Несмотря на 30-градусный мороз, новосибирцы смело окунались в крещенские купели. Это ли не показатель того, что спустя 20 лет после распада СССР религия начинает все больше и больше волновать народные умы?
Несмотря на 30-градусный мороз, новосибирцы смело окунались в крещенские купели. Это ли не показатель того, что спустя 20 лет после распада СССР религия начинает все больше и больше волновать народные умы?
Причем православие — не единственная представленная в нашем городе конфессия. Как в Сибири, вдали от своих истоков, развивается католичество? Интересуется ли Папа Римский жизнью в русской глубинке? Как становятся священниками? Насколько широко католическая церковь отмечает День святого Валентина? Об этом и о многом другом на пресс-завтраке «МС» рассказал епископ Преображенской епархии Владыка Иосиф Верт.
Вместо храма — ЦУМ
— Владыка Иосиф, расскажите о кафедральном соборе Преображения Господня. Как он строился?
— Начну с краткой истории католической церкви в Сибири. Я стал священником еще при СССР, в 1984 году. А в 1991 году Папа Иоанн Павел Второй восстановил структуры католической церкви, которые были разрушены в советское время, и назначил меня епископом самой большой на тот момент церковной провинции в мире: от Урала до Владивостока. Так я оказался в Новосибирске.
Местный настоятель, отец Битаутас Саулюс, тогда планировал строить новую церковь в центре города. В то время люди в основном собирались в квартирах: в Новосибирске был только один католический храм, который располагался, да и сейчас располагается, на окраине города, в Кировском районе. Там в 70-80-е годы жили немцы, и священник начал строить церковь, но в 1984 году, перед самым католическим Рождеством, он получил три года тюрьмы за антисоветскую деятельность. Тогда бабушки засучили рукава и возвели церковь за год!
И вот в 1991 году отец Битаутас Саулюс запросил разрешение властей на строительство второго храма, уже в Центральном районе. А когда мы его получили, я был назначен епископом. Новая церковь получила статус кафедрального собора, хотя изначально ее именовали костелом. Именно так назывался храм, возведенный польской общиной, который был снесен в 60-е годы, — на его месте построили ЦУМ. И мы пытались подчеркнуть эту преемственность.
Собор должны были сдать в 1994 году, но тогда, как вы помните, все стройки стояли. Только над нашей церковью хоть и медленно, но шла работа. В 1997 году мы закончили строительство, и 11 августа состоялось освящение собора. Из далеких деревень к нам приезжали группы верующих, в том числе бабушки, которые 60 лет не видели настоящей церкви. И один священник мне рассказывал, что по пути домой некоторые из них говорили ему, что теперь они все в жизни повидали и могут спокойно умереть.
— В Иркутске есть старинный костел, который не снесли, видимо, как памятник истории и архитектуры. Прекрасное здание! Там есть орган, и даже в советские годы, когда службы не шли, школьники приходили слушать концерты.
— В каждой католической церкви должен быть орган. К нам приходят группы школьников, которые по программе посещают православный храм, мусульманскую мечеть и католический собор. И первым делом дети спрашивают: «А где ваш орган?» А в современных храмах редко бывает воздушный орган — он очень дорогой. Поэтому у нас орган электронный. Однако только очень хороший музыкант может отличить звуки электронного инструмента от воздушного. Я, например, не отличаю.
Еще один обязательный атрибут католического храма — хорошая акустика. Теодор Курентзис, будучи дирижером Новосибирского театра оперы и балета, несколько лет назад выбирал место для концерта, посвященного Дню защиты детей. Он рассмотрел 14 различных культурных объектов и остановил свой выбор на нашем соборе.
Искушения сильнее ценностей
— В СССР религию душили, зато у молодежи было меньше искушений. Как дела обстоят сейчас?
— В коммунистические времена священники мечтали: вот придет свобода веры, и все люди устремятся в храмы! А когда она пришла, мы стали говорить: 70 лет вера уничтожалась
— 70 лет понадобится, чтобы ее возродить.
— А вот все остальное пришло в одночасье! В начале 90-х вышел закон, разрешающий показывать по телевизору все что угодно, и уже через пару месяцев эфир был полон западных передач. Как тяжело вернуть нравственные ценности, и как быстро приходят искушения!
— То есть свобода обернулась еще большей проблемой?
— Нет, все-таки свобода — это великая ценность. Господь Бог мог бы сделать человека манекеном, выполняющим высшую волю. Но за что тогда его вознаграждать? Просто государство должно препятствовать появлению вещей, которые могут развращать молодежь. А церковь должна проповедовать нравственные ценности, чтобы человек выбирал не мир искушения, а то, что несет ему и всему обществу благо.
День Кирилла и Мефодия
— День всех влюбленных, или День святого Валентина — католический праздник. В вашей епархии он широко отмечается?
— Признаюсь честно, когда начался ажиотаж вокруг этого дня, я даже не знал этого святого. На самом деле у нас каждый день посвящен памяти какого-то святого, а иногда и нескольких. И порой ранг святого делает день праздником или даже торжеством. Вот 14 февраля мы всегда отмечали День Кирилла и Мефодия. В литургическом календаре на этой дате написано: Кирилл (монах) и Мефодий (епископ). И далее, мелкими буквами: святой Валентин, римлянин, жил в третьем веке…
— Видимо, его больше почитают на Западе…
— Но не в церкви. Это молодежь провозгласила Валентина покровителем любви. И для молодежи это очень интересно — хорошая традиция.
— А среди ваших прихожан много молодежи?
— В нашем соборе много: приходят студенты, представители интеллигенции. Я часто бываю на Западе и могу сказать, что наши общины намного моложе.
— Для этих людей католичество — семейная традиция, или многие обращаются в веру впервые?
