«Бурановские бабушки» сделали для популяризации Удмуртии много больше, чем все прежние фестивали из разряда «Дни национальной культуры». Все идет к тому, что поющие старушки станут таким же брендом республики, как и автомат Калашникова. Тем не менее, эта российская провинция по-прежнему для многих прибывает в статусе terra incognita.
«Бурановские бабушки» сделали для популяризации Удмуртии много больше, чем все прежние фестивали из разряда «Дни национальной культуры». Все идет к тому, что поющие старушки станут таким же брендом республики, как и автомат Калашникова. Тем не менее, эта российская провинция по-прежнему для многих прибывает в статусе terra incognita.
В 2008 году в рамках проекта «Росбалта» «Лица России» был снят фильм «Удмуртия. Домашний очаг». Его автор Сергей Циханович рассказал о своих впечатлениях от посещения этого региона и поделился своими мыслями по поводу «бабушек».
— Сергей, расскажите, что представляют собой удмурты, о которых сегодня так много говорят в связи с «Бурановскими бабушками»?
— Если совсем кратко, то удмурты — это финно-угорский народ, произошедший от лесных племен. История его — особая. Удмурты до сих пор делятся на верхних или северных, а также нижних или южных. Если южные больше тяготеют к угро-финнам, то у южных силен тюркский элемент, поскольку сказывается близость к Татарстану. В этой связи в национальных костюмах, диалектах есть определенная разница. Кроме этого, например, на территории Удмуртии проживает еще и такая загадочная народность как бесермяне.
— В своих поездках по Удмуртии, работая над фильмом, вы встречались с местными фольклорными коллективами? Можно ли в уголках республики встретить что-то похожее на «Бурановских бабушек»?
— Когда я увидел «бабушек», я вспомнил самодеятельный коллектив из села Баграш-Бигра (населенный пункт находится в том же Малопургинском районе, где и село Бураново). Этот ансамбль состоял тоже из бабушек — заводных, свободных, раскованных. Они знали о том, что мы приедем к ним деревню, и подготовились к этому событию. Когда я начал с ними разговаривать, то, признаться, думал, что это простой деревенский коллектив, который дальше райцентра никуда не выезжал. Ничего подобного! Они, как оказалось, даже в Кремлевском дворце съездов выступали. Но когда наши съемки закончились, стало ясно, что вот эта бабушка через полчаса пойдет на огород, вторая — в поле, третья — к корове.
— То есть коллективов, подобному «бурановскому», в Удмуртии можно найти не один и не два — с фольклорной музыкой в республике все в порядке?
— Если говорить об отношении этого народа к песне, то могу отметить, что никудышного человека удмурты называют «полян кырзась», в буквальном переводе это означает «поющий влево». Тот, кто не умеет петь, для удмуртов — это никудышный человек.
В Удмуртии много фольклорных коллективов. В самом Ижевске, например, мы снимали ансамбль «Эктон корка». С этнографическим прицелом ребята стилизуют и даже возрождают танцы разных районов. У них это очень хорошо получается. Одна из участниц этого коллектива — Вера Степанова. Она из творческой семьи. Ее отец, Анатолий, резчик по дереву, делает замечательные глиняные игрушки. Так вот, Вера сделала самый настоящий удмуртский традиционный ткацкий станок. Наткала 12 метров, а потом своими руками сшила себе полностью аутентичное платье для выступлений. В народном костюме удмуртов, кстати, должны обязательно присутствовать красный, белый и черный — это их любимые цвета.
— А «Бурановские бабушки» выдерживают достоверность костюмов, хореографический рисунок?
— То, что я видел, да. Ткани у них очень точные. Не знаю, сами ли они их ткали, но у меня сложилось такое впечатление, что материалы не были куплены в магазине. Надо иметь в виду еще и то, что у северных удмуртов в национальном костюме присутствуют узоры из бисера, а у южных уже есть такой элемент как маниста, состоящая из металлических украшений. Костюм может весить 10-12 килограмм. Если внимательно приглядеться, то можно было увидеть, что у них есть и штампованные кружочки, и старые монеты висели.
