Гость в студии «Голоса России» — Валентина Владимировна Терешкова, первая в мире женщина-космонавт, Герой Советского Союза, генерал-майор авиации.
Программу ведет Константин Косачев.
Видеоверсия программы:
Гость в студии «Голоса России» — Валентина Владимировна Терешкова, первая в мире женщина-космонавт, Герой Советского Союза, генерал-майор авиации.
Программу ведет Константин Косачев.
Видеоверсия программы:
Косачев: Добрый день, уважаемые слушатели радиостанции «Голос России». С вами, как всегда, я, Константин Косачев, руководитель Федерального агентства по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству, спецпредставитель президента России по связям с государствами-участниками СНГ.
Как всегда, у нас в студии интересный собеседник, и я с особым удовольствием, говорю это совершено искренне, представляю Валентину Владимировну Терешкову, человека легендарного, известного во всем мире, человека, который, несмотря на пройденные годы, представляет собой национальную гордость нашей страны, нашего народа, нашей нации.
Валентина Владимировна, спасибо, что вы с нами в этой студии. Мы, разумеется, поговорим о многих событиях вашей профессиональной жизни, о вашей работе, достижениях. Но начну я с главного события и в вашей жизни, и в жизни отечественной и мировой науки. Вы — первая женщина-космонавт, июнь 1963 года, «Восток-6» и все, что с этим связано. В следующем году будет отмечаться 50 лет с этого момента.
Я представляю, сколько раз вас расспрашивали о том полете, о тех трех сутках. Скажите, ваши ощущения не потеряли остроты за эти 50 лет? Вы помните все, как будто все было недавно, или уже наслоились рассказы других о том, как это было, как это организовано, и почти ничего не осталось от ваших ощущений?
Терешкова: Не только сохранилось, но в памяти всплывают детали. После полета они казались мелочью, вроде бы не обязательно о них говорить, а с годами они высвечиваются очень ярко.
Косачев: Прорезаются в памяти.
Терешкова: Да, как будто память отдает то, что было упаковано. Мы готовились, было огромное число желающих пройти строгую медицинскую комиссию в отряд космонавтов со всей страны, а это был Советский Союз. Было отобрано всего пять человек.
Косачев: Огромное число желающих — это было ваше желание, вы узнали о том, что идет какой-то набор, подали заявку в какую-то комиссию, или вам кто-то сказал, что вы можете попробовать?
Терешкова: После полета Юрия Гагарина в стране был ажиотаж — наш простой летчик полетел в космос. А поскольку я занималась парашютным спортом, мы в Ярославском аэроклубе считали, что тоже можем быть кандидатами в отряд космонавтов. И пока мы вели разговоры с другими спортсменами в аэроклубе, к нам приехал полковник из ЦК ДОСААФ, как потом он представился. И смотрел, как мы прыгаем.
Косачев: Вы тогда не знали, с какой целью он приехал?
Терешкова: Нет, нам никто не говорил, это все было архисекретно. А он смотрел, как мы прыгаем, приезжал на аэродром. Поскольку мы готовились к празднику, Дню воздушного флота — 18 августа (это было в Ярославе), нам, спортсменам-перворазрядникам, разрешали прыгать в Волгу. Она не очень широкая, по-моему, порядка 800 метров, но для прыжка с парашютом, конечно, важно попасть в воду.
Я помню, мы с братом уговорили маму: приходи, праздник, весь город соберется. Помню, после прыжка были все мокрые. Я совершила прыжок и говорю, дескать, мама, ну ты видела, как я прыгала? Она наклонила голову и говорит: «Разобьешься — домой не приходи». Эта мамина фраза меня сопровождает по жизни.
Потом этот полковник нас по очереди, кого он выбрал, приглашал на беседу. У нас в Ярославском аэроклубе было парашютное и вертолетное звенья, а самолетного не было. Мы писали в ЦК ДОСААФ в Москву, чтобы нам дали спортивные самолеты, чтобы мы учились летать на самолетах. Мы решили, что раз приехал этот полковник, значит, ЦК ДОСААФ на нашу просьбу откликнулся. А он: «Я смотрел, познакомился, а как вы относитесь к тому, что вам будет предложено осваивать новую технику?».
