

Гаспарян: В общем, пути есть?

Катков: Да. И вы фиксируете там рукопись. Это самый простой, очевидный и рабочий способ защиты от присвоения авторства. Что касается защиты контента по дороге от первоисточника до типографии и далее и той утечки, которая может произойти на каждом из звеньев, то здесь тоже можно предложить правовой метод.

В любом случае, когда автор передает рукопись, допустим, уполномоченному сотруднику издательства (а уполномоченный сотрудник издательства передает ее далее и далее), то разумно, чтобы во всех договорах между каждым звеном цепи было, во-первых, условие о порядке передачи (что приложением к акту является конкретное литературное произведение, и было бы понятно, кто, кому, когда и что передал).

Во-вторых, чтобы там было условие о закрытости этой информации, определенные регрессные положения, которые позволят взыскивать убытки, и было понятно, какие убытки будут взыскиваться в случае, если одна из цепочек прорвется и выпустит наружу этот контент. Третье обязательство этого звена цепочки — транслировать эту обязанность дальше.

Гаспарян: Иначе говоря, идеальный вариант в этом случае — некий западный аналог? Есть автор, и у него есть свой юрист, который за этим следит.

Катков: Да, творческий человек на то и творческий, чтобы заниматься искусством. У него должен быть агент, который посредством технических и юридических экспертов обеспечивает его безопасность, в том числе финансовую и информационную.

Гаспарян: Олег, по поводу некоей литературной составляющей я понимаю. А что касается видео— и аудиоконтента? Многие годы нам говорили о том, что уже придуманы какие-то кодирующие сигналы, которые не дадут украсть, которые будут мешать копировать диски. Однако годы идут, а процесс дальше не пошел. Уже появились lossless— и FLAC-форматы, которые копируют все один в один.

Павлов: Я смотрю, вы в материале.

Гаспарян: Я готовился к беседе. Важен сам факт. Есть DVD-образы и образы Blue-Ray. Как быть с этим? По большому счету, это узаконенное воровство. Например, образ DVD-диска, выложенный в пиринговой сети.

Павлов: Именно так. Незаконное копирование, а потом незаконное распространение.

Гаспарян: Это воровство.

Павлов: Да.

Гаспарян: Как с ним бороться?

Павлов: К сожалению, мы имеем двойное отношение компаний-производителей. Как мы знаем, магазин Apple, наверное, самый эффективный.

Гаспарян: Apple Store.

Павлов: Да. Он самый эффективный по защите и продажам. Еще Стив Джобс в своем интервью в 2007 году приводил статистику о том, что на iPod, например, только 25 песен из тысячи куплены официально в Apple Store. Все остальные попадают туда как-то иначе, в том числе и видеоконтент. У него было несколько предложений для компаний: либо отказаться вообще и раздавать все бесплатно, либо использовать технологии Apple, либо придумать единый стандарт.

Когда мы имеем издаваемые миллионными тиражами диски, которые спокойно можно скопировать, опять же при наличии у пользователя неконтролируемого рабочего компьютера, отчасти защита становится эфемерной. Это капля в море. Есть то, что ты можешь купить в официальном магазине, а потом выложить в пиринговую сеть.

Катков: Я бы здесь возразил. Есть много дискуссий о том, что является пиратством. Является ли пиратством копирование в личных целях? Что считается личной целью, и где граница этого?

Гаспарян: Есть вообще технология, которую надо ломать, или они все чистые?

Павлов: Sony в 2006 году пытались защитить свои диски в том числе с помощью DRM технологий.

Гаспарян: И как?

Павлов: В итоге они получили много нареканий от пользователей, вынуждены были отозвать все это и принести извинения. Им еще очень повезло, потому как для того, чтобы защитить от копирования, вы должны установить на компьютер некую программу, которая рассматривается антивирусом как Trojan, которая фактически скрыта во всех процессах. Смотришь, какой диск и куда копируется. Если это диск Sony, то он не дает ее скопировать. Это был дикий скандал. Марк Руссинович, который теперь работает в Microsoft, все это вывел на свет. Sony пришлось все отозвать, принести извинения и больше к этому не возвращаться.

