Русская охота в США. Часть вторая

Русская охота в США. Часть вторая
Мы продолжаем публикацию рассказов Олега Лукибанова об охоте. Предыдущую часть можно прочитать здесь — ред.

Это не страна в Южной Америке. Это не стручковый перец, хотя он играет немаловажную роль в чили, о котором будет идти речь. Чили — это острое густое рагу из мяса, пряных мексиканских специй, помидоров и красной фасоли.

Чили можно готовить из всего: говядины, курицы, свинины, рыбы (без костей) или даже вообще без мяса (извращение, конечно, но можно).

Мы продолжаем публикацию рассказов Олега Лукибанова об охоте. Предыдущую часть можно прочитать здесь — ред.

Это не страна в Южной Америке. Это не стручковый перец, хотя он играет немаловажную роль в чили, о котором будет идти речь. Чили — это острое густое рагу из мяса, пряных мексиканских специй, помидоров и красной фасоли.

Чили можно готовить из всего: говядины, курицы, свинины, рыбы (без костей) или даже вообще без мяса (извращение, конечно, но можно).

Русская охота в США. Часть вторая

Важно иметь набор специй, который включает в себя перец чили, минимальное количество овощей и для заправки после разливания по тарелкам — сметану, мелко нарезанный лук, тертый сыр и кукурузные чипсы вместо хлеба. Чили — это мужская еда, так как готовить ее несложно, получается практически всегда вкусно (если не пересолить), а лучший компаньон к тарелке чили — бутылка или две холодного пива и стопка-другая водочки.

Мало что сравнится по вкусу со свежеприготовленным чили из свежей оленины.

Здесь все зависит от правильных ингредиентов, толщины стенок кастрюли, но прежде всего от оленины. Практически весь список можно спокойно купить в магазине, а вот с олениной — главным ингредиентом — могут быть проблемы. Но какие же могут быть проблемы у группы уверенных в себе мужчин? Никаких! И мы — семеро друзей-приятелей — стали собираться на охоту.

Охота запланирована на конец ноября, поэтому собираться стали в начале сентября. Место определено — леса на севере Мичигана в районе города Оскода, что в четырех часах езды от Детройта. Меню составлено. Литраж закуплен. Патроны проверены. Можно ехать.

Ранним субботним утром мы выехали на охоту.

Чем дальше мы ехали на север, тем ближе была тарелка оленьего чили и тем холоднее становился пейзаж за окном. С каждым километром леса выглядели все голее и голее, пока зеленые росчерки елей и сосен не остались единственными цветными пятнами по сторонам дороги. Вскоре земля по бокам шоссе стала покрываться снегом, который, видно, выпал несколько дней назад и выглядел нетронутым белым пухом на животе у серого гуся. По убранным кукурузным полям время от времени ходили тысячи этих самых гусей не успевших еще улететь на юг.

Наконец мы свернули с главной дороги, и уже через час петляний, следуя подсказкам компьютерного навигатора, подкатывали к снятому домику. Мы снимаем дом в окрестностях национального Леса Гурон, чтобы с удобствами проводить вечера, не заботясь о разведении костра и согревании рук на алюминиевых кружках с кипятком a la комсомольцы на узкоколейке. Мы хорошо наслышаны про те времена, когда Игорь и Саша ходили на охоту с палаткой и с утра на завтрак разогревали лед на плитке, в которой замерз газ. И слышали историю про то, как Саша, одевший все теплое на себя, не мог застегнуть спальный мешок на животе изнутри (говорит, что не пил). И про то, как койоты ходили в полуметре от палатки и скреблись в брезент, жутко завывая от голода. Конечно, всё это очень интересно, но мы решили обойтись без тяжелой, травмирующей дух и здоровье романтики ночевок в снегу.

Охота начинается с ягодной настойки, которая с июня месяца «прела» в бутылке в форме ружья.

