Новости
В Омске проходит IX Международный фестиваль «Молодые театры России». В программе — спектакли из Австралии, Великобритании, Ирландии, Словении, Эстонии и России. Россию представляют театры Кемерова, Москвы, Омска, Санкт-Петербурга и Перми.
В афише больше современных пьес, чем классики. Специальный гость фестиваля — народный артист России Александра Филиппенко — сыграет моноспектакль «Смех отцов» по произведениям Сергея Довлатова, Михаила Зощенко, Андрея Платонова.
Новости
В Омске проходит IX Международный фестиваль «Молодые театры России». В программе — спектакли из Австралии, Великобритании, Ирландии, Словении, Эстонии и России. Россию представляют театры Кемерова, Москвы, Омска, Санкт-Петербурга и Перми.
В афише больше современных пьес, чем классики. Специальный гость фестиваля — народный артист России Александра Филиппенко — сыграет моноспектакль «Смех отцов» по произведениям Сергея Довлатова, Михаила Зощенко, Андрея Платонова.
В Петербурге в мае начнется ХХI Международный музыкальный фестиваль «Звезды белых ночей». Первыми спектаклями афиши станут опера «Русалка» Антонина Дворжака (дирижер — Валерий Гергиев) и балет «Лебединое озеро» на музыку Чайковского. В программу включены также спектакли «Щелкунчик», «Бахчисарайский фонтан» и «Евгений Онегин» хозяина фестиваля — Мариинского театра.
В Московском музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко в конце мая состоятся премьерные представления оперы Джакомо Россини «Итальянка в Алжире». Музыкальный руководитель и дирижер — Феликс Коробов, режиссер-постановщик — Евгений Писарев, художник-постановщик — Зиновий Марголин.
В Камерном музыкальном театре имени Покровского — российская премьера оперы для детей «Пиноккио» современного итальянского композитора Пьеранджело Вальтинони. Произведение исполняется на русском языке. Либретто и стихи написал Лев Яковлев. Музыкальный руководитель постановки — Владимир Агронский, режиссер — Екатерина Василева.
В Петербурге на сцене Театра юного зрителя имени Брянцева пройдет XIV Международный фестиваль «Радуга». В программе — спектакли из Литвы, Нидерландов, Эстонии, России. Россия представлена коллективами из Москвы, Петербурга и Твери. На закрытии фестиваля Вильнюсский государственный малый театр покажет спектакль Римаса Туминаса по пьесе Чехова «Три сестры».
На Украине, в Херсоне, в конце мая — начале июня пройдет XV Международный фестиваль «Мельпомена Таврии». В афише — спектакли из Белоруссии, Венгрии, Грузии, Израиля, Латвии, Литвы, Молдовы, Польши, Португалии, Приднестровья, России, Румынии, Украины и Франции. Помимо спектаклей, на сцене Херсонского областного академического музыкально-драматического театра имени Кулиша организаторы обещают множество уличных представлений и карнавальных шествий.
На Украине пройдет еще один международный театральный фестиваль. Он проводится в Черкассах в шестой раз и называется «Сцена человечества». В нем участвуют театры из Белоруссии, России, Румынии и Украины.
Интервью
В этот раз мы поговорим с Евгением Гришковцом. Но сначала немного о нем. В 1990 году он организовал в Кемерово независимый театр «Ложа». В 1998 году переехал в Калининград, там же сделал моноспектакль «Как я съел собаку», автобиографический рассказ о флотской службе на острове Русский. Следующие его работы — «Одновременно», «Дредноуты», «Плюс один» — тоже моноспектакли.
Пьесы «Планета», «По По» и «Титаник» Гришковец играет с другим актерами, а «Осада», «Зима», «Записки русского путешественника» идут в разных театрах страны. Его спектакли часто приглашают на гастроли и на крупные фестивали (в Авиньон, Вену, Париж, Брюссель, Цюрих, Мюнхен, Берлин).
Евгений Гришковец — автор 13 книг (сборников пьес, романов, повестей и эссе), автор сценария, а также режиссер фильма «Сатисфакция». Снимался в 9 фильмах (включая телефильм «Азазель» и «Прогулку» Алексея Учителя). Выступает и записывает альбомы в составе музыкальной группы «Бигуди». Лауреат многих литературных и театральных премий, почетный гражданин Калининграда. Любимец публики.
