Впрочем, эта полемика скорее на руку участникам фестивалей, ведь они только радуются, чувствуя себя жертвами народной вендетты за свой невероятный элитаризм. Существуют мерзости, которые гордецы делают своими знаменами… Лучше было бы просто назвать их снобами, такими, над которыми насмехался Борис Виан (Boris Vian), этими глупцами в «рубашках из органзы, туфлях из кожи зебу, итальянских галстуках и дрянном, изъеденном молью костюме». В этом году стрелы в адрес огромного ежегодного авиньонского раута пускает Фабрис Лучини (Fabrice Luchini) — «сейчас это место стало сборищем сектантов», сказал этот актер газете Figaro. И хотя здесь не стоит отрицать все подряд, действительно сложно становится не замечать того, насколько город Пап стал синонимом пускания пыли в глаза и культурного шарлатанства.
Впрочем, эта полемика скорее на руку участникам фестивалей, ведь они только радуются, чувствуя себя жертвами народной вендетты за свой невероятный элитаризм. Существуют мерзости, которые гордецы делают своими знаменами… Лучше было бы просто назвать их снобами, такими, над которыми насмехался Борис Виан (Boris Vian), этими глупцами в «рубашках из органзы, туфлях из кожи зебу, итальянских галстуках и дрянном, изъеденном молью костюме». В этом году стрелы в адрес огромного ежегодного авиньонского раута пускает Фабрис Лучини (Fabrice Luchini) — «сейчас это место стало сборищем сектантов», сказал этот актер газете Figaro. И хотя здесь не стоит отрицать все подряд, действительно сложно становится не замечать того, насколько город Пап стал синонимом пускания пыли в глаза и культурного шарлатанства.
Впрочем, эта полемика скорее на руку участникам фестивалей, ведь они только радуются, чувствуя себя жертвами народной вендетты за свой невероятный элитаризм. Существуют мерзости, которые гордецы делают своими знаменами… Лучше было бы просто назвать их снобами, такими, над которыми насмехался Борис Виа
Впрочем, никто вас не заставляет туда ехать. И если кто-то сожалеет, что на подмостках Воклюза (департамент, центром которого является Авиньон — прим.пер.) уже давно не было великих народных произведений, никто не мешает ему вернуться на трассу A7 и доехать до департамента Дром, где в декорациях величественного замка Гриньян на ночных праздниках каждый год чествуют великих классических авторов. На фестивале 2011 года Филипп Торретон (Philippe Torreton) играет Гамлета в постановке Жан-Люка Револя (Jean-Luc Revol). В этом спектакле на зрителей первого ряда не льется кровь, им не показывают обнаженную натуру в качестве бесплатного дополнения — это просто театр.
Таким образом, проблема не ограничивается Авиньонским фестивалем. У каждого свои развлечения, и если некоторые готовы провести каникулы в перенаселенном городе, чтобы посмотреть тот или иной спектакль, тем лучше для них. Во Франции существует множество других мест, где можно на протяжении недели наслаждаться качественной программой — будь то Фестиваль классической музыки в Шез-Дье или «Старые повозки» в Карэ, или, например, «Ночи Фурвьер».
Каждая затерянная деревушка в ущельях реки Ардеш или в глуши департамента Майен сейчас обзавелась собственным сельским фестивалем урожая, или другими культурными событиями типа «джаз в деревне»… Почему бы и нет. Но разве этого достаточно? Как долго мы будем продолжать пытаться скрыть слабость французского культурного предложения под маской летнего фестивального разгула?
Весьма поучительные результаты дало в 2008 году анкетирование министерства культуры, посвященное культурному досугу французов. Из 100 опрошенных в каждой из групп, 68 человек ни разу не были на спектакле классического балета, джаз-модерна или современного танца. 77 человек никогда не были в опере, а 42 человека ни разу не видели театральную пьесу в исполнении профессиональных актеров. Эти цифры колеблются в зависимости от социальных слоев, уровня образования и места жительства.
