Великий век
Генрих IV официально был королем Франции 21 год (1589-1610), Людовик XIII — 33 года (1610–1643), Людовик XIV — 72 года (1643-1715) — дольше, чем какой-либо другой король в истории Европы (из европейских монархов дольше у власти были только некоторые правители мелких княжеств Священной Римской империи).
Великий век
Генрих IV официально был королем Франции 21 год (1589-1610), Людовик XIII — 33 года (1610–1643), Людовик XIV — 72 года (1643-1715) — дольше, чем какой-либо другой король в истории Европы (из европейских монархов дольше у власти были только некоторые правители мелких княжеств Священной Римской империи).
Несмотря на религиозные войны, сотрясавшие страну, по сравнению с предшествующими и последующими столетиями это было время относительной политической стабильности и расцвета искусств под покровительством абсолютной королевской власти. Это была эпоха французского Ренессанса и … эпоха расцвета «гламурного» шпионажа. Тайны, добытые под покровом алькова, влияли на исход сражений, решали судьбы людей, тронов, а, порой, и государств.
Красный герцог
Особое место среди исторических деятелей этого периода занимает главный министр короля Людовика XIII, Его высокопреосвященство кардинал Арман Жан дю Плесси, герцог де Ришельё (1585-1642), более известный как Ришелье, получивший прозвища «Красный герцог» и «Красный кардинал» — из-за красной мантии и шапочки такого же цвета, положенных кардиналу.
Главной целью политики Ришелье было укрепление государства, его централизация, обеспечение главенства светской власти над церковью, а центра над провинциями, ликвидация аристократической оппозиции и противодействие испано-австрийской гегемонии в Европе. Он был прекрасно образован (в 1607 году, окончив Сорбонну, Ришелье получил степень доктора богословия) и обладал незаурядным государственным умом.
Холодный, расчетливый, часто суровый до жестокости, подчинивший чувства рассудку, кардинал Ришелье крепко держал в своих руках бразды правления и, замечая опасность, грозящую Франции и престолу, стремился устранить её в самом зародыше. Именно благодаря кардиналу Ришелье абсолютизм полностью утвердился во Франции, а сам он стал подлинным правителем страны, которую стремился сделать первой державой Европы. И как государственный деятель совершенно затмил бесцветного Людовика XIII. Придворные острословы даже прозвали его «Королём над королём».
Понятно, что подобная внутренняя и внешняя политика всесильного кардинала и первого министра делали положение Ришелье крайне неустойчивым и опасным. Особенно, если учесть, что Людовик XIII был человеком бесхарактерным, не очень умным, крайне подозрительным и проявлял серьезный интерес только к охоте и военному делу.
В этой обстановке Ришелье постоянно приходилось быть настороже и вести упорную борьбу со своими явными и тайными врагами: матерью Людовика XIII — Марией Медичи (королевой Марго), его супругой — Анной Австрийской, которая симпатизировала врагам Франции (она была причастна к заговорщикам, намеревавшимся убить Ришелье и заключить невыгодный для Франции мир с Испанией), с братом короля герцогом Гастоном Орлеанским (участвовал в заговоре Сен-Мара с целью сместить и убить Ришелье в 1642 году) и многочисленными их приверженцами.
В этой беспощадной борьбе обе стороны не гнушались ничем в выборе средств — в ход шли шпионаж, доносы, подлоги, ложные обвинения, топор палача, яд, пистолет и шпага. «Дайте мне всего шесть строк, написанных рукой самого честного человека, — говорил Ришелье, — и я найду, за что его можно повесить».
Впрочем, ради справедливости нужно сказать, что традиционное изображение Людовика XIII как послушной марионетки в руках Ришелье далеко от действительности. Кардинал всегда действовал только с одобрения короля, а когда вставал вопрос о мерах против участников заговоров, которых «Красный герцог» разоблачил великое множество, то король всегда проявлял непреклонную суровость, превосходившую даже ту, которую ожидал от него сам Ришелье.
Разведка кардинала
Трудно перечислить все покушения и заговоры, которые устраивали против первого министра в течение 18 лет его правления те, кто был недоволен его политикой. И в том, что все они провалились, немалая заслуга личной секретной службы «Красного герцога», которая охватывала не только Францию, но и королевские дворы Европы. При канцелярии Ришелье был даже создан специальный отдел, в котором трудились несколько человек, занимавшихся дешифровкой писем, написанных цифрами или условными знаками. По слухам, они могли расшифровать любое письмо, на каком бы языке оно ни было написано и какой бы сложный шифр не применялся.
