Эта памятная дата в числе прочих была установлена президентским указом за № 549 от 31 мая 2006 года. А всё началось в далёком XVI веке, в эпоху военных реформ царя Иоанна IV Грозного. Тогда 1 октября 1550 года царским указом из «избранной тысячи служилых людей» были сформированы первые подразделения стрельцов, зачатки русской регулярной армии. Так на авансцену отечественной военной истории вышла «царица полей» — пехота, которая во все времена составляла костяк Российских Вооружённых Сил. Её золотая пора пришлась на Отечественную войну 1812 года. Тогда пехота русской армии на своих плечах вынесла главную тяжесть борьбы с наполеоновским нашествием.
Эта памятная дата в числе прочих была установлена президентским указом за № 549 от 31 мая 2006 года. А всё началось в далёком XVI веке, в эпоху военных реформ царя Иоанна IV Грозного. Тогда 1 октября 1550 года царским указом из «избранной тысячи служилых людей» были сформированы первые подразделения стрельцов, зачатки русской регулярной армии. Так на авансцену отечественной военной истории вышла «царица полей» — пехота, которая во все времена составляла костяк Российских Вооружённых Сил. Её золотая пора пришлась на Отечественную войну 1812 года. Тогда пехота русской армии на своих плечах вынесла главную тяжесть борьбы с наполеоновским нашествием.
Эта памятная дата в числе прочих была установлена президентским указом за № 549 от 31 мая 2006 года. А всё началось в далёком XVI веке, в эпоху военных ре
Победа над бонапартистской Францией, подмявшей под себя почти всю Европу, возвела Российскую империю на пьедестал мировой политики. А всё потому, что русской армии, основу которой составляла матушка-пехота, не было тогда равных во всём мире.
События Отечественной войны 1812 года могут послужить наглядным ответом на вопрос: «Какая армия нужна России?». Ведь с момента окончания Альпийского похода в 1800 году и до изгнания наполеоновской «Великой армии» в 1812-м были периоды, когда русская армия одновременно вела боевые действия на четырёх фронтах. На севере — со Швецией, на западе — с Францией, на юге и востоке — с Турцией и Персией (Ираном). Всё это -свидетельство высоких профессиональных навыков и несравненных боевых качеств русской пехоты.
Это неприятное для себя открытие задолго до Бородинского сражения Наполеон сделал 7 февраля 1807 года, после окончания победного, как ему казалось, сражения у селения Прейсиш-Эйлау (ныне Багратионовск Калининградской области). Но не придал ему значения. По выражению военного историка А. Керсновского, «он испытал здесь первое разочарование в своих войсках, отведавших как следует русского штыка и русской картечи. Когда он вечером объезжал войска, то от одной из самых лучших своих дивизий — дивизии Сент-Илера — вместо привычного: „Да здравствует император!“ услышал: „Да здравствует мир!“. Последствия всем хорошо известны.
Нет никакого сомнения в полководческой гениальности Наполеона, сумевшего создать невиданную до той поры военную машину под названием «Великая армия», в рядах которой насчитывалось 1 миллион 200 тысяч военнослужащих. Для вторжения в Россию он взял с собой чуть более половины от этого числа. Но и эти силы превосходили по численности всю тогдашнюю русскую армию в полтора раза. На направлении главного удара превосходство неприятеля выглядело ещё весомее.
Но, уступая противнику количественно, русская армия превосходила его качественно. Полководческая звезда Наполеона взошла во время вооружённого противостояния с коалициями западно-европейских держав, чьи армии исповедовали застарелую линейную тактику «времён очаковских и покоренья Крыма». Отряхнув её со своих революционных ног, французская пехота добилась блестящих боевых результатов, наголову разгромив наёмные армии феодальной Западной Европы. Но с русскими войсками этот номер не прошёл.
Наполеон только делал первые шаги на военном поприще, когда русская армия, отринув устаревшие тактические догмы, перешла от боевого построения в неповоротливых и громоздких каре к действию на поле брани батальонными и полковыми колоннами, чередуя их с рассыпным строем егерей. А для уничтожения и изгнания вторгнувшегося в пределы России неприятеля главнокомандующий русскими войсками генерал-фельдмаршал князь М. Кутузов-Смоленский применил методу, названную впоследствии видным английским военным историком первой половины XX века Л. Гартом «стратегией непрямых действий».
Немаловажен тот факт, что отечественная промышленность сумела в начале XIX века снабдить русскую пехоту самыми совершенными, по сравнению с противником, стрелковыми системами образца 1808 года. В том числе и нарезными, чего не наблюдалось более нигде в мире. На вооружении русской пехоты имелось два их вида: ружья с прямыми нарезами канала ствола и винтовальными. Правда, наладить массовое производство нарезного огнестрельного оружия тогда не представлялось возможным. Поэтому в русской армии его приходилось по 26 единиц на каждую роту, да ещё ими были оснащены все пехотные унтер-офицеры (сержанты).
