В субботу фильмом Павла Лунгина завершился Венецианский фестиваль.
В субботу фильмом Павла Лунгина завершился Венецианский фестиваль.
Лунгина можно поздравить: впервые в истории Венецианского кинофестиваля его официальная программа закрылась показом российской картины. Сам режиссер называет ее этапной в своей карьере. Между тем аскетичный фильм, почти все действие которого разворачивается в затхлые 70-е в мужском монастыре на северном острове, не слишком отличается от его шумных городских романсов, лучшим из которых остается «Такси-блюз». Трагикомические сюжеты Лунгина всегда задавали «проклятые вопросы» — из тех, которыми маялись герои русской литературы. И Лунгину удавалось облечь мифы о «неповторимом российском пути» в форму, понятную международной аудитории.
«Духовная революция начнется с России»
Главную роль в «Острове», как и 15 лет назад в «Такси-блюзе», Лунгин отдал неповторимому, как загадочный «русский путь», актеру и музыканту Петру Мамонову. В новой картине Мамонов играет монаха-истопника, вся жизнь которого — искупление греха, совершенного во время войны. Его персонаж отец Анатолий живет в кочегарке, молится не по уставу, поклоны бьет не в те углы… Но при этом демонстрирует способности и к чтению судеб, и к исцелению людей, и к изгнанию дьявола. Таланты эти недоступны двум другим, «нормальным», монахам. Их у Лунгина сыграли Виктор Сухоруков и Дмитрий Дюжев.
— «Остров» был готов к Каннскому фестивалю, где показывали многие ваши фильмы. Однако Канны картина не заинтересовала.
— Фестиваль — это тоже «произведение искусства». И если его открывает «Код да Винчи» — фильм, который, в общем, говорит, что Бога не было, то «Острову» там делать нечего.
Потому что мой фильм о том, что Бог есть. Остров в картине — это символ спасения. Этот остров существует, должен существовать в душе человека. Это сознание, знание, чувство того, что Бог есть.
Вообще мне кажется, что Европа сейчас в тупике, она ветшает, становится скучной, плоской. Виной тому отсутствие религиозного сознания. Миром правит хаос всеобщего эгоизма. Свобода выродилась в какую-то примитивную нищету души, когда никто ни для кого не хочет пошевелить пальцем. Думаю, что грядет некий духовный переворот, и начнется он у нас, в России. Когда-то мы обогнали всех с социалистической революцией — обгоняем и сейчас. Такова уж судьба нашей страны — вперед других проходить, проживать исторические этапы. Посмотрите, что происходит сейчас в Америке. После всех постигших ее напастей она тоже начала жить в осознании того, что существует добро и зло.
«Саморазрушение для меня в прошлом»
— Вы явно не сразу пришли к столь далеко идущим выводам.
— Я вообще экстремист по духу. У меня была довольно бурная молодость, я много занимался саморазрушением… Но на каком-то этапе путь внутреннего поиска привел меня к Богу. Я понял, что человек не создан для того, чтобы жить только материальными интересами или лежать на пляже раз в году.
— Эти духовные поиски созвучны тем, через которые прошел Мамонов?
— Конечно. Просто Петя совсем уж доводит все до безумия. Он сильно пил, потом чуть не умер, сейчас живет отшельником. Безумие — это форма его существования. В Пете Мамонове есть этот корень, этот ген. Он — особенный, абсолютно безжалостный к себе человек.
— Мамонова на главную роль взяли явно без проб?
— Петя был для меня условием существования этого фильма. Он — единственный, кто смог бы это сыграть. Сухорукова привел тот же Мамонов: «Ты не знаешь его, он совсем другой!» И правда, Витя оказался нежнейшим человеком. Он играет всех этих бандитов и психопатов, используя свой темперамент, но это совсем не он. Дюжев тоже, по-моему, актер большого потенциала. Но, как и Сухоруков, однобоко использовался в нашем кино.
