На каком языке говорит эмиграция?
Газета «Русская мысль» размышляет о судьбах русской эмиграции первой волны. В последнее время, пишет издание, часто раздаются голоса, вещающие о том, что русская эмиграция первой волны фактически кончилась, что ее организации и движения прекратили свое существование или уже дышат на ладан, ее молодое поколение по-русски больше не говорит, а ее церковная жизнь — в полном упадке.
На каком языке говорит эмиграция?
Газета «Русская мысль» размышляет о судьбах русской эмиграции первой волны. В последнее время, пишет издание, часто раздаются голоса, вещающие о том, что русская эмиграция первой волны фактически кончилась, что ее организации и движения прекратили свое существование или уже дышат на ладан, ее молодое поколение по-русски больше не говорит, а ее церковная жизнь — в полном упадке.
Однако сведения о смерти белой эмиграции несколько преждевременны, утверждает «Русская мысль», и приводит аргументы в защиту этой точки зрения.
Хоть Бунина или Ремизова среди русских эмигрантов уже не найти и меньше стало людей, просто способных выразить свои мысли на достаточно литературном русском языке, но они все же не совсем извелись, и в послевоенном поколении грамотно выражающиеся по-русски еще довольно многочисленны, а среди них немалое число составляют члены духовенства различных юрисдикций, пишет газета.
Издание задается вопросом, не вывелся ли среди уже давно взрослых детей третьего или четвертого поколения эмиграции язык Пушкина, и приходит к выводу, что, «если внимательно присмотреться, не вывелся»: не так мало из них говорят и читают по-русски, а часто они знают русский язык даже лучше своих отцов и матерей; многие из них подолгу жили в России, некоторые женились и вышли замуж за русских.
В качестве примера издание приводит приходскую школу Св. Александро-Невского собора в Париже, где обучается около сотни учеников. «И у них тоже когда-то будут дети, среди которых еще найдутся говорящие по-русски», — выражает надежду «Русская мысль».
Плачи и причитания о конце русской эмиграции не новы, отмечает газета. Еще в тридцатых годах в ее среде стало обиходным немного варварское слово «денационализация», т.е. потеря подрастающим поколением русского языка и русской культуры.
Однако, как вполне живой и здоровый организм, русская эмиграция выработала противоядие этому явлению, информирует издание. Для борьбы против денационализации с конца 1920-х годов был принят ряд решительных мер. Наиболее эффективным среди них было создание крепких и долговечных юношеских организаций, каждая из которых подчеркивала именно свой «национальный» характер.
Именно тогда возникли, например, Национальная организация русских скаутов, Национальная организация витязей или Национальная организация русских разведчиков. Наряду с ними работал и юношеский отдел РСХД, отказавшийся от ярлыка «национальный», но до недавнего времени ставивший себе примерно те же задачи сохранения у подрастающих поколений православной веры и русской культуры, сообщает издание.
За 90 лет существования русской эмиграции первой волны через эти движения, а также через многочисленные приходские «четверговые» школы прошли многие тысячи детей и подростков, проживающих во Франции и в прочих странах мира. Даже учитывая неизбежный значительный отсев, у сотен из этих детей и подростков были на всю жизнь заложены прочные духовные и культурные основы, пишет газета.
Любопытно и характерно в этом отношении, отмечает издание, что нередко возврат к этим основам, заложенным в юношеском возрасте, имеет место уже после выхода на пенсию, в те годы, когда бурный и захватывающий жизненный поток приводит людей в тихую пристань преддверия старости, дающую им время для осмысления своей прошедшей жизни и для переоценки ставших привычными ценностей.
Жизненность русской белой эмиграции проявляется по-разному, а горячность некоторых нынешних полемик о ее отношении к современной России уже сама по себе показывает, что еще не оскудел порох в эмигрантских пороховницах, приходит к заключению газета «Русская мысль».
О Бунине, Барышникове, Чаплине и Чапаеве
«Русский очевидец» рассказывает о французской премьере нового спектакля Дмитрия Крымова «В Париже», поставленного по мотивам одноименного рассказа Ивана Бунина с участием знаменитого Михаила Барышникова.
