Конкурсант из команды Леонида Агутина Эдвард Хачарян был участником одного из самых ярких противостояний на проекте, победил в нем и может стать одним из фаворитов сверхпопулярного шоу Первого канала в этом сезоне.
— Всем интересно, чем вы занимались до проекта «Голос». Где пели, чем вообще на жизнь зарабатывали?
Конкурсант из команды Леонида Агутина Эдвард Хачарян был участником одного из самых ярких противостояний на проекте, победил в нем и может стать одним из фаворитов сверхпопулярного шоу Первого канала в этом сезоне.
— Всем интересно, чем вы занимались до проекта «Голос». Где пели, чем вообще на жизнь зарабатывали?
— Последние два года я пою в группе «Танцы для богатых». Коллектив большой, нас 11 человек. Четверо поют, остальные играют. Живой состав, живая музыка. Исполняем в основном кавер-версии известных композиций, но скоро планируем включить в репертуар и авторский материал. Выступаем на корпоративах — все стандартно. До этого выступал сольно. Собственно, зарабатывал только пением — я этим делом живу с 10 лет.
— У людей творческих профессий заработки непостоянные, как правило. Это формирует определенное отношение к деньгам?
— Вот здесь, в рамках нашей группы, мы как раз получаем зарплату раз в месяц, и это хорошо. А вообще, конечно, в нашей профессии стабильности нет — иногда более хлебные месяцы, иногда не очень много работы. Хотя не могу сказать, что это как-то формировало мое отношение к деньгам, потому что мне, например, не приходилось снимать квартиру или думать, как бы отложить и накопить деньги на ее покупку. С жильем проблем нет, и того, что я зарабатывал, на жизнь всегда хватало. Но это все же небольшие деньги, не те, которых нам всем хотелось бы.
— Ритм вашей жизни как-то изменился с тех пор, как участвуете в «Голосе»?
— Конечно. Мне — надеюсь, временно — пришлось отказаться от стабильных занятий спортом. Если раньше я ходил в фитнес-центр каждый вечер, шесть раз в неделю, то сейчас — максимум два раза за месяц там побывал. Стал поправляться. Напишите это обязательно! Но я не только из-за нехватки времени отказываюсь от спорта. Перед съемками, скажем, боюсь выйти из бассейна и заболеть. В целом нельзя сказать, что очень сильно стал загружен. Только несколько дней перед съемками — вот там да, у нас каждый день репетиции, с утра до вечера. Все пробуем: и с оркестром, и на сцене, и костюмы подбираем. В эти дни напряженный график.
— Участникам шоу запрещено рассказывать о том, что еще не вышло в эфир. Как можно уследить, чтобы никто не проболтался?
— Мне кажется, это от порядочности человека зависит. Взять и растрезвонить все, что было — ну, кому это потом будет интересно смотреть? В моем окружении многие люди, даже зная, что можно спросить, говорят: «Не надо ничего говорить, мы хотим посмотреть и испытать эти острые ощущения». Так что меня особо никто не допытывал. А если допытывает, я предпочитаю молчать. Есть же профессиональная этика.
О Владе Чупровой
— Какую музыку любите петь?
— Лирику. Я все-таки лирический певец по тембру своему. Хотя в разное время приходилось петь разные вещи, и рок в том числе. Года два-три я вообще пел только рок-музыку, а это же совершенно другой звук. Для меня это большой плюс, хорошая школа. Это помогает мне и сейчас, на проекте. Педагоги ценят, когда вокалист может петь разное.
— Александр Градский говорил как раз об этом.
— Да, и спасибо ему большое, он высоко меня оценил, мне очень приятно от такого человека слышать такие слова. В общем, приходилось петь разную музыку, но в душе я лирик. Испанскую, итальянскую музыку очень люблю.
— Во втором туре вы пели в дуэте с Владой Чупровой песню Николая Носкова «Я тебя люблю». Технически тяжело далась эта песня?