Возглавлял секретную службу кардинала падре Жозеф (в миру — Франсуа Леклерк дю Трамбле) — «серый кардинал», как его именовали враги. Он отказался от баронского титула ради монашеского Ордена капуцинов, носивших рясу серого цвета, и был самым доверенным лицом Ришелье, его подлинным alter ego. Своим шпионам и соглядатаям Ришелье платил всегда из собственного кармана, который, впрочем, быстро пополнялся за счет государственной казны.
И надо сказать, что разведка кардинала с успехом решала многосторонние и тесно переплетавшиеся между собой задачи внутренней и внешней политики. Шпионы Ришелье выслеживали его противников при французском дворе, выявляли их связи с Испанией и австрийскими Габсбургами, с Англией, поддерживавшей гугенотов, и обеспечивали кардинала информацией из всех стран Европы. И нередко эта информация имела первостепенное значение для принятия важнейших решений, от которых зависела судьба Франции, короля, да и самого Ришелье. В этой опасной игре женщины-шпионки были отнюдь не самыми слабыми фигурами — Ришелье помнил, сколь эффективными были фрейлины из «летучего эскадрона любви» Екатерины Медичи, и весьма успешно использовал их опыт.
Люси Хей, графиня Карлайл — шпионка Ришелье
Наиболее ярко это проявилось в эпопее с алмазными подвесками Анны Австрийской, жены короля Франции Людовика XIII, которые она подарила своему любовнику герцогу Бекингему — главному фавориту и министру королей Англии Якова I и Карла I. Об этой истории, которая чуть не привела к войне между двумя странами, написал в своих «Мемуарах» герцог Франсуа VI де Ларошфуко (1613—1680) — блестящий придворный и писатель, который принимал самое деятельное участие в политической жизни Франции той эпохи и был противником Ришелье и пришедшего ему на смену Мазарини. История с подвесками так понравилась Александру Дюма, что этот эпизод стал основной интригой романа «Три мушкетера», а злодейка-обольстительница и шпионка кардинала Ришелье леди Винтер (в девичестве — Анна де Бейль, известная также как леди Кларик, Шарлотта Баксон, баронесса Шеффилд, графиня де Ла Фер, а более всего как просто Миледи) стала одной из главных антигероинь романа.
Согласно Ларошфуко, главную роль в эпизоде с алмазными подвесками сыграла шпионка кардинала Ришелье Люси Хей, графиня Карлайл (урождённая Люси Перси), которая и стала прототипом леди Винтер. В 1617 году Люси Перси, дочь Генри Перси, 9-го графа Нортумберлендского стала второй женой Джеймса Хея, 1-го графа Карлайла, который был одним из фаворитов Якова I — первого короля Англии из династии Стюартов, а потом и его сына Карла I Стюарта. Через некоторое время Люси Хей стала любовницей Джорджа Вильерса, первого герцога Бэкингема — главного фаворита и министра обоих английских королей.
Её красоту воспевали поэты Томас Карью, Уильям Картрайт, Роберт Херрик, Джон Саклинг и прозаик сэр Тоби Мэтью. Правда, если судить по портрету, написанному Ван Дейком, то, скорее всего, это восхищение было вызвано желанием польстить самолюбию любовницы всемогущего Бекингема, нежели правдой. Особой красотой графиня Карлайл не отличалась.
Портрет. Графиня Карлайл, фаворитка Бэкингема, прообраз миледи.
Да и любовницей Бекингема она была недолго — через некоторое время он, не объясняя причины, прервал отношения с ней. Тем не менее, графиня Карлайл заняла прочное место при королевском дворе. А Бекингем и не подозревал, какого врага он приобрёл в лице отвергнутой любовницы — через несколько лет она из ревности и желания отомстить Бекингему стала наиболее ценным агентом Ришелье из тех, кого он приставил к герцогу. Графиня сообщала кардиналу каждую, даже самую незначительную из подробностей, способных пролить истинный свет на отношения Бекингема и Анны Австрийской, поскольку, как полагал Ришелье, мелочей в таком деле не бывает.
Впрочем, разрыв с герцогом совсем не означал, что графиня Карлайл страдала от неразделённой любви. Ей приписывали романы с Томасом Уэнтвортом, герцогом Страттфордским, главным советником Карла I, и Джоном Пимом, который был его политическим противником и одним из главных руководителей парламентской оппозиции накануне и в первый период Английской буржуазной революции 17 века.
