Режиссер Владимир Котт представит на «Кинотавре» свою новую картину.
Его дебютная «Муха» собрала массу наград международных конкурсов, в том числе призы за лучший фильм, лучший сценарий и несколько призов зрительских симпатий. «Громозека» уже начала свое шествие по зарубежным кинофестивалям, но настоящая премьера состоится только на «Кинотавре».
Режиссер Владимир Котт представит на «Кинотавре» свою новую картину.
Его дебютная «Муха» собрала массу наград международных конкурсов, в том числе призы за лучший фильм, лучший сценарий и несколько призов зрительских симпатий. «Громозека» уже начала свое шествие по зарубежным кинофестивалям, но настоящая премьера состоится только на «Кинотавре».
Наш первый разговор с Владимиром об этом фильме состоялся полтора года назад: в перерыве между съемками режиссер рассказал о работе над картиной и ее особенностях. В преддверии «Кинотавра» мы попросили автора поделиться впечатлениями от первых показов фильма за рубежом и ожиданиями от российской премьеры.
Корреспондент:
На каких международных площадках уже состоялся показ фильма «Громозека»?
В.Котт:
Фильм был в конкурсной программе 40-го кинофестиваля в Роттердаме, потом участвовал в «New Directors/New Films» в Нью-Йорке и был показан на кинофестивале в Сиэтле. Но эти зарубежные показы не имеют отношения к российской премьере, которая состоится на «Кинотавре».
Корреспондент:
Вы даже тестовые просмотры не проводили?
В.Котт:
Нет, на «Кинотавре» состоится абсолютная российская премьера.
Корреспондент:
Актеры тоже еще не видели фильм?
В.Котт:
Нет, на фестивали со мной они не ездили.
Корреспондент:
Как за рубежом воспринимают фильм, который во многом апеллирует к «советскому» детству?
В.Котт:
На самом деле большинство зрителей фильма вспоминают историю своего детства: советским ли оно было или нет. И детскую свободу, которую с возрастом люди теряют. Это история не только интернациональная и абсолютно космополитичная, но и вечная. Она близка и понятна всем, вне зависимости от места жительства и привязанности к поколению. Все понимают, что фильм про озарение, которое однажды приходит к человеку: озарение, что невозможно жить дальше в постоянном вранье, в том числе и самому себе. Герои пытаются начать новую жизнь, но это не у всех получается. Меня даже удивило, что зарубежные зрители спрашивают именно про кризис среднего возраста.
Корреспондент:
Какие вопросы чаще всего задавали зрители международных кинофестивалей?
В.Котт:
Часто спрашивали, почему в фильме три героя? Многим кажется, что это один человек, только в разных ипостасях. Второй вопрос: раскрыл ли я тему русской души? И третья тема: не хотите ли Вы уехать из страны?
Корреспондент:
А спрашивали о названии фильма: почему «Громозека», что означает это слово?
В.Котт:
Спрашивали, и я объяснял, что в Советском Союзе было восемь-десять популярных полнометражных мультфильмов. «Тайна третьей планеты» — один из моих самых любимых фильмов, с ним связано многое в детстве. И один из героев мультфильма Громозека – это супергерой, полуробот-получеловек, который все время опаздывает. Он всегда пребывает на место битвы, когда всё уже закончилась, вздыхает и говорит: «ну вот, опять опоздал…» И мои герои все время опаздывают, в то же время – опаздывают жить. Еще при создании сценария я дал фильму название «Громозека» и дальше уже придумал для героев фамилии. И других вариантов не было.
Корреспондент:
По Вашим ощущениям и наблюдениям, «Громозеку» по-разному смотрят и воспринимают обычные зрители и профессионалы?
В.Котт:
Нет, совершенно одинаково, потому что картина сделана на простом и понятном киноязыке. У меня нет сложных режиссерских решений. Простая человеческая история рассказана простым человеческим языком – вот и всё. Я понимаю, что это звучит как-то странно в наш век авангарда, но, тем не менее…
Корреспондент:
То есть Вы считаете «Громозеку» абсолютно авторским фильмом и в то же время – зрительским?
В.Котт:
Да, такое совмещение возможно. Например, я считаю картины Георгия Данелия абсолютно авторскими, но при этом они стали зрительскими хитами.
Корреспондент:
Зарубежный зритель принял картину?
В.Котт:
Да, фильм приняли и поняли. Всё дело в аплодисментах: аплодируют на титрах, причем без свистков, как это бывает, просто аплодируют не вяло, но редко. После такого кино, которое заставляет сопереживать, зрителю немного неловко аплодировать. А потом, когда выходишь на сцену, уже достаются овации. Допустим, прекрасно написал Гэвин Смит, назвав в своей статье «Громозеку» лучшим фильмом Роттердама. И он пригласил картину в Нью-Йорк.
Корреспондент:
Картина уже закончена и начала свою самостоятельную жизнь на зарубежных экранах: страшно ли Вам за своё создание, волнуетесь ли Вы перед российской премьерой?
В.Котт:
Я волнуюсь только о том, как примет фильм зритель в России. Я же живой, и живу здесь. Поэтому важно, чтобы приняли и поняли в первую очередь свои. Мне вообще было удивительно и даже странно, что картиной так заинтересовался Роттердам, ориентированный на новаторское, артхаусное кино. Ведь «Громозека» — зрительское кино.
Корреспондент:
В нашей предыдущей беседе мы говорили об особом цветовом решении – эффекте выцветшей пленки. Есть ли в визуальном решении картины еще какие-то особенности?
В.Котт:
Так как у нас малобюджетная картина, мы снимали на 16 мм пленку. И поэтому при печати копии на 35 мм пленку возникло зерно.
Корреспондент:
Это плохо?
В.Котт:
Нет, это хорошо. И у зрителей не было отторжения, картинка «не звенит».
Корреспондент:
Как к каждой картине, у Вас к «Громозеке» особое отношение?
В.Котт:
К каждой картине – особое отношение. «Муха» была первой. Ко второй относишься еще серьезнее: это уже не дебют, которому многое можно простить. Поэтому вторая работа сложнее, чем первая.
Корреспондент:
Какое значение для Вас имеет участие фильма в конкурсе «Кинотавра»?
В.Котт:
«Кинотавр» — главный российский фестиваль. Потому что такой концентрации талантов: режиссеров, продюсеров, актеров в одном месте в такие короткие сроки больше не встретишь.
Источник: proficinema.ru