Выборы закончились — забудьте? Нет, кажется, это не тот случай. Убедительная победа Владимира Путина — безусловно, важный сигнал, в каком именно направлении хотела бы развиваться страна и большинство ее граждан. Но вопросы и проблемы, которые особенно остро проявились в России в последний год, никуда не делись. Они требуют осмысления и ответа, причем не только на словах, но и на деле. Об этом мы решили поговорить с писателем, чье творчество всегда затрагивало самые важные и болезненные вопросы нашего бытия.
Выборы закончились — забудьте? Нет, кажется, это не тот случай. Убедительная победа Владимира Путина — безусловно, важный сигнал, в каком именно направлении хотела бы развиваться страна и большинство ее граждан. Но вопросы и проблемы, которые особенно остро проявились в России в последний год, никуда не делись. Они требуют осмысления и ответа, причем не только на словах, но и на деле. Об этом мы решили поговорить с писателем, чье творчество всегда затрагивало самые важные и болезненные вопросы нашего бытия.
Выборы закон
— Юрий Михайлович, сегодня теплый мартовский день, но кажется, что с улицы упорно веяло холодным февралем, причем 1917 года.
— К сожалению, ситуация очень похожа. Дело в том, что за последние 95 лет интересы элиты и интересы народа почти никогда не совпадали. Вспомним, что произошло после Февральской революции: элита свои интересы реализовала, а народ — нет. Тогда он поднялся еще на одну революцию, и к власти пришли большевики. Те, правда, частично соблюли интересы народа, иначе им бы не удалось так долго продержаться у власти.
После крушения, точнее, разгрома, советской власти в 1991-м произошло то же самое — надежды сменились разочарованием и осознанием того, что элита опять играет свою игру. Ей было наплевать на то, что пропали накопления людей, резко упал уровень жизни, зато появились миллиардеры. Проблема осталась прежней, поэтому и механизм возбуждения общества для сноса очередной политической конструкции используется все тот же.
— И проблемы те же, и лозунги мало поменялись…
— Мне смешно было слушать речи «болотных» ораторов про сегодняшние проблемы и про «долой Путина!». Потому что это те же самые люди, которые мне рассказывали в 1993-м, почему парламент необходимо расстрелять. Потом они же рассказывали мне в 1996-м, что власть нельзя было отдать коммунистам, даже если бы Зюганов набрал 90%. В 2000-м говорили, что система преемничества — вполне демократический и цивилизованный метод перехода власти. В 2008-м-то же самое…
И вот вдруг они в 2012-м «прозрели». Я их спрашиваю: ребята, а кто виноват? Нынешняя политическая система имеет массу недостатков, иногда она даже балансирует на грани бреда. Но кто ее заложил? Заложил Гайдар, которого сегодня почти канонизируют. Заложил Ельцин, именем которого сегодня называют библиотеки. К кому теперь претензии? К Путину, который получил страну, где все было с ног на голову перевернуто, — и потратил восемь лет своего президентства и четыре года премьерства на то, чтобы более или менее привести ее в порядок?
Я абсолютно согласен с большинством критических замечаний в адрес сегодняшнего мироустройства. Но это же не повод для того, чтобы разломать уже поправленный вариант. Для чего? Чтобы посадить на нашу шею нового Ельцина, который будет дирижировать оркестрами, а вы под эту музыку уже до конца все растащите и осуществите мечту академика Сахарова — поделить Россию на 50 «милых уютных государств»?
У власти есть серьезнейшие ошибки
— Времена идут, а типажи ораторов все те же?
— Типажи всегда были одинаковыми. Либерал в России всегда был западником, он всегда презирал российскую государственность, он мечтал, чтобы вместо России ему дали чистое поле, где он бы построил Голландию. Кстати, зачастую те, кто сегодня мутит воду на Болотных, просто генетически связаны с бойцами за «общечеловеческие ценности», которых когда-то называли Коминтерном.
У меня был интересный разговор со Сванидзе в телеэфире, где речь шла о репрессиях. Я ему говорю: «Большой террор» начался с «кремлевского дела». А оно, в свою очередь, началось с письма Сталину о заговоре Енукидзе. Кто написал это письмо? Человек с такой же фамилией, как у вас. Наверное, однофамилец?» — «Да нет, не однофамилец:» — отвечает Сванидзе.
— Но вообще-то сейчас проводятся другие параллели — например, современных хипстеров с Болотной с романтизированным поколением шестидесятников:
— С шестидесятниками все сложнее. Если взять знаковые фигуры — среди них Аксенов, Окуджава, другие, -то многие из них — выходцы из партийной номенклатуры, причем из ее пострадавшей части. Сегодняшние «бунтари» — вполне нормальное явление. Это ведь не только у нас происходит. Вспомните, кто был на парижских студенческих баррикадах в 1968-м? Сытые и благополучные дети тех французов, которые после войны, стиснув зубы, восстанавливали страну, отказывая себе во всем. Это какая-то биологическая закономерность человеческой генерации.