В общем, Люси Хей была одной из немногих женщин, коим нашлось место на страницах истории Английской революции. Она была вовлечена во многие интриги и неоднократно переходила как на сторону короля, так и парламентариев. Так, например, будучи фрейлиной королевы Генриетты-Марии, супруги Карла I, которая вместе с детьми жила тогда в Париже, Люси Хей была посредником между ней и роялистами в Англии и одновременно посылала шпионские донесения в Лондон противникам короля. В конце концов, всё это закончилось её арестом 21 марта 1649 года и заключением в Тауэр, где она пробыла до 25 сентября 1650. После освобождения Люси Хей прожила еще десять лет, но, не имея прежнего влияния, никакой заметной роли уже не играла и вскоре после Реставрации, в результате которой на английском престоле оказался король Карл II Стюарт, умерла.
Алмазные подвески королевы
В 1624 году муж Люси Хей граф Карлайл и лорд Кенсингтона (по другим данным, Генри Рич, граф Холланд) были посланы Яковом I в Париж с весьма ответственной миссией: склонить французского короля Людовика XIII дать согласие на брак его сестры Генриетты-Марии Французской с наследником английского престола принцем Уэльским Карлом. Несмотря на протестантскую веру кандидата в зятья, предложение было принято, и договор, по которому от английской стороны требовались некоторые уступки в отношении не только будущей принцессы Уэльской, но и английских католиков, был ратифицирован женихом и его отцом. Однако назначенную на апрель 1625 года свадьбу пришлось отложить: 27 марта Яков I, король Англии, скончался и английский престол занял его сын и будущий муж французской принцессы Карл I Стюарт.
Бракосочетание состоялось только через полтора месяца — 11 мая 1625 года. Пышная церемония прошла в Соборе Парижской Богоматери, где брак нового английского короля был освящен по доверенности — Карла I представлял герцог де Шеврез, его французский родственник. (По другим данным — граф Карлайл). Потом начались недели торжеств. На них неизменно присутствовал герцог Бэкингем, которому было поручено доставить юную жену короля в Англию.
Герцог, отличавшийся, по словам современников, мужественной красотой, изяществом манер, утонченным вкусом и царственною щедростью, встретил при французском дворе чрезвычайно радушный прием. И случилось то, что должно было случиться — Анна Австрийская и герцог Бекингем влюбились друг в друга с первой же встречи, что вызвало ярость кардинала Ришелье, безуспешно пытавшегося добиться благосклонности королевы.
Как кошки погубили любовь Ришелье и Анны Австрийской
Говорят, что для того, чтобы понравиться предмету своей любви, Ришелье даже плясал перед Анной Австрийской сарабанду (старинный испанский народный танец). Первая фрейлина королевы герцогиня де Шеврез аккомпанировала ему на спинете (разновидность клавесина), а балаганно кривлявшийся Ришелье был настолько смешон в своём дурацком колпаке, что королева смеялась до слёз. А смеялась она не часто.
Анна Австрийская была одинока — Людовик XIII больше интересовался охотой, чем молодой женой и управлением государства. Анна прекрасно понимала, что настоящая власть сосредоточена в руках главного министра, и если уж искать любовных утех на стороне, то лучшей кандидатуры ей не найти. Он был её духовником и фактически правил Францией. «Он умеет говорить и уговаривать, — жаловалась Анна своей подруге герцогине де Шеврез — Он вовсе не сухарь, но…». Но … любовная история кардинала Ришелье и королевы Франции Анны Австрийской, которая, кто его знает, могла бы изменить историю страны, закончилась, практически так и не начавшись. И причиной этого стали… кошки.
У Ришелье и Анны Австрийской было несколько тайных встреч наедине, и каждый раз стоило только кардиналу приблизиться к королеве, у неё начинали литься слёзы. Дело в том, что в наследство от семейства Габсбургов Анне досталась не только фамильная губа, но и сильнейшая аллергия на шерсть животных. Возможно, именно это стало причиной ее отдаления от мужа, страстного любителя гончих псов и лошадей.