Ну как можно относиться? Конечно, «за». Дали подписку о неразглашении тайны, но нам не сказали, что нас зачисляют именно в отряд космонавтов. А потом я получила вызов в Москву для прохождения медицинской комиссии. Я ее прошла, и в числе пятерых была зачислена в отряд космонавтов.
Косачев: Тут вы узнали, для чего все это делалось.
Терешкова: К нам в авиационный госпиталь, где мы проходили комиссию, приезжал Юрий Гагарин. Он нас называл «мамзелечки». Он был командиром отряда космонавтов. Замечательный человек.
Мы потом и в процессе подготовки, и на полетах, и на прыжках прыгали в полном снаряжении не только на землю, но и в воды Черного моря. Он всегда отслеживал, как мы готовимся. А потом мы семьями подружились. Даже трудно поверить, потому что после полета Гагарина мы все хотели быть хоть чуть-чуть похожими на него.
Косачев: Вам это удалось. Валентина Владимировна, этот вопрос тоже, наверно, все вам задавали и будут задавать: было страшно? Каковы ощущения женщины, абстрагируясь от того, что вы парашютист, от других заслуг.
Терешкова: Сама подготовка. Было известно, что в США женщина готовится к полету в космос.
Косачев: И шло соревнование, кто будет первым?
Терешкова: Негласное, естественно. Мы были поставлены в жесткие рамки. У нас не было выходных.
Косачев: Сколько времени прошло с того момента, как вы попали в отряд, и до того, как полетели?
Терешкова: Я пришла 10 марта 1962 года.
Косачев: И в июне 1963…
Терешкова: А с 16 по 19 июня я уже была в космосе.
Косачев: Год и три месяца.
Терешкова: Да. Действительно, время было спрессовано, и, к сожалению, космос не делает галантного снисхождения женщинам. Поэтому программа подготовки к космическому полету женщин ничем не отличалась от программы подготовки мужчин.
В Центре подготовки космонавтов нас научили летать как на транспортных, так и на реактивных самолетах. Мы прыгали, но уже в полном космическом снаряжении, на сушу и на воду. Были первые полеты. Многое было не известно. Сейчас отказались от многого, через что мы прошли.
Сейчас — групповые полеты. А тогда были одиночные. Это были полеты, чтобы доказать, что человек может жить и работать в космосе. Мой полет был рассчитан на одни сутки. Но у нас с Сергеем Павловичем Королевым была договоренность: сутки проходят, и если все в порядке, я могу обратиться к государственной комиссии с просьбой о продлении полета. Тогда решала только государственная комиссия. Я это сделала и получила разрешение.
Косачев: На вторые сутки?
Терешкова: И летала трое суток.
Косачев: То есть вам дважды давали разрешение?
Терешкова: Нет. Я сразу просила продлить до трех суток. Потому что в день окончания третьих суток приземлялся Быковский. Он улетел на два дня раньше меня, и в один день мы с ним приземлились.
Косачев: Вы упомянули о подписке о неразглашении. Год и три месяца вы готовились. Что в этот момент думала ваша мама? Она знала о том, что вы готовитесь лететь в космос, или она предполагала, что вы где-то в какой-то секретной командировке?
Терешкова: Я придумала легенду, причем такую, в которую она поверила. Я сказала: ты знаешь, меня пригласили в сборную Советского Союза по парашютному спорту. Но не в первый состав, а в запасной. Хотя она была категорически против прыжков с парашютом.
Косачев: Она за вас боялась, наверное, больше, чем вы сами за себя переживали.
Терешкова: Конечно. Моя мама осталась вдовой в 26 лет. Мой отец погиб в Советско-финскую войну. И нас трое. Поэтому, конечно, каждый из нас для нее — любимый ребенок. Перед тем, как уехать на космодром, я написала 10 писем и попросила, чтобы через день маме отправляли. Поэтому 16 июня она, конечно, не знала, и никто в Ярославле не знал, кроме первого секретаря Обкома партии. Потому что еще была и партийная характеристика.