— Вы не боялись брать на роли монахов актеров, за которыми долгий шлейф «бандитских» ролей?
— А он не мешает! Разбойники-монахи действительно существовали. Атаман Кудеяр пришел в монастырь…
«Церковь спасла нас от Грабового»
— Как отреагировала на картину церковь? «Остров» ведь в чем-то критичен по отношению к ней. «На голенищах архиерейских сапог больше всего грехов и умещается», — говорит у вас герой Мамонова.
— Иерархи Русской православной церкви картину еще не смотрели, но я показывал ее дружественно настроенным священникам, и у них позитивное к ней отношение. Мне кажется, что церковь достаточно мудра, чтобы понимать, что «Остров» — это фильм-притча. Это вовсе не церковное произведение.
— Храм отца Анатолия находится в кочегарке. Все его существование — укор многим священнослужителям, вконец закосневшим в своей привычке к комфорту. Многие из них ведь и в реальности уже на джипах в храм ездят. Вот персонаж Мамонова и отправляет любимые сапоги отца Филарета (Сухоруков) в огонь.
— Герой Мамонова — экстремист, и я смотрю на это с улыбкой. Если бы мы все пошли до конца по этому пути, то не было бы ни культуры, ни материального мира, ни того же самого кино. Остановить прогресс невозможно. И церковь как система, как институт необходима человечеству, иначе мы все бы погибли от безумных проповедников типа Грабового.
Для меня три героя «Острова» иллюстрируют три способа, три пути веры в Бога. Есть мучительный путь героя Мамонова, проживающего веру как боль. Есть детский — у людей, которые не знали искушения. Для меня персонаж Сухорукова Филарет верит в Бога именно как ребенок. Его вера безоблачна, он не знает мук. И третье отношение к Богу — как к службе. Это герой Дюжева. Бывший офицер, он как будто бы ждет от Бога новую звездочку на погоны. Эти три пути естественно сплелись в моем фильме. Герой его, конечно, Мамонов, но я не уверен, что путь героя Сухорукова хуже. Он просто иной.
«Цыганов сыграет Рахманинова»
— Вам не кажется, что мысли о России, о Боге пришли к вам по причине постоянного проживания во Франции?
— Да, Гоголь за границей писал «Мертвые души», то же самое с Буниным, Достоевским… Я, конечно, не сравниваю себя с ними, но за границей и вправду охватывает какое-то щемящее чувство. Сейчас я уехал из Франции, я уже почти как три года живу здесь. Раньше французы вкладывали деньги в мои фильмы. Теперь мне они не нужны — сегодня мне легче найти их в России. Да и мода на все русское во Франции давно прошла.
— Два слова о фильме, который сейчас снимаете.
— Он называется «Ветка сирени» и посвящен Сергею Рахманинову. Но это не биографический фильм. Скорее фантазия на тему Рахманинова, его отношений с женой. История о русском художнике, о музыке, о тяжести таланта. Рахманинова сыграет Евгений Цыганов, причем и молодого, и зрелого. Его жену — Вика Толстоганова. Еще будут сниматься Алексей Петренко и Вика Исакова, замечательно сыгравшая в «Острове» молодую женщину, одержимую бесами.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Павел ЛУНГИН родился 12 июля 1949 года в Москве, в семье сценариста Семена Лунгина («Агония», «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен!»). В 1971 году окончил отделение структурной и прикладной лингвистики МГУ, а в 1980 году — Высшие сценарные курсы.
Дебютировал в кино как сценарист в 1976 году — фильмом «Все дело в брате». Написал сценарии к фильмам «Конец императора тайги», «Непобедимый», «Все наоборот». В 1990-м снял по собственному сценарию свой режиссерский дебют — фильм «Такси-блюз», за который был удостоен приза за режиссуру на Каннском кинофестивале.
3 самых известных фильма Лунгина:
«Такси-блюз»
«Свадьба»
«Олигарх»
Стас ТЫРКИН
Источник: kp.ru