Слева направо: Александр Зайцев, Илья Барамия, Кирилл Иванов. Барабанщица СБПЧ Александра Захаренко на фотографию не попала и в процессе интервью отмалчивалась но, как хорошо слышно по альбому, она тоже играет в группе важную роль
Когда мы разговаривали недавно, Саша Зайцев сказал, что вы долго не могли понять, как альбом должен звучать, а потом в какой-то момент поняли и записали очень быстро. Вот что это был за момент?
Слева направо: Александр Зайцев, Илья Барамия, Кирилл Иванов. Барабанщица СБПЧ Александра Захаренко на фотографию не попала и в процессе интервью отмалчивалась но, как хорошо слышно по альбому, она тоже играет в группе важную роль
Когда мы разговаривали недавно, Саша Зайцев сказал, что вы долго не могли понять, как альбом должен звучать, а потом в какой-то момент поняли и записали очень быстро. Вот что это был за момент?
АЛЕКСАНДР ЗАЙЦЕВ (вокал, гитара, клавиши): Мы долго не могли понять, какая форма нам нужна. Пробовали разное на точке писаться, в квартире прямо, еще как-то. А в августе я две недели дома сидел и играл все это под синтезатор, фактически под песни Елочных игрушек и стало понятно, что вот таким образом можно довольно быстро записать альбом. И что, наверное, важнее записать, чем не записать. Просто дело в том, что мы не знаем таких людей здесь, которым могли бы довериться, прийти и сказать: вот у нас альбом есть, помогите записать. Когда речь шла об электронике, такой проблемы не возникало: ты сочиняешь что-то на компьютере, сохраняешь и смотришь на это. А мы же стали вживую играть. И когда ты все время вот это физическое движение совершаешь, ты не можешь себя со стороны увидеть. Тот вариант, который в итоге звучит, показался самым устойчивым и понятным. Понятно, что эта запись несовершенна зато нам самим стало видно, где мы находимся и что делать дальше.
ИЛЬЯ БАРАМИЯ (бас, клавиши): Мы просто так зае…ались сводить Пса и группу, что стало понятно, как не надо (смеется).
КИРИЛЛ ИВАНОВ (вокал, металлофон, клавиши): Стало понятно, что можно тысячу раз переделывать, придумывать миллиард аранжировок но все равно это песню радикально никак не улучшит и не ухудшит. Если она сама по себе хорошая хорошо, если плохая никакое суперпродюсирование ее не спасет.
ЗАЙЦЕВ: Мы все время думаем про Аквариум начала 80-х. Там же нет ни одной совершенной пластинки, чтобы сказать ну, это как Белый альбом. Они все странно записаны, странно сыграны, но при этом там много песен, которые мы любим. И мы решили, что надо так и делать. Не искать совершенства. А то много примеров известно, как люди записывали совершенные пластинки, а потом группа распадалась, так как их никто не понимал. Нам хотелось что-то живое.
А когда вообще начались новые СБПЧ с инструментами и песнями?
ИВАНОВ: Сразу, когда мы Оркестр закончили. Нам нравились все эти концерты, но непонятно было, что с ними дальше делать поехать никуда с таким большим составом нельзя, да и вообще долго в таком виде существовать. И перед нами встала проблема: песен много, а как их играть непонятно. Ну мы сидели и писали их заново. Как могли.
ЗАЙЦЕВ: На самом деле, с самого начала, когда мы стали с Кириллом выступать, мы решили, что записей на концертах использовать не будем. Будем что-то на сцене руками делать. В оркестре ведь все тоже играли на живом дудели, за струны дергали, нажимали на что-то. Но мы зависели от кучи музыкантов: они приходят, играют, уходят и что нам делать? И Кирилл говорит: Хорошо, раз вы отбираете мой мини-диск, я у вас отберу ваши коробки. (Смеется.) Давайте втроем играть научимся. Ну, я когда-то в школе на гитаре играл, говорю давайте я на гитаре. Кирилл с Ильей друг на друга посмотрели, Илья сказал: О\’кей, я могу на басу.
ИВАНОВ: Когда мы делали оркестр, мы позвали кучу людей и чуть-чуть смухлевали, переложив свои обязанности на них. Идея, в общем, была в том, чтобы самим стать оркестром.
Премьера: СБПЧ Старше
Вы намеренно поставили себя в такое неловкое положение? Когда на сцену выходят люди с инструментами, на инструментах играть не умеющие?
ИВАНОВ: Ну конечно. Это один из важнейших принципов нашего существования поставить себя в очень неловкое положение.
ЗАЙЦЕВ: Это, кстати, тоже на оркестре было мы просили музыкантов играть не на своих инструментах. Гитаристов на барабанах, барабанщиков на гитарах. Чтобы они старались, но не использовали штампы. Чтобы не было этой safety zone, чтобы искра высекалась.
