В апреле этого года Олег Меньшиков стал художественным руководителем московского театра имени Ермоловой. При этом он успевает гастролировать по всей стране с собственным проектом «Медь», в котором совмещены выступление духового оркестра и псевдоавтобиографические воспоминания, и сниматься в новых фильмах. О том, как ему это удается, он рассказал читателям «КС».
— Олег Евгеньевич, как ваш новый спектакль «Медь» воспринимает публика?
В апреле этого года Олег Меньшиков стал художественным руководителем московского театра имени Ермоловой. При этом он успевает гастролировать по всей стране с собственным проектом «Медь», в котором совмещены выступление духового оркестра и псевдоавтобиографические воспоминания, и сниматься в новых фильмах. О том, как ему это удается, он рассказал читателям «КС».
— Олег Евгеньевич, как ваш новый спектакль «Медь» воспринимает публика?
— На самом деле совершенно по-разному. Например, на недавних гастролях в Омске публика довольно долго «раскачивалась». У меня сложилось ощущение, что первые минут 15 зрители вообще не понимали, что происходит, на что они пришли. Но затем начали достаточно эмоционально реагировать.
— Как вы считаете, мгновенная бурная реакция — это особенность столичной публики?
— Нет, это все глупости. Нет разницы между столичной и нестоличной публикой. Открыто и бурно реагировать может любой зал в любом городе. А кто-то воспринимает все немного иначе. Я вообще не сторонник искать причину в публике. Считаю, если тебя что-то не устраивает в зрительном зале, ищи причину в себе. Но мне всегда везет с публикой, или это особая интуиция. В спектакле «1900» я весь выкладываюсь, очень устаю, к концу выступления весь мокрый. Но это приятная усталость, так как я чувствую живой отклик зрителей. В «Меди» все по-другому. Здесь я вроде бы ничего особенного не делаю, но публика тоже заряжается моими эмоциями, сопереживает.
— У спектакля эклектичный жанр. Как вы сами его определяете?
— Если честно, мы сами не беремся назвать жанр. Это не спектакль, в нем нет драматического начала, и не концерт. Это нечто среднее. Ближе всего к нему так называемые шоу духовых оркестров, так популярные в Европе. Помню, однажды я был на выступлении токийского духового оркестра. Это было просто потрясающе — у меня было полное ощущение, что я на концерте симфонического оркестра, я слышал звучание скрипки… Возможно, именно тогда у меня впервые и появилось желание выступить с духовым оркестром.
— Значит, сам по себе этот прием не нов?
— Признаюсь, ничего нового мы не открыли, но мы первыми это делаем в России. Все ошибки и весь негатив, конечно, мы будем грести первыми, но это нормально для искусства, для любого жанра.
— Считаете, такие шоу будут популярны в России?
— Да. У нас действительно любят духовые оркестры, они уже есть в нашей культуре. Сначала мы привыкали к ним на похоронах, затем на парадах, потом в городских парках. А сейчас на духовой оркестр можно будет сходить в театр.
— Скажите, человек, читающий дневник в спектакле, это реальная личность, Олег Меньшиков, или все-таки выдуманный персонаж? Насколько «Медь» автобиографична?
— Все, что я говорю на сцене, написал Алексей Кабешев. Этот спектакль не автобиографический, но я подписываюсь под каждым словом, которое произношу на сцене.
— Вы не только говорите, но еще и поете.
— Да, далеко за вторую половину своей творческой жизни я вдруг запел. И знаете, мне это настолько понравилось… Мои друзья подшучивают, что мне нужно было становиться не актером, а певцом, и я выбрал не ту специальность, не то призвание.
— Олег Евгеньевич, в апреле этого года вас назначили художественным руководителем театра имени Марии Ермоловой. Что для вас значит это назначение?
— Назначили — не совсем верное слово. Без моего желания этого бы не случилось. Конечно, государство в лице департамента культуры пригласило меня на эту должность, а я согласился. Если честно, я никогда не рвался в репертуарный театр. Не раз говорил, что это болото, тина. Теперь я попробую это болото, эту махину, государственный театр, да еще и не самый популярный в Москве, расшевелить. Надеюсь, что у меня получится. В ближайшие три года я над этим буду очень плотно работать. Ведь я теперь отвечаю за театр, за людей, которых я в него приведу. Но если я почувствую малейшее давление на себя как на художественного руководителя, сразу же уйду. Хотя, конечно, мне больше импонирует роль соратника, союзника департамента культуры в этом нелегком деле.
— Над какими проектами театра вы работаете как худрук?
— Было бы неэтично сейчас озвучить мои творческие планы, ведь о них пока еще не знает даже труппа театра. Но у меня уже множество идей. Даже во время гастролей, в поезде, между городами я не прекращаю об этом думать, обсуждаю со своей командой идеи — вплоть до ремонта парадной. Такие масштабы, как в государственном театре, дают большой простор для фантазии. Если раньше у меня на постановку спектакля было два дня, сейчас — несколько месяцев. Есть где развернуться.
— Означает ли это, что в связи с плотным графиком и новыми режиссерскими и продюсерскими проектами мы увидим меньше Меньшикова-актера?
— Признайтесь, вы и до этого нечасто видели Меньшикова на большом экране. Меня недавно упрекнули, что у меня нет и 30 фильмов. И их действительно нет. Предложения поступают часто, но они меня не убеждают. И знаете, ни разу не было, чтобы я отказался от роли, а потом увидел фильм на экране и сожалел, что меня в нем нет. Я тщательно выбираю роли и берусь только за то, что мне импонирует, что я действительно могу полностью выразить.
— Расскажите о новых проектах, которые ожидают зрителей в ближайшем будущем.
— Этим летом я снимался в замечательном фильме «Легенда № 17» о судьбе всемирно известного спортсмена Валерия Харламова — ведущего советского хоккеиста 70-х годов (премьера фильма намечена на декабрь 2012 года. — Ред.). Я, конечно, еще не видел конечный результат, но то, что я видел, мне нравилось. Я сыграл Анатолия Владимировича Тарасова — не реальную личность, а Тренера, таким, как его представляют создатели фильма.
— У вас столько ипостасей: вы и продюсер, и режиссер, и актер, и ресторатор, теперь еще и худрук. Что из этого вам дается тяжелее всего?
— Я уже давно перестал заниматься тем, что мне тяжело дается, и делаю только то, что получается легко и хорошо. Никакой из своих проектов оставлять не собираюсь — все они будут существовать параллельно.
Источник: rus.ruvr.ru