Побывав в качестве гостя на Дамасском кинофестивале два года назад и получив почетный приз «За вклад в развитие мирового кинематографа», известный российский кинорежиссер и директор Мосфильма Карен Шахназаров в этом году приехал в сирийскую столицу уже в качестве председателя жюри фестиваля.
Побывав в качестве гостя на Дамасском кинофестивале два года назад и получив почетный приз «За вклад в развитие мирового кинематографа», известный российский кинорежиссер и директор Мосфильма Карен Шахназаров в этом году приехал в сирийскую столицу уже в качестве председателя жюри фестиваля.
Конкурсную программу жюри уже отсмотрело и вынесло свои вердикты, но официальные итоги фестиваля будут объявлены только в субботу, 10 ноября — на торжественной церемонии его закрытия. Своими впечатлениями от увиденного в Дамаске в эти фестивальные дни Шахназаров поделился с корреспондентом РИА Новости в Сирии Юлией Троицкой.
— Как вы можете оценить уровень Дамасского фестиваля теперь уже с высоты поста председателя жюри?
— В качестве председателя жюри я присутствую на этом фестивале в первый раз, два года назад присутствовал на нем в качестве гостя. Конечно, как глава судейской комиссии я посмотрел все картины и могу сказать, что конкурс выглядит весьма солидно.
В принципе, фестиваль — это, прежде всего, конкурсный показ, это главное на фестивале, а не все вокруг, и наличие многих программ. Здесь все это есть, в нем приняли участие разные страны, поэтому мне представляется, что Дамасский фестиваль выглядит достаточно серьезным. Во всяком случае, могу точно сказать, что он не уступает Московскому кинофестивалю. Я был в жюри Московского фестиваля и, что по уровню организации и конкурсной программе Дамасский ему не уступает.
Вообще, в моей практике это уже седьмой или восьмой фестиваль, хотя и первый в качестве председателя жюри. Но в составе жюри я был на Токийском, Сан-Себастьянском фестивалях, в Карловых Варах, в Москве, в Тегеране. На многих фестивалях я был, так что имею представление о фестивальном движении, причем я называю первоклассные фестивали.
Так вот, я не могу сказать, что картины, которые я видел на тех фестивалях, хотя они считаются фестивалями группы «А» и очень известными, намного лучше, чем то, что я видел здесь. Здесь были очень интересные вещи.
Вообще в фестивальном движении трудно понять, что лучше. В моей практике лучший фестиваль из тех, что я когда-либо видел, это был Московский фестиваль 1987 года. На него съехались звезды всего мира. Но уже потом таких не было. Почему так было, тоже понятно, так как это был первый перестроечный фестиваль.
— Какие вы заметили особенности, на ваш взгляд, присущие только Дамасскому фестивалю?
— Наличие большого количества арабских фильмов. Много было арабских фильмов, наверное, это и правильно, здесь даже есть специальный приз — «Лучший арабский фильм». И как я понимаю идеологию фестиваля, он международный, но в нем есть достаточно серьезная секция арабского кино.
— По этой причине вы смогли посмотреть большое количество арабских фильмов, представленных в конкурсной программе. Судя по тому, что вы видели, как вы можете оценить состояние современного арабского кино?
— Интересные есть картины, и такие, я бы сказал, нетрадиционные для арабского кино, во всяком случае я с интересом смотрел некоторые из них. Например, тунисский фильм «Кахлюша». Очень интересно сделанная картина, современная, необычный фильм. Ливанский фильм «Карамель», хорошо сделанная картина. Из сирийских запомнилась картина.
— Вы хотели бы, чтобы некоторые арабские картины, представленные на фестивале, были показаны по российскому телевидению?
— Да, здесь есть пара картин, которые, как мне кажется, были бы интересны российскому телевидению. Более того, я думаю, что они вполне могли бы пользоваться успехом.
Вообще, когда присутствуешь на фестивалях, видишь много фильмов из разных стран, перед тобой складывается очень интересная картина мира, потому что в каждой стране присутствует свой стиль, своя культура. На Дамасском фестивале, например, традиционно сильная картина была у иранцев, у них сейчас вообще сильное кино, запомнились турецкая, аргентинская картины.
— В общем, судя по представленным на фестивале фильмам, палитра качественного иностранного кино оказывается гораздо многоцветнее, чем видят российские зрители, которых ориентируют в основном на американского или западного производителя фильмов. Как переломить ситуацию «одноцветья» показываемого в России кино?
— На мой взгляд, в этом направлении должна быть какая-то государственная политика, потому что если ориентироваться на рынок, то ничего, кроме таких программ, как «Комеди Клаб», мы не будем смотреть, так жизнь устроена, причем во всем мире. Поэтому и существует государственная политика, которая проводит определенную линию в области культуры.
