«Не забывайте никогда, как нам было раз здесь хорошо, нам сообща, соединенным таким хорошим и добрым чувством, которое сделало и нас на это время… может быть, лучшими, чем мы есть на самом деле». Знаменитая речь у камня Алеши Карамазова после похорон мальчика Ильи, этот завет Достоевского не забывать себя, когда ты был лучше себя, неотступен, когда вспоминаю, как мы хоронили другого Илью, и Володю, и Диму — мальчиков, погибших у «Белого дома» в августе 91-го года.
До свидания, мальчики…
«Не забывайте никогда, как нам было раз здесь хорошо, нам сообща, соединенным таким хорошим и добрым чувством, которое сделало и нас на это время… может быть, лучшими, чем мы есть на самом деле». Знаменитая речь у камня Алеши Карамазова после похорон мальчика Ильи, этот завет Достоевского не забывать себя, когда ты был лучше себя, неотступен, когда вспоминаю, как мы хоронили другого Илью, и Володю, и Диму — мальчиков, погибших у «Белого дома» в августе 91-го года.
До свидания, мальчики…
Еще не изуродованная Манежная площадь была густо наполнена людьми — и удивительно деликатно тиха. Не забыть, как безмолвно расступились люди, пропуская вперед идущих единой колонной защитников «Белого дома», тех из «Живого кольца», как благодарно смотрели на них, потом раздалось тихое «спасибо», потом еще, и вот уже не громогласный, но восхищенный хор зазвучал на скорбящей площади. Неожиданный возглас женщины рядом: «Господи, если бы сын дожил до этого дня! Он никогда не ушел бы из жизни добровольно…» По рядам заботливые руки, стаи рук, стали передавать лекарства… А потом, позже, православные песнопения наплывали на звуки еврейской скрипки, сливаясь в единую трагическую, но очищающую мелодию…
А лица, какие были лица!..
Захлебывающийся голос Ростроповича из «Белого дома»: «Я зашел тут к девушкам-медичкам и поразился — это же лица юных княгинь, сестер милосердия в первую мировую!» Какие княгини — просто все лучшее, что было в людях, поднялось и озарило лица. Таких красивых лиц вместе ни до, ни после я не видела за всю свою некороткую жизнь.
Прошло 15 лет. Все глуше память, все противоречивее оценки. «Да этот ГКЧП, пытающийся утопить страну в «Лебедином озере», с дрожащими руками Янаева — просто фарс!» Довольно распространенная точка зрения. Но как трагедия иногда становится фарсом, так и фарс может обернуться трагедией. Объявление чрезвычайного положения, комендантский час, закрытие демократических изданий, в том числе нашей «Комсомолки» — уже одно это, признаемся, вызывало страх, задремавший было в наших генах.
Хорош фарс… с танками!
А танки? Армия в столице?!
10 лет спустя маршал Язов в интервью нашей газете ничтоже сумняшеся заявляет: танки были введены «для охраны объектов». Ложь, недостойная старого служаки, да еще и бывшего министра обороны. «Высокие начальники даже пытались убедить общественность, что войска ввели в Москву вообще без боеприпасов», — пишет А. Усов, отец погибшего на баррикадах Володи Усова в недавно вышедшей книге «Записки рядового адмирала». «Писали и говорили, что ребята сами полезли на танки — хотелось скрыть факт использования стрелкового оружия». И это не считаясь с тем, что судмедэкспертиза установила: у Володи — «смертельное пулевое ранение в голову».
Хорош фарс… «Армия должна стоять лицом к кордону, спиной к Москве. И никогда наоборот» — это не прекраснодушное пожелание не нюхавшего военной службы интеллигента, это предостережение настоящей «военной косточки», подводника, на одной Колыме отслужившего более 10 лет.
Еще одна ложь — о тех, кто три дня и три ночи стоял живым кольцом вокруг «Белого дома». «Особи, споенные дефицитной водкой, теневики, перепуганные тем, что новые волки наступают на хвосты… рэкетиры оплачивали «патриотическое буйство толпы», — заявил в своей книге известный тогда поэт, бывший член ЦК КПСС. Оплаченные, опоенные водкой «особи» — это о трех погибших мальчиках — рабочем, предпринимателе, художнике? Володе Усове, Диме Комаре, Илье Кричевском? Все трое прошли военную службу — знали, куда идут. Ушли на баррикады без героических речей, только сказали, как само собой разумеющееся: «Я там нужен», «Мое место там», «Там же женщины и дети — может понадобиться моя помощь».
Удивительно: книга отца Володи Усова вся заполнена людьми — сослуживцами по флоту, школьными друзьями, сокурсниками по академии, начальниками и подчиненными, и через страницу: «Мне повезло на хороших людей», «я благодарен судьбе, что сводила меня с нормальными, добропорядочными людьми». А о сыне, скромняга, скупо: «Неловко, это же мой сын». Но вот одно характерное воспоминание, которое всегда жило в семье.
В 4 года Володя как-то вернулся со двора обиженный: соседский мальчик ударил палкой по голове. Мама спрашивает, что сын сделал в ответ. «У-у-у, я так ему дал!» — «Как?» — «По попе» — «Чем?» — «Рукой». «И так всю жизнь, — замечает отец, — ему по голове и палкой, а он в ответ рукой и по попе, и то не всегда». И, наконец, вместо палки — пуля…
Кто есть кто на фото 1991 года1. Б. Н. Ельцин.2. Алексей Березкин, адъютант Ельцина.3. Александр Коржаков, начальник охраны Ельцина.4. Виктор Золотов (теперь глава Службы безопасности Президента РФ. — Прим. ред.).5. Неизвестный солдатик-танкист, который закрыл лицо руками (от стыда?). 6. Лев Корнешов, юридический консультант Ельцина.7. Виктор Миронов, депутат Госдумы.
