В сердце Восточной Азии, вдоль призрачной границы, разделяющей советскую власть и силы Микадо, разгорелось сражение: трещали залпы тысячи монгольских винтовок, японские легкие танки с лязгом мчались вперед. Это столкновение стало мрачным апогеем долгой напряженности. Прелюдией к нему служили более сотни пограничных «инцидентов»: Японская империя и ее вассалы постоянно испытывали СССР на прочность. И год за годом японцы убеждались, что русские боятся ответить ударом на удар. Наконец, на прошлой неделе, Москва и ее вассалы всерьез оказали им сопротивление — и этот факт имеет поистине историческое значение.
В сердце Восточной Азии, вдоль призрачной границы, разделяющей советскую власть и силы Микадо, разгорелось сражение: трещали залпы тысячи монгольских винтовок, японские легкие танки с лязгом мчались вперед. Это столкновение стало мрачным апогеем долгой напряженности. Прелюдией к нему служили более сотни пограничных «инцидентов»: Японская империя и ее вассалы постоянно испытывали СССР на прочность. И год за годом японцы убеждались, что русские боятся ответить ударом на удар. Наконец, на прошлой неделе, Москва и ее вассалы всерьез оказали им сопротивление — и этот факт имеет поистине историческое значение.
В сердце Восточной Азии, вдоль призрачной границы, разделяющей советскую власть и силы Микадо, разгорелось сраж
Необъявленная война вспыхнула на границе, которая в любой момент может стать линией фронта в мировом конфликте Востока и Запада. Неудивительно, что на этой неделе действия монголов, их советских покровителей и их противников-японцев оказались в центре всеобщего внимания. В конфликт напрямую вовлечены четыре государства — Япония, Россия, Китай, Маньчжоу-го, а косвенно еще и Германия.
Сегодня в Москве гнев официальных кругов обращен в равной мере против Токио и Берлина. Россия опасается оказаться зажатой в германско-японские «клещи». В громогласных речах очкастый премьер Молотов и главный «сокол» Красной Армии — нарком обороны Клим Ворошилов — утверждают: только что Берлин и Токио заключили тайный договор о военном союзе.
Поскольку в компетентности советской разведки сомневаться не приходится, диктатор Иосиф Сталин уже несколько месяцев назад знал, что японцы, ободренные поддержкой Германии, рано или поздно перейдут от острожного «прощупывания» и пограничных провокаций к необъявленной войне. Предусмотрительный диктатор заранее вызвал в Москву широколицего, тучного премьера Внешней Монголии Гэндэна и его комиссаров, подробно побеседовал с ними за щедрым угощением в Кремле и установил дружеский контакт.
Взглянем на карту
Если смотреть по карте, выше нынешней территории Китая лежат Синьцзян, Внешняя Монголия, Внутренняя Монголия и Маньчжоу-го. Синьцзян, похоже, переходит из рук Китая под контроль Советов. Но из-за отдаленности и малонаселенности этого района он не играет никакой роли в нынешних событиях. То же самое относится к расположенному поблизости от него независимому Тибету.
Маньчжоу-го — часть Китая, где японцы в 1932 году создали марионеточный режим во главе с прежним императором Китая, имеющим все законные права на трон. Этот молодой человек, которого называют «Генри Пу И» — представитель маньчжурской династии, завоевавшей Поднебесную триста лет назад. Сегодня он стал игрушкой в руках японцев, но в тоже время управляет землей своих предков-маньчжуров. От населения Маньчжоу-Го, на 95% состоящего из китайцев, требуют почтения к Его Императорскому Величеству, получившему тронное имя Кандэ. На прошлой неделе части его армии под командованием японских офицеров проявили себя верными вассалами Токио, упорно сражаясь с монгольскими вассалами Москвы.
Внутренняя Монголия быстро переходит из китайских в японские руки, и если у ее народа есть хоть какой-то представитель, то им можно назвать льстивого, тучного князя Дэ, часто выезжающего в Пекин — он находит его самым удобным местом, чтобы торговаться с японцами и находить с ними компромиссы. Князь — один из последних азиатов, еще носящих традиционную одежду — имеет не больше влияния, чем его собственный шелковый халат. Внутренняя Монголия полностью зависит от милости всех своих соседей.
Битва за храм
Внешняя Монголия еще 12 лет назад стала советской республикой — единственной, где Иосиф Сталин не чувствует себя полновластным хозяином. Упорные монголы постепенно отговорили своих русских покровителей от проведения ряда коммунистических реформ, «не подходящих» для их кочевого народа. Сегодня Урга — столица именно государства Монголия, а не просто московской вотчины. Будучи гостем диктатора Сталина, монгольский премьер Гэндэн заключил в Москве дружескую, но, несомненно, выгодную для его республики сделку. Если бы не русские винтовки, русские пулеметы и русские бомбардировщики, срочно отправленные в Ургу и на прошлой неделе введенные в действие, японцы, сметая все на своем пути, несомненно, попытались бы прорваться через Внешнюю Монголию и оседлать Транссибирскую магистраль в районе озера Байкал.