— Во время исполнения своей песни «Бурановские бабушки» ко всему прочему еще и пироги пекут. Почему не пельмени? Ведь принято считать, что Удмуртия — это родина пельменей: в Ижевске даже памятник установлен этому продукту.
— Это не совсем так. Дело в том, что практически все финно-угорские народы претендуют на авторство пельменей. По коми-пермяцки «пел-нян» — это «медвежье ушко», у удмуртов примерно то же самое «пель-нянь» — «хлебное ушко», в Сибири ханты и манси настаивают на том, что пельмени — это их изобретение. Везде сочетание примерно одинаково. Среди финно-угров идет негласное соревнование за право именовать себя авторами этого блюда.
А то, что готовят «бабушки», — это перепечи. На Урале их называют шанешки. Это аналог ватрушки — блинчик теста, в середину которого чаще всего кладется картошка. Способ приготовления перепечей разный. Кто-то кладет их на один противень, а удмурты и коми готовят каждую перепечку на маленькой сковородочке. Выпекают их, правда, в русской печи.
— Принято считать, что Удмуртия — это край оружейников, по анологии с Кубанью — народной житницей, а Кавказом — народной здравницей. Так ли это?
— Надо все-таки разделять понятия: говорим мы о сегодняшнем дне или о традициях. Богатство удмуртской земли — это лес. Кроме этого в крае есть и полезные ископаемые. Когда проезжаешь по Удмуртии, можно увидеть и работающие нефтяные вышки. Во времена Екатерины в этой провинции действительно обнаружили залежи железных руд. Как следствие, началось строительство железоделательных и оружейных заводов — Воткинского, Ижевского, Камбарского. Еще один интересный факт. Знаменитый русский композитор и дирижер Петр Чайковский родился именно в Воткинске. Его отец был смотрителем местного железоделательного завода. Свое раннее детство, до 6 лет, автор «Лебединого озера», «Спящей красавицы» и «Щелкунчика» провел в Удмуртии.
— А как вы считаете, в чем именно заключается феномен «Бурановских бабушек»?
— С моей точки зрения — это живая традиция. Часто бывает так, что приходит массовик-затейник, берет два-три народных элемента, скрещивает их с эстрадными движениями и делает полушлягер. Получается странный симбиоз. «Бабушки», конечно, подыгрывают формату. Я видел отрывки их выступления. Они, с одной стороны, играют на своей экзотичности, а с другой стороны, в музыке слышны современные ноты. Мне кажется, что в будущем они подготовят что-то другое. Они должны отыграться на чем-то родном. Чтобы стать известными, они должны петь свое.
— Сегодня все только и говорят — «бабушки» да «бабушки», а что с удмуртской молодежью? Можно ли назвать этот народ вымирающим? Много ли людей готовы называть себя удмуртами?
— По переписи 2002 года, в России проживало до 700 тыс. удмуртов, из них примерно 500 тыс. в самой Удмуртии. В соседнем Татарстане еще порядка 25 тыс., остальные рассеяны по все стране. На селе традиция, язык еще сохраняется, а в Ижевске, в крупных городах с этим сложнее. Однако интерес к своему прошлому, попытки возвратиться к корням присутствуют. Например, в начале моего фильма вы можете увидеть молодую девушку Наталью Протопопову из села Быги — живописные места, удмуртская Швейцария. Как она сама рассказывала, до 20 лет ей было все равно, кто она. Родители хоть и имели удмуртские корни, но в семье говорили по-русски. И вдруг она осознала эту самую свою удмуртскость. У нее проявился интерес к истории своего края, она стала изучать традиции, язык. Хоть и живет она сегодня в Петербурге, но в родную сторону наезжает постоянно. Так что обратное течение, процесс возвращения к своим корням существует и, что самое главное, это процесс осознанный.
Источник: rus.ruvr.ru