На то, чтобы преодолеть 200 км от Варшавы до Белостока, нужно три часа. Маленький зеленый поезд с красными сиденьями, напоминающий о 1950-х годах, кажется сошедшим с рисунков Эрже. Курсирующий на окраине Европейского союза состав словно просит пассажира не торопиться. Белосток, административный центр Подляского воеводства с 300 000 жителей, находится в пятидесяти километрах от Буга, реки, по которой проходит граница с Белоруссией. За леса, отсутствие промышленной активности, чистый воздух Подляшье называют «зелеными легкими» Польши. Спустя восемь лет после вступления в Евросоюз этот некогда бедный и долгое время приписывавшийся к второстепенной категории регион преобразился благодаря денежной манне из Брюсселя, о чем, похоже, сожалеет Петр, водитель такси, хотя он, тем не менее, горд разъезжать по новеньким автодорогам, рядом с которыми проложены велодорожки. И хотя благодаря европейским субсидиям жизнь местных крестьян значительно наладилась, исход молодежи и опустение деревень предотвратить не удалось. Сейчас Подляшье, расположенное на полпути между Мазурскими озерами и дикими зубрами Беловежской пущи, делает ставку на экотуризм. Каждое лето в регион прилетают аисты, в тени сосен полно лисичек, а если свернуть с исхоженной тропы, можно легко наткнуться на лося.
На то, чтобы преодолеть 200 км от Варшавы до Белостока, нужно три часа. Маленький зеленый поезд с красными сиденьями, напоминающий о 1950-х годах, кажется сошедшим с рисунков Эрже. Курсирующий на окраине Европейского союза состав словно просит пассажира не торопиться. Белосток, административный центр Подляского воеводства с 300 000 жителей, находится в пятидесяти километрах от Буга, реки, по которой проходит граница с Белоруссией. За леса, отсутствие промышленной активности, чистый воздух Подляшье называют «зелеными легкими» Польши. Спустя восемь лет после вступления в Евросоюз этот некогда бедный и долгое время приписывавшийся к второстепенной категории регион преобразился благодаря денежной манне из Брюсселя, о чем, похоже, сожалеет Петр, водитель такси, хотя он, тем не менее, горд разъезжать по новеньким автодорогам, рядом с которыми проложены велодорожки. И хотя благодаря европейским субсидиям жизнь местных крестьян значительно наладилась, исход молодежи и опустение деревень предотвратить не удалось. Сейчас Подляшье, расположенное на полпути между Мазурскими озерами и дикими зубрами Беловежской пущи, делает ставку на экотуризм. Каждое лето в регион прилетают аисты, в тени сосен полно лисичек, а если свернуть с исхоженной тропы, можно легко наткнуться на лося.
На то, чтобы преодолеть 200 км от Варшавы до Белостока, нужно три часа. Маленький зеленый поезд с красными сиденьями, напоминающий о 1950-х годах, кажется сошедшим с рисунков Эрже. Курсирующий на окраине Европейского союза состав словно просит пассажира не торопиться. Белосток, административный центр Подляского воеводства с 300 000 жителей, находится в пятидесяти километрах от Буга, реки, по которой проходит граница с Белоруссией. За леса, отсутствие промышленной активности, чистый воздух Подляшье называют «зелеными легкими» Польши. Спустя восемь лет после вступления в Евросоюз этот некогда бедный и долгое время приписывавшийся к второстепенной категории регион преобразился благодаря денежной манне из Брюсселя, о чем, похоже, сожалеет Петр, водитель такси, хотя он, тем не
Однако в Подляшье есть еще одна, гораздо более экзотическая достопримечательность: там сосредоточено 70% православных поляков, большинство из них белорусского или украинского происхождения. В целом, это меньшинство официально насчитывает 500 000 человек, или 1% населения. «В Польше, стране, которая является одним из столпов католицизма, на нас смотрят, как на марсиан», — признает журналист Александр Василюк (Aleksander Wasyluk).
