Сочинитель театральной музыки представил публике танцевальную сюиту про архангелов и латинскую мессу, переложенную для народного голоса.
Сочинитель театральной музыки представил публике танцевальную сюиту про архангелов и латинскую мессу, переложенную для народного голоса.
Если среди композиторов есть белые вороны, то Александр Маноцков — одна из самых белых. Он не принадлежит ни к одному направлению, а на композиторскую сцену пришел как практик, владеющий несколькими инструментами — виолончелью, гитарой, арабской дарбукой. Маноцков пел и дирижировал народными хорами, создавал ритуальные фольклорные действа, писал музыку к спектаклям столь разных режиссеров, как Андрей Могучий и Кирилл Серебренников, а венцом его театральной деятельности стал «Гвидон» — хоровая опера на тексты Хармса, напоминающая литургию и поставленная Александром Огаревым в самом сакральном театре Москвы — Школе драматического искусства.
Здесь же теперь прошел и авторский концерт Маноцкова, в котором композитор продемонстрировал несколько сочинений — и несколько способов выдумывать оригинальные концепции. Один из опусов написан им для саксофона и струнного квинтета. На слух он напоминает барочную сюиту танцев — медленных и быстрых. Танцевальность и телесность — части композиторской органики Маноцкова. Вместе с тем сочетания ритмов в разных голосах порой бывают настолько заковыристы, что, чувствуется, не обошлось и без кабинетной проработки ритмоформул. Но есть и третий план, традиционно важный для русской музыки, — литературная программность. Сочинение называется «Семь портретов (Архангелы)». В каждой части скрыт сюжет, важный, похоже, больше для композитора, чем для слушателя. Но слушателя он побуждает к мыслям и разгадкам. Например, шестая часть цикла играется саксофоном без мундштука — и саксофонист Андрей Кравченко с большим трудом выдувал мелодию норвежской народной песни, а звучание выходило похожим на армянский дудук. Но важен был не национальный момент, а именно бег с гирями на ногах, преодоление неудобства. Аккомпанирующих саксофону струнников композитор тоже обязал играть эту часть левой рукой, что прямым образом сказалось на звуке. Все музыканты играли, казалось, связанные невидимыми путами. А назывался номер «Рафаил» — этот архангел был знаменит именно тем, что побеждал демонов, связывая их и запихивая под землю.
Совсем в другом ключе решены «Народные песни Достоевского»: их вместе с Dolce-квартетом исполнил хор театра на Сретенке. Здесь, напротив, примитивному материалу — вроде городского романса, который могла бы петь юродивая героиня писателя, — придана изысканная гармоническая и полифоническая огранка.
В конце программы общими силами исполнили Missa De Angelis. Первоначально написанная для барочного контратенора, эта сольная месса теперь прозвучала в исполнении Марии Шенталинской на манер русского духовного стиха. А красиво придуманные флажолеты контрабаса нет-нет да и проговаривались слушателю, что композитор еще и очень веселый человек.
Источник: vedomosti.ru