— Технически нет. Очень интересно, что публика поделилась на два лагеря. Первые говорят: «Когда мы услышим аудио? Запишите в студии сольно эту песню! Мы хотим ее слушать!». А вторые говорят: «Это совсем не то, не твоя песня, ты не раскрываешься полностью в ней». Но я раскрываюсь по-другому! Там же другой звук. Поэтому мне интересно это петь. Она трудна была с актерской точки зрения. С этим мы, конечно, возились, ломали голову, как ее представить. Влада — девочка, я — парень, песня от мужского лица. Мы долго искали, как ее подать.
— Некоторые наставники говорили, что вам недостает артистизма. Согласны с этим мнением?
— Я так скажу. В каких-то композициях мне его действительно не достает, но не во всех.
— А конкретно в этой песне?
— В этом выступлении, может быть, я что-то и не доработал. Я не знаю, честно говоря. Влада была артистичнее, вот так я считаю. Она очень гармонично смотрелась, очень хорошо выглядела в этом номере. У меня и лицо, и весь образ как-то не соответствовали тому звуку, который я давал. Скажем, если бы я был одет с ног до головы в кожу и при этом рычал — может быть. А она очень хорошо и в образ вошла, и вообще себя вела на сцене.
— Какие у вас с напарницей отношения сложились?
— Отличные!
— Многие поклонники — как ее, так и ваши — утверждают, что вы не сработались.
— (Наклонившись вплотную к диктофону) Злые языки! Нет, мы на самом деле и сейчас периодически общаемся, переписываемся с Владой. Она интересуется, как у нас дела. Людям просто свойственно копаться и искать то, чего нет. Как говорит Градский, блох везде искать. У нас как с Владой, так и с другими выбывшими ребятами хорошие отношения. После съемок тура «Баттлов» мы всем составом, вместе с Леонидом Агутиным поехали, посидели… Я не знаю, как в других командах участники проводят время, но мы с нашим наставником несколько раз встречались в неформальной обстановке, сидели за общим столом, общались, как друзья. Мы — все вместе, одна команда. И даже те ребята, которые выбывают, поддерживают нас, оставшихся.
О классике и тенорах
— Интересно, а есть конкуренция между командами?
— Если и есть, то это, скорее, не командная конкуренция, а личная. Это конкурс, как ты ни крути! Хотя я могу сказать честно, напишите это большими буквами: я шел на проект не с целью выиграть, а с целью показать себя. Мне хотелось, чтобы меня услышали, любопытно было посмотреть на отзывы, получить оценку. Познакомиться с людьми, пообщаться в этой среде. Сейчас, естественно, сдаваться я не буду. Сказать: «Ну все, меня узнают, мне пишут — мне этого хватит», — конечно же нет! Буду стараться добиться как можно большего. Но что значит стараться? От меня что зависит? Только выйти на сцену и хорошо выступить. Все! Как будет дальше — все в руках Бога.
— И Леонида Агутина.
— Ну да. Но и им тоже, я думаю, бог управляет, как и всеми нами. Все в его руках.
— Если бы у вас был выбор, какую песню и с кем стали бы петь на «Поединке»?
— Я бы, разумеется, не выбрал ту песню, которую пел в конечном итоге. Мне, например, было бы интересно спеть что-то из репертуара Андреа Боччелли. А вот кто бы пел за Сару Брайтман, даже и не знаю. Но ту же Con te partire, которую пели ребята у Градского (Павел Пушкин и Артур Васильев. — «Труд»), я пою ближе к оригиналу, теноровым звуком. Я ведь пел раньше и классику тоже.
— И все-таки, с кем из участников было бы интересно поработать, есть предпочтения?
— Наверное, если бы я выбирал эту песню, то лучше всего ее смогла бы спеть или Севара, или Иделия (Иделия Мухаметзянова. — «Труд»). Просто по звучанию. А если исполнять что-то из рока — то, конечно, с Владой бы и пел. Потому что она по типажу совершенно рОковая девочка, и по подаче вокальной, и по внешности опять-таки.
— Такая Pink.
— Или, я бы даже сказал, Roxette! В общем, все зависит от песни. От песни надо плясать.
О популярности и критике
— Был момент, когда вы почувствовали, что проснулись знаменитым?