Косачев: Конечно, как же без партийной характеристики в космос лететь.
Терешкова: Я проходила кандидатский стаж, который у меня закончился. И характеристику должен был дать первый секретарь Обкома. Это единственный человек, который знал. Мама получила 16 июня от меня письмо, как я прыгаю, байка была продолжена. Поэтому, когда соседи прибежали — Елена, да твоя Валентина в космосе…
Косачев: Не ругалась она потом на вас?
Терешкова: Нет, она сказала, что такого не может быть. Ну Терешкова, ну Валентина, ну с комбината «Красный перекоп», она сказала, да мало ли таких. У нас не было телевизора, когда показали все.
Но мама есть мама. Когда нас встречало все правительство, Никита Сергеевич Хрущев, и я стала докладывать о полете, вдруг мама громко-громко сказала: «Обманула!». Я на секунду остановилась. А потом доложила Хрущеву. Он подошел к ней и сказал: «Елена Федоровна, вы ее не ругайте, пожалуйста. Это во имя страны она скрывала от вас эту тайну».
Косачев: Три дня в космосе, возвращение, триумф советской науки, ваш личный триумф. Мы с вами недавно были вместе в Московском государственном университете, ходили с ректором Садовничим по помещениям, и вы попросили открыть актовый зал.
Терешкова: Да.
Косачев: Московского государственного университета, вспомнив, что это был первый, по-моему, для вас выход к людям. Что было страшнее — космос или выйти к людям в актовом зале МГУ?
Терешкова: Во-первых, там были журналисты. Это первая пресс-конференция. Конечно, со мной рядом был мой коллега и товарищ по службе, потому что мы все были военнослужащими, Юрий Гагарин. Когда я вошла, конечно, коленки тряслись.
Я помню вопрос, который всех интересовал: девушка незамужняя, назовите вашего любимого человека. Я сказала, что самый дорогой и любимый для меня человек — это моя мама. И после этого я получила потрясающие стихи и письмо от Расула Гамзатовича Гамзатова. Он написал замечательные стихи, посвященные моей маме. И дружили мы до конца его дней.
Косачев: Валентина Владимировна, дальше началась ваша жизнь общественного деятеля, государственного лидера. Вы возглавили Комитет советских женщин. Эта система создавалась в советские времена. Понятно, что у нее были совершенно определенные, специфические задачи. Во многом они были связаны с идеологией, с необходимостью демонстрации достижений советского строя, с соревнованием двух систем.
Терешкова: Да.
Косачев: Сначала — какая женщина первой полетит в космос, а потом уже и кто произведет больше тракторов либо цемента. Но ведь в этой системе (я не устаю об этом говорить) помимо наносного было очень много нужного, здорового, того, что, к сожалению, потом было очень трудно сохранить, и не все удалось сохранить в 1990-е годы, когда эта система начала приходить в запустение в силу невнимания тогдашних российских властей. Вам эта система какой вспоминается?
Терешкова: Я пришла в Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами в 1987 году, в день своего рождения, в день своего 50-летия. И для меня, с одной стороны, эта работа вроде была немного знакома, потому что мы сотрудничали с этой организацией в Комитете советских женщин, но и во многом новая.
Когда я познакомилась с этой работой, то увидела, что да, идеология — это понятно. Но с другой стороны, мы несли правду о нашей стране через культурные центры, через Общества дружбы, через встречи ученых, политиков. Мы говорили о стране, о том, какая была страна, мы говорили о нашем народе, об ученых, о науке, о культуре, представляли это за рубежом.
Нам казалось, что это нужная и важная работа. Я могу только это сказать, чтобы радиослушатели поняли мое состояние. Я бесконечно благодарна Константину Иосифовичу за то, что он возглавил Россотрудничество.