Сегодняшняя протестная волна очень разношерстна. И власть, на мой взгляд, совершила несколько очень серьезных ошибок. Одна ошибка — чисто советская. Люди в Кремле, как и советские идеологи, не заметили, как выросло новое общество, которому прежняя идеология не годится. А с ним продолжали разговаривать на языке конца 1980-х — начала 1990-х годов. И оно взбунтовалось.
Теперь о второй ошибке. У нас в 1990-е годы по идеологии и по методам власть была либеральной. В нулевые годы власть была либеральной только по идеологии, а по методам — консервативной. Это очень похоже на то, как делал Сталин: прикрываясь фразами Маркса — Ленина, он строил империю (в первоначальном смысле этого слова — огромную страну с множеством народов). То же самое делал и Путин: прикрываясь либеральной риторикой 1990-х годов, он на самом деле восстанавливал страну. Но получилось, что власть одной риторикой оттолкнула тех, кто считает себя консерваторами.
Это напоминает мне похороны Солженицына — конная милиция, ограждения, специальные «загоны», чтобы люди не передавили друг друга, а народу на похоронах совсем мало. Мы шли, пять человек из редакции, с венком — одни! Я тогда задумался: а почему? Да потому, что Солженицын своим антисоветизмом оттолкнул от себя людей с советским менталитетом. Своей книгой «200 лет вместе» он оттолкнул либералов. В результате у гроба мало кто остался.
— Сегодняшняя ситуация поразительна еще и тем, что против власти пошли и либералы, и националисты…
— Да, на Болотной они оказались рядом. При этом либералы говорили: нам, конечно, противно стоять вместе с националистами, но приходится. А у меня вопрос: почему вам противно-то? Ведь речь идет не о ксенофобах, а о патриотах, то есть о националистах в западном понимании этого слова. Почему наши либералы замечательно уживались с грузинскими, украинскими, прибалтийскими националистами? Поощряли их материально, поддерживали их боевиков, пока по шапке им не дали: А с русскими им, видите ли, противно! Это тоже ошибка власти. Почему русский вопрос — это одно из главных табу в нашей идеологии?
Я понимаю, откуда такое отношение к русскому национализму — Запад раскручивает эту тему, потому что его пугает соединение энергии здорового созидательного патриотизма с консервативной энергией государства. Это вызовет укрепление государства, но именно этого они не хотели бы.
Ветер истории и ветер Останкино
— Российское телевидение часто обвиняют в том, что оно подыгрывает власти и в упор не замечает либералов.
— А по-моему, все с точностью до наоборот. Если у нас в обществе из 10 человек девять консерваторов, а один — либерал, то на ТВ все девять либералов на одного консерватора. Когда меня приглашают на телевидение, я себя чувствую как нормальный человек, случайно забредший в гей-бар: все на тебя смотрят — дескать, откуда ты такой явился?
Сейчас власть попала в сложное положение, когда началось расшатывание конструкции — частично ветром истории, частично потому, что она сама неправильно скрепила болты. Ну и нельзя забывать про внешний фактор. Ей сейчас в духовной сфере нужен кто то, кто поддержал бы, объяснил людям, что не надо ничего расшатывать, потому что, когда рухнет, накроет обломками всех. И вдруг выясняется, что узнаваемых, значимых людей, которые могут поддержать власть, — их практически нет. На экране нет.
Хотя в жизни таких людей — умных и образованных — масса, я об этом знаю как главный редактор «Литературной газеты».
— Почему же мы их не слышим?
— А потому, что выходит, допустим, раскрученный писатель типа Быкова и говорит: «Долой режим воров и мерзавцев!» И все соглашаются, ведь это говорит раскрученный Быков. Выходит другой писатель, может, вдвое талантливее, и говорит: «Ребята, не надо резких движений, мы же только-только выбрались из-под обломков ельцинских…» Его спрашивают: а ты кто такой? «Я Иванов, — отвечает, — у меня 10 романов вышло…» А ему: «Мы тебя не знаем, в телевизоре ведь тебя нет? Значит, тебя нет и в природе…»
Сложилась ситуация, которая была и накануне 1917 года, и накануне 1991-го, когда деятелю культуры выгоднее быть ниспровергателем, нежели гармонизатором общества.
— Кто выигрывает от этой ситуации?
— Ситуация полностью устраивает либералов, и поэтому, находясь 20 лет у идеологической власти, они всячески консервировали ее. А выход из этой ситуации один — создать абсолютно равные условия соревновательности на мировоззренческо-политическом поле. Сегодня ведь что получается: у писателя с патриотическими взглядами попасть на передачу к Бергману и Жиндареву нет никаких шансов. Попасть в «Школу злословия» — никаких шансов. Давайте тогда запустим на НТВ новую передачу, которую будут вести дамы не либерального толка. У нас есть для этого прекрасные публицистки, с таким же острым язычком и гораздо образованнее. И люди увидят, что, оказывается, есть Россия, думающая по-другому. Но власть позволяет либерализму уже 20 лет безраздельно хозяйничать в телеэфире.