«Давали Бунина. Нобелевского лауреата, прожившего свою эмигрантскую жизнь во Франции и здесь же погребенного, подобными реверансами тут не балуют. Но спектакль — не местный. Режиссер Дмитрий Крымов. Кто следит за российской театральной жизнью, знает: один из самых заметных в наше время. Постановку осуществляли в Париже, Таллине, Нью-Йорке. Главный протагонист — тоже из-за океана. Спектакль, стало быть, наднациональный, тем не менее, он о России… в изгнании», — пишет издание.
Однако Крымов упорно дает понять, что его работа действительно для всех. Поэтому куцые верхние субтитры, которыми привычно сопровождаются иностранные постановки, здесь исключены. Когда главный герой говорит по-французски, английский перевод метровыми словами плавно наплывает на сцену и поднимается на экран, отмечает издание.
Стоит генералу-Барышникову заговорить по-русски, как задник сцены оживает кадрами из немого кино, где светится подстрочник. Слово как бы встроено в само тело спектакля, отсюда и сиюминутная живая реакция разноязыкого зала, пишет газета.
Новелла «В Париже», по которой поставлен спектакль, удивительно музыкальна. Бунинскую прозу артисты поют а-капелла, и в первый миг мозг интуитивно ищет строчки какого-то знакомого романса, и только потом зритель пониманиет, что они из обычного рассказа, рассказывает «Русский очевидец».
Поют, впрочем, много и хорошо, и даже арии из самой популярной оперы о любви. Ибо речь в коротенькой трехстраничной новелле именно о ней. Новелла читается за двадцать минут, спектакль идет полтора часа. Время улетает незаметно в обоих случаях. Но это «незаметно» должно было дорого стоить как сочинителю, так и воплотителям, предполагает газета.
Современный театр — сложный микст многих искусств, утверждает издание. На театральной сцене уже мало кого удивишь кино— и видеокадрами, цирковыми или вокальными трюками. Другое дело — нужны ли они или нагромождены один на другой ради заполнения пустоты.
Дмитрий Крымов, руководящий творческой Лабораторией в театре «Школа драматического искусства», доказал, по мнению газеты, что это не пустые слова и кадры кино, в которых Чарли Чаплин на глазах вдруг расползается, превращаясь в безумную фигуру Чапаева, оправданы. Как оправданы и звуки, сопровождающие действия официанта или шофера и превращающие сценическую условность в явь.
Характерный для спектакля минимум декораций — увеличенные открытки и фотографические карточки прошлого века — гораздо больше говорят о щемящей убогости эмигрантского быта, чем притащенные с блошиного рынка стол и стул, пишет газета. А летающая над сценой исключительно легкая, почти фея, Ольга Александровна (актриса крымовской Лаборатории Анна Синякина) так же понятна, как и летающие влюбленные у Шагала.
Тот, кто думает, что, раз заявлен большой танцор, значит, будет балет, ошибается. На сцене идет драматический спектакль, но действие получилось очень пластичное, без резких движений и порывов — мягкое, грустное и безнадежное — такой, предполагает издание, наверное, и была жизнь русских аристократов.
Михаил Барышников исполняет роль бывшего русского генерала Николая Платоновича, играет персонажа своего возраста: по роли ему, должно быть, тоже за шестьдесят. Иногда чудится, что на сцене сам Бунин — иногда раздражительный или капризный, но всегда печальный, пишет газета.
Сам Барышников успешен, ибо обласкан западной публикой на протяжении всех тридцати семи лет. Так что этот случай не из его практики, отмечает газета. Но, по его собственному признанию, он застал представителей старой эмиграции, которые в 70-е годы приходили к нему за кулисы после триумфальных парижских выступлений. «Хочется верить, что он их запомнил», — выражает надежду издание.
Однако россияне вряд ли увидят постановку: ведь Михаил Барышников как не собирался, так и не собирается в Россию — хотя бы на время гастролей, пишет газета «Русский очевидец».
