Версий образа Дон Жуана мировая литература дала множество. Безбожность, противопоставление себя обществу и его этическим ценностям, стремление к исключительности — эти «канонические» качества Дон Жуана наметились еще в XVII веке в комедии «Севильский обольститель или Каменный гость» испанского драматурга Тирсо де Молина. Затем образ развивался в произведениях великого французского комедиографа Мольера, немецкого писателя-романтика Гофмана.
Версий образа Дон Жуана мировая литература дала множество. Безбожность, противопоставление себя обществу и его этическим ценностям, стремление к исключительности — эти «канонические» качества Дон Жуана наметились еще в XVII веке в комедии «Севильский обольститель или Каменный гость» испанского драматурга Тирсо де Молина. Затем образ развивался в произведениях великого французского комедиографа Мольера, немецкого писателя-романтика Гофмана.
В России к этому образу очень многое добавил великий поэт Александр Пушкин. Его Дон Жуан — герой маленькой трагедии «Каменный гость» — многогранен: это и романтический искатель идеала в любви, и беспечный повеса, и лицемерный циник. Пушкин, считают специалисты, задал «точку роста» этого знаменитого персонажа в русской поэзии начала ХХ века. У Гумилева Дон Жуан — путешественник-авантюрист. У Цветаевой — символ беспредельной страсти. У Бальмонта — некий миф Нового времени, утверждающий, прежде всего, свободу личности.
Какую же «версию» предлагает новое поколение российского театра? Постановщик спектакля Андрей Шляпин, который только в этом году получил диплом театрального вуза, ответил так:
«Каков был реальный Дон Жуан на самом деле — понять невозможно. Но это и хорошо. Мы этим воспользовались и создали даже не „своего“ Дон Жуана, а попробовали исследовать человека, который, как нам кажется, всю жизнь занимался тем, что изучал границы безнаказанности».
Такой ракурс показался очень актуальным всему коллективу, заметила в интервью «Голосу России» сверстница режиссера, художник-постановщик спектакля Александра Дашевская:
«Собственно, режиссер и пришел ко мне с мыслью о современности этого образа. А показатель современности, на наш взгляд — циничность и безнаказанность, полное отсутствие романтических черт в этом герое. Но углубляясь в его „генезис“, мы обнаружили и другие его качества. И тогда возникло желание понять: так ли однобок этот персонаж с его пресловутым цинизмом?»
Разрабатывая свою версию, постановщики поняли, что одного исполнителя Дон Жуана им мало. Появились три актера, которые играют трех Дон Жуанов разного возраста. Первый — ребячливый повеса, не задумывающийся о том, что убийство — грех. Второй, постарше — зачерствевший циник, протестующий против Бога. Третий, самый старший — ближе всего к моцартовской трактовке персонажа в его опере «Дон Жуан».
Ритм жизни Дон Жуана на сцене карнавальный: с масками, куклами, конфетти и хлопушками, испанской корридой. Актеры то висят на веревках, то барабанят по картонным коробкам, то исполняют джазовую импровизацию.
В такой пестрой стилистике разыгрываются ключевые эпизоды из жизни Дон Жуана: на могиле Инезы, которой он когда-то разбил сердце. В Мадриде со своей возлюбленной Лаурой, ради встречи с которой он откладывает знакомство с Донной Анной. Наконец, на кладбище, где Дон Жуан шутовски приглашает статую Командора — памятник убитого им мужа Донны Анны — к себе на ужин. В классическом варианте изваяние становится орудием небесной кары и отправляет греховодника в ад. Но к «современному» Дон Жуану Командор не приходит, не подает каменной руки, чтобы утащить в преисподнюю. Авторы спектакля предоставляют герою возможность поразмыслить о своих прегрешениях в ожидании Каменного гостя.
Источник: rus.ruvr.ru