Конечно, есть люди, которым ничего другого не нужно, но, я думаю, что жизнь определяют все-таки те, кому нужно что-то еще. А, кроме того, это не значит, что первых не надо к чему-то другому приобщать. Если ребенка не заставлять учиться, он и не будет это делать. У нас сейчас преобладает такая логика, что мол и не надо заставлять. Ее плоды мы уже пожинаем — вырастает поколение, которое мало, что знает, мало, чем интересуется, но, если таких слишком много, то страна начинает резко проигрывать. Все равно выигрывают образованные люди, если они широко образованные, то им легче в жизни. А образование заключается, в том числе, в познании других культур.
— Тем не менее, есть ли у арабских картин, по вашему мнению, шанс снова быть увиденными российским зрителем?
— Я не знаю, это сложный вопрос, но у российского зрителя, я уверен, нет противопоказаний против арабского кино. Я принадлежу тому поколению, которое помнит, каким успехом пользовалось арабское кино у зрителей в нашей стране. Арабское же кино очень широко показывалось в Советском Союзе, и оно наряду с индийским было очень кассовым. Ходил на него простой народ.
И, строго говоря, почему сейчас его не будут смотреть наши зрители, я не вижу для этого причин, наверное, и сейчас бы смотрели, если бы показывали.
Россия же — страна большая, и, в принципе, в восприятии российского и арабского зрителя очень много близкого. Мелодраматичность арабского кино очень близка российскому зрителю, я же знаю его.
Просто сейчас такая ситуация, наше телевидение мало интересуется арабским миром, у него другие приоритеты, свои какие-то, другой вектор интересов. И в некотором смысле еще сказывается снобизм наших телевизионщиков.
— Тогда как, по-вашему, вернуть российские фильмы в арабские кинотеатры и на экраны, где российское кино знают и любят?
— Я возглавляю Мосфильм — организацию, которая занимается производством фильмов, но судьба этих фильмов часто не в наших руках. Мы не можем лезть в такие вещи, которые за пределами нашей сферы работы. Российские картины и в Италии не показывают, и во Франции не показывают, и в Америке не показывают, и в этом смысле можно сказать, здесь нет никакого расизма, их нигде не показывают.
В данной ситуации вынужден константировать, что сейчас в России нет ни одной дистрибьютерской компании, которая бы занималась продвижением российского кино за рубеж. Была такая крупная государственная компания во время Советского Союза, она развалилась, а новых не появилось, эта история наглядно показывает, что рынок не всегда дает нужные результаты.
Раньше у нас только в Каире было шесть кинотеатров, в Индии было чуть ли не двадцать кинотеатров, которые показывали российские фильмы, а теперь ни одного.
— Для участия в конкурсной программе Дамасского кинофестиваля среди российских фильмов был отобран фильм «Остров». Не считаете ли вы этот выбор слишком сложным и несколько чуждым для арабской аудитории?
— Фильм «Остров», к сожалению, не был показан в конкурсной программе. Нам объявили, что его сняли с конкурса, потому что организоторы фестиваля не получили его копии.
Относительно сложности восприятия этой картины арабской аудитории, я не считаю, что это так. Арабская аудитория и, особенно, та аудитория, которая посещает фестивали, достаточно подготовлена. Все знают, все кино знают прекрасно. На фестивале были фильмы и посложнее, чем «Остров».
И то, что этот фильм был выбран для мусульманского общества, общества, в котором само понятие веры и религии имеет существенное значение, очень закономерно, потому что как раз такому обществу и понятна эта тема, и в таком случае не имеет значение какая религия — ислам или христианство.
— Какое впечатление у вас сложилось об арабском мире и о Сирии, в частности, во время пребывания здесь?
— Я люблю арабский Восток, много раз здесь был, в Египте, в Алжире, довольно много читал, интересовался, поэтому я очень люблю приезжать сюда, очень люблю колорит, культуру эту люблю. Плюс к этому меня связывает с арабским миром и много личного. Я, например, когда учился во ВГИКЕ, у нас училось очень много арабов, особенно сирийцев. В Сирии живут мои друзья, с которыми я вместе учился, для меня эта страна близка.
В целом я очень ценю и люблю арабскую культуру и считаю ее величайшей культурой мира, очень своеобразной со своим необыкновенным стилем. Вообще, на мой взгляд, та культура является выдающейся, которая привносит в мир свой неповторимый стиль, арабский стиль сразу виден — в архитектуре, во всем, даже в том, как они стулья делают.
Арабская культура освоила гигантское пространство от Саудовской Аравии до Средиземноморья, оказала огромное влияние на европейскую культуру. Кроме того, эта почти единственная нация, которая дала миру религию — ислам, что тоже является величайшим достижением.
В ряду других арабских стран Сирия производит впечатление образованной страны, возможно, более организованной. Некоторые вещи в Сирии стали для меня настоящим открытием. Например, просто поразила «столица Римской империи на Востоке» — Пальмира, я даже не представлял, что это такое, я еще ничего подобного в жизни не видел, а поверьте, я видел уже очень много.
— Если Вас пригласят еще раз в Дамаск в качестве гостя кинофестиваля, который с этого года становится ежегодным, или снова председателя жюри, поедете?
— Поеду, с удовольствием.
Источник: ria.ru