В умелых руках нарезное оружие было эффективным и грозным. Так, неизвестный русский солдат (видимо, отставший от своей части), вооружённый штуцером (ружьём с восемью прямыми нарезами ствола), сумел в одиночку парализовать на несколько часов движение авангардной колонны наполеоновских войск. Скрываясь в зарослях кустарника, он открыл прицельный огонь по двигавшемуся головному отряду противника, выбив у него всех офицеров! Французы совладали с нашим солдатом лишь с помощью артиллерии. Каково же было их изумление, когда открылось, что причиной внезапного переполоха, оказался всего один боец. Этот случай Наполеон отметил в своём приказе, назвав безвестного русского героя «львом».
В 1812 году пехота полевых войск русской армии разделялась на тяжёлую и лёгкую. Первая была представлена гренадёрскими и пехотными полками, военнослужащие которых действовали на поле боя в сомкнутом строю. Комплектовались они исключительно рослыми и физически крепкими новобранцами. Так как, помимо огнестрельного оружия для ближнего боя, оснащались гренадами (гранатами), применение которых в боевой обстановке требовало немалой сноровки от гренадёр. Лёгкая пехота группировалась в егерских полках. Главной профессиональной обязанностью егерей считалось умение быстро и метко стрелять. Действовали они исключительно рассыпным строем в виде цепи застрельщиков впереди наступающих монолитных колонн тяжёлой пехоты.
Перед самым наполеоновским нашествием русская армия получила новую, единообразную для мира и войны, организацию. Все гренадёрские, пехотные и егерские полки на постоянной основе свели в дивизии. К моменту нашествия Наполеона удалось полностью укомплектовать 26. Война застала 27-ю в стадии формирования. В 1810 году дивизии объединили в корпуса. А те в свою очередь составили четыре оперативно-тактические группы войск в виде армий: 1 — 3-я Западные и Дунайская.
Правда, в новосозданных пехотных соединениях царила штатная разноголосица. Особенно это касалось частей, расквартированных по обеим сторонам Главного Кавказского хребта. На Северном Кавказе они соединились в 19-ю пехотную дивизию, в которую вошли полки: пять пехотных, два егерских и один гренадёрский. В Закавказье тамошние части пошли на формирование 20-й пехотной дивизии. Причём оба этих соединения не имели постоянного бригадного разделения. Корпусную организацию они получили несколько позднее, в самом конце 1815 года. Налицо были определённые трудности в управлении такими разношёрстными и громоздкими тактическими единицами. Правда, на Кавказе это во многом облегчалось традиционно большей самостоятельностью всех без исключения звеньев военно-оперативного реагирования: от ротного до дивизионного. Да и подобный штатный разброс на Кавказе был оправдан. 19-я и 20-я дивизии контролировали колоссальную по протяжённости территорию, ни с чем не сравнимую. Но самое главное преимущество русской пехоты перед неприятельской в Отечественной войне 1812 года зиждется в её комплектовании. Наполеоновская «Великая армия» пополнялась конс-криптами (что-то вроде современных срочников) с пятилетним сроком службы. Русская же комплектовалась на принудительно— профессиональной основе посредством рекрутских наборов. Срок службы исчислялся в 25 лет. Воинская повинность являлась не личной, а общинной. Её мера исчислялась царскими указами. Так, в 1812 году император Александр I объявил 84-й рекрутский набор двух новобранцев со ста дворов.
Призыву подлежали жители податных сословий великорусских губерний (крестьяне и мещане). Набор осуществлялся по территориальному принципу. Поэтому части и соединения русской армии представляли собой социальный, национальный и географический монолит. Это создавало необходимую спайку воинских коллективов, где нижние чины представляли собой целые земляческие сообщества, к тому же зачастую связанные различными узами родства.
По этому поводу командир 4-й пехотной дивизии германский принц Е. Вюртембергский заметил: «Я имел довольно случаев ознакомиться с русскими войсками, и достоинства, которые приписывают им, не преувеличены. Русский рекрут необыкновенно терпелив, очень понятлив и легче свыкается со своею новою неизбежною участью, нежели сколько бы того можно ожидать во всякой другой земле от поселян, отторгаемых от обычного мирного образа жизни. Через несколько времени полк становится для русского солдата новой родиной, и надобно быть самому свидетелем, чтобы судить о степени привязанности, какую полк может вдохнуть в него. При таком нравственном состоянии не покажется удивительным, если солдат хорошо дерётся. К начальнику, которого полюбил раз, он привязывается так сильно, что в этом отношении, я думаю, ни одна армия не может превзойти русской».
Источник: rus.ruvr.ru