Евгений Гришковец — филолог по образованию, создающий одновременно новую литературу и новый театр, а потому никто не возьмется определить словами тот жанр, в котором он работает (разве что сценическая исповедь). Сам он называет себя то «новым сентименталистом», то «новым романтиком».
Он апеллирует к общей памяти сидящих в зале людей. Удивительная способность Гришковца (то, о чем обычно не заботятся так называемые современные драматурги) состоит в том, что всякий человек может отождествить себя с его персонажем, потому что его герои — нормальные люди, такие, как мы.
В спектаклях, которые исполняет Гришковец, нет никаких спецэффектов, декорация, как правило, состоит из столов, стульев и прочего немудреного реквизита. Есть немного музыки и бесхитростного света (обычные прожекторы). Один человек своим рассказом в течение двух часов держит внимание зрительного зала. Он уважает зрителей и всякий спектакль предваряет небольшим обращением:
«Большое спасибо, что вы пришли и купили билет, потому что, когда вы покупаете билет, вы оплачиваете мой образ жизни, мои идеи, все то, что я хочу делать. Помимо всего прочего, вы оплачиваете еще и воспитание моих детей, и даже все мои коммунальные платежи. Большое спасибо!»
На мой вопрос, означает ли такое обращение к зрителям, что у него вообще нет государственной поддержки, Евгений Гришковец ответил:
«Никогда никакой господдержки не было, и я никогда не пытался ее найти. Нужно было выбрать: или свобода, которая заодно дает много времени, или зависимость. У меня был неплохой опыт, когда спектакли входили в репертуар театра „Школа современной пьесы“, но все же это театр определенного режиссера (Иосиф Райхельгауз), у него есть свой контекст, из которого я выбивался. Мне нужна была просто свободная площадка.
Когда в Москве открылся Театральный центр «На Страстном», я стал играть здесь. А для других городов, где бы я ни выступал, я все равно приезжий человек. Дальше нужно было решить, что при всей щедрости предложений гонорар не может быть очень большим.
Когда я благодарю зрителей перед спектаклем, я не объясняю, что большая часть того, что они заплатили, — это аренда зала, работа гардеробщиц. Хотелось бы зарабатывать больше. Все же приходится много ездить. Все это трудоемко. Но как только повышаешь цены на билеты, сразу наблюдается социальное изменение в зале. А я хочу, чтобы публика была такая, как прежде.
В Москве в Театральном центре «На Страстном» билеты стоят от 800 до 3 000 рублей, а на новый спектакль «Квартета И» билеты стоят от 15 000 рублей. У них — аншлаги. Но я не хочу иметь ту публику, которая есть у них. Поэтому мы сознательно не повышаем цены на билеты. Тут начинается тончайшая работа нашего директора.
Сейчас у меня гастроли в Уфе, Челябинске, Екатеринбурге, Тюмени и Омске. Организатор один и тот же. Билеты в Тюмени подороже, чем в Омске, а гонорар остается тем же самым. Получается, что богатый город Тюмень чуть-чуть спонсирует Омск, где билеты дешевле. Это совершенно осмысленное и волевое решение».
На вопрос, как вообще называется такая организационно-хозяйственная модель, как у него, Гришковец ответить не смог, просто частный театр, но театр репертуарный:
«У меня в репертуаре 6 спектаклей. Мы платим деньги за то, чтобы на складах хранились декорации. Есть группа людей, почти 10 человек, которые с нами работают постоянно (технический директор, монтировщик, звукорежиссер, светооператор, администратор, тур-менеджер, директор). А здание нам не нужно, и вкручивать там лампочки тоже не приходится».
На замечание, что теперь всех деятельных актеров и режиссеров, которые этого хотят, назначают художественными руководителями театров (у некоторых по два, а то и по три театра), Гришковец отреагировал так:
«У меня был театрик в Кемерово. Я вспоминаю это время как плодотворное, но адское. Я не хочу терять время, силы и энергию на обеспечение жизни и деятельности какой-то структуры или людей. Мне для работы годится любая площадка. Мне просто не нужно такой ответственности».
Новый спектакль Гришковца называется «Прощание с бумагой». Он прощается с бумагой и сопутствующими товарами в самом буквальном значении слов: белыми листочками формата А4, с ластиками, чернильницами, перьевыми ручками, пресс-папье, копиркой и промокашками. Одну промокашку показывает зрителям, и молодые люди явно впервые видят такое «чудо»:
«Я не ожидал, насколько они не знают. Я теперь прямо в спектакль ввел такой маленький пассаж: „Я убедился, что многие люди не реагируют на одно слово, которое я сейчас произнесу. Они просто не знают его значения. А другие засмеются и зааплодируют. Те, кто не смеется и не аплодирует, спросите у них, что это слово значит. А я очень хотел этот предмет в детстве иметь, хотя он мне был не нужен, это была готовальня“. Я это все говорю, зал островками начинает смеяться, аплодировать и объяснять своим соседям, что это такое».