После принятия первой порции следует традиционное фото: Саша в позе «лося» (то есть с ладонями у лба в форме рогов) и я, целящийся в него из стеклянного ружья-бутылки. Однажды традиция не была соблюдена и в результате у нас не было дичи. А так как все охотники необыкновенно суеверны, то за неукоснительным выполенинием этой традиции следит весь наш маленький коллектив. После опустошения первой бутылки в нее же заливается другая — для получения «первой производной» к ужину. Посуда сваливается в раковину — на заботу дежурного по избе — и все мчатся переодеваться в оранжевый камуфляж, затем по машинам и в лес. (Олени не видят цвета, поэтому для безопасности, чтобы не подстрелить друг друга, охотники должны быть одеты в оранжевую одежду. Зачастую такая одежда (куртки и штаны) покрыта камуфляжным рисунком, скрадывающим силуэт охотника в черно-белом спектре, для пущего обмана дичи.)

Первая засада. Темнеет. Оленей нет.

Я зачехляю винтовку, машу рукой Косте и Виталику, сидящим в засаде в ста метрах от меня, и мы идем к машине. Вдруг я замечаю движение в кустах. Трогаю Костю за плечо и рукой показываю направление. Костя вскидывает свой трехсотый Remington 700 к плечу и через оптику видит стаю индеек. Он устраивается поудобнее — локоть на бревне — и начинает отслеживать цель. Вдруг выстрел. Это Костя зацепился локтем за сучок и неожиданно выстрелил. Отдача отбросила винтовку, и оптический прицел заехал Косте в лоб и рассек бровь. Кровь залила Косте правый глаз, но пуля нашла цель.

В рекордно короткие сроки освежевав птицу, Виталик и я засунули мясо в мешок, присыпали листьями и снегом перья и отправились домой.
В этом заключалась наша ошибка. Мы не взяли с собой ни одного пера в качестве трофея для подтверждения нашей охотничьей доблести, и, конечно, нас подняли на смех, сказали, что это не индейка, а ворона, но жрать мясо не отказались. В результате на ужин у нас была индейка под кодовым названием «ворона».

За ужином же обнаружился один из самых ужасных залетов последних лет.

Руслан забыл сало! Его жена купила, засолила и положила сало в холодильник. Но Руслан, верный стереотипам о хохлах и надкусаном сале, его не взял. Теперь представьте себе картину: шестеро мужиков за столом, стопочки наполнены, лучок порезан, соленые огурцы зажаты между пальцами левой руки. Тост готов сорваться с языка и, облетев вокруг стола, произвести ожидаемый эффект: выдох, глоток, выдох, укус огурца. Все ждут копающегося в холодильнике Руслана. И тут он, понурив голову, признается, что он забыл сало. Это событие войдет в анналы мичиганской охоты и будет вечной темой охотничьих рассказов.

Вы видели когда-нибудь как из надувного матраса выходит воздух? Не мгновенно, как из лопнувшего воздушного шарика, а постепенно. Сначала быстро, потом замедляясь, а в конце уже необходимо приложить силу, чтобы сдуть его до конца. Вот так из нас ушло предвкушение традиционной закуски — быстро, но не до конца, так как нет ничего непоправимого в отсутствии сала, если есть колбаса.

И уже после третьего тоста настроение поднялось и разговор перекинулся на подготовку к завтрашней засаде. Договорились, что сидим до одинадцати, не включаем рации до десяти тридцати, а потом разошлись спать.

По утрам Саша просыпается раньше всех (а может, он вообще не спит?) и начинает работать Радио-Няней.

Бодрый и веселый вне зависимости от выпитого вчера, он отвечает за завтрак и по совместительству за громкоговоритель. Он знает неисчислимое количество стихов из программы 1-5 класса средней белорусской школы, а также песен из репертуара военно-комсомолько-строительно-хулиганских бригад 70-80-х годов. Он начинает греметь сковородками и готовить яичницу, подпевая себе песнями на слова и музыку Добронравова и Пахмутовой. Когда бекон начинает шкворчать на сковородке, разнося запах готовящегося завтрака по всему дому, то волей-неволей приходится вставать.