Все началось с русского борща
Общество «Мы говорим по-русски» в шведском Карлстаде отметило свой пятилетний юбилей и провело отчетно-выборное собрание за 2010 год, сообщает портал Rurik.se.
Иногда толчок к какому-то интересному начинанию может дать совершенно незначительный факт, отмечает издание. Так случилось и с русской организацией в Карлстаде, которая была создана благодаря простому русскому борщу. О том, как все начиналось, что было сделано и что планируется сделать еще, рассказала порталу председатель общества Ирина Перссон.
«Как водится, началось все с обычных посиделок, — рассказывает она. — Здесь живет Света Пименова, и лет шесть назад, помню, позвала к себе на новоселье. Она сняла помещение, наварила борща, скроменько было, но зато собрала народ. После этого все пошло, они вдвоем с сестрой Галей устав придумали, зарегистрировались официально», — рассказала Ирина.
«За 5 лет организация увеличилась, люди многому научились, кассир Лена Стремберг у нас уже выросла, умеет вести учет финансам. Многие пробуют себя в организации различных вечеров. Есть интерес к общественной жизни, это очевидно. Кроме того, нас уважают в городском масштабе. Мы сотрудничаем с коммуной, наш адрес есть у них на сайте, они могут дать пособие и дают иногда. Они очень довольны нашими мероприятиями, мы собираем много народу, мы видны, мы даже на рекламке об этом написали», — сообщила она.
В органзации многое связано с русской кухней, русской кулинарией, отмечает издание. Ирина Перссон объясняет это так:
«Просто есть интерес к русской кухне. Мы же общаемся со шведами, и много вопросов, почему нельзя попробовать русские продукты. Так мы стали проводить курс „Учись готовить русскую еду“. Поэтому мы провели занятия по кулинарии, мы готовили капусту квашеную, делали творожную пасху, лепили пельмени, накрыли русский чайный стол, и шведы приходили, учились, и в газете писали о нас».
Но не только кулинария заинтересовала шведов в русской организации Карлстада.
«К нам шведы обращаются с вопросами, где можно найти книги на доступном русском языке или учебники, или, наоборот, наши соотечественники просят облегченные курсы шведского языка. Часто просят, например, найти слова какой-нибудь песни. Сейчас собирается группа для поездки по Транссибирской магистрали», — рассказала Ирина.
Русская организация в 2010 году провела много разных мероприятий, но в их числе не было художественных выставок. В связи с этим Ирина Перссон сказала следующее:
«Мы проводим выставки в связи с каким-либо мероприятием. Если на Пасху продаем куличи и самовар стоит у нас настоящий, то проводим выставку картин русских художников и русских пасхальных открыток. На Новый год у нас была выставка русских рождественских открыток. Сейчас в университетской библиотеке продолжается наша выставка о Гагарине. Иконы Елены Зак пользуются успехом. Каждый год мы проводим тематическую выставку на городском фестивале дружбы народов Världens fest. И есть мечта устроить в Карлстаде виртуальную выставку Эрмитажа».
Рассказывая о планах общества на будущее, Ирина сообщила, что главная проблема — отсутствие помещения.
«Нам дарят очень много книг на русском языке. Есть у меня и собрание книг русских авторов на шведском языке. Так что хотелось бы создать свою библиотеку. На новогодние праздники мы всегда продаем книги. Есть у нас идея проводить выставки русского или украинского искусства, не только художников, но и тех, кто занимается народными промыслами, народными творчеством. Например, мы организовали занятия по росписи пасхальных яиц, сейчас хотим провести такое же, но по росписи ложек», — сказала она.
Русское общество Карлстада насчитывает около 100 человек. Далеко не все вступают в общество официально, но на мероприятия приходит много народу.
«Хорошо, что они знают, что есть русское общество, куда они могут обратиться, прийти и поговорить на родном языке. Это очень важно, особенно, если у них есть дети. Это одно из главных целей — чтобы дети не забывали русский язык, чтобы традиции наших предков были сохранены в каждой семье», — цитирует председателя общества «Мы говорим по-русски» Ирину Перссон портал Rurik.se.
Источник: rus.ruvr.ru