ИВАНОВ: И также мы решили поступить сами с собой рассчитывая, что из этого сопротивления что-то получится. Плохо, когда легко. Это не самый хороший признак.
ЗАЙЦЕВ: Нас же до сих пор преследует призрак первого альбома СБПЧ. Говорят, пишут: вот первый альбом это да, а теперь говно всякое играете. Но мы после того, как сделали первый альбом, почти сразу же записали несколько вещей таких же. Они делаются на раз. Это неинтересно, скучно. Мы все, что могли в такой форме сделать, сделали. И мы в оркестре бросили вызов друг другу, играли вживую а после этого уже сложно было вернуться к препрограммированной музыке. Поэтому мы продолжили сами.
Это лучшая, возможно, вещь с альбома СБПЧ-Оркестр
Ну на сцену-то боязно было выходить с инструментами поначалу?
ЗАЙЦЕВ: В самые первые разы в Тоннах, на Пикнике к нам подходили после концерта и говорили: Зачем вы стебетесь, издеваетесь над чужой музыкой? Думали, что у нас такой концептуализм. А это был вызов. Я до этого 10 лет простоял за синтезатором и мог бы спокойно и дальше стоять. А тут выхожу с гитарой, да еще и петь надо. Было ощущение, что мы голые на сцене. Знаешь, мы с Кириллом все время обсуждаем, что нет хорошего русского аналога слову fun. Это не просто удовольствие, не просто радость, это и то и другое. И нам важно было песнями это ощущение вырабатывать. Хотя мы сейчас говорим про веселье, а нам потом заявляют вот у вас песни Блокада или Кулич, вы мне голову отверткой расковыряли.
БАРАМИЯ: Я у Толстого недавно прочитал, что солдат на войне ощущает веселье. Он идет в атаку ему весело и страшно. Вот у нас, наверное, как-то так же.
Песни Блокада на альбоме не будет она была издана на одном из предшествовавших диску синглов, распространявшихся только на концертах СБПЧ
На вас повлияли ваши новые знакомства и, скажем так, протеже? Ну то есть вот человек видит, что вы как-то опекаете Padla Bear Outfit, Лемондэй, Пса и группу, потом слышит новый альбом ассоциации, вероятно, возникнут неизбежно.
ЗАЙЦЕВ: У этого всего один источник. Нас стали интересовать песни и мы стали их слышать у других. Если бы мы изначально об этом не думали, мы бы, может быть, не расслышали ни Пса, ни Сеню, ни Лемондэй.
ИВАНОВ: На самом деле, с этими группами я как раз не слышу сходства хотя ничего плохого в том, что кто-то слышит, нет, конечно; отличные группы. Для меня личное самое большое, наверное, музыкальное впечатление за последние пять лет это группа Кассиопея. У нас когда-то еще давно, когда их здесь еще никто не знал, был концерт в Минске и Кассиопея выступала перед нами. Мы сидели в сторонке, ели, какие-то играли белорусские группы, что-то лучше, что-то хуже. А потом вышла Кассиопея и у меня буквально еда изо рта выпала. Мы купили все диски, которые у них были, танцевали, потом пошли знакомиться и до сих пор дружим.
ЗАЙЦЕВ: Когда у нас был уже обратный отсчет к записи альбома Саша (Захаренко, барабанщица СБПЧ. Прим. ред.) приехала, и надо было за три дня все записать, я думал не про Пса и не про Сеню, а, на самом деле, про альбом группы Андрея Митрошина Arm Author прошлогодний. Это такой очень странный микс битбоксинга, лоу-файной гитары, электроники, рэпа, песен и он записан, как старые альбомы Аквариума. Он ни для кого для друзей только. В нем нет идеи, что надо поехать в Москву, спродюсировать все, поставить звук, в Европу уехать. Он записан, потому что ты не можешь это не записать. Это то самое ощущение, которое мне очень нравится в старом Аквариуме, в раннем Кино, в Зоопарке. Они записаны безнадежно, те, кто их записывал, ни на что не рассчитывали. И когда я услышал первый альбом Пса и группы, или Хипстера Сениного, или Arm Author у меня впечатление было ровно такое же. Это мое личное мнение, конечно, но для меня в 90-х и нулевых практически не было русской музыки, которой я хотел бы для себя спеть. А на рубеже нулевых и десятых она снова появилась. Лемондэй я слышал демо их альбома, и для меня эта пластинка как Простые вещи Звуков Му. Такого же уровня тексты, простая музыка, мощная, настоящая. И она сделана так же, как тогда делали. Ты хочешь что-то сказать друзьям, себе садишься и записываешь. Это самое трогательное и сильное ощущение от музыки. Его мы и хотели добиться. Поэтому мы и не пытались все записать идеально. Да, там есть неровности, все время что-то плывет, едет. Ну и ничего если в этом есть настоящее, оно перебьет. Самая крутая рецензия на альбом была от человека, который нам последние 10 лет делает мастеринг. Он сказал: Сыграно небрежно, спето небрежно, но это цепляет. Вот это главное.