Пару месяцев тому назад я хвастался своим новым охотничьим ножом KABAR, и Саша, проверяя «твердость стали», поставил пару зазубрин на лезвии. Запомните этот факт. Так вот, проснувшись от дразнящего запаха кофе и омлета с беконом, я понял, что не хочу двигать головой. Вместо головы у меня было пустое оцинкованное ведро, по которому каталось тридцать пять стальных шариков. Они производили неимоверный грохот, превращающийся в боль по мере приближения очередного шарика к барабанной перепонке. Опухшие веки не хотели открываться. И это было к лучшему, так как от света количество шариков в голове утраивалось. Собрав себя в кулак, я поднялся и пополз на запах кофе, тихо бормоча под нос что-то про то, какой я жалкий и слабый — если меня девочка пятилетняя толкнет, то я упаду на сыру землю и буду плакать.

Какая-то добрая душа всунула мне в руку кружку с горячим кофе, рюмочку с коньяком и, дав сигарету, вытолкала на мороз освежиться.

Уже через пять минут я почувствовал себя в готовности, приближенной к боевой, но обида за жестокое похмелье не прошла, а затаилась на дне моих глаз. Я съел яичницу, выпил еще кофе и начал одеваться. Пристегнув нож к поясу, я вытащил его и стал осматривать лезвие. Увидев зазубрины, я достал карманный оселок и стал править лезвие, силясь вспомнить, кто же мне затупил его. Подняв глаза на охотников, привлеченных характерным звуком точащегося ножа, я спросил: «Ребята, вы не помните, кто мне нож затупил?». Все единодушно показали на Сашу, который, как главный герой русской народной притчи «Кто виноват?», склонил голову и бочком пробирался к двери.

Согласно Сашиным воспоминаниям дело обстояло не совсем так.

Саша: «Я проснулся в отличном настроении, предвкушая хороший охотничий день. Поставил кофе и яичницу на плиту и пошел будить народ. На побудку Олег среагировал неадекватно, он свалился с кровати, застонал и пополз к выходу, держась за стенку. Олег был слаб, ничтожен и жалок. Из христианского сострадания я дал ему кофе, сигарету и стопочку коньяку. Через пять минут он вернулся с улицы в гораздо лучшем состоянии, но все равно ни с кем не разговаривал, а только мычал и зло смотрел вокруг стола. Он сожрал свою порцию, не сказав спасибо, швырнул тарелку в раковину и поплелся одеваться. Одевшись, он молча вытащил нож, попробовал его пальцем, достал оселок и начал его точить со зловещей ухмылкой на губах. Потом уставился на меня исподлобья своими красными пропитыми глазками и сказал первые за утро членораздельные слова хриплым со сна и от злости голосом: „Какая с-с-с-сука мне нож затупила?“. Эти так называемые друзья, которых я кормил завтраком и поил кофе, не задумавшись ни на долю секунды, показали пальцами на меня, отдавая на съедение этому похмельному корейскому чудовищу. Чтобы разрядить обстановку, я гордо развернулся и ушел покурить».

Кое-как заточив нож, я плюхнулся в водительское сиденье, и мы рванули в лес. Высадив Виталика у его засады, мы с Костей проехали пару километров и вышли на облюбованные днем раньше места недалеко от летнего туристического бивуака. Там стояли размеченные места для палаток, пара туалетов и огромные дубы, снабжающие желудями многие поколения оленей. По случаю ноябрьского утра бивуак был темен, пуст, снежен и морозен.

Я сел под деревом в кустах, закрыл глаза и стал прислушиваться к звукам утреннего леса.

Сначала звуков не было: птицы не пели, белки не стрекотали, кузнечики не прыгали. Только время от времени неспешно упадет отставший от группы лист на корочку льда, покрывающую снег, или треснет ветка от мороза. Не знаю, задремал ли я на какое-то время или нет, но, открыв глаза, я внезапно понял, что к привычному отсутствию звуков примешивается равномерный тихий хруст. Медленно развернувшись в сторону шума, я увидел метрах в пятидесяти шевелящееся темное пятно. Невероятно медленно, старясь не шуршать одеждой, я поднял винтовку и посмотрел на пятно через оптический прицел. Это была олениха.