А кто еще в ряду этих мифических «теневиков и рэкетиров»? Может быть, Игорь Кваша? «Игорь Кваша — здоровый мужик высокого роста. Только не все знают об этом. Я тоже узнал совсем недавно, — написал в свойственной ему манере в мемуарной книге Григорий Горин. — 20 августа 1991 г., в самый тревожный день путча, Кваша был на митинге возле «Белого дома» вместе с женой. Неожиданно кто-то сверху, со ступенек прокричал в мегафон: «Товарищи! Срочно нужны здоровые, высокие мужики в отряд самообороны!» Кваша сразу понял, что это про него, и, не раздумывая, сделал шаг вперед. Теперь вы понимаете, почему у Янаева дрожали руки от страха?» Не только артист, известный отнюдь не своим высоким ростом — талантом, многие защитники демократии почувствовали себя в те дни высокими.
Были ли тогда у «Белого дома» случайные люди? Возможно. Но не они, о нет, не они остановили танки, убедили солдат не стрелять. В 1993 г. участниками организации «Живое кольцо» издан сборник воспоминаний людей, вставших на пути ГКЧП в Москве, Петербурге, в Екатеринбурге, Челябинске и других городах и поселках. Там приведены такие данные: среди защитников «Белого дома» были в процентном отношении инженеров — 20, рабочих — 13, преподавателей вузов, ученых — 13, творческой интеллигенции — 11, предпринимателей — 10, студентов — 7, медицинских работников — 4, учителей — 2. Но вы попробуйте найти этот сборник, который полезно было бы прочесть сегодня молодым, да не только молодым, всем стремительно теряющим свою память. Даже в библиотеках крупнейших газет его нет.
А где то «Живое кольцо»? Где гэкачеписты, мы знаем. За исключением застрелившегося Пуго, в предсмертной записке признавшегося, что совершил преступление, все считают себя белыми лебедями из того озера, что крутили целый день по телевизору 19 августа. И все пристроились к тепленьким местечкам: кто стал губернатором, кто банковской шишкой, кто видным думцем и т. д. и проч. Как же это мы такую отрицательную селекцию допустили?
Путчист Крючков, председатель КГБ СССР в августе 91-го, выпрашивая аудиенцию у М. Горбачева, жалко спрашивал «надо ли нам сидеть в тюрьме» и бил себя в грудь: «Вообще-то мне очень стыдно!» А спустя годы он уже не стыдился — гордился: «Люди, входящие в ГКЧП, действовали как настоящие патриоты». «А вот те люди, которые помешали нам, совершили настоящее преступление». Позорная метаморфоза! Но что-то же помогло ей совершиться!
Где плоды духовной революции?
«Когда в августе 91-го войска отказались стрелять, не просто рухнул режим, произошла духовная революция, — считает писатель Василий Аксенов (жена его все три августовских дня провела у «Белого дома»). — Но все сразу стало забрасываться дерьмом. И не всегда спонтанно. Сколько в стране было гадов?.. Вот они и старались, да и до сих пор стараются забросать все дерьмом. На днях видел по телевидению деятеля из ЛДПР, который заявил, что гэкачеписты были декабристы нашей советской родины. Куда дальше?» (Интервью «Российской газете», 2003 г.)
Но где же плоды той духовной революции? Сегодня, когда то и дело слышишь: опопсела наша интеллигенция. А уж по оплевыванию собственной истории, в том числе и новейшей, мы явно впереди планеты всей.
«Приближается 15-летие августовских событий. Измена отношений к этим событиям на фоне постоянного напоминания о строительстве демократии и удвоения ВВП настраивает на размышления о раздвоении слова и дела. Если поживем, то увидим», — замечает отец погибшего сына в своей книге, лишенной и нотки мстительности или хотя бы раздражения.
А с нашей демократией что-то явно происходит не то. Сначала мы позволили ис-поганить даже само это слово.
Теперь появилась к нему некая приставка — «суверенная», явно ограничительная (это все равно, что быть немножко беременной). И оправдывающая ограничения. В том числе и в действиях правительства, которое что ни придумает, от монетизации до алкогольной реформы, то не продумает до конца: а как это скажется в результате на родном народе? И в самом деле, так суверенно, по-нашенски: хотели как лучше, а…
А чего стоит публичное признание известного всей стране либерала: «У нас был бесчеловечный либерализм, и «человеки» от него отвернулись. За это демократы и поплатились». А еще за то, думается, поплатились, что забыли ту духовную революцию, которая свершалась в те августовские дни, не поддержали, не развили ее.
Кто празднует день 22 августа, объявленный Днем Российского флага?
Кто помнит, кто знает имена трех последних Героев Советского Союза или трех первых героев новой России — Владимира Усова, Илью Кричевского, Дмитрия Комаря?
15 лет назад, взволнованная той траурной площадью, где было столько красивых людей, — выявилось, проявилось, излилось лучшее, — написала об этом статью. Напомнив слова классика, больной совести нашей, с которых и начала сегодняшний разговор, о том, что «ничего нет выше и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни… как такое святое воспоминание», понимая, что жить постоянно на этой высокой и чистой волне вряд ли удастся, когда волна схлынет, я, извините за самоцитату, закончила так: «Будем помнить себя, когда мы были лучше себя».
Увы…
Но не все же в России беспамятны! Как там у «рядового адмирала»? Если поживем, то увидим.
Инна РУДЕНКО
Источник: kp.ru