Косачев: Валентина Владимировна, я сейчас буду протестовать.
Терешкова: Потому что вы — опытный человек, знающий, грамотный. Теперь я за эту организацию спокойна.
Косачев: Не вгоняйте меня в краску.
Терешкова: А вы меня вгоняете — это можно?
Косачев: Мне можно, это моя авторская программа. Спасибо искренне, Валентина Владимировна. Я постараюсь не подвести. Потому что я действительно убежден в том, что эта система, эта работа очень нужна стране.
Терешкова: Да.
Косачев: Тогда она была нужна той стране, сейчас она нужна современной России. Но она совершенно точно нужна. Это не придумки каких-то политтехнологов в тиши кабинетов. Это работа с людьми и ради людей. Когда иногда употребляют термин «народная дипломатия» — он же на самом деле очень содержательный.
Терешкова: Конечно.
Косачев: Дипломатия не может быть только профессиональной. Она не может быть уделом только дипломатов. Межгосударственные отношения, разумеется, состоят из обмена дипломатическими нотами, визитов, каких-то программ межгосударственного сотрудничества.
Но если, взаимно перемешиваясь и обогащаясь, не существует контактов между людьми, между гражданскими обществами (деловыми, научными, культурными, спортивными), грош цена усилиям официальной дипломатии. Точнее, низкий поклон ей, но она не будет эффективной. Она не получится, не удастся свести людей друг с другом на уровне межгосударственного общения. И ведь та система создавалась вами. Она была очень эффективной.
Терешкова: Это верно.
Косачев: Она имела очевидную государственную поддержку, что правильно, и она реально работала. Это была сеть наших Домов дружбы, наших представителей практически во всех странах мира. По максимуму, сколько стран, сколько было центров, если можете вспомнить? Сколько людей работало в этой системе на пике славы?
Терешкова: Людей работало много. Было больше 100 стран. Не в каждой стране, конечно, были культурные центры, но в подавляющем большинстве, в 89 странах мы имели культурные центры.
Это центры, которые объединяли тех, кто любит Советский Союз, тех, кто хочет узнать больше. Это и выпускники советских вузов, и соотечественники. Потому что тоска по Родине, когда бы они ни уехали, все равно остается. Это и курсы русского языка, и балетные классы.
К нам довольно часто приезжал Марис Лиепа, и мы благодарны ему, потому что в Александрии, в Египте, наш культурный центр и наши специалисты балета подготовили очень хорошую смену для театров не только Александрии, Египта, но и других арабских и африканских стран.
Сколько было дискуссий по самым острым вопросам. Касалось ли это политики, культуры, итогов Второй мировой войны — мы собирали ученых. Проводили не только в Москве, но и в Берлине, и во многих европейских странах, привлекая всех, кто хотел разобраться в истинной истории, правдивой истории, в том, какое горе принесла Вторая мировая война.
Конечно, участвовали не только наши видные ученые, но и деятели культуры. Мы проводили совместные концерты. Вы сказали про общественность. Были Общества дружбы. Ведь никто не загонял людей в эти Общества дружбы. Там были люди, которые любят Чайковского, Достоевского, Толстого.
Поначалу общества создавались как кружки любителей Достоевского, Толстого, Чайковского. Общества дружбы возглавляли такие, как Галина Сергеевна Уланова, Михаил Царев, то есть очень многие артисты, политические деятели.
Дом дружбы был символом, что люди могут туда прийти, подискутировать, откровенно поговорить и услышать друг друга. Не навязывать свою концепцию — вот, только наша страна, а именно услышать. Мы учились слушать друг друга. Не всегда это получалось, иногда разговор был на повышенных тонах, но это работа, полезная и нужная для страны.
Косачев: В общественных дискуссиях на современном этапе часто можно услышать сравнение позиций в мире современной России и Советского Союза. Позиции Советского Союза всегда воспринимаются как значительно более крепкие, влиятельные. Но объяснения этому, как правило, на мой взгляд, не до конца точные.