Она остановилась, перестала искать желуди и посмотрела в мою сторону. Я замер (вот оно — оленье чили) и перестал дышать, чтобы клубы пара от дыхания не спугнули эту дикую корову. Она успокоилась, опустила голову и принялась опять хрустеть желудями. Я прицелился и медленно нажал на курок. И тут произошло два события, связанных с выстрелом: олениха упала от пули, а Костя подпрыгнул от неожиданности. Немного подергав ногами, добыча успокоилась и спустя полчаса Костя и я, освежевав оленя, приготовились и дальше сидеть в засаде. Ради справедливости надо сказать, что свежевал Костя, а я инструменты подавал, так как у меня подача инструментов получается лучше, чем у Кости. Забегая впeред, скажу что и Костя без добычи не остался.

Тут поднялся пронизывающий ветер и пошел замерзающий дождь — нередкое явление в Мичигане.

Капельки начинаются дождем, но при подлете к земле отвердевают на морозе и бьют маленькими ледышками по земле, людям и животным. Ужасно неприятно. Не выдержав до положенных 10:30, мы включили рации и созвали народ. Все замерзшие и промокшие весело откликнулись и, доковыляв до машин, подъехали к нам. Саша сказал, что приедет минут через двадцать. Мы пересчитали всех и поняли, что Виталика нету. Приняв немного «для сугреву» из карманных фляжек мы пошли искать его в предполагаемом направлении засады. В лесу Виталика не было. Не было его и в эфире. Мы свистели, кричали, бибикали — нет его. Тут подъезжает Саша и говорит:

— В чем дело?
— Да, вот, — говорим, — Виталик потерялся.
— А вы что, его привязать забыли? — не на шутку удивился Саша, разводя руками и оглядывая всех невинным взором.

Словно услышав эти слова, Виталик вышел на связь и сказал, что идет и что не надо так орать. Оказывается, он нашел где-то ложбинку, защищенную от ветра и дождя, и ждал там до положенных 10:30. С тех пор мы всегда берем с собой веревку для привязывания Виталика.

В этот вечер у нас еще не было чили из оленины. У нас были свежие печень, сердце и тендерлоин. Не уподобляясь древним индейцам, мы готовили еду не на костре, а на вполне современной плите, используя все необходимые приправы.

Вы знаете, как готовить сердце и печень дичи? Если нет то читайте следующий абзац. Если знаете, то прокручивайте вниз.

Поджарка из сердца и печени. Cердце нарезаем на 1-1,5-сантиметровые кубики, печень — на полоски такой же толщины. Нарезанный репчатый лук поджариваем на растительном масле на среднем огне до прозрачности. Потом добавляем сердце, помешиваем, пока кусочки не поменяли цвет со всех сторон, добавляем печень, помешиваем, и когда немного поджарилась — заправляем солью, перцем и другими любимыми приправами, заливаем сливками и оставляем на маленьком огне до тех пор, пока подлива не загустела. Тендрлоин просто жарится с луком, чесноком, солью и перцем. Так вот, на ужин у нас была поджарка из свежей оленины, картошка и напиток из водки.

Кстати, о водке. Нельзя недооценивать ее значение на охоте.

Мы также просчитали прямую зависимость выпитого от результативности охоты. Чем лучше результат — тем больше и легче пьется, а если день за днем проходят неуспешно, то водка в горло не лезет. Также трудно недооценить качество водки. Один из знаменательных охотничьих залетов: Вадим решил всех угостить сибирской водкой «Алтай». Пять здоровых мужиков не смогли осилить одну бутылку и на следующий день от водки вообще отказались. С тех пор у нас стойкая неприязнь к новым непроверенным типам водки. Особенно привезенным кем-то, кого мы не знаем, из бывших стран СССР. Вдруг паленая? В конце концов после проб и ошибок мы поняли, что мы доверяем шведским водкам и некоторым русским, произведенным на известных заводах и опробованных ранее кем-либо из своих.

После ужина, как заведено в приличных компаниях и лучших домах Лондона и Парижа, у нас начинается час салонных игр.

Салонными признаны игры в «Дурака», в «Тысячу» и в «Козла». Последние несколько лет игры в «Козла» и в «Тысячу» с участием Саши, Кости и Руслана приводили к резкому вставанию из-за стола, бросанию фишек и карт на стол и топанью ногами. В «Тысячу» не смогли доиграть и одного круга, когда Руслан и Саша сцепились из-за величины торговли. Игра в «Козла» резко прекратилась, когда Костя предложил Саше выкупить 6:6 нетрадиционным способом на пятой минуте игры. Обычно дело обстоит следующим образом: четыре человека садятся играть, а остальные смотрят, когда Саша (в основном из-за знания сотни тысяч вариаций правил каждой игры) будет толкать речь об очередном прикупе-торговле-ходе, плавно переходящую на личности. При этом все не занятые в споре еле сдерживают смех, так как вообще Саша очень добрый и спокойный человек, но азартные игры, наверное, не для него.

