Один из правозащитников упрекнул фотографа в содействии пыткам — мол, у зеков на фото скованы руки. Цуранов сообщил, что брал у моделей письменное согласие на съемку. Наблюдатели за дискуссией заявили: вести себя с «нелюдями» нужно максимально жестко.
Один из правозащитников упрекнул фотографа в содействии пыткам — мол, у зеков на фото скованы руки. Цуранов сообщил, что брал у моделей письменное согласие на съемку. Наблюдатели за дискуссией заявили: вести себя с «нелюдями» нужно максимально жестко.
Вспомнилось несколько встреч с этими «нелюдями» — сперва в Жодинской тюрьме №8, а затем в Лукишском изоляторе-тюрьме, что в Вильнюсе. Самым страшным показались не личности преступников и условия их содержания, а разница в этих самых условиях, за которые фотографы не отвечают.
Экскурсия в клетку
У ворот Лукишского изолятора-тюрьмы, что в самом центре Вильнюса, на перекрестке Лукишкю, 6, посмеиваясь, топталась группа молодых людей. Как выяснилось позже — экскурсанты. Любой гражданин Литвы в возрасте от 14 лет может отправить электронную заявку на посещение тюрьмы, сообщив данные (год и место рождения, работа, отсутствие судимости) и ожидать очереди. По средам, ровно в 14.00 группа в 15 человек получает возможность пройтись по маршруту первый корпус — второй корпус — прогулочный дворик — коридор — магазин. Здесь расположены СИЗО, тюрьма, арестный дом.
«Это исторический ансамбль, — объяснил чуть позже директор Лукишской тюрьмыВиктор Давиденко. -Люди должны увидеть, что такое тюрьма, как она выглядит изнутри».
Лукишки стоят экскурсии — здание введено в эксплуатацию в 1904 году, часть тюремного комплекса — церковь Св. Николая Чудотворца представляет интерес не только для архитекторов. Вот только тянет людей не к искусству, а к хоррору или, по крайней мере, его носителям — убийцам. Повышенное внимание экскурсантов — на корпус с пронумерованными окнами, из которых смотрят ПЗ. На момент моего визита в Лукишки срок отбывало 86 «пожизненников», каждый — за убийство двух и более человек. Тяжелый физический труд, жесткие условия заключения, лимит продуктов, свиданий и прогулок, — к такому наказанию во все времена приговаривали убийц, которым удавалось избежать смертной казни. Но правила изменились.
Вдоль коридора корпуса, где сидят всю жизнь, — железные двери, одну из которых толкает Давиденко. Камера пуста — ее обитатель на работе. Компьютер, телевизор, магнитофон, фотографии родственников, чья-то свадьба, — признаюсь, в первую минуту я посчитала, что оказалась в комнате дежурного.
Войдя в Евросоюз, Литва приняла обязательства по оптимизации условий заключенных. Увеличился лимит площади проживания на одного человека (раньше в камере СИЗО площадью 8 квадратов сидело по 6 зеков, сегодня вдвое меньше); тюремная «пайка» не отличается от «обеда дня» в Akropolis, на долгосрочное свидание разрешено приглашать сожителя — если докажешь факт совместного проживания. До конца прошлого века в Лукишках находилось около 2,5 тысяч осужденных; в день моего визита в СИЗО было 116 человек, в тюрьме — 216, арестантов — 15. К 2017 году Лукишки расформируют и превратят в музей или гостиничный комплекс, осужденных уже сегодня перевозят в новую тюрьму в Провинишках.
Самые комфортные условия — у ПЗ, которые проживают по одному. Железные нары в камере двухъярусные, второй «этаж» предназначен для вещей. У двери — умывальник и «очко», отделенное невысокой стенкой, книги на полках, шкафчик с продуктами и занавесками вместо дверок.
Осторожно присаживаюсь за компьютер, провожу рукой по клавиатуре. Само наличие этой техники в белорусских камерах — уже нонсенс, а некоторым литовским зекам еще и к интернету удается подключиться, что категорически запрещено. В прошлом году охрана изъяла у ПЗ два модема, вмонтированных внутрь компьютера, с помощью которых «пожизненники» нелегально путешествовали по миру.