Перерезав эту жизненно важную артерию, Япония могла бы считать, что нанесла смертельную рану советской Восточной Азии, и спокойно ожидать, когда Владивосток, оторванный от Москвы, капитулирует, подобно Порт-Артуру. Чтобы свести к минимуму последствия подобного удара, если он случится, Россия сейчас лихорадочно достраивает вторую ветку магистрали к северу от Байкала.
На прошлой неделе основные бои развернулись у озера Бор, расположенного, по словам японцев, на территории Маньчжоу-го; монголы, в свою очередь, считают его своим. Командующие с обеих сторон сполна оценили тактическое значение находящегося в этом районе древнего буддийского храма с толстыми стенами — для победителя он стал бы идеальным опорным пунктом. В разгар перестрелки японские офицеры с радостью увидели в небе два бомбардировщика, приняв их за свои — других самолетов в этих местах сроду не бывало. Однако ревущие птицы оказались монгольскими — с коммунистическим серпом и молотом на крыльях. Они сбросили свои смертоносные «яйца» на японские цепи, развернулись и обстреляли пехоту Империи из пулеметов.
Столкновения продолжались всю неделю; главным пунктом по-прежнему остается буддийский храм. Сообщения о ходе боев передавались «кружным» путем: через Ургу и Москву, с одной стороны фронта, и через Синьцзин и Токио — с другой. По последним данным, советско-монгольские силы как минимум вдвое превосходят по численности японско-маньчжурские войска, и командование Квантунской армии с запозданием перебрасывает на помощь своим авиационные части — через горы из Цицихара, военной базы, созданной японцами после победы над знаменитым генералом Ма и утверждения на троне императора Пу И.
Разрыв отношений
Опасаясь, что приграничные столкновения перерастут в полномасштабную войну, наиболее зажиточные из подданных Его Императорского Величества Кандэ в панике устремились из Маньчжоу-го в Китай; чтобы остановить бегство, властям пришлось обложить все транспортные перевозки гигантской пошлиной. В Харбине — русской «столице» Маньчжурии, где живет множество белоэмигрантов и граждан СССР — разгорелась острая ссора между японско-маньчжурскими чиновниками и советским генеральным консулом Михаилом Славуцким. Консул отверг их требования о выдаче 108 маньчжурских солдат, поднявших недавно восстание против своих японских командиров и укрывшихся в Сибири под крылом советской Дальневосточной армии маршала Блюхера.
В конечном итоге русские настолько разозлились, что по приказу из Москвы консульские работники настоятельно порекомендовали всем советским гражданам в Маньчжоу-го собирать чемоданы и садиться на ближайший поезд в Россию: они даже оформляли бесплатные билеты тем красным, у кого не было денег. Затем пришло новое указание: советское представительство в Харбине было закрыто, а генеральный консул — отозван на родину. Поскольку в Маньчжоу-го нет посольства СССР, — это государство признали только Япония и Сальвадор — подобный шаг фактически равносилен разрыву дипломатических отношений, традиционной прелюдии к войне.
В заваленной снегом столице Маньчжоу-го Синьцзине марионеточное правительство императора Кандэ квалифицировало пограничные столкновения с монголами как «необъявленную войну», и, судя по всему, готовится продолжать боевые действия, несмотря на морозы до минус тридцати. В Токио — там дворники тоже выбиваются из сил после сильнейшей метели (слой выпавшего снега достиг 12 дюймов) — на прошлой неделе было теплее, чем в Синьцзине, но в японском правительстве горячих голов, похоже, меньше, чем в маньчжурском.
Японцы изо всех сил надували щеки, пока большевики мирились с провокациями на границе, отвечая на них дипломатическими нотами, на которые японский МИД даже не всегда находил нужным реагировать. Но теперь, когда советско-монгольские войска дали провокаторам жесткий отпор, военный министр Кавасима счел уместным напомнить токийским журналистам: «Красная Армия насчитывает 1300000 солдат, и только в одной Дальневосточной армии числится 250000 человек — столько же, сколько во всей нашей армии мирного времени».