Едва ли не первое выступление СБПЧ в новом виде на Пикнике Афиши-2010; премьера песни Живи хорошо
Слушайте, а откуда вообще такая любовь к песням? На первых двух альбомах СБПЧ их, строго говоря, не было. Елочные игрушки тоже пятнадцать лет песнями не занимались.
БАРАМИЯ: Ну как не занимались?! Занимались с самого начала. Первые записи ЕИ были с вокалисткой! Просто ни одной песни не получилось. А теперь наконец-то пришло какое-то понимание, умение.
ЗАЙЦЕВ: Нас сталкивала судьба с Мишей (Феничевым, эмси группы 2H Company, сейчас лидер Есть Есть Есть. Прим. ред.) и Кириллом в те периоды, когда они читали. И со Стасом (Барецким. Прим.ред.) тоже. Стас категорически противился петь а я очень хотел записать такой альбом. Он иногда садился и пел вот не рычал, не кричал, а пел именно, и это было очень мощно. Ну, Гребенщиков это все тоже раньше нас перетерпел. У него было какое-то интервью в 90-х, где его спросили: А что это вы все пишете и пишете песни на три четверти? Он ответил: Мне неинтересно с лэптопом возиться, я хочу у костра сесть и спеть. Для пастуха. (Смеется.) У нас сейчас такой же период. Глупо ждать нам и лет-то уже немало. Если уж что-то слышишь внутри бери и сам пой, как получится, так получится. Мы просто с Ильей в такой ситуации оказались, что много лет записывали музыку и накопили какой-то багаж методов и идей. И когда мы почти одновременно познакомились с Кириллом, с Мишей, со Стасом, у нас был огромный арсенал приемов. Мы их использовали, записали альбомы, они все разные. И можно было, конечно, брать дальше приемы эти, находить других людей, что-то такое делать. Но это работа вовне это неинтересно. Мы решили сосредоточиться на внутренних вещах. Первой такой записью был альбом Елочных игрушек. Он совершенно немодный, не пытается как-то нас эффектно показать, это внутренняя работа вот нам вдвоем интересно это. Для нас это была перезагрузка, людям не понравилось, все сказали фу но нам это нужно было. И Флэшку мы так же записывали и идеи альбома Елочных игрушек использовали, вот эти арпеджио электронные. Мы сказали полностью все, что могли сказать. И звуком, и самой той ситуацией, в которую мы себя поставили. Мы поставили себе такие условия, когда нам самим понятно, что мы в слабой позиции и что это будет видно. Но если в том, что мы делаем, есть что-то настоящее, оно все равно проявится. И это будет честно.
Премьера: СБПЧ Братское сердце
А в связи со всей этой внутренней перестройкой сама структура группы как-то изменилась? Потому что понятно, что раньше это можно было так воспринимать: вот Елочные игрушки, вот Кирилл у микрофона. Теперь, кажется, все гораздо более связно.
ИВАНОВ: Конечно, изменилась. Мы в куда большей степени стали группой. Раньше было как: у нас есть студия, она находится в квартире у Ильи, мы туда приезжали, играли, проверяли что-то на небольшой громкости, нам много не надо было. А теперь мы на точке репетируем! Ну и вообще все это очень было важно в плане отношений между нами. Взявшись за то, что мы не умеем, мы очень доверились друг другу. У нас долго не получалось, не клеилось, мы ссорились но при этом верили друг другу и делали дальше. И как-то в итоге друг друга освободили. Я всегда был против того, чтобы говорили, что Игрушки что-то делают сзади, а впереди стоит чувак и читает. И сейчас это суперцельная вещь, где все делают все. Мы очень много барьеров прошли зато теперь мне Саша может с легкостью сказать: давай я тут спою, а ты не будешь. Мне кажется, так группа и живет настоящая. Ну и спим мы в одной постели (смеется).
ЗАЙЦЕВ: Когда мы уже начинали писать альбом, Саша вдруг в студии начала петь. И стало понятно, что мы не можем это не использовать. И это очень сильно изменило звучание альбома. Вот на таких вещах все и строилось во многом.
Так СБПЧ выглядят живьем сейчас. Эта песня называется Кто-то и она тоже будет на новом альбоме
Вы говорите, что не было никакого стеба, но вот все это использование интернет-фольклора, мем-культуры; Живи хорошо, Русская музыка не доставляет это как понимать тогда?