Кардинал не был страстным охотником, но в его дворце жили полтора десятка кошек, которые пользовались особыми привилегиями — для них даже была составлена особая диета. (Ришелье в своём завещании оставил им наследство, но воспользоваться ими они не смогли — после смерти кардинала слуги их убили). Самой любимой была белоснежная кошка по имени Мириам. Ещё одной любимицей была Soumise, что в переводе с французского означает «девушка легкого поведения»… Возможно, что именно шерсть Мириам, обильно покрывавшая красную мантию кардинала, и вызывала эти беспричинные слезы у королевы. В конце концов, Ришелье если и не охладел к Анне, постоянно плачущей при его появлении, то, во всяком случае, на время оставил свои попытки сблизиться с ней. Но окружил её своими шпионами. В частности приставил к ней старую графиню де Ланнуа, которая должна была докладывать ему обо всех потенциальных претендентах на сердце королевы Франции. До поры до времени Ришелье был спокоен — вряд ли кто-либо из придворных осмелился бы перейти ему дорогу. Спокоен, пока в Париже не появился блистательный герцог Бекингем…
Алмазные подвески королевы (продолжение)
Ришелье вызвал к себе руководителя своей секретной службы падре Жозефа и приказал ему немедленно отправляться в Англию и сделать всё возможное, чтобы принудить парламент немедленно отозвать Бекингема из Франции.
По прибытии в Лондон отец Жозеф первым делом встретился с графиней Карлайл и спросил у неё совета, как лучше выполнить поручение кардинала.
«Известно ли вам, — сказала она отцу Жозефу, — что теперь у нас идут страшные религиозные расправы между пресвитерианами и пуританами? Вопрос религиозный — только щит, под которым скрывается меч усобиц, а может быть, даже и секира, готовая подсечь под самый корень королевскую власть. Покуда этот мятеж тлеет, как искра… раздуйте ее, и зарево мятежа будет видно Бекингэму, хотя он и на континенте!» (П. П. Каратыгин «Временщики и фаворитки 16, 17 и 18 столетий». Книга вторая.).
Совет был хорош: желая ввести повсюду в королевстве единую Англиканскую церковь, Карл I преследовал пуританство, отдавая предпочтение перед ним даже католицизму. Кроме того, недовольство подданных вызывали незаконный сбор податей, поборы, штрафы, монополия государства на те или иные виды деятельности и т.д. Всё это представляло собой тот горючий материал, который в любой момент мог полыхнуть огнём восстания против королевской власти.
Агенты кардинала и сам отец Жозеф стали действовать. Они бродили по грязным тавернам и трущобам, местам сборищ диссидентов, говорили возмутительные речи, воспламеняли фанатическую ненависть в приверженцах пуританизма, обещали им содействие французских кальвинистов… одним словом, раздували искру мятежа в пламя и подливали на него масла. События приняли угрожающий характер, и Бекингем получил из Лондона депешу, в которой Карл I повелевал ему срочно вернуться в Англию и одновременно поручал подтвердить Людовику XIII, что лондонский кабинет употребит все от него зависящие средства к поддержанию дружественных отношений с кабинетом парижским.
В последних числах мая 1625 года Бекингем и теперь уже королева Англии Генриетта-Мария в сопровождении Людовика XIII с супругой и придворных выехали из Парижа. Первый ночлег был в Компьене, где Людовик XIII захворал лихорадкой. Пользуясь удобным случаем, фрейлина и ближайшая подруга Анны Австрийской герцогиня де Шеврез нашла возможность устроить первое и последнее свидание наедине королевы Франции с герцогом Бекингемом в гардеробной комнате. Более встречаться в столь интимной обстановке им уже не пришлось…
При прощании в Булони, где Бекингем и Генриетта-Мария должны были сесть на корабль, уходящий в Англию, Анна Австрийская, желая оставить герцогу на память «вещественный знак невещественных отношений», поручила герцогине де Шеврез (провожавшей королеву Генриетту в Лондон) передать ему аксельбант с двенадцатью брильянтовыми подвесками — подарок короля Людовика XIII. Этот аксельбант был надет на королеве в день первого представления Бекингема на аудиенции в Лувре. Об этом узнала фрейлина Анны Австрийской графиня де Ланнуа — шпионка Ришелье — и сообщила кардиналу.
Тогда-то Ришелье и послал гонца в Лондон к графине Карлайл с письмом следующего содержания: «Так как благодаря вашему содействию цель наша достигнута и герцог выехал из Франции, то не сомневаюсь, что он сблизится с вами по-прежнему. От этого сближения, равно как и от услужливости вашей, я ожидаю великой пользы в весьма важном деле. Мне доподлинно известно, что королева Анна Австрийская подарила герцогу на память голубой аксельбант с двенадцатью брильянтовыми подвесками. При первом же удобном случае постарайтесь отрезать две или три привески и доставьте их немедленно ко мне; а я уже знаю, что с ними сделать. Этим вы навеки рассорите королеву с вашим вероломным возлюбленным, мне же дадите возможность уронить его окончательно во мнении Людовика XIII, а может быть, даже и самого его. величества, короля Карла I». (П. П. Каратыгин, Временщики и фаворитки 16, 17 и 18 столетий. Книга вторая.).