«Пора определяться с русским народом»
— То, что власть сегодня проигрывает «борьбу за души», — чей-то злой умысел или просто непонимание важности идеологического фронта?
— В какой-то части это умысел. После революции под видом атеизма громили церкви, а на самом деле одна конфессия сводила счеты с другой. Нечто похожее происходит и сейчас. Люди, которые пришли в 1991 году, — это были, по сути, неокоминтерновцы, троцкисты. Потом, когда начала меняться политическая ситуация, они мимикрировали под новые условия, но продолжали делать то же самое, только другими методами.
Это мы говорим об идейных, так сказать, «новых троцкистах». Но есть и другие люди — они достаточно умные, государственно настроенные, вот только наивно полагают, что главное — это экономика. Будет хорошо на производствах — будет хорошо и в стране, а все эти разговоры, эти газеты-телевизоры — все ерунда! Мы не будем трогать этих либералов в эфире, пусть они там витийствуют, это будет наша «дымовая завеса» для Запада, которому мы предъявим ее как свободу слова, а сами будем тихо восстанавливать империю.
А это глупо — они не понимают, что люди, воспитанные под этим ядовитым информационным облаком, потом снесут все ими построенное и восстановленное.
Мне рассказывал председатель Союза журналистов России Всеволод Богданов, как он общался с сыном геройски погибшего в Чечне журналиста, которому помогли поступить на журфак МГУ. Парень уже оканчивает факультет и открыто признается: «Я ненавижу эту страну за то, что она убила моего отца ради каких-то имперских побрякушек:» Вот это и есть результат либерального воспитания медийной интеллигенции! Представьте себе, если бы какой-то студент сказал в 1960-е годы: «Я ненавижу Советский Союз за то, что он послал моего отца защищать Москву и тот погиб на фронте:»
— Вы думаете, Путин это понимает? Он видит какой-то выход из сложившейся ситуации?
— Было бы странно предполагать, что человек, который практически провел деельцинизацию страны по внешнеполитическому направлению, собрал разрушенную систему управления, навел порядок в социальной сфере, остановил «парад суверенитетов», — что этот человек не понимает значения идеологии.
Умный политик понимает, что нельзя все делать одновременно, и выстраивает систему приоритетов. Я помню, как в 2003 году на Совете по культуре кто-то стал попрекать Путина, что в культуре то не сделано, это не сделано: Он вдруг сильно напрягся, видимо, его задело: «Да, я с этим согласен, да надо помочь библиотекам. Но у нас сейчас границы открытые, давайте сначала с границами разберемся, а потом перейдем к библиотекам, иначе не будет ни страны, ни книжек…»
Но сегодня уже другая ситуация, некоторые вещи сегодня просто вызывают изумление. Как, например, можно бороться с коррупцией, если у нас открыто существует второй, зазеркальный мир, где тысячи и тысячи чиновников кичатся невиданными хоромами в стране и за рубежом, яхтами и прочим, а счет схваченных за руку и посаженных идет на единицы.
И, конечно, надо определяться с русским народом. Ведь не случайно, когда запахло жареным, Сталин сразу вспомнил и об архетипах, и об истории, и о национальной гордости великороссов: А сейчас ситуация очень сходная. Русский народ обладает массой недостатков, но он выживал на огромной равнине, лишенной естественных границ, — ни гор, ни моря, где у него была единственная защита — мощная государственная организация. В результате русский народ обладает колоссальным государственным инстинктом сохранения общности. И сейчас для власти самое время опереться на этот инстинкт. Но для этого власти надо с русским народом объясниться. Он не может оставаться «этническим эфиром» — как это было во времена и царской, и советской власти, — внутри которого другие народы реализовывали свои интересы. Народ — это не эфир, у него тоже есть свои интересы, свои взгляды. Надо конституционно закрепить его положение, что русские — это государствообразующий народ.
Я, например, считаю, что надо возвращать в паспорт графу «национальность». Мне говорят: а если кто-то не хочет? Ну не пиши, ставь прочерк, какая проблема? А получилось, что 95% тех, кто хочет указать свою национальность, пошли на поводу у тех 5%, которые не хотят ее указывать. Не проще ли сделать наоборот?
— Получается, Путину с либералами совсем не по пути?
— Упаси бог! В либерализме есть свои плюсы. Особенность гражданского сознания заключается в том, что когда либерализма вообще нет, то наступает стагнация — это такой бродильный грибок, который необходим обществу. Он будоражит, провоцирует общество, и это всем полезно. Но когда «грибок» захватывает все информационно-духовное пространство, то начинается шизофрения.
Источник: trud.ru