ЗАЙЦЕВ: Мы недавно давали интервью одному белорусскому изданию, и человек нам написал мол, раньше Кирилл отверткой в мозг ко мне забирался, а теперь… Вообще мы хотели написать для себя такие песни, которые нам самим радостно петь, с которыми мы бы хотели поехать в тур и играть их 60 дней подряд. А мы не те люди, которым интересно 60 дней подряд расцарапывать кому-то сердце или мозг. Кирилла зачастую знали как такого трагичного лермонтовского персонажа а мы его знаем хорошо, и он не такой. Он веселый человек. И я ему все время говорил: у тебя очень много радостной энергии, давай ее использовать, а то как дело до песен доходит ты закрываешься и достаешь отвертку (общий смех). Вот в таких разговорах и была написана Живи хорошо. Штука в том, что у каждого человека в жизни есть и Блокада, и Кулич, и Живи хорошо и нам хотелось, чтобы переживание жизни было более полным.
ИВАНОВ: При этом для нас Живи хорошо это не песня-прикол. Но при этом и не песня, в которой мы, не знаю, высказываемся о судьбах эмиграции. Вообще для меня лучшие песни те, о которых нельзя сказать, про что они, одной фразой. В Живи хорошо как-то скрепились эти слова, не нами написанные, что в них появилось море смыслов и море ощущений. И это суперценно. Мы бы хотели больше таких песен писать.
ЗАЙЦЕВ: В ней есть энергия, в ней есть юмор, есть доля самоиронии и очень мало сарказма, которого много в нас всех, к сожалению. Она для нас какой-то целебной даже была. Это такой камертон был важный.
Живи хорошо, какой она была издана в рамках интернет-сингла на сайте Афиши. На Флэшке песня звучит совсем иначе
Вот вы говорите, что альбом несовременный, немодный. Но, по-моему, он при этом своевременный вполне. В ней есть вот этот лаконизм, минимализм, которым сейчас все увлеклись, от Земфиры и Лагутенко до тех же Лемондэй. Ну, за вычетом Шевчука.
БАРАМИЯ: А в каком смысле минимализм? Чего там мало?
Ну, воздуха много. Мало звуков, все сыграно очень четко, строго, без излишеств. Слов тоже сильно меньше, чем раньше, и они более акцентированные.
БАРАМИЯ: Так все песни, по-моему, такие и должны быть. Коротко и по сути!
ИВАНОВ: Когда мы это записывали, я не ощущал, что это минималистично. И когда мы это играем, тоже не ощущаю. Но если ты расслышал этот воздух классно. Мы старались максимально из песен все лишнее выкидывать.
Русская музыка
ЗАЙЦЕВ: Видимо, сложно сделать пластинку, которая выбивалась бы из сейчас. Для этого надо сознательно сделать ставку на ретро или на футуризм. Нас это не интересовало. Песня это машина, которая может, не знаю, радость производить или энергию. И нам хотелось такую машину построить. И чтобы она максимально простая была. Потому что если она будет сложной, может просто обрушиться под собственной тяжестью. Мы же с Ильей не музыканты мы критики музыкальные. Группа Елочные игрушки началась с того, что нам сказали: ну вот вы критикуете все время идите и сами запишите, вот ключи от студии. Мы записали. И до сих пор записываем. А группа СБПЧ это метакритика. Критика, которая направлена внутрь. Ты сходил на чей-то концерт, послушал чей-то альбом, приходишь и говоришь: блин, это здорово а вот это плохо. И тут же разворачиваешь на себя: вот твоя песня, ты ее вчера сочинил, как там это работает? Все, что плохо, выкидываешь. Отсекаешь, отсекаешь, и то, что осталось, оно, видимо, настоящее.
ИВАНОВ: Хорошим отрицательным примером для нас было огромное количество русских групп, которые сделали мегашикарные записи, ну, Florence + The Machine в углу курят. Сверхспродюсированные альбомы, которые при этом все хорошее, что в них есть, скорее прячут, чем высвечиваются. А нам не нужно было суперкачественной записи в студии. Ты бы видел, где мы репетируем. Это завод Красный треугольник, заброшенное место на Обводном канале, огромное здание красно-кирпичное, которое наполовину состоит из репетиционных точек.
ЗАЙЦЕВ: Где станки стояли гитары жужжат.
ИВАНОВ: Мы там все и записали а это даже не студия. Это супераскетично все было, как если бы мы на кухне сидели. И этим мы тоже еще раз себя оголили. Если хорошая песня, если кому-то захочется ее напевать, как нам, значит, получилось.
Альбом Флэшка выходит на лейбле Союз
Петербургская презентация диска состоится 12 ноября в Цоколе, московская презентация 17 ноября в Солянке
Источник: afisha.ru