Владимир КозловскийРусская служба Би-би-си, Нью-Йорк
В нью-йоркском ресторане «Русский самовар», являющем собою манхэттенский аналог легендарной «Бродячей собаки», состоялся вечер памяти поэта Иосифа Бродского, которому в этот день исполнилось бы 70 лет. В этот вечер в ресторане собралось столько стихотворцев, что, по английскому выражению, там «шел дождь из поэтов».
Владимир КозловскийРусская служба Би-би-си, Нью-Йорк
В нью-йоркском ресторане «Русский самовар», являющем собою манхэттенский аналог легендарной «Бродячей собаки», состоялся вечер памяти поэта Иосифа Бродского, которому в этот день исполнилось бы 70 лет. В этот вечер в ресторане собралось столько стихотворцев, что, по английскому выражению, там «шел дождь из поэтов».
Сейчас ресторан единолично принадлежит бывшему ленинградцу Роману Каплану, но Бродский был одним из его совладельцем с 1987 г. до своей смерти в 1996 г. Ваш корреспондент был в «Самоваре» на поминках ленинградского эстета Геннадия Шмакова, умершего от СПИДа, который в те годы косил нью-йоркских геев. Именно в тот вечер Бродский и его приятель танцовшик Михаил Барышников договорились о покупке долей в «Самоваре».
По словам Каплана, Бродский, который, как и Барышников, пошел на этот шаг скорее из дружеских побуждений, нежели коммерческих, внес 30 тысяч долларов. В 2007 г. Каплан выкупил его долю у вдовы поэта Марии.
Хотя «Самовару» бы не помешала реклама, Каплан говорит, что ни нобелевский лауреат по поэзии, ни знаменитый танцовщик не хотели афишировать свое финансовое участие в ресторане и бывали в нем спорадически. Бродский справлял там свое 50-летие и пел у рояля. На мой взгляд, энтузиазм поэта превышал его певческие данные, но его слушали с удовольствием.
Когда поэт справлял свои дни рождения дома, яства ему привозили из «Самовара». По словам жены хозяина Ларисы, Бродский предпочитал в «Самоваре» «студень, винегрет, сациви, пельмени». «Жареного гуся», — добавил в интервью Каплан.
Барышников, чью долю в «Самоваре» впоследствии тоже выкупил Каплан, присутствовал на вечере памяти Бродского, но речи не произнес. Речей в этот вечер вообще было немного, а какие были, были коротки. В начале из динамиков раздался голос самого поэта, нараспев читавшего стихи, затем его стихотворение прочитал по-русски и по-английски Каплан, а за ним у белого самоварского рояля выступило целое созвездие поэтов и музыкантов.
Поэт Владимир Гендельсман прочитал свой перевод стихотворения Уистена Хью Одена «Первое сентября 1939 года». Имя Одена, которого называют любимым поэтом Бродского, вообще звучал в этот вечер неоднократно. Преподаватель и пианист Азарий Мессерер прочел перевод того же произведения Одена, но сделанный самим Бродским. По словам Мессерера, «Бродский считал это стихотворение одним из самых выдающихся поэтических произведений 20 века».
Поэт Алексей Цветков рассказал, как ему в 1980 г. «выпало счастье выступать вместе с Иосифом в Миганском университете», где Бродский преподавал, а Цветков учился в аспирантуре.
«Огромный зал был набит битком, — вспоминал Цветков, — чего я, будучи новым человеком в Америке, не очень ожидал… У него были уже тогда проблемы со здоровьем, и он читал, как бы прощаясь».
Цветков прочитал стихотворение Бродского «Прощание с Бобо». В конце вечера они с Гендельсманом долго гадали за столом, кто же эта Бобо. Я предположил, что это прозвище поэта Дмитрия Бобышева, с которым все мы были когда-то лично знакомы, но был высмеян. Версия о том, что речь идете о «бо-бо» в болевом смысле, тоже была забракована. Еще одна загадка бытия.
Стихи читали Марина Темкина, Инна Близнецова, Евгений Осташевский, чей отец был двоюродным братом поэта, и нью-йоркский юрист, поэт и полиглот Джулиан Лоунэфельд, известный своими переводами Пушкина на английский.
Мессерер сыграл «Ноктюрн» Грига, которого Бродский, по его словам, очень любил, а скрипачка Нина Бейлина посвятила памяти Бродского «Импровизацию» Эрнеста Блоха.
«Бродский говорил: I sit at me desk. My life is grotesque, — заметила, усаживаясь за рояль, пианистка Этери Анджапаридзе. — Поэтому я надеюсь, что ему бы понравилась эта „Арабеска“ Шумана».
В первом ряду сидела американская писательница Бел Кауфман, внучка Шолома-Алейхема, прославившаяся романом «Вверх по лестнице, ведущей вниз», который впервые вышел на русском в 1967 г. 99-летняя Кауфман сказала мне, что лично Бродского не знала, но является большой его поклонницей, и прочла запомнившиеся ей строки поэта, увиденные ею в газете три десятилетия назад.
Поэту, издателю и редактору журнала Great American Poetry Дэвиду Лиману, которого с Бродским познакомил известный американский поэт Марк Стрэнд, запомнилось, как Бродский вышел с ним покурить, достал из пачки сигарету Marlboro, оторвал у нее фильтр и выбросил, «как будто это что-то нечистое».
Лиман напомнил, что Бродский был пятым по счету поэтом-лауреатом Америки, и подчеркнул, что тот был «заступником не только русской поэзии, но и американской». «Он говорил, что антология американских поэтов должна лежать в каждом гостиничном номере, как сейчас — библии гидеоновского издания, — продолжал Лиман. — И что поэтические сборники должны лежать в каждом супермаркете».
«Русский самовар» — это одно из немногих мест в Нью-Йорке, где можно читать стихи, — сказал издатель московского журнала «Русский Гулливер» Вадим Месяц. — Я прочту стихотворение Бродского «На смерть Жукова». В России недавно торжественно праздновался День победы. Мне кажется, это стихотворение вносит некоторые трезвые нотки».
В заключение молодой Василий Колченко исполнил под гитару несколько песен на стихи Бродского. «Покойному это бы не очень понравилось», — с сомнением заметил Каплан, представляя исполнителя собравшимся, которые, однако, дружно потом аплодировали певцу.
Фото автора
Источник: bbc.co.uk