После игрищ сон.

Проблема храпа на охоте время от времени встает ребром, так как все живут в одном доме и засыпают в разное время. Все говорят, что я храплю больше всех. Особенно когда выпью. Я им не верю, так как сам сплю и себя своим громким храпом не бужу. А все остальные спать не могут, потому что очень нервные. Марк, например, спит с открытыми глазами и стонет, как карельская березка на северном ветру. Однажды он так уснул в машине на заднем сиденье, когда мы ехали с утиной охоты. Стон в сочетании с закатившимися глазами чуть не бросил в кондрашку Костю, дремавшего рядом с ним. Он захотел звонить в 911, но вовремя растормошил Марка и понял, что это у него просто привычка такая.

Саша не храпит вообще. Он, наверное, совсем не спит, а лишь чутко дремлет, дожидаясь рассвета и охраняя наш покой. Остальные очень шумят ртом и носом во время сна и не дают мне спать, гады. А я сплю и мне снится чили из оленины.

Следующий день мало чем отличался от предыдущего: подъем-завтрак-засада. Костя и Игорь отличились, и на ужин у нас опять была свежатинка. В дополнение к дичи Саша вызвался приготовить шашлык и, достав самолично сваренный из пятимиллиметрового железа мангал, решил было насыпать в него покупных углей, но тут вмешался Руслан и распорядился принести ему бревен — типа он готового угля не признает и будет делать все сам. Ну, костер развести в мангале — дело нехитрое. И вот дубовые бревнышки весело полыхают в мангале. Все ждут еды.

Вскоре угли были готовы и, насадив шалык на шампуры и вооружившись брызгалкой с вином, Саша и Руслан встали на страже готовящегося мяса. Так как уже стемнело, мы дали им фонарик, чтобы они проверяли готовность мяса на глаз, а не на ощупь. Надо сказать, что шашлык получился на славу и был на ура сожран проголодавшимися охотниками. Мангал остался на улице и тихонько себе остывал.

Ночью пошел снег, и температура резко снизилась. В этих драматических погодных условиях железный мангал решил резко охладиться и из-за резкого перепада температуры искривиться. Поэтому к забытому салу у Руслана добавился залет по приведению мангала в абсолютную профнепригодность.

Последний день охоты. Мы уже не охотимся, а заканчиваем упаковывать вещи, досвежовываем оленей и разыгрываем мясо.

Делим все мясо на семь куч. Один показывает пальцем на очередную кучу, другой поворачивается спиной и говорит, кому это мясо достается. Всё без обид. Костя и я забираем обрезки для последующего пропуска через мясорубку и распределения фарша. Все уселись в машины, и через пять часов мы дома. И разговоров и воспоминаний нам хватит до следующей охоты.

В качестве заключения — рецепт чили из оленины.

1. Поехать на охоту и застрелить оленя.
2. Самостоятельно разделать оленя.
3. Отрезать полкило мяса без прожилок и нарезать его мелкими кубиками или пропустить через мясорубку с крупными дырками.
4. На сковородку налить растительного масла, подогреть и вывалить мясо. Помешивая, дождаться, пока оно немного поджарится.
5. В кастрюле (лучше в толстостенной) смешать нарезанные помидоры, лук, полуготовую фасоль (если фасоль готовая, то добавить ее в конце), высыпать туда мешок приправы для чили любимой марки, немного воды и добавить поджаренное мясо.
6. Дождаться закипания и уменьшить огонь. Накрыть крышкой и дать настояться на маленьком огне минут двадцать.
7. Подавать горячим. Можно добавить сметану, мелко нарезанный лук, кинзу и тертый сыр.
8. Не забыть про пиво и стопочку-другую водки.

Источник: gazeta.ru

Добавить комментарий