Белорусское подземелье
…Взгляд в глазок, резкий щелчок железной задвижки, — и за толстой решеткой, запертой на замок, согнулись четверо в темном и белыми буквами ПЗ на спине и груди (сегодня осужденных переодели в оранжевые робы, решив использовать опыт американских тюремщиков — так сложнее скрыться при побеге -ред.). Головой вниз, ноги на ширине плеч, руки сведены сзади и высоко подняты, пальцы растопырены — в такой позе «пожизненники» встречают любого, открывшего камеру в Жодинской тюрьме N8. И обязательно задом к двери — смотреть на гостей не велено.
Повернуться, не выпрямляясь, можно только после команды. Хором, растянутое по слогам, приветствие:»Здрав-ствуй-те, граж-да-нин на-чаль-ник!». Не меняя положения, один из осужденных — дежурный по камере бойко перечисляет имена — свое и сокамерников, а также статьи, за которые приговорены.
Потом, когда разрешат, они выпрямятся — и исподлобья посмотрят на тебя темным взглядом. Неважно, кем были в прошлой жизни — сегодня им говорят «ты» и держат в подземелье. В буквальном смысле этого слова — в Жодинской тюрьме камеры ПЗ находятся под землей.
Дорога к камерам ПЗ лежит через подземную галерею, разделенную железными дверьми на множество секторов. Не закроешь одну — не откроется другая, это общее правило. А по стенке на уровне плеча тянется провод. Это тревожная сигнализация, спасительная соломинка для конвоира, который ведет ПЗ на прогулку. Но даже там, в темной сырой галерее, трудно представить, как «нелюдь» нападет на охранника — особо опасного зека переводят согнутым в три погибели, со скованными за спиной руками. Именно так когда-то в зал суда заводили террористов Коновалова и Ковалева.
Камеры просторные — по 20 м.кв., обстановка спартанская — нары и стол, есть книги и радио. Кроме детектива Пронина, замечаю газеты «СБ. Беларусь сегодня» и «Адам и Ева» — осужденным можно знакомиться по почте. Все письма проходят перлюстрацию.
За «ты» литовские осужденные подают в суд
«В Лукишках за обращение на „ты“ осужденный может подать в суд, — рассказывает по дороге в производственную зону Давиденко. -А еще — за неправильно, по его мнению, наложенное взыскание, отсутствие в магазине определенных продуктов, замечание надзирателя. Заняться нечем — вот и пишут, госпошлины-то нет. Случается, сотрудники Минюста — ведомства, под юрисдикцией которого находятся пенитенциарная система, эти иски проигрывают. Недавно суд постановил снять выговор с одного из „пожизненников“, за то, что переговаривался с другим осужденным по пути на прогулку».
Выговор ухудшает положение осужденного, которое белорусским зекам сложно назвать тяжелым. Раз в неделю литовским «пожизненникам» разрешены покупки в магазине — на любую сумму, получение писем и бандеролей, раз в 4 месяца — одно краткосрочное свидание, когда общаться позволяют через стекло, в присутствии сотрудника колонии. С разрешения начальника тюрьмы, с супругом или сожителем можно уединиться. А письма — и входящие, и исходящие администрации читать запрещено.
У тех, кого снимал фотограф Цуранов, свои ограничения. В год белорусским ПЗ позволены два краткосрочных свидания до четырех часов (долгосрочные — под запретом) и посылка или две бандероли до 30 кг; в месяц — две «отоварки» в магазине на две базовые величины. В качестве поощрения разрешено пребывание в «камере релаксации», куда несколько раз в год могут попасть осужденные, выбрав компанию по желанию — из сокамерников. В течение дня приглашенные зеки смотрят телевизор, пьют чай, разговаривают. А еще смотрят на рыбок — в камере стоит аквариум. Ни один из 145 ПЗ не работает — есть сложности в организации рабочих мест.
С любовью из Лукишек
…Одно из помещений производственной зоны Лукишек заставлено скворечниками всех форм и размеров, кормушками для птиц, ульями, — эти сувениры made in prison можно купить в Бельгии, Англии и Голландии, — откуда поступит заказ. Разочарованно вздыхаю — вокруг нет вооруженной охраны и рабочих в наручниках. Отправились по камерам?