Катков: Но это не значит, что эта технология не работает. Ошибка Sony в данном случае была в том, что она не предупредила пользователя. Тем самым без его воли устанавливалась на компьютер некая программа, что позволяло ему говорить о правах потребителя со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями.

Павлов: Плюсы DRM будут эффективны, когда почти весь контент перейдет в Интернет. Уже есть медиаустройства, которые подключаются к телевизору и к сети Интернет. На некоторых уже есть torrent-client, которые тут же качают все, что нужно. Эти технологии будут востребованы. Они будут намного эффективнее.

Гаспарян: Олег, коли вы сами упомянули Стива Джобса, я позволю себе одну ремарочку. Американский суд узаконил Jailbreak — взлом мобильных телефонов Apple. О чем после этого можно говорить?

Катков: Секундочку. Я как юрист вмешаюсь. Неправовая общественность очень любит оперировать такими понятиями, как «суд узаконил».

Гаспарян: Суд официально разрешил использовать Jailbreak.

Катков: Так бывает. Допустим, спор социальной сети Vkontakte с правообладателем ВГТР. В одной из инстанций они проиграли. Газеты стали писать: суд разрешил Vkontakte легально использовать контент. Суд не разрешал.

Гаспарян: Абсолютно согласен. Только Стив Джобс проиграл апелляцию.

Катков: Он проиграл одно судебное дело. По двум похожим делам может быть два разных решения. Надо рассматривать детали, обстоятельства конкретных дел. Возможно, было дело про Jailbreak, но это не значит, что оно будет иметь какое-то расширительное толкование. Я не возражаю это обсудить. Просто мне как юристу обидно, когда из-за одного прецедента целая отрасль объявляется легальной или нелегальной.

Гаспарян: Просто именно этот прецедент стал ньюсбрейкером в определенный момент. Об этом заговорили даже те люди, которые никогда в жизни не видели телефон Apple и не очень себе представляют, что такое Jailbreak. Но даже они узнали, что Стив Джобс проиграл. Все, на территории Соединенных Штатов взлом мобильных телефонов стал возможен. Здесь была поставлена точка.

Катков: Надо изучить дело.

Гаспарян: Понятно, что прогресс не стоит на месте, и на любую новую технологию защиты будет придумана новая технология взлома. Это вечный спор брони и снаряда. Он идет много веков

Павлов: Совершенно верно.

Гаспарян: Если попытаться представить себе развитие ситуации в среднесрочной перспективе, как это все будет происходить?

Павлов: Пока все правообладатели компаний, владеющих медиаконтентом в Европе, имеют большой авторитет. Кроме того, пока еще не все могут, как Radiohead, например, устроить акцию, выложить диск.

Катков: Radiohead это сделал всего один раз.

Павлов: Один раз, но очень успешно. Это был такой тоже прецедент, на который все обратили внимание. Все пока пытаются использовать лейблы. То есть, общество еще не готово изменить этот подход. Я думаю, что данные компании понимают те убытки, которые несут. С появлением все более широкого доступа к Интернету видео— и аудиопотоки увеличиваются. Скорее всего, они будут больше переходить в он-лайн. К технологиям DRM будет больше интереса.

Гаспарян: То есть рано или поздно это станет обыденностью.

Павлов: Фактически да. Так же, как мы сейчас заходим в интернет-магазин, покупаем книжку, так же мы будем покупать там видео. Просмотрел один раз, заплатил, условно говоря, два доллара. Все. После этого файл исчез.

Катков: Я поддерживаю эту доктрину. Одна из отраслей, которую я пытаюсь развивать, — «интернет-право». Ведь интернет-право это не только интеллектуальная собственность. Например, раньше был физический кошелек, сейчас у вас кошелек WebMoney. Постепенно все наши обычные отношения материального мира будут перекочевывать в сеть.

Гаспарян: Мне это напомнило фразу из приснопамятного фильма «Москва слезам не верит»: скоро не будет ничего — ни театра, ни кино, ни библиотек. Будет одно сплошное телевидение.

Павлов: Это не так.

Источник: rus.ruvr.ru

Добавить комментарий