Несмотря на то, что Питер Хук (Peter Hook) — персонаж культовый, аншлага на его концерте почему-то не ждали. Хайп вокруг Joy Division, внезапно наступивший в конце нулевых, касался преимущественно Йена Кёртиса (Ian Curtis), и новообразованная паства фанатов могла воспринять любые посмертные реюнионы как кощунство, надругательство над памятью, а заодно и вместе с Мани (Mani) припомнить Хуку «кровавые деньжата».
Несмотря на то, что Питер Хук (Peter Hook) — персонаж культовый, аншлага на его концерте почему-то не ждали. Хайп вокруг Joy Division, внезапно наступивший в конце нулевых, касался преимущественно Йена Кёртиса (Ian Curtis), и новообразованная паства фанатов могла воспринять любые посмертные реюнионы как кощунство, надругательство над памятью, а заодно и вместе с Мани (Mani) припомнить Хуку «кровавые деньжата».
Тем не менее, в день концерта зал «Милка» набился практически под завязку. Публика на Хука собралась крайне разношерстная — по ощущениям, хипстеров была среди неё примерно треть, а остальные две трети составляли меломаны широкого профиля, олдовые любители Joy Division, посетители околоиндустриальных мероприятий (серьезные парни в чёрном), нарядные девочки без выраженных атрибутов той или иной тусовки, а также условные «депешисты», попавшие сюда скорее по линии New Order.
После того, как зал «подогрели» нарезкой видео с участием настоящих Joy Division, в девять с небольшим в зале зазвучала песня «Dirty Old Town» со словами «I kissed my girl by a factory wall». Стало ясно, что начало приближается. Однако саундтрек для выхода на сцену Хук сотоварищи выбрали еще более эффектный — «Trans Europe Express» от Kraftwerk. Дабы не возникало вопросов, кто сегодня главный, Питер с бас-гитарой наперевес расположился в самом центре сцены. Все остальные (гитарист, ударник, сынуля на басу) расположились чуть поодаль. Публика пребывает в радостном напряжении.
Начинает Хуки осторожно, с «доальбомных» песен. «No Love Lost» и «Leaders of Men» уходят на то, чтобы музыканты и публика друг к другу присмотрелись. Заодно, появляется ответ на вопрос, почему же на басу сынуля, а не сам — играть и петь одновременно Хуки не может. Не играть на басу совсем — тоже. Поэтому себе он оставляет басовые соло (коих на всю программу не так уж и много), в остальное же время использует бас скорее как противовес — Питер постоянно выбрасывает правую руку вбок или вперед в почти ленинском жесте, а левой в этот момент судорожно хватается за гитару.
Звук слегка мутноват, вокал «проваливается», но ведь от наследников Joy Division никто и не ждал кристально чистого звучания а-ля Editors или Bloc Party. Песни за три публика наконец свыкается и с самим фактом, что перед ними исполняются «те самые» песни, и с тем, как именно они исполняются (сравнивать всё равно не с чем — даже видеозаписи JD это скорее вариант «Изя напел»). «Digital» зал встречает нестройным, но уже довольно уверенным шумом, когда же дело доходит до «Disorder», «Милк» уже ревёт хором. Дождались.
Справедливости ради, надо признать — первую и лучшую (позвольте уж чуток субъективности) вещь с «Unknown Pleasures» Peter Hook And The Light заваливают. Вокал был слышен разве что в финале, а песня из марша превратилась в довольно сумбурную «панкуху». Но дальше британцы делают всё возможное, чтобы исправиться. «Day Of The Lords» звучит ровно так, как и следует — медленно, тягуче, с почти металлическим драйвом. Вот он, настоящий первородный пост-панк, злой и депрессивный.
«Candidate» и «Insight» напоминают монотонные мантры, вводящие в транс, а на «New Dawn Fades» наступает следующий эмоциональный всплеск. Тут уже окончательно становится понятно, насколько же Хук хорошо соответствует взятому на себя образу фронтмена. Он не копирует манеры Кёртиса. Тот, ну насколько вообще можно об этом судить, не видя Йена живьем, был этаким «мальчиком не в себе», было в его пении что-то от чревовещания, Хуки — уверенный, бывалый и изрядно помятый жизнью рок-музыкант. Когда он слегка хрипатым голосом выводит надрывное «Where will it end?», ему веришь. К тому же тембром он и в самом деле очень напоминает Йена, а вот манерой — скорее нет, в голосе Хука нет надлома, какой-то экзальтации. Но музыка от этого не теряет ничуть.
«She\’s Lost Control» и «Shadowplay» звучат еще круче — Peter Hook & The Light наконец удались быстрые номера. Публика скачет в экстазе. Из минималистичных вещей Хук и его команда делают мощные стадионные гимны. От скупости студийного звучания не остаётся и следа, вместо этого британцы выдают «стену» плотности которой позавидовали бы My Bloody Valentine. При этом, опять же, ни капли современной стерильности — эти ребята берут злобой и напором. Остаток альбома зал дослушивает в оцепенении, а во время растянутого финала «I Remember Nothing» Хук, махнув рукой зрителям, уходит со сцены.
Но ясно, что до финала еще далеко. «Следующая вещь называется Dead Souls» — это чуть ли не единственные слова Хука за вечер. К бису парни окончательно разыгрались — живое исполнение убивает студийную версию наповал, а Хук поёт так, будто тридцать лет исполняет эту вещь на каждом концерте. «They keep calling me» — подхватывают, кажется, даже те, кто слышит эту вещь впервые или знает только версию Трента Резнора (Trent Reznor). А дальше откуда ни возьмись появляется сухой электронный бит. Откуда там, вы говорите, произошел минимал-вейв?.. «Isolation» — танцуют все. Не только танцуют, но и поют, причем поют хорошо. Как же редко это случается на московских концертах.
«24 Hours» и «Decades» картину не портят, но и не дополняют — все ждут хитов, оставшихся на сладкое, ну или, в случае с песнями JD — на горькое. «Эта вещь посвящается Виктору Цою из группы Кино». Оказывается, не только мы считаем Кино наследниками Joy Division. Не уверен насчет Цоя — Кёртиса, а вот тогдашний Тихомиров точно был русским Хуком. На первых же нотах бас-гитары зал ревёт от восторга — «Atmosphere» ждали весь концерт и боялись, что её не будет. О том, что в начале концерта что-то было не так (технически или ментально — ну, там, надругательство над трупом, кровавые деньги, все дела) не помнит уже никто. К нам приехали Joy Disivion, а Цой, конечно, жив. Или Кёртис?.. Да неважно.
«Love Will Tear Us Apart!» — кричит рядом со мной нарядная девочка. «Ну уж её-то они точно играть не будут, оставьте это Squarepusher\’у с Хосе Гонсалесом (Jose Gonsales)», мысленно парирую я. Играют «Transmission». Снова хоровое пение и танцы. Эй, Editors, вы видите это? Всё, на этом можно заканчивать, но англичане все-таки делают контрольный выстрел в голову. «Love Will Tear Us Apart», удлиненная раза в два, где немалую часть зал поёт сам, уже без помощи Хуки. Лично я видел такое в Москве единственный раз, когда Ноэл Гэллахер (Noel Gallagher) решил исполнить тут «Wonderwall». Хипстеры обнимаются с гопниками, а нарядные девочки в леопардовых платьях — с суровыми индустриальщиками. Она разорвет нас снова и снова.
Источник: zvuki.ru