— Большинство сибирских католиков — это люди, имеющие немецкие, польские, литовские корни. И когда видишь имя Иванов Иван Иванович, сначала думаешь, что человек вдруг заинтересовался католической церковью. Но оказывается, что у него, к примеру, бабушка носила фамилию Шмидт. Хотя, конечно, есть и такие прихожане, которые воспитывались в семьях, где о Боге никогда не говорили. И они в определенном возрасте просто начали задумываться и искать смысл жизни, истину, Бога.
— То есть вы принимаете всех?
— Да, но это не значит, что мы сразу крестим человека в католики. Один академический год, а это девять месяцев, ему нужно серьезно готовиться: узнать историю церкви, ее учения. Ведь он должен удостовериться, что эта церковь учит именно тем идеалам, которые его туда привели. Затем мы совершаем обряд крещения. Конечно, если человек в преклонном возрасте, то ему не нужно зубрить все факты так, как это делают молодые. А если он совсем стар или болен, то и вовсе не нужно ждать истечения года. Ко всему нужно подходить разумно.
Чудеса — это не фокусы
— В католической церкви есть такой термин, как священническое призвание. Что это? Мы так поняли, речь идет о людях, которые хотели бы стать священнослужителями…
— Совсем наоборот. Нужно чтобы этого желал не человек, а Господь. Чтобы было понятнее, расскажу вам о своем призвании. Хотя, конечно, оно было несколько особенным, потому что происходило в коммунистические времена.
Я родился и вырос в католической семье, и первые слова, которые мы, дети, произносили, — это слова молитвы, а самой распространенной игрой нашего детства была игра в литургию. Но при этом о священстве я никогда всерьез не задумывался. Не было у нас никакой духовной семинарии, даже церкви не было — собирались по домам. Впервые я столкнулся с тем, что можно стать священником, после армии. Я служил под Москвой, и родственники пригласили меня в гости в Литву. Там я впервые увидел настоящую церковь и священника в сутане. Он рассказал мне, что в Каунасе есть семинария.
Если бы речь шла о профессии, а не о призвании, я, наверное, сказал бы: «Ну, неплохо! Попробую поучиться». Но это не профессия, и я был не готов. Я вернулся домой в Караганду и через год Господь стал призывать меня: он стучался в двери моего сердца, говорил со мной, подталкивал. В общем, делал все, чтобы я отозвался на этот призыв. Я сопротивлялся изо всех сил, приводил разные доводы, в том числе, что я учился не на одни пятерки. Я был уверен, что священник должен быть отличником!
Но скоро наступил момент, когда я больше не мог сопротивляться призыву. И я решил пойти к священнику и рассказать ему все, а потом сделать так, как он скажет. И тогда он впервые объяснил мне, что выбираем не мы, а Господь, и дал мне десять дней, чтобы я побольше помолился и почитал библию. Я последовал его совету, и через десять дней Святой Дух сказал мне, что Господь призывает меня. Вот это и есть призвание.
— Это можно назвать чудом? Вы верите в чудеса?
— Конечно! Мое призвание было чудом. Кроме этого, в детстве мама рассказывала нам истории про чудеса, которые случались с Гертрудой. Это женщина-немка, которая жила в Караганде. Она была как монахиня, но в то же время не была ею, потому что монастыри были запрещены. Вот одно из этих чудес. В военное время Гертруда работала в госпитале. Однажды она шила и потеряла иголку. А тогда было все строго, и если кому-то в тело воткнулась бы иголка, со стороны немки это могли воспринять как диверсию. Гертруда в испуге начала молиться, и вдруг раздался голос: «Посмотри в карманчике». И женщина нашла иголку! Чудеса могут быть очень простыми. Это же не фокусы в цирке, как зачастую представляют люди, не знакомые с религиозной жизнью.
— Владыка Иосиф, а в Ватикане вы бывали?
— Конечно, без этого никак. Меня назначил епископом Папа Римский, и у меня хранится булла — папская грамота. Она, как и столетия назад, представляет собой кусок настоящего пергамента, на котором по-латыни написан традиционный текст, а внизу висит печать из сургуча.
Раз в пять лет я должен посещать Папу Римского и рассказывать о своей работе. Также можно добиться отдельной аудиенции или увидеть его на каких-то важных мероприятиях. Это все равно, что губернаторы встречаются с президентом.
— А с православной церковью взаимодействуете?
— На свои мероприятия мы всегда приглашаем представителей других конфессий, и в последние годы всегда приходит представитель православной церкви. Не менее важно, чтобы встречались и простые верующие.
— Такие встречи — это просто проявление уважения, или есть и другие цели?
— Прежде всего, это борьба с предубеждениями. Два года назад я встречался с митрополитом омским Феодосием. 18 лет я пытался попасть к нему на прием, но не получалось. И вдруг на очередное мое письмо пришел утвердительный ответ! Поначалу он принял нашу делегацию довольно холодно, но в какой-то момент лед растаял. Принесли чай, и мы тепло беседовали целый час, а потом он показал нам епархиальное управление. Мы были в положительном смысле шокированы! Встреча прошла не для галочки, а душевно. И это тоже чудо.
Справка
Иосиф Верт родился в 1952 году в семье немцев-католиков в Караганде. В 1975 году вступил в подпольный новициат ордена иезуитов в Литве и через два года стал монахом этого ордена. В 1979 году поступил в Каунасскую духовную семинарию. В 1991 году был назначен апостольским администратором для католиков азиатской части России и рукоположен в сан епископа. В 2002 году, после учреждения Ватиканом католических епархий в России, возглавил Преображенскую епархию с центром в Новосибирске. С 2005 по 2011 годы — председатель Конференции католических епископов России, командор ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия».
Источник: rus.ruvr.ru