Генсек против императора
Зачастую задира, осознав, что дело для него может закончиться трепкой, быстро становится смирным как овечка. На прошлой неделе японский МИД, увидев, что на сей раз Иосиф Сталин разгневался не на шутку, неожиданно сделал Москве весьма выгодное для нее предложение. Речь в нем шла о создании комиссии для урегулирования пограничных инцидентов, в которой русские имели бы столько же мест, сколько Япония и Маньчжоу-го вместе взятые. Прежде японцы настаивали на «равном представительстве» трех сторон в такой комиссии, в результате чего Токио, как «хозяин» Маньчжоу-го, имел бы большинство. Таким образом, на прошлой неделе Иосиф Сталин, не занимающий в советском государстве никаких официальных постов, — он является лишь «генеральным секретарем» компартии — сумел нагнать страху на кабинет Его божественного Величества, Сына Неба императора Хирохито.
Впрочем, этот страх не распространился на фанатиков-милитаристов из японских Вооруженных Сил: независимо от наличия или отсутствия тайного договора о военном союзе с Германией эти рубаки готовы пойти на риск большой войны между Японией и Россией. На этой неделе в Японии проходят всеобщие выборы в нижнюю палату парламента, но знающие люди в Токио убеждены: как бы ни распределились голоса между гражданскими политическими партиями, командование Вооруженных сил еще долгое время будет оказывать решающее влияние на политику страны.
Питтмэн рвется в бой
Независимо от того, что предпринимает Союз Советских Социалистических Республик, США также могут ужесточить позицию в отношении Японии; об этом на прошлой неделе заявил во всеуслышание председатель сенатского Комитета по международным отношениям Ки Питтмэн (Key Pittman). Намереваясь выступить с осуждением Японии, сенатор от штата Невада заранее распространил текст своей речи в Вашингтоне. Японские корреспонденты ринулись на телеграф, а редакторы японских газет не стали ждать официального пресс-релиза. Поэтому, еще до того, как Ки Питтмэн открыл рот, в Токио уже прочли текст его выступления. Газета «Асахи» вышла под заголовком «Председатель сенатского Комитета по международным отношениям официально критикует Японию — Комментарий японского МИДа: „Пусть говорит что хочет“».
Главная тема сенатора Питтмэна состояла в том, что Япония обижает Китай, и великим державам, как только они смогут отвлечься от других забот вроде войны в Эфиопии и действий нацистской Германии, следует помочь китайцам, поддерживая политику «открытых дверей». Надо сказать, что самый сильный удар в солнечное сплетение китайская экономика получила не от японцев, а от «серебряного блока» в нашем Конгрессе, возглавляемого не кем иным, как Питтмэном. Заставив президента Рузвельта повысить цену серебра, блок вынудил Китай отказаться от серебряного стандарта, что самым прискорбным образом отразилось на финансовом положении 400 миллионов китайцев.
Речь спровоцировала острого на язык главу пресс-службы японского МИДа г-на Эйдзи Амау на язвительное замечание: «Заявление сенатора Питтмэна свидетельствует о его дурных намерениях, а также незнании и непонимании вопроса. Лучше я подожду с комментариями до появления официального текста: трудно даже представить, чтобы ответственный государственный деятель мог выступить с подобной речью!»
А что же Китай?
Что же делает Китай среди всей этой стрельбы и тревог? Какова роль генералиссимуса Чан Кайши, занимающего сейчас пост премьера в Нанкинском правительстве? Генералиссимус уже несколько лет избегает столкновений с Японией и другими внешними врагами Китая, держа свою многочисленную армию во внутренних районах страны, где она сражается с коммунистами. Он одержал немало побед, его палачи работают без устали, и головы красных китайцев тысячами катятся в пыли. Но на прошлой неделе правительственные войска лишь с огромным трудом отстояли крупный город Гуйян, который вознамерились захватить китайские коммунисты во главе с отважными генералами Сяо Кэ и Хэ Луном.
В Москве не забыли, какую роль в возвышении Чана сыграли коммунистическое золото, военные советники и, самое главное, коммунистическая пропаганда в Китае. Без всего этого, он, возможно, никогда не завоевал бы всю страну, не стал бы генералиссимусом, не повернул бы оружие против коммунистов, не бросил бы первую жену-буддистку, не женился бы на красавице-китаянке, выпускнице Уэлсли, пишущей стихи и рассказы, и не обратился бы в христианство.
На прошлой неделе в Ленинграде против генералиссимуса выступил сын от брошенной жены Цзян Цзинго — он учится там делать революцию. «Мама, мне стыдно перед китайским народом за такого отца! — заявил он в открытом письме, напечатанном в „Ленинградской правде“. — Разве ты забыла, мама, как он тащил тебя за волосы по лестнице со второго этажа? Кого ты на коленях умоляла не выгонять тебя из дому? Разве не его? Кто свел мою бабушку в могилу тумаками и оскорблениями? Разве не мой отец, болтающий сегодня о сыновней любви и крепкой семье?… Мама! Мой отец — враг всего китайского народа, а значит и злейший враг собственного сына. Объявляю: я — преданный коммунист, идущий вперед по столбовой дороге китайской революции!».
