Андрей Бартеньев, художник, человек-праздник
С уходом Владика Монро закончилась эпоха беспричинного счастья и первооткрывательства 90-х. Владик — актер-волшебник. Это было захватывающее приключение жить с тобой в одно время.
Николай Пророков, музыкант, художник
Андрей Бартеньев, художник, человек-праздник
С уходом Владика Монро закончилась эпоха беспричинного счастья и первооткрывательства 90-х. Владик — актер-волшебник. Это было захватывающее приключение жить с тобой в одно время.
Николай Пророков, музыкант, художник
— Однажды мы с Владиком исполняли в клубе «Птюч» в своей манере «Деревянные церкви Руси» патетическую песню хэви-метал группы «Черный кофе». Все было довольно сумбурно, но когда дошли до фразы «Левита-а-ан оставался один», Владик так мощно завизжал, что это разом поставило все на свои места. Эту ноту я помню до сих пор. Не знаю как насчет его влияния на культуру в целом, но наша группа «Корабль» получила, можно сказать, стартовый толчок прямо из звуков космоса.
Анжей Захарищев фон Брауш, музыкант, художник
— Владик для российской контркультуры был, пожалуй, самым ярким представителем карнавального направления, персонаж абсолютно постсоветского дель арта. Стиль его искусства почти полностью совпадал со стилем его жизни, и его можно назвать «праздник, который всегда с тобой», где постмодерн смешивается с неоакадемизмом, коллажи — с галлюцинациями.
Помню, когда после 10-летней творческой командировки я вернулся из Нью-Йорка в Питер, Монро на несколько дней стал моим гидом по новому СПб: подпольные ночные рейвы и чилауты, блеск и нищета.
Однажды Влад должен был в качестве арт-директора открывать гламурный клуб, собственники клуба были ближе к эстетике Тарантино, чем Бертолуччи, но Монро решил прервать трудовые и, видимо, финансовые отношения, нарядившись столь вызывающе, что на следующий день был свободен.
Василий Сенин, режиссер
— Общение с ним всегда заражало желанием творить — настолько он был ярким, а еще очень светлым человеком. У окружавших его людей всегда вызывало восхищение его неуёмное вдохновение, которое плескало через край. Тут же хотелось самому что-то сочинить, придумать, создать.
Сейчас вспоминаю, что первое впечатление на меня произвел не он сам, а его работы. Я увидел два фотопортрета, где Влад Мамышев предстал в образе Гитлера и в образе Мэрилин Монро. Я смотрел на эти два проивоположных образа и был в шоке. Совершенно не понимал, как он так меняется — у него на этих портретах даже глаза были разные.
Герман Виноградов, художник
— Он был как райская птица, постоянно менял обличья, порхал, тяготел к клубной среде. Он переодевался, устраивал перформансы. Он привнес качество легкости и изменчивости в нашу тусовку. Я всегда был уверен, что такие люди — петухи по гороскопу — задают тон новому поколению.
Он не был особенным правозащитником, хотя делал очень удачные пародийные портреты патриарха и Путина с помощью очень простых средств. Было смешно. И на проекте «Осторожно, религия!» его участие не было ключевым. На открытие он пришел в сутане и с увеличительным стеклом на груди. Сыр-бор был не из-за него, хотя под горячую руку погромили работы всех участников и в суд вызывали всех, но он был только свидетелем.
Владик Мамышев был любим абсолютно всеми, хотя, может быть, кого-то и раздражал своей легковесностью. Он порхал. Сейчас будет лакуна, дырка в художественной тусовке. Он был квинтессенцией легкости, моцартианских и одновременно кафкианских качеств. Смесь абсурда с легкостью — вот Владик, вот человек-бурлеск.
Он создавал вокруг себя мифы, в том числе про сожительство с собачкой Броней, названной в честь любимой модели Александра Петлюры, Пани Брони. Я сам петух и знаю, что это такое: дикое тщеславие, постоянное стремление быть на виду, выделяться, любым способом привлекать внимание, мифологизировать себя, создавать атмосферу рукоплескания и обожания. Если художник этого типа что-то заявляет, это не значит, что это более, чем миф.
Его жизнь — искусство, но заявление художника — совсем не то, что заявление депутата Думы, например. Главное — нести праздник любыми способами, а перебор с алкоголем — издержка профессии, когда человек живет насыщенной эмоциональной жизнью.
Первая публикация о Владике была в какой-то питерской газете. В ней писалось, что пионер Мамышев испортил взятый в библиотеке журнал, вырезав из него портреты Мэрилин Монро. Я видел у Владика альбом, он начинался именно с этой вырезки.
Многие хотели бы, чтобы сообщение о смерти Владика оказалось дурацкой жестокой шуткой. Он себе такого не позволял, хотя дух скандала ему сопутствовал, как настоящей звезде. Это было бы слишком, хотя все простили бы такой розыгрыш, если бы он был жив.
Источник: izvestia.ru