— После первой песни, точнее, первого эфира с моим участием. Не скажу, что прямо проснулся знаменитым… Но! Когда у тебя на странице «Вконтакте» непрочитанных сообщений, как бы быстро ты ни старался на них отвечать — в районе ста, это уже о чем-то говорит. Где-то дней через десять я смог ответить всем. Я всегда стараюсь всем ответить. Даже если приезжаю поздно вечером домой, вижу, что новых сообщений за сто — хотя бы часть из них разбираю.
Некоторые обижаются. Напишут, проходит два дня, от меня ответа нет, начинают упрекать. А я не отвечаю не потому, что не хочу, а потому что не дошел еще до них, физически не успел!
После второго тура такого ажиотажа уже не было. За два-три дня я управился с новыми сообщениями. Но они все время есть, каждый день около 30 новых приходит.
— Как к популярности относитесь?
— Это приятно (улыбается).
— Пришли какие-то незнакомые люди, чего-то от вас требуют, тыкают и общаются, как будто тысячу лет знакомы, это не мешает?
— Конечно, есть невоспитанные люди, и это бывает неприятно. Но я и им отвечаю — может, не так подробно и не с таким желанием, как более приятным и воспитанным собеседникам. Есть люди, которые знают слова «здравствуйте», «скажите, пожалуйста». Человек к себе располагает. А есть и другие: «Привет, че делаешь?», или: «Привет, как дела?». Ну, какое-то это панибратство, с незнакомым человеком так общаться.
— Благодаря телепроекту зрители узнали не только вас, но и вашу маму. Знаю, что многие ваши поклонники уже прониклись к ней теплыми чувствами. Как она воспринимает всю эту историю с конкурсом?
— Мама моя… (улыбается). Я сейчас расскажу, как это все происходит. Просыпаюсь — мама в интернете, читает все сайты, которые что-то пишут об участниках. Я прихожу поздно вечером домой — она сидит, изучает все. Нет, она, разумеется, делает свои дела, но любую свободную минуту посвящает этому занятию. И переживает! Я говорю, мам, ну зачем ты так, ведь если будешь на каждое мнение так реагировать…
Представляете, сколько людей смотрит шоу «Голос»? Миллионы! Невозможно нравиться всем, это естественно. Я с детства абсолютно спокойно отношусь к критике. Я же понимаю, что критика бывает обоснованная, а бывает из разряда «а, мне не нравится, мне это по барабану!», извините за сленг. Я с детства отдавал себе отчет, что будут как поклонники, так и люди, которым ты вообще будешь неинтересен, а то и противен. И они могут писать гадости — к этому надо относиться спокойно. Взять любого великого артиста, звезду мировой величины, Паваротти, Том Джонс — ведь есть же люди, которые их совершенно не любят, не понимают и не ценят. А что говорить о нас, простых смертных?
— Мама так же относится?
— Так вот, я о чем и говорю! Она переживает: «Ах, тебе тот вот это написал! Ах, тебе тут вот так написали!». Я говорю: «Ну и что? Да и Бог с ним, написал и написал». Что в моей жизни изменилось? Ну не понравился я человеку. Если я начну делать то, что хотят эти недовольные люди, от меня могут отвернуться те, которым я нравился раньше. Я делаю свое дело. Кому нравлюсь — будьте рядом, пишите, приходите на концерты. Кому не нравлюсь — выключите звук, переключите канал, не приходите. Что я еще могу сказать, правильно?
— Значит, негатив, который неминуемо появился вместе с популярностью, никак не трогает?
— Вообще никак. К этому должен быть готов любой артист. В случае с «Поединком» с Владой, я прекрасно понимал, что после второго тура, когда как бы из-за меня она ушла, ее фанаты меня закидают помидорами. Ее все обожают, у нее действительно огромная армия поклонников. Вчера мне писала одна девушка: «Весь Питер за вас!». Я удивляюсь: «Какой Питер? Меня же там, наверное, все ненавидят!» (Влада Чупрова — из Санкт-Петербурга. — «Труд»). Она отвечает: «Вы что, действительно так думаете? Вы ошибаетесь, мы очень ждем ваш концерт в Питере». Ну, я надеюсь, что это так, и все понимают, что это всего лишь условия проекта.