На первом же маскараде в Виндзорском замке — резиденции английских королей — герцог Бекингем появился в костюме, украшенном подарком Анны Австрийской. Аксельбант с бриллиантами украшал его грудь и на балу, который он дал в Йоркхаусе — своей резиденции в Лондоне. Главными гостями герцога были король Карл I и его молодая жена Генриетта-Мария Французская и … графиня Карлайл. Она была весела, шаловлива, кокетлива, неотразима и всеми силами давала понять герцогу, что стоит ему только пожелать, и прежние отношения возобновятся. Танцуя с герцогом, она сумела срезать две подвески и, вырвавшись из объятий распалившегося Бекингема, спешно покинула дворец… Когда камердинер герцога раздевал его на ночь, Бекингем заметил, что на аксельбанте срезаны две бриллиантовые подвески, и понял, что это — не заурядная кража. В тот вечер он навесил на себя с десяток куда более дорогих украшений, и снять их было куда легче. А поскольку он и не скрывал, откуда получил этот подарок, то значит — это дело рук графини Карлайл, которая вела себя очень странно и непоследовательно, и вполне вероятно сделала это по приказу кардинала Ришелье.
Герцог тотчас же потребовал бумагу и чернила и стал писать. Наутро английские купцы узнали, что порты Британии закрыты по велению короля, и что принимаются (а в южных портах уже приняты) меры по задержанию у берегов острова всех судов, больших и малых. Суда должны стоять в портах вплоть до объявления воли Его Величества.
Тем временем один из ювелиров в поте лица заменял украденные камни новыми, столь искусно подделывая их, что никто не смог бы отличить копию от оригинала. Этой работой руководили сам Бекингем и Балтазар Жербье, художник и дипломатический агент герцога Бекингема и Карла I в Нидерландах и Франции. Вскоре она была закончена, и из устья Темзы выскользнул корабль, имевший разрешение на выход в море. Он взял курс на Кале, где уже начинали вслух высказывать недоумение в связи с тем, что английские суда вдруг перестали заходить в порт. В Кале с корабля сошел Жербье и поскакал прямо в Париж, везя французской королеве поддельные подвески взамен тех, которые она послала Бекингему.
Через двадцать четыре часа с английских портов была снята блокада, и торговля вновь стала свободной и беспрепятственной. Но именно этих двадцати четырех часов и не хватило Ришелье и его агенту, графине Карлайл. Это был, пожалуй, единственный случай, когда задуманная Ришелье интрига не удалась. Но зато удалось посеять зерно сомнения в верности королевы в душе Людовика XIII.
Cherchez la femme (Шерше ля фам)
Между тем Бекингем, со своей стороны, делая политику оружием своей любовной интриги, изыскивал любой способ, чтобы приехать во Францию под благовидным предлогом. И таковой вскоре представился. Семейная жизнь Карла I и его супруги Генриетты–Марии складывалась не лучшим образом. Шпионы Ришелье доносили, что виновником этого был Бекингем, который умышленно провоцировал разногласия между супругами, чтобы побудить королеву съездить для свидания с родными во Францию. Карл I на это согласился, и Генриетта отписала своей матери Марии Медичи, что намеревается приехать к ней в сопровождении Бекингема. Королева-родительница сообщила об этом кардиналу, кардинал доложил королю.
Людовик XIII заявил, что Генриетта может приехать с кем угодно, но только не с Бекингемом. Вскоре Бекингему было прислано с курьером формальное запрещение показываться на французской территории. Это взъярило его до такой степени, что он поклялся увидеться с Анной Австрийской наперекор всем препятствиям со стороны кардинала. Даже ценой войны. Не хотят встретить его с миром — он вторгнется во Францию силой, и пробьётся к предмету своей страсти кровавой дорогой войны. В конце концов, его пошлют туда вести мирные переговоры, и он не упустит возможность увидеться с королевой.
«Пропадай же заодно с моим блаженством и спокойствие всей Европы! — вскричал Бекингем, бросая об пол великолепную чернильницу, выточенную из цельного халцедона. — Клянусь моим покровителем, святым Георгием! Я им докажу, что можно быть королем и не нося ни короны, ни порфиры. Они не хотят принять меня как посланника с мирными предложениями, я явлюсь во Франции как полководец и приведу за собою войну!». (П. П. Каратыгин, «Временщики и фаворитки 16, 17 и 18 столетий». Книга вторая.).