На полях монолога Гришковца можно написать свой монолог, потому что он активирует память каждого человека, сидящего в зале. «Бумага, — говорит он, — это образ жизни. У наших детей уже не будет почерка. На бумаге не будешь писать такую чушь, как в компьютере».
Гришковец прощается с бумагой и книгами так, что хочется лечь всем телом на книжные полки, закрыть их собой от наступающей новой цивилизации и не отдавать никому ни за что никогда:
«В этом спектакле для меня главное даже не то, что мы прощаемся с бумагой (это факт). Я хочу, чтобы человек нашел возможность на минуту остановиться и не только понять, но и очень остро почувствовать, что история развивалась две тысячи лет, и почему-то именно нам выписана повестка истории проститься с бумагой. Нам приходится пережить такое, а мы этого не понимаем, и переживания нет.
Я книгу «Письма к Андрею» писал о том, что человеку нужно позволить себе переживать. И пытался написать собственную автобиографию следующим образом: родился, пошел в детский садик, поступил в школу, в 3 классе посмотрел такой-то фильм, в 6 классе прочитал такую-то книгу, поступил в университет, там прочел такие-то книги, ушел служить на флот, женился, увидел такое-то кино. Все переживания, связанные с сильнейшими художественными впечатлениями, надо ощущать как большие жизненные события».
Евгений Гришковец общается со зрителем в своей особенной, искренней, доверительной интонации. Над чем посмеяться — найдется, пафоса и назидания — ни капли. И ничего демонстративно «интеллектуального». Мысль, дойдя до сердца, становится чувством. Любовным чувством, которое исчезает из современного театра, как исчезают из повседневного обихода старые слова и вещи.
Иногда кажется, что все это и не театр вовсе, потому что тут нет актера, который произносит чужой текст, а есть лирический герой, как в поэзии, бардовской песне или рок-музыке. Гришковец не согласен:
«Это больше похоже на длинную песню Высоцкого, потому что у него были не песни, а мини-спектакли. Люди, конечно, отождествляют моего персонажа со мной самим. Но если посмотреть на персонажа из „Дредноутов“, то он живет довольно скучной жизнью, переживает из-за этого. А у меня-то жизнь другая, интересная, чудесная. Герой спектакля „Планета“ ни разу не был женат, у него нет детей, он влюблен в какую-то женщину — значит, это тоже не я. И все равно зрителям сложно расстаться с идеей, что перед ними именно Гришковец.
Но это, безусловно, театр. Те тексты, которые я исполняю, не могут быть просто прочитаны глазами, они неотделимы от меня-актера и от персонажа, которого я представляю. Я полагаю, что таким образом демонстрирую, каким может быть новый тип театра и новый тип общения с залом. Я настаиваю на том, что актерская техника не так важна, как важно человеческое содержание.
Не могут обычные актеры играть аристократов, потому что они книжек не читали, и костюмы на них сидят ужасно. Это могут только содержательные, то есть великие артисты, но их всегда немного. Кстати, в спектакле «Прощание с бумагой» мой лирический герой практически равен мне. Впервые я говорю со сцены об автобиографических моментах, называю имена. Этого не было даже в «Как я съел собаку».
И на «Прощании с бумагой», и на старом спектакле «Дредноуты» зал переполнен, хотя это история морских баталий Первой мировой войны. История о долге, чести, любви к отчизне, людях, которые умирали, но не сдавались, а ведь могли спустить флаг, признать поражение и остаться в живых.
В той войне сражались огромные дредноуты Германии и Великобритании, но свою — славную — страницу вписал в историю и маленький русский тральщик «Китобоец». Очень важна для всех спектаклей Гришковца «тайная теплота патриотизма» (определение Льва Толстого).
Евгений Гришковец занимает совершенно уникальное положение в русском театре не только потому, что един во всех лицах (драматург, актер, режиссер, художник), но и потому, что он — один из последних гуманистов, человек, который верит не в силу оружия и денег, а в силу человеческого духа.
Источник: rus.ruvr.ru