О продюсерах и дешевой попсе
— Что будет после окончания проекта, уже думали?
— Пока не знаю. Все будет зависеть от результатов. Если ты выигрываешь, тебя ждут определенные условия, контракт со звукозаписывающей компанией и прочее. Если ты не выигрываешь, и тебе никто ничего не предлагает — ты в свободном плавании. У меня есть уже кое-какие интересные предложения, но я пока не даю ответа, потому что мы не имеем права ничего подписывать, пока участвуем в шоу. Но все равно уже есть люди, которым интересно со мной сотрудничать, и мне с ними, возможно, тоже.
— То есть вы бы с большей охотой согласились участвовать в продюсерском проекте, нежели быть свободным музыкантом?
— Свободное плавание, как показывает практика, не так легко дается. Если у тебя нет своих собственных нескольких миллионов, то ты — хочешь или нет — должен сотрудничать с продюсерами, спонсорами, инвесторами, их может быть целая команда. Я и не против. Это же взаимовыгодно. Если люди вкладывают в тебя деньги, естественно, они должны их вернуть, это условия шоу-бизнеса.
— А если выйдет так, что эти люди будут влезать в творческую составляющую?
— Это все оговаривается. Я не буду, конечно же, опускаться до уровня, до которого не хочу опускаться.
— Что есть для вас этот уровень, где эта черта?
— Это, извините, если дешевая попсятина. Я не против самого слова «попса». И я, наверное, в дальнейшем буду поп-исполнителем. Но есть музыка качественная, а есть песни, где нечего спеть — три ноты, два аккорда и незамысловатый текст. Вот их мне было бы на сцене неудобно петь, просто стыдно. Есть другая музыка. Тот же Носков, к примеру. Это тоже поп-музыка, где-то фолк, где-то рок. И там есть что петь, там есть вокальные партии. Хороших вокалистов у нас много. Если из молодых брать — Леша Чумаков, Саша Панайотов. У них, может быть, тоже есть песенки попроще, но это все равно сильные вокалисты, и их песни петь, с профессиональной точки зрения, достаточно непросто. Мне хочется петь композиции, в которых можно раскрыться.
О тех, кто спасет культуру
— Почему же так получается, что вокалисты хорошие есть, а общий уровень, как вы сказали, — попсятина?
— К сожалению, она продается хорошо. Вы понимаете, если бы не было спроса, продюсеры не готовили бы такой продукт. Они выдают то, что хочет публика. Многим людям классно — о, простая песенка, два прихлопа, три притопа, чтобы все могли напеть.
— Как переломить эту ситуацию?
— Не знаю! Понятия не имею! Может быть, когда-нибудь… (смеется).
— Ну надо же что-то делать, спасать нашу культуру!
— Надо. А как — не знаю. Вот я буду петь то, что считаю качественной музыкой. Уверен, что на хорошую музыку всегда найдется свой слушатель. Опять же, далеко за примером не ходить: Носков, песню которого мы пели, или же Градский — мэтр. Ведь их не крутят по ТВ с утра до ночи. Но их знают, и у них есть своя публика. Сергей Пенкин — восхитительный вокалист. Его тоже на большом экране нечасто увидишь и услышишь. Но человек прекрасно живет и работает, и у него есть своя аудитория, которая его очень любит, ходит на его концерты. Видите, у нас есть еще один момент — формат-не формат. Хоть радио, хоть ТВ. Ты принесешь классную музыку — скажут, ерунда, не будем ставить, не наш формат. Принесешь что-то в духе «туц-туц» — поставят. И вот кто-то пишет «туц-туц», чтобы попасть в формат, кто-то остается стоять на своем и имеет небольшую аудиторию, но все же своих преданных слушателей.
— Для вас что предпочтительнее?
— Мне хотелось бы быть известным, не скрою. У меня есть здоровые амбиции. Мне не хочется петь, как говорят, у себя на кухне. Хочется, чтобы знали, что есть такой вокалист, и он поет такие-то песни, и пусть при этом меня не будет постоянно на экране, но я буду петь хорошую музыку. Вот такая популярность меня вполне устроит. Если будет больше — я только «за».