В Супрасле, который находится в пятнадцати километрах от Белостока, расположен самый крупный православный монастырь в Польше. Он был основан в 1498 году киевскими монахами, а по соседству с ним сейчас расположен один из самых прекрасных музеев икон в стране. Многие из них, как признался Александр, привезены из России в те времена, когда на дырявых границах процветала всевозможная контрабанда — алкоголя, сигарет, произведений искусства. «Однако это было задолго до вступления в ЕС», — заверяет журналист. Кирпичная церковь в Супрасле, разрушенная немцами, была восстановлена около двадцати лет назад. Каждое воскресенье она переполнена. Проповедь читают по-польски, литургию — на церковнославянском, а песнопения поют на русском.
Маркер идентичности
Польская православная церковь, ставшая автокефальной (независимой) в 1924 году, является побочным следствием истории Центральной Европы. Истории весьма запутанной, в которой границы и народы постоянно перемещались в зависимости от аппетитов хищных соседей и неоднократных разделов Польши. «17 лет этот регион был прусским, а затем, на протяжении около ста лет, принадлежал России», — напоминает дьякон Ярослав. Большинство наших сограждан считают, что мы являемся наследием царской оккупации. Но это не так. Православная религия появилась в Польше уже в IX веке благодаря монахам Кириллу и Мефодию». Тем не менее, в современной Польше, где католицизм является маркером идентичности, православное меньшинство рассматривается как нечто крамольное. Евгениуш Чиквин (Eugeniusz Czykwin) — единственный православный депутат в этой стране. «Стереотипы укореняются надолго, — констатирует он. — Многие люди считают, что быть поляком — это значит быть католиком. И наоборот, православная религия автоматически ассоциируется с Россией. Так что польские православные долгое время рассматривались, как пятая колонна. Между двумя мировыми войнами польские власти оказывали давление на православных епископов с тем, чтобы они порвали отношения с Московской патриархией, были разрушены сотни православных церквей».
Если верить дьякону Ярославу, такая дискриминация актуальна до сих пор. После падения коммунизма в 1989 году разгорелась жаркая битва по поводу передачи монастыря в Супрасле православной церкви, о которой вспоминают до сих пор. «Мы регулярно сталкиваемся с административным сопротивлением. Вот пример: ЕС выделил нам субсидию на ремонт одного крыла монастыря, однако Департамент исторических памятников идет на всяческие ухищрения, чтобы отсрочить перечисление средств под предлогом спасения фресок. Каких фресок? Все было разрушено в 1944 году!» Польские католики и православные живут бок о бок, однако не перемешиваются между собой. Старые обиды вовсе не развеялись. «В лицее меня часто называют „поповной“, — рассказывает семнадцатилетняя Кася, состоящая в Братстве православной молодежи. — И это очень обидно».
Подляшье является оплотом консервативной и националистической партии PIS под руководством Ярослава Качиньского (Jaroslaw Kaczynscki). Однако, по словам Евгениуша Чиквина, православные скорее голосуют за левых «из-за преступлений, совершенных польскими правыми между двумя мировыми войнами. Они также испытывают ностальгию по коммунистической Польше, потому что движение „Солидарность“ было слишком тесно связано с католической церковью». Чиквин, который ощущает себя «в первую очередь православным, потом белорусом, а потом гражданином Польши», признается, что все его настоящие друзья — православные.
В Белостоке с нетерпением ждут визита патриарха Кирилла. Ведь, хоть корни православной польской общины уходят во времена Кирилла и Мефодия, «мы все же очень связаны с Московской патриархией, — признает дьякон Ярослав. — У нас общая литургия, святые, календарь, одни и те же страдания — десятки тысяч священников, отправленных большевиками в Гулаг». Кася говорит, не колеблясь, что этот визит запомнится ей на всю жизнь. Она не обращает внимания на едкие комментарии польских СМИ в адрес российского патриарха, его часов или тесных связей с Кремлем. В любом случае, отмечает Александр, «пресса всегда имела тенденцию подвергать нас остракизму. Нас много критиковали, например, когда мы поддержали сербов, подвергшихся бомбардировкам со стороны НАТО». Все говорят, что возмущены «кощунством» «Pussy Riot». «Конечно же, христиане должны прощать. Наверное, их нужно было наказать по-другому», — уступает Кася, и добавляет: «Власть — от Бога, и если Путину дана власть, значит, этого хочет Бог»…
Источник: rus.ruvr.ru