Как правило, говорят о том, что Советского Союза боялись. Он мог где-то разместить ракеты, еще что-то сделать из арсенала жесткой силы, его боялись, уважали, слушались.
В моем понимании, значительным элементом успеха Советского Союза во внешней политике было то, что, осознанно или нет, но Советский Союз очень умело пользовался ресурсами «мягкой силы», создавая среду искренних симпатий к себе. Где-то они, может быть, были наигранны, но где-то они были совершенно искренними.
Терешкова: Совершенно верно.
Косачев: Люди любовались нашей страной, верили в успех дела, которое делали советские люди. Все это тоже было результатом целенаправленной работы, которой занимался Союз советских обществ дружбы, помогая людям находить друг друга, получать информацию из первых уст, не впадать в логику однополярного мира.
Это мы потом изобрели термин «однополярный мир». Но многополярность Советским Союзом обеспечивалась весьма успешно. Людям это нужно. Нужны варианты развития и возможность выбора из различных вариантов, в том числе своей судьбы.
Я еще раз хочу поблагодарить Валентину Владимировну за лестные слова и в мой адрес. Подтвержу, я об этом говорил в нашей студии неоднократно, что потенциал ССОДа, РАМСиРа, Росзарубежцентра (по-разному называлась эта система), а сейчас — Россотрудничества, огромен.
Терешкова: Мы так боролись за сохранение организации.
Косачев: Да. И самое главное, что этот инструментарий нашими геополитическими соперниками успешнейшим образом осваивается, используется, когда нужно реализовать некий внешнеполитический интерес.
Почти ни одно государство ничего не реализует в однолинейном режиме. Всегда существует заранее сформированная, подготовленная среда, состояние общественного мнения, которое подхватывает соответствующие внешнеполитические действия, инициативы. В этом смысле государство никогда не оказывается одиноким в этих действиях.
К сожалению, с Россией иногда это происходит. Мы, как правило, совершенно правы в том, что мы отстаиваем, пытаемся реализовать в окружающем нас мире. Мы не всегда находим ту моментальную поддержку, которую так легко мобилизуют наши геополитические соперники.
Валентина Владимировна, мой последний вопрос возвращает нас к началу передачи. 1963 год, июнь. В июне 2013 года будет 50 лет вашему подвигу. У вас есть какие-то планы на этот счет? Вы лично будете отмечать эти дни? Может быть, это пока еще нескромный вопрос.
Как вы думаете, этот юбилей следует отметить? Я убежден, что его обязательно следует отметить самым громким образом. Это должно быть общегосударственным делом. Это предмет гордости современной России и всего российского народа. Это предмет гордости и почитания со стороны всего человечества. Я убежден в том, что этот юбилей должен отмечаться громко. Вы, даже не отвечая прямо на мой вопрос, поддержите, согласитесь принимать участие?
Терешкова: Я благодарна за доброе отношение, за память, за то, что в этом году в День космонавтики Владимир Владимирович Путин собрал нас, тех, кто прокладывал дорогу в космос. Нас осталось всего пять человек. Он вручил нам государственные премии.
Это было не только признание того вклада, который каждый из нас сделал, но и было подчеркнуто доброе отношение ко всей космонавтике. Мы в этом усмотрели то, что глава государства поддерживает космические исследования, пилотируемую космонавтику. Для нас это самое главное, потому что впереди очень много неизведанных путей в космосе.
Впереди Луна и Марс, я надеюсь, мы не только своей аппаратурой будем участвовать в исследовании Марса, но и своими космическими кораблями.
Косачев: Дай Бог. Уверен, что так оно и будет. Спасибо огромное. Валентина Владимировна Терешкова была сегодня с нами в студии. С вами как всегда был я, Константин Косачев, руководитель Россотрудничества и спецпредставитель президента России по связям с государствами-участниками СНГ. Слушайте нас, смотрите нас, спорьте с нами. Но самое главное — будьте с нами. До новых встреч!
Терешкова: Да, это главное. Спасибо большое!
Источник: rus.ruvr.ru