— Градский в одном своем интервью обозначил проблему нынешней эстрады в отсутствии хороших композиторов и поэтов-песенников.
— Вот здесь я не совсем согласен. Есть хорошие композиторы, есть хорошие песенники. Просто им порой диктуют писать не то, что они хотят. У меня есть близкий друг, шикарнейший композитор Андрей Пронин, живет в Тамбове. Он написал музыку для мюзикла «Рукописи мастера», я там играл одну из главных ролей. Вот он для меня писал англоязычные композиции, когда у нас была группа King Edvard. Да, скромное было название! (Смеется).
— Хорошо, с музыкой понятно. А тексты?
— Может быть, я ошибаюсь, но лично мое мнение, что и текстовики хорошие есть. Но их просят писать примитивную музыку. Кто-то пишет, кто-то отказывается. Они есть, но мы о них не знаем. Публике не дают эту музыку. Хорошо, что сейчас есть интернет. Например, какой-то круг людей уже знает меня. И в интернете, если у человека есть желание, он может запросто ввести запрос в поисковике «Эдвард Хачарян» и увидеть записи, которые я выложил. Вот, например, там есть моя песня Sad Romance — авторства Андрея Пронина. Именно благодаря интернету люди могут теперь узнать и об этой песне, и о таком замечательном композиторе. Раньше люди знали только то, что показывали по телевизору и крутили по радио.
— У вас оптимистичный настрой.
— Конечно. Стакан наполовину полон. Все у нас есть, просто нужны новые личности, новые имена. Все время должно появляться что-то новое, чтобы у людей был выбор, что слушать.
О трудностях выбора
— Расскажите про мюзиклы, в которых вы играли.
— Я некоторое время играл в мюзикле «Свадьба соек» в Цирке на Вернадского. Это было давно, наверное, 2003-2004 год. В 2010 году я был в Тамбове с мюзиклом «Рукописи Мастера», играл там роль Левия Матвея. Сейчас там же, в Тамбове, готовится к постановке новый мюзикл «Цирк Судьбы» по новелле Олега Роя. Я должен и очень хочу там быть, и на афишах я есть уже. Но в связи с проектом «Голос» не знаю теперь, как буду занят по времени дальше. Потому что выступать в мюзикле — это не как на концерте, когда ты приехал утром, спел и уехал. Это недели, месяцы подготовки. Двух-трехчасовой спектакль — это огромный текст, сценография, хореография, работа с режиссером, там столько всего!
— Нравится этот жанр?
— Жанр мюзикла нравится, но все же эстрадное выступление мне ближе. Потому что в мюзиклах чаще задействованы профессиональные актеры, у которых вокал — дополнительный навык, а я наоборот — вокалист, у которого актерское мастерство было только как общий предмет в учебном заведении. И в мюзикле мне не хватает профессионального актерского образования. Это не совсем мое. Эстрада однозначно ближе.
— Как справляетесь с проблемой выбора в жизни?
— Тяжело. Даже сейчас, во время участия в «Голосе» — есть проект, в котором я уже работаю, и попутно поступают новые предложения. Этот момент выбора — везде есть свои плюсы и минусы, ты должен тщательно их взвесить, прежде чем решаться на что-либо. Здесь я уже прикипел к коллективу, с которым успешно работаем долгое время. Так или иначе, после «Голоса» какой-то выбор нужно будет сделать.
— Монетку не приходилось бросать?
— Нет. Сам решаю. Мой главный советник — это мама. В вопросах, касающихся музыки, прислушиваюсь к мнению старшего брата Акопа: он пианист и дирижер во многих мюзиклах — Mamma mia, «Русалочка», «Растратчики», «Кошки», «Красавица и Чудовище». В прошлом шесть лет работал клавишником у Тамары Гвердцители. Конечно, он и как старший брат, и как первоклассный музыкант для меня авторитет. Но, вы знаете, чаще в жизни все равно прислушиваюсь к себе. Я рисковый. Лучше сделаю и пожалею — но в случае чего буду только себя винить, — чем не сделаю и буду об этом жалеть. Когда приходится выбирать, я стараюсь сосредоточиться на максимальной цели. Пусть есть риск, но я рискну.
Источник: trud.ru