Так, из управленческих кадров и представителей интеллектуальных профессий только 11% никогда не были в театре, а среди жителей Парижа в пределах периферийного бульвара — 22%… Среди рабочих таких было 61%, и 49% жителей населенных пунктов, чье население не превышает 20 000 человек. Разрыв весьма красноречив…
Однако это процентное соотношение также показывает сокращение культурного досуга в зависимости от поколений, в частности, среди неблагополучного населения. Так, если сегодня 90% рабочих никогда не были в опере или оперетте, то раньше их было 81%. А значит, 19% из них хотя бы раз в жизни имели возможность открыть для себя оперный театр, с замиранием сердца слушать «Цветочный дуэт» из оперы «Лакме» Делиба, грустную и величественную арию неизвестного принца Nessundorma из оперы «Турандот» Пуччини или блистательные отрывки из «Правды в испытании» Вивальди. Однако сейчас это происходит все реже.
Культурная сегрегация угрожает даже выдающимся памятникам французского культурного наследия. Так, 9 июля Версаль устроил свой собственный карнавал. Это было грандиозное мероприятие, которое, согласно его Интернет-страничке, должно было напомнить о «королевских праздниках, шумевших в замке и прилегающем к нему парке». С 22 часов и до самого утра участникам предстояло наслаждаться ноктюрном Больших музыкальных фонтанов, а затем фейерверком на Большом канале и балом-маскарадом в Оранжерее. Ночь мечты в месте, где проводилось столько грандиозных праздников, до сих пор хранящем память о блеске и роскоши королевского двора.
Спору нет, это великолепное развлечение, но его специфика была заявлена уже в программе: «Версаль откроет свои двери лишь немногим счастливчикам». То есть, говоря по-французски, немногим избранным. Действительно, необходимо быть избранным, чтобы позволить себе этот вечер… Стоимость билета составляла 50 евро, плюс 20 евро за автобус из Парижа для заурядных гуляк, уже потративших примерно такую же сумму за взятый напрокат костюм, либо 250 евро за билет «Казанова», дающий доступ в ВИП-зону с правом на шведский стол и шесть бокалов вина. С Венецианскими праздниками дело обстоит примерно так же, от 35 евро за билеты третьей категории до 85 евро за самые лучшие места. Что же остается другим? … затянуть пояса. Хотя нет: их милостиво ожидают на протяжении всего лета в садах Ленотра, изуродованных монументальными скульптурами Бернара Вене (Bernar Venet). Это огромные металлические дуги, торчащие из земли, о которых художник без тени улыбки рассказывает, что они «контрастируют с прямоугольной геометрией садов и сочетаются с округлыми очертаниями бассейна Аполлона и Большого канала».
Таков Версаль в 2011 году: замок, который оставляет доступ к классическому наследию лишь представителям элиты и кормит остальную публику массовым и прекрасно субсидируемом, в духе нашего времени, искусством. Вивальди для ВИП-персон, Джефф Кунс (Jeff Koons), Мураками (Murakami) и Бернар Вене для туристов. И это совсем не удивляет Жан-Жака Айягона (Jean-Jacques Aillagon), президента Версальского имения … и бывшего министра культуры.
Фредерик Миттеран: министр или «хомо фестивус»?
Однако осознают ли сами политики предназначение своей культурной миссии? Недавно Фредерик Миттеран отметился тем, что не продлил контракт Оливье Пи (Olivier Py), руководителя театра Одеон. Была ли у него какая-то особая на то причина? Никакой, кроме личной неприязни, о которой тайком говорит все взбешенное художественное сообщество. Несколькими неделями раньше министр культуры снял юбилей Селина (Céline) из программы национальных праздников будущего года из-за некоторых возмущенных деятелей культуры, которые требовали практически предать забвению гениального писателя из-за его ярого антисемитизма… Да, далеки те дни, когда Мальро (Malraux) защищал в Национальной Ассамблее Жана Жене (Jean Genet) от представителей правых партий во время создания его романа «Ставни».
Много воды утекло с тех пор на улице Валуа (где находится французское министерство культуры — прим. перев.). 23 июня газета Nouvel Observateur в своем специальном выпуске удостоило всю работу министра культуры вот таким замечанием: «Фредерик Миттеран, несмотря на свою пессимистичную натуру, любит отмечать „праздники“ и учреждать различные „ночи“. Это хомо фестивус. Нечто вроде воплощения Парижского пляжа в одном человеке». Если даже Nouvel Observateur начинает цитировать Мюрэ (Muray), то, может быть, есть повод надеяться.
Источник: rus.ruvr.ru