Фотография: Владимир Лаврищев
Леонид Федоров и его гитара вот, в общем-то, и практически вся Весна
Леонид Федоров опять записал альбом. Опять на стихи Александра Введенского. И опять пригласил журналистов к себе домой, чтобы его послушать.
Фотография: Владимир Лаврищев
Леонид Федоров и его гитара вот, в общем-то, и практически вся Весна
Леонид Федоров опять записал альбом. Опять на стихи Александра Введенского. И опять пригласил журналистов к себе домой, чтобы его послушать.
Довольно дикая для 2012-го года ситуация писать об альбоме, который, кроме тебя, слышали еще пять человек, а все остальные услышат через полтора месяца. Обстоятельства усугубляются тем, что с этим автором так происходит примерно каждый раз все эпитеты уже придуманы, и даже диспозиция происходящего описана многажды; не рассказывать же, в самом деле, что на полке федоровских компакт-дисков появился новейший бутлег Аквариума и не новейший Башлачев. Поэтому обратимся сразу к фактам. Альбом называется Весна. Кроме Введенского там есть одна песня Дмитрия Озерского. И он целиком и полностью сольный без Волкова, без никого; в выходных данных, кроме самого Федорова, значится только его жена, подпевшая детским голосом в одной песне. И он звучит именно что как альбом, записанный одним человеком. Гитары акустические, электрические, всякие. Синтезатор-мыльница. Пиликающее пианино. Метроном. И, в общем, практически все.
Совсем грубо Весну можно описать как нечто среднее между Четырьмясполовинойтоннами и Волнами, но этот приговор вряд ли создаст какой-то правдоподобный образ. Всякий следующий альбом Леонида Федорова из тех, что он пишет раз в полгода, похож на предыдущие и всякий звучит принципиально иначе. На Весне есть электрические терзания в духе Марка Рибо, почти что гребенщиковская по духу Душа, дикая речитативная вещь Банщик, напоминающая какой-то свихнувшийся прог-рок, невольный альтернативный хип-хоп, похожий на условного Busdriver, в общем, жанровый диапазон примерно тот же, что и всегда. Но органика другая. На Весне Федоров берется за, возможно, самые сильные и значительные тексты Введенского в особенности это относится к Коню и Элегии и берется иначе, чем прежде. На Безондерсе и Романсах Федоров и Волков все-таки так или иначе делали из Введенского театр пусть и совсем не по системе Станиславского. В Весне никакого театра нет вовсе. Это очень простой альбом но не в том смысле, что он сделан в системе куплет-припев-мелодия (тут, наверное, можно было бы добавить к сожалению), а в отношении самого подхода к звукоизвлечению. На раз узнаваемая федоровская распевная мелодика здесь дана в самом сыром, грубом виде, как порода, как руда; у двух вещей вообще досконально одна и та же гармония а, скажем, Конь, самая сильная песня на альбоме, сделан почти целиком под вышеупомянутую мыльницу. Федоров ни в коем случае не исполняет Введенского, а скорее просто произносит его как ребенок, вставший на стул, ребенок, для которого текст есть не смысл, но энергетическая совокупность фонем. В новом, сегодня вышедшем номере Афиши есть среди прочего круглый стол, посвященный обсуждению состояния современной поэзии, так вот там Мария Степанова произносит сколько очевидный, столь и существенный тезис что продвижение современной поэзии происходит постольку, поскольку нам важно делиться чем-то любимым и ценным; так вот на Весне, в сущности, происходит ровно это Леонид Федоров делится любимыми и ценными текстами.
Федоров не исполняет Введенского, а скорее просто произносит его как ребенок, для которого текст есть не смысл, но энергетическая совокупность фонем
Про Федорова есть еще один миф что он дает издевательские интервью. Для того чтобы понять, что это не так, достаточно прочитать практически любую грамотную беседу с музыкантом за последние несколько лет, но рациональное зерно тут все-таки присутствует; и заключается оно в том, что самые важные вещи Федоров все-таки склонен произносить не под диктофон, не в рамках формального жанра, а у себя на кухне, запивая конфету чаем. (Вообще, проговаривать главное впроброс это в каком-то смысле и для поэзии Введенского немаловажное свойство.) Вот и здесь получилось то же самое. Федоров одобрительно отзывался о композиторе Чайковском и кинокартине Джон Картер (да и вообще о всем новом развлекательном 3D-кино), неодобрительно отзывался о протестных митингах (Прежде всего это некрасиво; С этими людьми нельзя играть в их игру, их невозможно застебать), по сути в открытую признал, что большое искусство обречено существовать в резервации в стране, обреченной на самопоедание, самоуспокоение, самопропивание (хотя это, конечно, цитата из совсем другого автора), интересно говорил о будущем музыки в контексте новых технологий, но главное подтвердил и подкрепил те ощущения, которые возникли от прослушивания Весны. Он объяснял: с Волковым они всегда шли от музыки, погружались в музыку, и дальше уже под нее подбирали текст а здесь музыки вообще не хотелось; Весна это практически как бардовская песня, ну или как демо, которое говорит больше любой предположительной сделанной вещи. Он растолковывал: эти стихи сами по себе такие серьезные и пафосные, что хотелось в них погружаться как можно меньше потому что текст таков, что неизбежно будет реагировать сам по себе. Он пояснял: эпизодические вставки сырого цифрового нойза это чтобы немного снять послевкусие от очередной вещи; как суши ешь, а потом имбирем закусываешь. Он, собственно, в открытую произнес: Я думал а как бы ребенок сделал? Так и получается: альбом сугубо частное музицирование, чтение на дому; легкое дыхание только лучше не спрашивать, кто именно это дышит.
А весна ну а что весна; какая весна, такой, в общем-то, и альбом. Будем надеяться, что к маю потеплеет.
Альбом Леонида Федорова Весна выйдет в середине мая на лейбле Ulitka; презентация пластинки пройдет в Центральном доме художника 18 мая
Источник: afisha.ru