«Наручники не нужны, — улыбается Давиденко, -в них не поработаешь». Медленно понимаю, что человек в обычной рубашке, заляпанной краской, что в двух шагах от меня — тот самый ПЗ, на счету которого несколько человеческих жизней.
Осужденный за тройное убийство, Айдас разрешает сделать фото и охотно рассказывает о себе. Женат на женщине, отбывающей срок за убийство, с которой познакомился по переписке. Сидит 17 лет, 15 из которых ожидал работы — в производственной зоне всего 32 рабочих места. Зарплата — 200-300 литов в месяц. Денег хватает на покупки в местном магазине, подкопишь — в камере появится телевизор («не более 51 см по диагонали!»— уточняют мои провожатые).
Айдас стоит на расстоянии вытянутой руки. Охранник — мужчина средних лет где-то во дворике. Рядом несколько сотрудников в штатском. Оружия нет ни у кого, но провожатые ведут себя спокойно — осужденные ценят возможность работать, слишком долго и дорого она дается. Прежде, чем отправиться на работу, ПЗ проходит курс бесед с психологом, социологом, сотрудниками тюрьмы и ждет — годами. ЧП в рабочей зоне маловероятно. Выходит, что желание Айдаса работать защищает меня немного лучше, чем тревожный кабель подземной галереи и полусогнутая поза.
Век свободы не видать
Наказание в виде пожизненного наказания в Беларуси введено в декабре 1997 года. Первые 10 лет проходят в подземной галерее Жодино. Такой же срок — при условии отсутствия серьезных нарушений правил внутреннего распорядка, — в Глубоком, где расположена колония №13. А потом закон разрешает подать ходатайство о замене пожизненного заключения на лишение свободы сроком не более пяти лет. Имена первых зеков, которым при благоприятном стечении обстоятельств позволят выйти на волю, станут известны в 2017 году.
В Литве наказание появилось в 1991 году и его тоже можно заменить на более мягкое. Через 10 лет осужденный к пожизненному сроку заключения может ходатайствовать об изменении меры наказания и переезде в исправительный дом в Провинишках, условия которых напоминают нашу исправительную колонию — можно передвигаться по локальным секторам, на которые разбита территория, получать раз в два месяца одно длительное (2 дня) и краткосрочное (до 4 часов) свидания с близкими родственниками, звонки по телефону не ограничены.
А еще через 5 лет литовский зек получает право подать президенту ходатайство с просьбой об освобождении. Имя первого помилованного, который через 8 лет может выйти на свободу, известно. В 2012 году президент помиловал Юстинаса, ограбившего банк с применением насилия и убившего двух охранников. В тюрьме он получил два высших образования, проявил активность в общественной жизни колонии и даже участвовал в конференции «Человек в тюрьме: опыт и возможности», состоявшейся в прошлом году в актовом зале Лукишек. Возвращения Юстинаса, которое состоится через 9 лет, ожидают жена и дети.
Вязание против стресса
На мою просьбу открыть камеру ПЗ Давиденко ответил отказом — опасаясь жалоб, лишний раз зеков стараются не беспокоить, особенно если речь идет о таких гостях, как я. Во время нашей беседы, переговариваясь друг с другом, мимо прошел с десяток мужчин. На ходу они поздоровались с директором, взглянули на меня и разошлись — по камерам.
«Это осужденные к пожизненному сроку заключения, — пояснил Давиденко, -вернулись с курсов по вязанию. Считайте, психологическая разгрузка. Их сопровождал конвоир».
PS. В Лукишках тоже есть особо опасные зеки. На стене одного из корпусов я заметила доску со снимками тех, кто находится под усиленным контролем. Эти люди были осуждены за убийство, педофилию, разбой, воровство, скрывались от следствия, прошли экстрадицию, способны на побег. Каждые полгода проходят спецкомиссию, по выводам которой могут быть сняты с усиленного наблюдения. Исправит ли их гуманное отношение литовцев или только наручники и согнутая поза сделают свое дело?
Источник: news.tut.by