Касаясь этих событий, мадам де Мотвиль, фрейлина Анны Австрийской и, по всей видимости, тоже агент кардинала, писала: «Женщины очень часто являются причиной величайших потрясений в государствах, и войны, которые разоряют Царства и Империи, почти всегда происходят из-за их красоты или коварства». И, в общем-то, она была права: с этого момента отношения между двумя державами обострились до крайности. Дипломатические ноты, которыми они обменивались, дышали взаимной ненавистью и угрозами. Английские корабли открыто снабжали главную цитадель гугенотов город Ла-Рошель оружием и военными припасами. Все предвещало неизбежный разрыв и войну. Графиня Карлайл сообщила Ришелье, что поводом к ней к ней, пусть и надуманным, станут именно протестанты Ла-Рошели, поднявшие мятеж против своего короля.
Так оно и вышло. Бекингем убедил Карла I заключить союз с гугенотами, и 27 июня 1627 года армада из 15 кораблей и 50 транспортов покинула Портсмут и отправилась на помощь мятежникам. Вскоре Бекингем с восьмитысячным отрядом высадился на острове Ре в виду Ла-Рошели. Однако из этой авантюры ничего не вышло. Губернатор острова Жан де Сен-Бонне, маркиз де Туара, заперся с небольшим отрядом в находившемся там укреплении и оборонялся столь упорно, что французские войска успели прибыть к нему на помощь. Герцог Бекингем, выказавший блестящую личную храбрость, проиграл сражение и должен был с позором вернуться в Англию с остатками своего десантного отряда.
Он принялся открыто снаряжать новую экспедиционную армию, нисколько не беспокоясь тем, что народ, доведённый до отчаяния неимоверными поборами и притеснениями, высокомерием знати и бессмысленной гибелью солдат в непонятной и не нужной ему войне, может взбунтоваться.
До бунта, правда, не дошло. Утром 23 августа 1628 года Бекингем был убит в своей портсмутской резиденции на Хай-стрит, откуда руководил последними приготовлениями к новой крайне непопулярной в народе военной экспедиции. Убийцей герцога был морской лейтенант Джон Фелтон, который с возгласом «Да сжалится Господь над душою твоей!» вонзил ему в грудь кинжал. Была ли в этом замешана женщина — неизвестно. Эпизод совращения Фелтона коварной шпионкой кардинала — всего лишь выдумка Александра Дюма. Но сохранилось предание, что за две недели перед убийством герцога он был во Франции и имел несколько свиданий с Ришелье. Правда это или нет — история умалчивает. Но в любом случае цель кардинала была достигнута: больше мятежникам Ла-Рошели рассчитывать было не на кого, и 28 октября 1628 года цитадель пала.
Крупнейший английский философ, историк, экономист и публицист Дэвид Юм (1711-1776) писал: «Падение Ла-Рошели закончило во Франции период религиозных войн и было первым шагом на пути к упрочению ее благоденствия. Внутренние и внешние враги этой державы утратили могущественнейшее орудие для нанесения ей вреда, и она, благодаря разумной и энергической политике, начала постепенно брать верх над своей противницей — Испанией. Все французские партии подчинились законному авторитету верховной власти. Тем не менее, Людовик XIII, одержав победу над гугенотами, выказал чрезвычайную умеренность. Он продолжал относиться с терпимостью к протестантскому вероисповеданию. Франция была тогда единственным государством, в котором веротерпимость признавалась законным порядком вещей».
Это высказывание можно с полным основанием отнести и к Ришелье, который в век разгула инквизиции отличался удивительной религиозной терпимостью. В своём «Политическом завещании» он писал: «Я не считал себя вправе обращать внимание на разницу в вероисповедании. И гугеноты, и католики были в моих глазах одинаково французами…» и закончил его словами: «Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства». Эти слова наиболее чётко выражают суть политики Ришелье, который стремился сделать Францию великой европейской державой. И романтическая история с алмазными подвесками королевы Франции, если, конечно, всё это не выдумка шутника Ларошфуко, — всего лишь эпизод в тайной войне, которую вёл кардинал Ришелье со своими противниками. И в этой войне женщины-агенты «Красного герцога» играли далеко не последнюю роль.
Продолжение следует…
Источник: rus.ruvr.ru