План Яня
Любые упоминания об угрозе всем китайцам, кроме самых бедных, со стороны коммунизма безжалостно вымарываются из печатных органов страны правительственными цензорами. Однако на прошлой неделе на эту тему весьма откровенно — и своевременно — высказался один из самых авторитетных китайских деятелей — маршал Янь Сишань, консервативный «образцовый губернатор» провинции Шаньси, расположенной к юго-востоку от Пекина. Губернатор без обиняков заявил: он рекомендует генералиссимусу провести во всем Китае «земельную реформу», в рамках которой сельскохозяйственные угодья в каждой деревне следует разделить поровну между всеми трудоспособными жителями.
Точно такую же «земельную реформу» проводят китайские коммунисты в каждой захваченной ими деревне — предварительно обезглавив местных землевладельцев. Маршал Янь предлагает не выкупать землю у собственников, а заставить их обменять ее на государственные облигации с пятнадцатилетним сроком погашения (к его окончанию они, возможно, будут стоить дешевле бумаги, на которой напечатаны). Великий маршал Янь, живая антитеза радикализму, «образцовый губернатор», у которого явно не чешутся руки все «отобрать и поделить», поясняет: «Главная цель предлагаемой мною земельной реформы — не допустить распространения коммунизма в моей провинции Шаньси. Сейчас коммунистические войска сосредоточены в соседней провинции Шэньси. Коммунисты обещают дать крестьянам землю. Если мы проведем эту реформу до того, как они войдут в Шаньси, крестьяне моей провинции будут довольны своим положением, и каждый, кто получит земельный участок, будет кровно в нем заинтересован, и станет защищать свою деревню от нападения».
«Если хотите сражаться»
Против коммунистов сражается не только генералиссимус Чан Кайши: в эту борьбу вступили и японцы. Нанкинское правительство выбрало путь вправо, а не влево. А воплощением правых взглядов сегодня является Империя Восходящего солнца. С другой стороны, в Японии есть немало таких, кто считает: генералиссимус Чан может развернуться на 180 градусов и поддержать большевизм, если сочтет, что благодаря этому сможет вести свою войну руками русских.
Однако на прошлой неделе китайское правительство хранило молчание по поводу разворачивающегося в Восточной Азии конфликта между Россией и Японией. Генералиссимус, вступив в должность премьера, только что обменялся с Токио новыми дипломатическими представителями — чьи кандидатуры, похоже, устраивают обе стороны. Недавно, принимая делегацию китайских студентов, охваченных не только желанием бороться с японцами, но и радикальными идеями, Чан накричал на них: «Если хотите сражаться, записывайтесь в армию!»
Если они последуют его совету, у них будут все шансы оказаться на линии фронта против китайских коммунистов, но повоевать с Империей восходящего солнца студентам доведется вряд ли. Тем не менее в каждом китайце, включая и генералиссимуса, живет неукротимое стремление перехитрить японцев. Еще несколько месяцев назад самоуверенный представитель японского командования в Северном Китае — знаменитый генерал Доихара по прозвищу «Лоуренс Маньчжурский» — считал, что ему удалось успешно «отколоть» от Нанкинского правительства целых пять провинций. Все их руководители были должным образом «обработаны»: получили взятки, щедро сдобренные шампанским.
Поскольку Пекин, Тяньцзинь и обширный район в пределах Великой стены контролируют сильные японские части, Нанкин был бессилен этому помешать. Однако на поводу у Доихары пошли лишь две провинции, и китайцы только посмеиваются над Инем — марионеткой японского генерала, возглавляющим расположенное к югу от Пекина опереточное «Свободное государство Северного Китая». Другая его марионетка, которая должна пускаться в пляс, когда Доихара дергает за нитки — бесцветный и круглый как шар генерал Сун — уже по своей комплекции плохо приспособлен для изящных пируэтов.
Мощная военная машина Японии вполне способна превратить и, возможно, скоро превратит весь Китай в подобие Маньчжоу-го. Но Маньчжурия уж точно не стала жертвой чар генерала Доихары, как простодушные арабы, которых мог увлечь романтическими идеями полковник Лоуренс. Для прагматиков-китайцев — будь то капиталистов или коммунистов — время измеряется столетиями, и они по-прежнему уверены: в конечном итоге Поднебесная, несомненно, перехитрит, а то и поглотит Японию.
Источник: rus.ruvr.ru